* * *
Уже у себя в кабинете Северус в очередной раз выбросил из головы все воспоминания и постарался сосредоточиться на работе. Разложенные на столе стопки студенческих эссе ожидали его вердикта, перо парило над ними, словно готовое в любой момент нанести удар. Внимательно присмотревшись, Северус заметил на верхней стопке небольшую лужицу чернил, образовавшуюся как раз в том месте, где зависло перо; пятно уже успело просочиться сквозь волокно бумаги. Северус тяжело вздохнул и вернул перо в чернильницу. С тех пор, как Гарри уехал в Австралию, прошло всего два дня, а Северус уже осознал, что не может перестать об этом думать. Он сам никогда там не был, но всегда хотел съездить. В довершение ко всему, после последнего воскресного сеанса они так и не поговорили о поцелуе — не то, чтобы у них действительно была возможность сделать это, — но Северус всё же боялся, что его импульсивное поведение в конечном итоге отдалит Гарри и толкнёт в объятия другого человека. Грубо протерев лицо ладонями, Северус вздохнул и привстал: так не могло больше продолжаться. Ему нужен был перерыв. Продолжая сидеть здесь, он лишь сведёт себя с ума безмерными сожалением и самобичеванием. На сегодня с него хватит.* * *
Каким-то образом, Маркус понял, что по воскресеньям Гарри, как правило, находился где-то поблизости, поэтому в этот день он старался держаться как можно ближе к апартаментам Северуса. Складывалось впечатление, что Маркус прикладывал все усилия, чтобы не проходить мимо комнат профессора слишком часто, чтобы не вызвать подозрения, но его тактика провалилась, когда во второй половине дня, пока Гарри был в отъезде, Северус завернул за угол и практически налетел на него. Увидев Маркуса в непосредственной близости к своим апартаментам в день, когда тот должен был либо патрулировать коридоры, либо общаться со своими сверстниками, Северус смерил его подозрительным взглядом. — Могу я вам чем-то помочь, мистер Брахам? — О, извините меня, сэр. Да, я… — Маркус сглотнул, пытаясь придумать хоть сколько-нибудь веское оправдание. — Я хотел узнать, не знаете ли вы, где я могу найти Гермиону Грейнджер. Такой вопрос прозвучал бы весьма странно из уст любого ученика Северуса; ещё более странно он звучал от его старосты. — Боюсь, что мисс Грейнджер отсутствует всю неделю: становится следующей миссис Уизли, я полагаю. А что вы хотели? На лице Маркуса мелькнуло секундное выражение триумфа, быстро исчезнувшее. Однако недостаточно быстро для Северуса; он сразу понял, что именно послужило причиной такой радости: очевидно, Маркус пытался выяснить местонахождение Гарри. «И я без промедления предоставил ему всю информацию. Неосмотрительно с твоей стороны, Северус, очень неосмотрительно». — Ну, она подтягивает меня по чарам, и я надеялся встретиться с ней сегодня, чтобы продолжить наши занятия. Северус проницательно посмотрел на него, прекрасно понимая, что заявление шестикурсника было ничем иным, кроме как наглой ложью. Как будто почти двадцатилетний стаж работы преподавателем не научил его разоблачать студентов. Но тот факт, что Маркус был настолько глуп, чтобы вмешать сюда Гермиону, доказывал отсутствие у него опыта в изворотливости. Гермиона была одной из самых ответственных студенток, которых довелось знать Северусу, а сейчас ещё и старостой. Если бы она действительно проводила дополнительные занятия со студентом, то, вероятнее всего, предупредила бы его о своём отсутствии, не говоря уже о том, чтобы назначать их соответственно своему свободному времени. Какое-то Северус подумывал тут же уличить Маркуса в обмане, но решил не делать этого. Поступи он так, Маркусу станет известно, что Северус раскусил его истинные мотивы. Нет, убедил себя Северус, лучше позволить парню совершить очередной промах. — По всей видимости, удача сегодня не на вашей стороне. — Да, сэр, кажется, вы правы. В любом случае, спасибо, — Маркус коротко кивнул, а затем ушёл той же дорогой, что и пришёл. Когда Маркус спустился вниз по коридору, а затем и вовсе скрылся из виду, Северус не смог отделаться от некоего ощущения гордости за то, что его провёл слизеринец — один из его собственных студентов! — притом, что он сам, в какой-то мере, поощрил его на этот обман. Одно очко в пользу Маркуса. «Наслаждайся своей маленькой победой. Уверяю тебя, она первая и последняя».* * *
Спустя два дня Маркус стоял за дверью, ведущей в класс профессора Флитвика, наблюдая за тем, как семикурсники покидают занятие. Он ждал одного определённого человека, который, он знал, тоже там находился. Если и была в Маркусе черта, которой он гордился, так это стратегическое мышление. С его помощью он преуспел, в особенности, на квиддичном поле, о чём свидетельствовал тот факт, что Слизерин в этом году был бесспорным обладателем кубка. А ещё Маркус знал, что благодаря этой черте он всегда будет на шаг впереди профессора Снейпа. — Гермиона! — громко окликнул Маркус, подходя к девушке ближе. — Да? — ответила Гермиона, окинув его дружелюбным, но при этом ещё и оценивающим взглядом. — Привет, — он протянул руку, чтобы поприветствовать её. — Я Маркус Брахам, шестикурсник из Слизерина. Она кивнула. — Ты староста, верно? Твоё имя звучит знакомо. «Кажется, подружиться с ней будет не так трудно, как я думал». — Найдётся свободная минутка?* * *
После пяти минут бессвязного лепета ни о чём, во время которого Маркус только ходил вокруг да около, Гермиона наконец-то поняла, чего от неё хотят. Она оборвала его на полуслове. — Позволь тебя прервать, — начала она. — Ты сейчас пытаешься расспросить меня о Гарри? Ясно же, что ты здесь не ради меня. Какое-то время Маркус выглядел ошеломлённым. Неясно: то ли оттого, что Гермиона так быстро его раскусила, то ли потому, что действительно не замечал, насколько сильно заострял внимание на Гарри. Тряхнув головой, Маркус ненадолго отвёл взгляд в сторону, а затем неуверенно улыбнулся. — Я настолько предсказуем? — Настолько, — слегка раздражённо ответила Гермиона, но не смогла сдержать улыбку, увидев выражение его лица. — Дай угадаю. Ты думал, если подружишься со мной, получишь великолепный шанс подобраться поближе к Гарри, так? Переминаясь с ноги на ногу, Маркус пробормотал: — Нет, я… — Или может быть ты решил, что я буду сплетничать о своём друге? Если так, то я сэкономлю нам обоим время: этого не случится никогда. Тебе ясно? — Ого, ты действительно его защищаешь. — Да. Так что если тебе больше нечего сказать, то я лучше пойду. Было приятно с тобой познакомиться. — Нет, подожди! Прости. По правде говоря, я хотел тебя кое о чём попросить. Гарри тут не при чем, — торопливо добавил он. — Я тебя слушаю, — Гермиона не пыталась скрыть любопытство. — Не могла бы ты немного позаниматься со мной чарами? Профессор Флитвик говорит, что ты одна из его лучших учениц. Гермиона проницательно улыбнулась, оценивающе глядя на Маркуса и пытаясь понять его истинные мотивы. Было бы слишком просто, если бы дело касалось исключительно академической успеваемости, даже если не брать в расчёт их предыдущую тему беседы. К тому же Маркус и сам занимался репетиторством, поэтому прекрасно знал всех учеников шестого и седьмого года обучения, которые давали дополнительные занятия. Были и другие ученики, к примеру, Маргарет Дюринг, значительно превосходившую Гермиону в чарах. Так почему именно она? Если это был очередной способ подружиться с ней, чтобы в дальнейшем сблизится с Гарри, она ведь уже чётко выразила свою точку зрения по этому поводу. С другой стороны, если же он попытается выучить какое-то заклинание, чтобы в дальнейшем использовать его против Гарри, она узнает об этом заранее. Заметив, что Маркус выжидающе смотрит на неё, Гермиона поняла, что в любом случае существовала иная причина, вынудившая его обратиться именно к ней. По крайне мере, если она даст согласие подтянуть его в чарах, у неё появится шанс приглядывать за ним: для начала этого было более чем достаточно. — Я выкрою для тебя окошко в графике. Два раза в неделю, по вечерам. Скажем, тридцать минут. Начнём со следующего понедельника? — Да, будет просто отлично! Спасибо тебе! Явно выраженный энтузиазм по отношению к занятиям ещё раз доказывал, что Маркус находился в таком радостно-возбуждённом состоянии совсем по иной причине. А вот по какой именно, Гермиона пока не понимала. Но она, по крайне мере, была уверена, что будет рядом, когда Маркус окончательно проявит свои намерения.* * *
Когда утром среды Гарри вошёл в магазин, колокольчик над дверью весело зазвенел. Во «Всевозможных волшебных вредилках» было тихо, за исключением едва слышного свиста, разносившегося по магазину. И судя по всему, покупателей ещё не было: в принципе, как раз на это Гарри и рассчитывал, решив нанести визит пораньше. К тому же, они вернулись из Австралии всего пару дней назад, и он был уверен: у Джорджа наверняка накопилось немало дел, требовавших неотложного внимания до того, как снова открыть лавку после пусть и небольшого, но всё же перерыва. — Эй, Гарри! — раздался знакомый голос откуда-то сверху. Гарри проследил взглядом в поисках его источника и увидел Джорджа, стоящего на верхнем этаже и расставляющего товар на шаткий вращающий стеллаж. — Привет, — улыбаясь, отозвался Гарри. Джордж довольно быстро скользнул по перилам винтовой лестницы и остановился перед Гарри; на его лице сияла широкая ухмылка. — И что же привело тебя сюда? Нет, подожди, ничего не говори! — отступив на шаг, он оглядел Гарри, а затем, щёлкнув пальцами, произнёс: — Должно быть, Рон рассказал тебе о нашем новом изобретении, и ты решил посмотреть, верно? Круто! Ты не поверишь, что мы… — Нет, я здесь не из-за изобретения! — перебил его Гарри, рассмеявшись. — То есть, конечно, я уверен, что оно шикарное. Но на самом деле я просто надеялся поговорить с тобой наедине. Найдёшь пару минут? — Ну, учитывая, что здесь нет покупателей, у которых я мог бы своим очарованием выманивать галеоны, я весь твой, — он великодушно развёл руками, а затем указал на заднюю часть магазина, давая Гарри понять, чтобы тот проследовал за ним в кабинет. — А где Рон? — спросил Гарри, пока они шли. — Я попросил его прийти после обеда. Мы решили работать посменно, чтобы я мог вечерком пропустить стаканчик-другой пива в пабе. — Вот как… — задумчиво произнёс Гарри, в какой-то степени благодарный новому графику, ведь это означало, что они с Джорджем будут одни. Кроме того он понял, о чём умолчал Джордж: после смерти Фреда он пытался жить дальше и стремился почаще выбираться из дому, чтобы пообщаться с другими людьми. Вдруг Гарри пришла в голову мысль, не собирался ли Джордж встретиться с Анжелиной; на свадьбе им было довольно уютно вместе. Кабинет оказался маленьким, но хорошо освещённым. Рядом со входом стояли два небольших столика, нагружённые коробками, бумагами, перьями и, по всей видимости, остатками неудавшихся опытов. Оранжевые стены были завешаны эскизами, поспешно нацарапанными заметками и отгрузочными квитанциями, а ещё там висел какой-то постер с изображением ведьмы, которая, соблазнительно усмехаясь, обнажала грудь. Гарри выбрал себе место у дальней стены. Джордж, прислонился к одному из столов, упёршись руками о края столешницы по обе стороны от своих бёдер. — Итак, что тебя привело, Гарри? — Эм… У меня есть к тебе пара вопросов насчёт моей татуировки. — Правда? — восторженно произнёс Джордж, нетерпеливо поглядев на Гарри. — Я тебя слушаю, — он чуть поддался вперёд, словно готовый посвятить его в тайну одного из своих любимых проектов. Вполне возможно, что именно так всё и было. — В общем, я хотел узнать… Когда ты её анимировал, ты... Ты ведь сделал с ней ещё что-то? — Возможно. Подметив ухмылку на лице Джорджа, Гарри был вынужден в очередной раз напомнить себе, с кем он сейчас разговаривает. Естественно, он сделал с ней ещё «что-то» — озорство с лёгкостью могло бы быть вторым именем Джорджа. Гарри не хотел играть в угадайку, так что решил задать конкретный вопрос. — Ты зачаровал её так, чтобы она реагировала на людей по-разному? — Ну конечно, да, Гарри. Чтобы ты мог держаться подальше от всяких отморозков, мечтающих заполучить тебя в свою постель на одну ночь. Я бы сказал: довольно сообразительно с моей стороны. С минуту Гарри просто сидел, глядя на Джорджа широко распахнутыми от ошеломления глазами. — Ох… Спасибо. — Не стоит благодарностей, — отмахнулся Джордж, как если бы и правда не видел в своих действиях чего-то особенного. — Но что означают эти реакции? Я имею в виду, какую надо?.. — Какую именно реакцию ты должен искать? — закончил за него Джордж и отошёл от стола, чтобы подсесть ближе. Он задумчиво наклонился и прошептал: — Такую, в которой феникс начнёт упиваться прикосновением человека, когда он словно захочет отделиться от твоей кожи и слиться с кожей другого человека, — говоря это, Джордж скользнул двумя пальцами вверх по руке Гарри. Гарри сглотнул. — И если я увижу такую реакцию… Что это будет значить? Джордж снова сел ровно; теперь его голос приобрёл обычный разговорный тон. — Что этот человек предназначен для тебя. Глаза Гарри от удивления расширились. — Но… Как ты это… Как у тебя это?.. — он со звонким щелчком закрыл рот и Джордж усмехнулся. — А вот это уже коммерческая тайна. Гарри лишь покачал головой, восхищённо глядя на друга: — Ты просто чёртов гений, знаешь об этом? — Да, ходят такие слухи. Ох уже эти сплетни, — Джордж сверкнул зубами в нахальной улыбке. — Почему ты раньше мне об этом не рассказал? Джордж призадумался, а затем пожал плечами. — По правде говоря, я как-то не думал об этом. Да это и не было секретом, — на этих словах он улыбнулся и мягко пихнул Гарри в плечо. — Итак, если ты заметил разные реакции, это означает что кто-то уже трогал его, и не один человек. Ах ты кобель! — Да, но это не то, о чем ты подумал. Не совсем то. Джордж вопросительно выгнул бровь: — Как скажешь, Гарри. — Да ну тебя, — усмехнувшись, отмахнулся Гарри. Немного придя в себя, он попросил: — Тогда ты не мог бы тоже её коснуться? Чтобы я увидел реакцию? Джордж зловеще улыбнулся. — Облапать Мальчика-Который-Выжил? Я уж было думал, что ты никогда не попросишь! — увидев небольшую тревогу на лице Гарри, Джордж рассмеялся. — Я всего лишь подкалываю, Гарри. Твои причиндалы меня не привлекают, уж извини, — он подмигнул, вынудив Гарри нервно рассмеяться. — В таком случае, — поторопил его Джордж, махнув рукой, — позволь тебе показать. Гарри встал и, отбросив все смущения от того, что находился под пристальным вниманием, начал расстёгивать рубашку, распахивая её края и обнажая грудь. Голова феникса, как обычно, покоилась на правой стороне его грудной клетки, вот только один видимый глаз был приоткрыт. Джордж подошёл ближе. — Готов? — спросил он, и Гарри кивнул. Взгляд Гарри был прикован к приближающей руке. Как только Джордж коснулся пальцем его кожи, феникс тут же выгнулся под прикосновением, изящно раскрыв крылья, а затем снова сложив их. Гарри удивлённо ахнул и поднял взгляд. — Продолжай смотреть, — попросил Джордж. Когда Гарри снова опустил взгляд, птица подмигнула ему. — Она подмигнула! — вскрикнул Гарри, а затем рассмеялся. — Ну да, мне же нужно было поставить на неё свою метку. Она признает во мне создателя заклинания, поэтому её реакция на меня будет уникальной. Тебе нужно будет попросить пару человек коснуться её, чтобы понять, как ещё она может реагировать. — Например, Рона и Гермиону? Джордж кивнул: — Она определённо признает в них твоих друзей. — А она может вообще никак не реагировать на кого-то? — Конечно, на магглов. Твоя татуировка реагирует только тогда, когда ощущает магическую подпись. Гарри кивнул, а затем резко глянул на Джорджа, слегка поджав губы. — И почему у меня такое ощущение, что ты чего-то недоговариваешь? Есть ещё что-то, не так ли? Джордж улыбнулся: — Возможно. Но тебе придётся выяснить это самостоятельно. Не хочу раскрывать все свои карты. Гарри не был уверен, что ему понравился тон, с которым Джордж произнёс последние слова. — Она же не собирается опозорить меня? Например, превратиться в розового фламинго или ещё во что-то? На этот раз выражение лица Джорджа стало серьёзным. — Нет. Все модификации я сделал исключительно для твоей пользы. Я мастер в шутках, как тебе хорошо известно, но я бы никогда не испортил чьё-то произведение искусство. Вот это — сакральное полотно, — он кивком указал на грудь Гарри. Гарри почувствовал внутреннее тепло. — О. Хорошо, — он улыбнулся. — Спасибо.* * *
Гарри провёл остаток дня, пытаясь противостоять желанию отыскать своих друзей. Необходимость более глубоко изучить реакцию татуировки доводила его до белого каления. Осознав, что больше не может ждать, он аппарировал в Хогвартс. К счастью, Рон и Гермиона нашлись без особых усилий. Они гуляли, взявшись за руки, за пределами замка. Подойдя ближе, Гарри увидел также, что Джинни, Невилл и Майкл Корнер были с ними, но они оказались скрыты за рощами деревьев, поэтому ему поначалу не удалось их разглядеть. «Джек-пот», — подумал Гарри. Он наделся, что просьба прикоснуться к нему не покажется им странной: ему просто нужно было как можно больше узнать, и именно друзья были теми, кто мог ему в этом помочь. Вначале он попросит Рона и Гермиону — они не откажут, — а затем и остальных. Невилл заметил его первым. — Гарри! — удивлённо, но оттого не менее тепло поприветствовал он, а затем быстро обнял бывшего сокурсника. — Привет, Невилл! — восторженно произнёс Гарри. Он был рад увидеть друга впервые за многие месяцы. В это же время многоголосый хор приветствий раздался и от всех остальных; Гарри же просто кивнул в ответ. — Дружище, что ты здесь делаешь? — поинтересовался Рон. Внезапно оказавшись под пристальными и любопытными взглядами друзей, Гарри нервно перемялся с ноги на ногу, неуверенный, что теперь сможет о чём-то их попросить — тем более, о такой странной и личной просьбе. Поначалу Гарри смотрел на одну только Гермиону и, увидев её подбадривающее выражение лица, снова почувствовал в себе нужную уверенность. — Я, хм… Я хотел бы попросить каждого из вас об одолжении, но вы можете отказаться, если хотите. Просто мне бы очень помогло, если бы вы все согласились, — Гарри понимал, что говорит чересчур быстро, но когда все начали практически тут же кивать, соглашаясь, смог немного расслабиться. — Конечно, Гарри, что мы должны сделать? — начала Гермиона. Гарри слегка смутился. — Вы все знаете о моей татуировке, верно? — все, кроме Майкла и Невилла, кивнули. — Не так давно я виделся с Джорджем, и он сказал мне, что заклинание анимации, применённое к ней, реагирует на людей по-разному. Поэтому мне стало любопытно узнать, как она… — Ни слова больше, Гарри, давай лучше посмотрим, — в нетерпении перебил его Рон, потирая руки. Видимо, работа в магазине побудила в нём неимоверный интерес к тому, чтобы увидеть оригинальную работу Джорджа. Когда Гарри скинул с плеч шерстяное пальто и почувствовал прохладный ноябрьский ветер, пробившийся сквозь тонкую ткань рубашки, то тут же задрожал и сделал себе мысленную заметку в следующий раз выбирать более подходяще место для своих безумных затей. Гермиона, видимо, заметила его реакцию, так как достала волшебную палочку. Сделав большой взмах рукой и пробормотав какие-то слова, она применила к ним всем согревающиеся чары. Закончив, она улыбнулась, пожав плечами. — Я сомневаюсь, что холодный воздух как-то повлияет на реакцию, но всё равно. А ещё я применила отвлекающие чары, чтобы ты не привлёк к себе внимание, пока будешь устраивать нам полу-стриптиз, — её слова вызвали небольшой смешок. — Гермиона, ты великолепна, как всегда, — с благодарностью произнёс Гарри, на что Гермиона ответила лёгкой улыбкой. Вместо того, чтобы полностью снять с себя рубашку, он просто расстегнул её и слегка скинул с плеч. — Ладно, Рон, — сказал он, — Ты первый. — Что мне нужно сделать? — поинтересовался Рон. — Просто коснись её, где хочешь, и мы увидим реакцию. — Хорошо, — Рон подошёл ближе, и все, вытянув шеи, принялись наблюдать за происходящим. Приподняв руку, Рон четырьмя пальцами коснулся шеи феникса. Гарри затаил дыхание. Как только чужие пальцы коснулись кожи, весь рисунок феникса засиял тёмно-синим свечением, и величавая птица склонила голову. Кто-то из девчонок ахнул. Рон быстро убрал руку, наполовину испуганно, и птица вновь приняла обычный чернильный цвет, занимая своё привычное положение на теле Гарри. Гарри и Рон с улыбками обменялись взглядами. — Вот это да, ты видел? Почувствовал что-то? — спросил Рон. — Не совсем, — ответил Гарри. — Небольшое тепло, почти незаметное, когда она засветилась. Мне кажется, все реакции направлены на визуальное изменение. Но я не до конца в этом уверен. Поэтому я и хотел попросить всех вас проверить её возможности. На этот раз ближе подошла Гермиона. — Можно я попробую? — в ответ на нетерпеливый кивок Гарри она повторила действия Рона и прижала пальцы чуть ниже рёбер Гарри, как раз к грудному оперению птицы. В этот раз, казалось, все затаили дыхание. Однако если они ожидали увидеть какую-то новую реакцию, то их ждало большое разочарование: стоило Гермионе прикоснуться к татуировке, она тут же всего-навсего засияла уже знакомым им синим свечением и в очередной раз склонила голову. — Ха, — сказал Гарри, глядя между Роном и Гермионой. — Я не знаю, почему она отреагировала на вас двоих одинаково, но если это поможет, скажу, что подобную реакцию я наблюдаю впервые, — он с надеждой улыбнулся, пока Гермиона, казалось, обдумывала его слова. Затем подошла Джинни: — Третий раз — на удачу? — лукаво поинтересовалась она. Ещё до того, как Гарри смог ответить, Джинни прижала практически всю ладонь к его боку — этот жест, видимо, не укрылся и от Майкла, судя по его слегка кислому выражению лица. Гарри прочистил горло. — Ну что ж, посмотрим, — на сей раз, когда он посмотрел вниз, чтобы увидеть изменения в татуировке, то заметил, что она уклонилась от прикосновения Джинни и переместилась ближе к его затылку, судя по словам стоявшего сзади Рона. Джинни выглядела удивлённой, как в принципе и сам Гарри, но затем он вспомнил, что феникс точно так же отреагировал и на прикосновение Чарли. В тот момент Гарри мог только гадать относительно поведения своей татуировки, но слова Джорджа разъясняли всё: ни Чарли, ни Джинни не были подходящей для него парой. Он не чувствовал необходимость рассказывать об этом Джинни. Да и не стоило больше ранить её чувства, он и так, скорее всего, причинил ей достаточно боли. — Почему она увернулась от меня, а не от Рона и Гермионы? — слегка надув губы от обиды, спросила Джинни. — Я не знаю, — солгал Гарри. — Джордж не объяснил, что означают все эти реакции. Только то, что татуировка по-разному реагирует на прикосновение людей, — по крайне мере, эта была часть правды. Следующим на очереди был Майкл, вот только было ли ему любопытно глянуть на татуировку или просто хотелось, как можно скорее, отодвинуть Джинни в сторону — неизвестно. Майкл выжидающе глянул на Гарри, словно бы спрашивая разрешения, а затем, получив одобрительный кивок, коснулся двумя пальцами головы феникса. Птица моментально свернулась в клубок, полностью спрятав голову и шею под крылом. Казалось, что она один раз словно замерцала жёлтым, а затем снова окрасилась в чернильный цвет. В какой-то степени сбитый с толку сейчас даже больше, чем раньше, Гарри удивлённо моргнул, глядя на Майкла, а затем пожал плечами. Джинни стояла, уперев руки в боки и, несомненно, оценивая реакцию татуировки на Майкла, а затем и реакцию самого Гарри на них обоих. Гермиона в свою очередь задумчиво постукивала указательным пальцем по губам. — Давайте теперь посмотрим, как она поведёт себя с Невиллом, — произнесла она так, словно была готова вот-вот дать объяснения. Гарри надеялся, что что бы там ни было, она подождёт и расскажет ему о своих догадках один на один. Он перехватил её взгляд, чтобы убедиться в этом; Гермиона практически тут же понимающе ему кивнула. Невилл подошёл и остановился перед Гарри. Выражение его лица было несколько обеспокоенным. — А если она мне не ответит? Гарри, не сдержавшись, улыбнулся. — Она ответит; она отвечает всем с магической подписью. Попробуй, — подбадривал он. Невилл, казалось, сомневался в словах Гарри, но всё же протянул руку, однако замер, так и не коснувшись татуировки. Одним глазом глянув на Гарри, он сосредоточился на его боку, обдумывая, где будет лучше всего прикоснуться. В очередной раз все наклонились, чтобы хорошенько всё рассмотреть, приоткрывая от нетерпения рты. Гарри посмотрел вниз. Как только пальцы Невилла коснулись его кожи, татуировка в третий раз засветилась тёмно-синими: феникс склонил голову в официальном признании. Невилл быстро убрал пальцы, выглядя при этом слегка испуганным результатом, так, словно ожидал, что она прожжёт его кожу или что-то в этом роде. С его лица исчез всякий страх — теперь оно сияло от счастья. — Вы это видели? Она отреагировала точно так же, как на Рона и Гермиону! Рон по-товарищески хлопнул Невилла по спине. Гарри глянул на Гермиону: было видно, что она уже кое-что для себя выяснила. Эту умную улыбку он узнал бы где угодно. Желая услышать, что она скажет, Гарри начал мысленно подыскивать стоящую причину, из-за которой смог бы остаться с Гермионой наедине. К счастью, раздумывать слишком долго не пришлось, так как ребята вдруг начали сами расходиться кто куда. Майкл преувеличенно вежливо извинился и сообщил, что у него скоро начнётся урок, кивком пригласив Джинни составить ему компанию. Было видно, что она покидала друзей с неохотой, но они оба, уходя, дружески им помахали. — Вообще-то и мне тоже уже пора, — добавил Невилл и, сказав пару слов на прощание, побежал догонять Майкла и Джинни; эти слова всегда воодушевляли Гарри на то, чтобы видеться с друзьями чаще. — Рон, давай увидимся чуть позже в магазине, мне нужно сейчас встретиться с директором. — Да, хорошо, — сказал Рон и быстро поцеловал Гермиону, — увидимся позже Гарри, — добавил он перед тем, как вбежать на небольшой холм, направляясь к остальным. Гарри повернулся к Гермионе. — Тебе же не нужно прямо сейчас увидеться с директором? — Нет, конечно, — ответила она. — Я так понимаю, ты хотел услышать мою теорию насчёт твоей татуировки, поэтому я решила отправить Рона в магазин одного. Кстати, можешь не благодарить, — усмехнувшись, произнесла она напоследок. Гарри рассмеялся. — Спасибо! — снова застегнув пуговицы на рубашке, он накинул на себя шерстяное пальто. — Может, пойдём куда-нибудь, где будет потеплее, чем здесь? — Почему ты никогда не одеваешься по погоде? — невольно сделала замечание Гермиона, и Гарри скривился. — Не знаю, похоже, я просто не думаю об этом. Ненавижу холод. — Мы можем поговорить в замке; там можно уединиться. Но сначала мне нужно зайти к себе и кое-что захватить, — они поднялись по склону, направляясь к главному входу в Хогвартс. Гарри осознал, что никогда раньше не видел отдельные комнаты старост, но всегда хотел в них побывать. Ходили слухи, что эти комнаты были маленькими копиями учительских апартаментов, которые ему уже посчастливилось увидеть. По крайне мере, апартаменты Северуса. Северус. Его внезапно поразила странная мысль, которую захотелось срочно прояснить, и это вынудило его сердце пропустить удар. Что будет, если Северус коснётся его татуировки?* * *
После импровизированной экскурсии по комнате Гермионы, оказавшейся, и правда, небольшой, но по крайней мере её личной, они направились в комнату отдыха для преподавательского состава на четвёртом этаже. Несмотря на то, что Гермиона не была преподавателем, директор МакГонагалл разрешила ей использовать эту комнату, когда она пожелает, зная, что её и без того редко кто занимает; к тому же она идеально подходила для спокойной работы. В комнате никого не было, поэтому они без зазрения совести заняли удобные кресла у камина. Гермиона достала книгу, которую захватила из своей комнаты, и повернула её так, чтобы Гарри смог прочитать название на обложке. — Фарбентеори? — с трудом прочитав незнакомое слово, спросил Гарри. — Это что ещё такое? Гермиона рассмеялась: — Это значит «теория цвета» по-немецки. Я одолжила эту книгу из библиотеки Дурмстранга в прошлом месяце для работы по зельям, которую тогда писала... — Ты знаешь немецкий? — прервал её Гарри. — Нет, конечно же, нет. Книга переведена на английский, но её название оставили на немецком. — А-а, ясно. То есть ты думаешь, что цвет моей татуировки что-то означает? — Определённо. Во многих культурах цвет занимает особое место: в идеологии, в политике, в религии и так далее. Тоже самое происходит и в магической культуре. Гарри, казалось, задумался над её словами. — Наверно, это имеет смысл. Похоже на цвета четырёх факультетов Хогвартса. — Именно! Эти цвета выбраны не случайно. У каждого из них своё значение. — Так ты думаешь, Джордж использовал в своей магии теорию цвета? Такое вообще возможно? — Да. Такую магию используют в зельях, особенно в медицине, хотя и в других дисциплинах тоже. — Профессор Трелони постоянно говорила о цветах нашей ауры, — вспомнил Гарри. Гермиона хмыкнула и открыла книгу, лежащую на коленях. Сперва она бегло просмотрела оглавление, а затем начала листать страницы. Гарри наклонился ближе к подруге, глядя то на неё, то на книгу. — Ну и? — поторопил он, когда стало ясно, что она больше ничего не собирается говорить. — Просто теория, — задумчиво произнесла Гермиона. — Не хочешь поделиться? — Ну, должно быть что-то больше, чем просто цвет, верно? Татуировка по-разному реагирует людей, а иногда и вовсе не используя цвет: как в случае с Джинни. Единственное, что я поняла: Джордж каким-то образом зачаровал татуировку так, чтобы она реагировала на внутренние мотивы людей. Возможно даже на их отношение к тебе или что-то в этом роде: вполне вероятно, что феникс отображает это своим поведением. — И? — И я без понятия, как он это делает. Извини, Гарри, но тебе придётся выяснить у самого Джорджа, если ты, правда, хочешь узнать. — Нет, я имел в виду, что означают цвета? — А. Ну, из того, что я поняла, похоже, татуировка подтвердила, что я, Рон и Невилл — все мы верны тебе. Об это свидетельствует тёмно-синий цвет. Кроме того, птица поклонилась нам, что является признаком уважения. В случае с Майклом, она ненадолго засветилась жёлтым, при этом спрятавшись от него. Жёлтый цвет — знак предупреждения, полагаю, он намекает на ваши с Джинни отношения в прошлом. Возможно, Майклу кажется, что он по-прежнему конкурирует с тобой за её внимание. Также этот цвет может означать ревность. Твоя татуировка не пыталась уйти от его прикосновения, хотя при этом она стала вроде как недоступной. Это может означать, что его отношение к тебе нейтральное. Он не враг тебе в широком смысле этого слова, но при этом и не друг, он просто… есть. Если моя теория верна. А Джинни… Учитывая, что ты рассказал мне о Чарли, я бы сказала, что ни он, ни Джинни тебе просто не подходят. Феникс, избегающий их прикосновения, — это должно о чём-то говорить, как мне кажется. Гарри удивлённо моргнул: — И всё это ты узнала за один вечер? — Практически. На самом деле, всё это кажется довольно логичным, и я уже немного знала о том, что означают разные цвета. — А какие ещё, кроме синего, хорошие? — Красный и оранжевый, или сочетание этих двух цветов. Либо любой оттенок фиолетового, — она снова усмехнулась, хотя на этот раз более лукаво. — Почему, что они означают? — Фиолетовый сочетает в себе верность синего и энергию красного, было бы замечательно увидеть этот цвет. А красный и оранжевый сами по себе означают страсть. Желание секс, удовольствие… Любовь. Как и ожидалось, Гарри покраснел. — Я так понимаю, такой реакции ты ещё не видел? — спросила она. Гарри прочистил горло и, развернувшись, посмотрел на огонь в камине. — Нет. Гермиона мягко улыбнулась ему, хотя он и не мог этого видеть. — Я уверена, Гарри, ты ещё найдёшь человека, на которого феникс так отреагирует.* * *
Наблюдая за тем, как лёгкая серебристая ткань скользит между пальцев, Северус слегка улыбнулся про себя. Он поверить не мог, что Гарри так вот запросто взял и отдал ему свою мантию, при этом даже не спросив закономерно напрашивающееся: «А зачем она тебе?». С другой стороны, Северус был не просто «кто-то там», чтобы задавать ему такой вопрос. Возможно, Гарри действительно доверял ему настолько, насколько говорил в их шестом сеансе: его отчаянная попытка защитить его казалась действительно искренней, но разве можно было ожидать от Гарри чего-то другого? С большой осторожностью осмотрев мантию, Северус в который раз осознал, что ничего подобного в жизни не видел. Изысканная в своей простоте, практически без швов и невероятно лёгкая. А ещё полностью непроницаемая. Профессорское любопытство взяло над Северусом верх, и он применил к мантии парочку непростительных заклинаний. Ткань поглотила их все, не оставив на себе и пятнышка — хотя этот материал вряд ли можно было назвать простой тканью. Конечно, он знал о Дарах Смерти, и в то время, когда Гарри учился в Хогвартсе, Дамблдор рассказал ему, что у Поттера есть мантия-невидимка, но Северус никогда и подумать не мог, что это была та самая мантия. Более того, он никогда не ожидал, что лично будет иметь возможность коснуться хотя бы одного их Даров. Редкая удача, что сам Гарри напомнил ему о существовании мантии. Стараясь отбросить лишние мысли прочь, Северус накинул мантию на плечи, позволяя ей скрыть своё тело. Всё, кроме его головы, тут же стало прозрачным. Двигаясь из стороны в сторону, он едва слышал шелест ткани; даже его дыхание звучало громче. За неимением лучших слов, мантия была великолепна. Накинув на голову капюшон, Северус покинул свои апартаменты и вышел в коридор. Хотя поблизости не было студентов, он всё равно применил смягчающие чары на свою обувь, чтобы заглушить шум шагов. Было довольно жутко двигаться абсолютно бесшумно, складывалось ощущение, будто ты привидение: поистине впечатляющий опыт. Уголок его губ немного вздёрнулся в довольной усмешке. Когда Северус направился назад на четвёртый этаж, то увидел, как профессор Спраут подходит к комнате отдыха для преподавателей. Северус понимал: если хочет попасть туда, ему надо проскользнуть за дверь сразу же вслед за коллегой, поэтому он поспешил догнать её, умудрившись приблизиться настолько близко, чтобы остаться незамеченным. Его едва не разоблачили, когда закрывающая дверь зацепилась за его плечо и остановилось. Однако Помона, видимо, даже не заметила этого и просто ещё раз толкнула дверь, закрывая её, словно ничего не случилось. Северус едва слышно выдохнул. Несколько учителей пили кофе и чай, попутно пробуя полуденную выпечку и дружелюбно болтая о своих занятиях. Именно из-за этого Северус редко появлялся здесь: последнее, что ему хотелось после трудового дня, так это обсуждать свои занятия, которые он и так вёл весь день. Прислонившись к дальней стене, чтобы никто ненароком на него не наткнулся, он с несколько отстранённым удивлением наблюдал за общением коллег. Чем больше Северус смотрел на них, тем отчётливее кое-что понимал. Раньше он уже задумывался над этим, но со временем всё сильнее и навязчивее становилась сама лишь мысль о том, что с годами, его роль в качестве преподавателя становилась для него всё более невыносимой. Не секрет, что он не был увлечён своей работой — никогда не был вообще-то, — но до этого учебного года работа в Хогвартсе была необходимостью; раньше он не мог позволить себе даже думать об этом. Суматоха среди учителей прервала размышления Северуса, и он увидел, что коллеги уже готовились покинуть комнату отдыха. Бегло оглянув настенные часы, он подметил, что наступило время обеда. Он повернулся и осмотрел комнату, в которой остался только профессор Домналл. Северус почти тут же принял решение выйти вместе с большой группой; он встал сразу за последним из выходящих. Однако уже проходя у задней части камина, вдруг остановился, услышав голос, напоминающий голос Гарри. Выйдя из-за угла, Северус увидел часть комнаты, которая раньше была скрыта от поля его зрения. Конечно же, это был Гарри. Он сидел, удобно расположившись в кресле напротив огня, полыхающего в камине, и неторопливо разговаривал с Гермионой. Было приятно снова увидеть его, хотя Северус хорошо понимал всю иронию ситуации; то что он следил за Гарри, облачённый в его же мантию-невидимку. Тем не менее, стоя там и жадно упиваясь видом молодого человека, Северус пришёл к выводу, что Австралия пошла Гарри на пользу. Загорелая, золотисто-бронзовая кожа и расслабленная улыбка были довольно хорошим признаком — невероятный контраст между эмоционально подавленным и измученным Гарри, которого он видел почти пару недель назад. Сейчас парень казался более жизнерадостным и энергичным — и более соблазнительным, если такое вообще возможно. Послышались удаляющиеся голоса коллег, и Северус понял, что его время уже на исходе: он ринулся догонять их. Он успел сделать всего пару шагов, когда снова замер. В этот раз причиной заминки послужил заданный Гермионой вопрос: — Ты знаешь Маркуса Брахама? — спросила она, и Гарри взглянул на свою подругу. — Кого? Северус самодовольно усмехнулся. К сожалению, его радость оказалась недолгой. — Хотя, постой. Да, знаю. Он однажды представился мне в Хогсмиде. Это не тот, который играет в квиддич за команду Слизерина? Блондин — именно на таких обычно вешаются девчонки? — И парни тоже, — будничным тоном добавила Гермиона. Гарри удивлённо моргнул: — Он гей? — По всей видимости, да. — Ого, — добавил Гарри, задумавшись. Северус нахмурился, но был вынужден выскользнуть из комнаты отдыха, когда профессор Домналл встал и направился к выходу. Это был последний шанс для Северуса выйти без риска быть обнаруженным. Не известно, сколько ему пришлось бы ждать, когда Гарри и Гермиона решили бы покинуть комнату. Волшебный этот замок или нет, но сами по себе открывающиеся двери привлекли бы к себе ненужное внимание. Наконец-то покинув комнату отдыха, Северус устремился в свой кабинет, при этом старясь не думать о том, чтобы пойти и собственноручно придушить старосту своего факультета.* * *
— Помнишь, в Австралии я рассказывал тебе, что мы с Северусом работает кое над чем. — Да, — Гермиона явно заинтересованно поддалась вперёд. Гарри хотел рассказать ей раньше, но, зная о подготовке к свадьбе (а затем и о самой свадьбе), понимал, что у Гермионы хватало других забот. Сейчас же, оставшись с ней наедине в комнате отдыха, он счёл это время подходящим. Он нерешительно начал рассказывать ей о «Познании», о том, как впервые попробовал это зелье (Гермиона не выглядела особенно удивлённой, услышав, что он собирался покинуть Англию).А ещё он рассказал ей о том, как Северус наделся, что зелье поможет Гарри исцелиться от эмоциональных последствий войны и позволит увидеться с родителями. Гарри поделился впечатлениями о том, что ему довелось испытать на протяжении всех шести приёмов «Познания» (хотя решил пока не упоминать те два из них, в которых встретился лицом к лицу с Волдемортом), и пересказал некоторые научные вопросы, которые обсуждал с Северусом: в особенности те темы, в которые внёс хоть какой-то вклад. Гарри не мог не заметить непривычное выражение лица Гермиона, всё то время, что говорил: ведь впервые именно Гарри объяснял ей что-то, а никак не наоборот. По сути, Гарри впервые кому-то рассказывал о «Познании» и справился с этим делом намного лучше, чем ожидал. Он ожидал услышать целую лекцию из нотаций в свой адрес, но вместо этого получил пристальное внимание, тёплую поддержку и — если он всё правильно понял — небольшое восхищение Северусом. Это убедило Гарри в том, что он может рассказать обо всём и Рону, как выпадет подходящий случай. — Хочешь присоединиться ко мне вовремя следующего сеанса? — спросил он. На минуту Гермиона, казалось, потеряла дар речи. — Правда? Я действительно смогу это сделать? Гарри улыбнулся. — Да. Можешь. Я смотрю, ты заинтересовалась. И честно говоря, «Познание» — это то, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Об этом книги тебе ничего не расскажут. — О, Гарри. Я очень хотела бы! — с восторгом произнесла она. — Спасибо! Позже Гарри готов был поклясться, что Гермиона весь оставшийся вечер сгорала от нетерпения, хотя ни за что бы в этом не призналась.