***
Гарри проснулся дезориентированным, не в состоянии сфокусировать взгляд, хотя понимал, что серый туман совсем скоро рассеется. Он закрыл глаза, ожидая, пока окружающая обстановка преобразуется. На долю секунды его сердце замерло от страха — он не помнил, о чём конкретно думал в момент принятия зелья, но на него вдруг резко нахлынули воспоминания: хотелось знать, что значило быть счастливым. Гарри хотел увидеть свой мир без войны, без каких-либо пророчеств; мир, где не нужно было бы спасать друзей, школьников и население всего волшебного сообщества — он хотел увидеть, какой была бы его жизнь без всего этого. Гарри наделся, что не сильно намудрил с намереньями, но всё же решил, что сложно ошибаться, когда основным приоритетом является счастье. Внезапно Гарри почувствовал, как обстановка вокруг изменилась, — и открыл глаза. Он лежал на чём-то мягком и удобном, а над ним висели тёмно-красные бархатные занавески балдахина. Много времени не заняло, чтобы понять, где он; и Гарри улыбнулся. Сколько раз, в конце концов, вот так вот открывая глаза, он видел эту же самую картину? Повернув голову в сторону окна, он наблюдал за тем, как пылинки танцевали в лучах солнечного света, проникающего сквозь витражное стекло. Был, по всей видимости, полдень: деревянный пол и вся мебель в комнате будто купалась в мерцающем свете. Его спальня в Гриффиндорской башне выглядела именно такой, как он запомнил. Выбравшись из постели, Гарри принялся осматривать свою старую комнату, жадно окидывая взглядом место, по которому, как оказалось, невероятно скучал. Он медленно обходил комнату, лениво проводя пальцами по деревянной стойке кровати, по всякой всячине, валяющейся на тумбочке. Внезапно его охватили воспоминания: в ушах зазвенели смех и голоса. Гарри словно воочию увидел Невилла, Симуса, Дина и Рона. Было такое чувство, словно он только вчера был здесь: вернулся после обеда, продолжая что-то шумно обсуждать с друзьями, или после квиддичного матча, отмечая очередную победу Гриффиндора. Хотя в то же время Гарри казалось, что всё это происходило в какой-то другой жизни. В некотором роде так оно и было. Он больше не был тем человеком, который в последний раз называл Хогвартс своим домом долгих полтора года назад. Гарри вздохнул, испытывая острую волну ностальгии. Эта часть его жизни была уже прожита, и больше никогда не повторится. А могла бы, если бы он захотел? Гарри сомневался. Тогда почему зелье закинуло его сюда? Безусловно, он был счастлив в Хогвартсе, но всё это в прошлом. Снова присев на кровать, Гарри взялся рассматривать находящиеся рядом предметы. Чемодан стоял на прежнем месте — выгравированные инициалы «ГП» выглядели именно так, как он их впервые увидел,— но чем пристальнее он присматривался к остальным вещам в комнате, тем отчётливее осознавал, что некоторые из них выглядели совершенно неправильно: пока он не мог понять, что именно было не так. Какие-то мелочи, как предметы, которые он совершенно не помнил, или одежда, которую никогда не носил — всё было другим. Сбитый с толку, Гарри удивился: была ли эта вообще его комната. Возможно, он попал вовсе не в воспоминание, как думал изначально. Гарри был готов продолжить свои исследования, когда его внимание привлёк какой-то шум за дверью. Направившись на звук, он подошёл к лестнице и переклонился через перила, вглядываясь вниз. Общая комната казалась пустой, но Гарри был уверен, что там кто-то есть. — Эй? — решился позвать он, медленно спускаясь по лестнице. — Да, я тут, внизу, — раздался ответ. — Ты случайно мой шарф чести не видел? — голос определённо был мужским и до боли знакомым. Гарри почувствовал, как по спине поползли мурашки. Если бы он не знал большего, то поклялся бы, что это… Сбежав по последней паре ступенек вниз, Гарри завернул за угол и вошёл в гостиную: он резко замер, когда осознал, что стоит лицом к лицу… с самим собой. — Ты это сделал. Гарри казалось, словно он смотрелся в зеркало, вот только его отражение на сей раз разговаривало с ним. Он удивлённо сморгнул. — Я… Что? Где я? — Уверен, ты узнаёшь это место. — Конечно, но я имел в виду… Почему я здесь? Почему… мы оба здесь? Двойник Гарри лишь улыбнулся и кинул подушку, которую держал в руках, обратно на диван. Затем он опустился на одно колено и заглянул под массивный каркас. — Гарри? Ты здесь? — громкий голос раздался откуда-то издалека, словно шёл из расположенного за портретом прохода. —Да, заходи, я хочу тебя кое с кем познакомить! — Хорошо, но церемония скоро начнёт… Гарри повернулся в сторону входа как раз в тот момент, когда парень — ученик, Гарри был в этом уверен — влетел в комнату и замер на полуслове, с недоумением поглядывая то на одного, то на другого Гарри. — Гарри, что происходит?.. Гарри — другой Гарри — усмехнулся. В этот самый момент Гарри твёрдо решил для себя думать о нём как о «Поттере», чтобы не запутаться окончательно. — Дев, я хочу познакомить тебя с Гарри. Он из другой реальности. Гарри, это Дéвон Глин. Мой парень. Гарри удивлённо обернулся и посмотрел на Девона. Он всячески старался выглядеть так, будто не пялился на парня столь откровенно оценивающе, но не знал, насколько хорошо ему это удалось. Любопытство и смятение охватили Гарри, и ко всему прочему он задумался ещё и о том, кем был этот самый Девон, В своей реальности Гарри о таком человеке даже не слышал. Девон был одет в полосатую рубашку и джинсы. Ростом он был чуть повыше Поттера, хотя и такого же худощавого телосложения. Его коричневые волосы были слегка взъерошены, а пара прядей подлиннее впереди перекинуты на бок, очерчивая линии бровей. Блестящие серо-голубые глаза, смотрящие с теплотой и дружелюбием, — а стоило только ему улыбнуться, как в уголках глаз собирались мелкие морщинки. Другими словами, он был великолепен. К счастью, Девон не казался обеспокоен излишним вниманием, напротив, он сам проявлял некое любопытство. Скорее всего его забавляла сама ситуация, что, в свою очередь, начинало сказываться и на Гарри. Значит, я гей и в этой реальности. — Это другой ты, — произнёс Девон с небольшой усмешкой, словно это именно ему мерещилось происходящее, с которым он в итоге решил смириться. — Нет, он — это не я, он другой Гарри, свой собственный, — оба Гарри обменялись взглядами, и Поттер обнадеживающе улыбнулся своему отражению. — Он останется? Ты останешься? — поправил себя Девон, повернувшись и спросив непосредственно у Гарри. Для Гарри слова могли быть произнесены на каком-то иностранном языке. Мысли путались, но, несмотря на это, он пытался понять суть происходящего. А ведь Гарри даже не знал, где именно «здесь» имелось в виду, или почему перед ним предстала именно эта сцена. — Остаться? — только и смог произнести он. — Ха! Нашёл!— воскликнул Поттер, размахивая куском ткани и подымаясь с пола. Затем он повернулся к Гарри. — Да, останься, нам сейчас надо попасть на церемонию, но я вернусь, как только всё закончится, — он поправил свой галстук, слегка затянув его, а затем провёл рукой по мантии, расправляя её, и накинул на плечи тот самый лоскуток ткани, который только что нашёл. Эта была своего рода лента, украшенная вышивкой — гербом факультета, — слишком нарядная, чтобы считаться простым шарфом. — Церемония? — удивлённо моргая, спросил Гарри, по-прежнему не в состоянии собраться с мыслями. У них что, свадьба? — Ну да, этот идиот думает, что ему позволят окончить школу, — заметил Девон, указав большим пальцем на Поттера. Его голос был полон веселья, а на лице сияла широкая улыбка. Гарри почувствовал, как его брови удивлённо приподнялись, а затем на его плечи опустились руки. — Гарри, — он вернул внимание к стоящему перед ним человеку; идентичные зелёные глаза с весельем смотрели на него. — Я понимаю, что это тяжело принять вот так вот сразу. Побудь здесь, освойся, а я вернусь, как только всё закончится. Договорились? После секундного размышления Гарри кивнул. — Хорошо. Едва только дверь с портретом, ведущая в общую комнату, закрылась, Гарри плюхнулся на мягкий диван. Какое-то время он сидел так, глубоко дыша и пытаясь обдумать полученную информацию. Если у Поттера сейчас выпускной, значит, он заканчивает седьмой курс. Гарри никогда в голову не приходило, что студенты в Хогвартсе выпускались или принимали участие в каком-то праздновании, и на долю секунды ему стало обидно, что, возможно, у него самого ничего такого уже никогда не будет. Однако было не похоже, чтобы Девон тоже был выпускником; он не был одет официально, на нем даже школьной мантии не было. Может, она ему и не нужна? Может Девон и не волшебник вовсе? Но если это так, тогда как он попал в школу, не говоря уже о том, как смог увидеть Хогвартс? Головная боль, начавшаяся у Гарри с того момента, как он столкнулся с самим собой, запульсировала с новой силой. Гарри закрыл глаза, надеясь избавиться от неё и чётче увидеть окружающий мир, но вместо этого тот потемнел ещё больше.***
Проснувшись, Гарри чувствовал себя так, словно спал всего минуту. Возможно, так оно и было, учитывая каким образом «Познание» соизмеряло проведённое в виртуальной реальности время. Откуда-то из комнаты до него доносились приглушенные голоса. Головная боль его поутихла, мысли прояснились — Гарри теперь чувствовал себя спокойней. Так как он не собирался и дальше оставаться в таком положении, то решил медленно вернуться к происходящему. Не двигаясь, Гарри продолжил притворяться спящим, лишь слегка приоткрыв глаза, чтобы незаметно взглянуть на две разговаривавших фигуры. Это были Девон и Поттер. Гарри чувствовал вину, шпионя за ними — хотя это вышло непреднамеренно, — но ему было любопытно и хотелось понаблюдать хотя бы пару минут. В руках Девон держал позолоченный, в кожаном переплёте фолиант, а Поттер смотрел то на книгу, то на лицо Девона, уголки его губ изогнулись. Гарри показалось, что он услышал тихое: «Поздравляю», прежде чем Поттер подался вперёд и за рубашку притянул Девона ближе к себе; выражение лица парня не требовало дальнейших объяснении. И конечно, Девон тоже прижался к нему, прошептав что-то у самых губ Поттера. Они соприкасались лбами, и Поттер вернул улыбку. В долю секунды Девон сократил оставшееся расстояние, прижавшись губами и телом к своему парню. Поначалу между ними была лишь нежность, лёгкое покусывание губ, улыбки, не скрывающие физическое влечение. Однако стоило Девону приобнять Поттера за шею, как всё моментально изменилось. Воздух вокруг них стал будто разряжен, как результат контролируемого взрыва их взаимного желания, казалось, они растворяются друг в друге. Их дыхания стали тяжелее, поцелуи напористее. У Гарри перехватило дыхание. Нормально ли возбуждаться, наблюдая за… собой? Боже, неужели я выгляжу так же, когда целуюсь? Он прикусил губу, пытаясь не выдать себя. Телодвижения Поттера и Девона напоминали какой-то хореографический танец или нечто похожее, что говорило о довольно длительных отношениях и привязанности друг к другу, и Гарри чувствовал себя словно пригвождённым к месту увиденным. Но что ему делать, если это перерастёт во что-то… большее? Должен ли он прервать их или тихонько уйти? А может, он продолжит смотреть, не в состоянии отвести взгляд? Гарри продолжал сидеть там, пытаясь принять решение, когда понял, что они ограничиваются лишь поцелуями, не пытаясь отойти от стены или найти для себя более удобное место, не пытаясь даже снять друг с друга хоть какую-то деталь одежды — нет, только прикосновение рук, губ и языков. Их действия не являлись предвестником чего-то большего, так как изначально это представление было устроено для Гарри. По этой самой причине он задумался над тем, почему никогда не получал удовольствия от поцелуев. Это казалось таким простым, приятные эмоции близости, но поцелуи никогда не доставляли Гарри удовольствия; из-за этого он старался как можно быстрее от них отделаться. А может он просто не нашёл еще подходящего партнёра. Ведь очевидно, что Девон и Поттер в этом преуспели. Однако чем дольше Гарри смотрел на них, тем яснее понимал, что эти двое были влюблены. Об этом свидетельствовало каждое их движение, каждая улыбка, каждое прикосновение. Значит, вот так я представляю себе влюблённость. Красота показанной ему картины и желание, вспыхнувшее в нём при её виде, вызвали глубоко в груди Гарри томительную боль. Хотя он и понимал, что не должен жалеть себя. Ведь основной задачей для него сейчас не являлось найти партнёра на одну ночь, тем более найти того, с кем ему хотелось бы провести оставшуюся жизнь. К тому же Гарри подозревал, что именно это станет его следующей «задачей» после «Познания». Он понимал, что пришло время заняться собой, собственной жизнью. Найти человека, которого он полюбит — того, кто полюбит в ответ его самого, а не его знаменитое имя. «Кто мой Девон?» — спрашивал он себя. Глубоко вдохнув, Гарри потянулся, давая понять, что проснулся. Он был удивлён, увидев, что Девон и Поттер резко отпрянули друг от друга, их щеки и губы зарделись, а на лицах проявилась застенчивая улыбка. — О, не обращайте на меня внимания, — медленно растягивая слова, произнёс Гарри, из-за чего все они разразились взаимным смехом.***
Расположившись на мягком удобном диване в общей комнате, Гарри и его двойник принялись за еду, которую принёс им домовой эльф. На удивление, в гостиную Гриффиндора студенты не заходили, но Гарри предположил, что те скорее всего где-то в замке, или возможно на улице, наслаждаются праздником в честь выпускников. Девон тоже исчез, по видимости, чтобы присоединиться к остальным ребятам. Гарри был рад, что остался с Поттером наедине, пусть даже он не планировал провести остаток сеанса в поисках ответов на вопросы о том, куда он прибыл и почему здесь было два Гарри. Намного более важные вещи крутились у него в голове. — Как вы с Девоном познакомились? Дожевав бутерброд, Поттер откинулся на спинку кресла. — Я тогда учился на третьем курсе. Мы довольно быстро подружились, но начали встречаться только на четвёртом. Точнее это я был на четвёртом, а он на третьем, — это объяснило, почему Девон не был выпускником — ему оставалось доучиться ещё один год. — Вы встречаетесь три года? — недоверчиво спросил Гарри. Конечно же он дружил и общался с учителями гораздо дольше, но ведь не в романтическом же плане. Самые длительные отношения из всех, что у него были, — это Джинни, да и те продлились не больше пяти месяцев. И опять таки, ему было о чём переживать помимо отношений с девушками. Или парнями. — Вообще-то уже почти четыре, — поправил его Поттер с улыбкой, и Гарри покачал головой. Четыре года? В голове не укладывалось. — Должно быть, вы действительно любите друг друга, — смущённо заметил Гарри, видя, как слегка покраснели щёки Поттера. — Ну да, — тот вытер ладони о штаны на коленях, а затем, мягко улыбнувшись, взглянул на Гарри. — Это странно, но иногда ты встречаешь человека и всё… подходит. Словно он всегда являлся частью твоей жизни, просто вам нужно было встретиться. И как только это происходит, всё кажется таким правильным, что даже представить себе нельзя, словно существует некий отдельный мир только для вас двоих, куда всем остальным доступ закрыт. И ты знаешь, что ни с кем другим этого больше не испытаешь. Понимаешь о чём я? От этих слов внутри Гарри зажглась искра сознания, вызвавшая трепет в груди. Естественно он понимал. Гарри кивнул, когда мысль о его взаимоотношениях с Северусом вдруг вынырнула из озёр памяти. Даже в те годы, когда они не ладили, Гарри в некотором роде всегда знал, что Северус где-то рядом, словно по-другому и быть не могло. Он был одним из немногих, чьё отношение к Гарри ни капли не менялись. Только в последние несколько месяцев, в течение которых он узнал мужчину, Гарри начал осознавать это, как и желание, потребность — неизменно. Находясь рядом с Северусом, Гарри всегда чувствовал себя иначе, чем с другими, однако до сих пор никогда не задумывался, почему. Возможно потому, что между ним и Северусом существовало нечто такое, чего остальным было не постичь и даже не понять? Гарри ещё какое-то время размышлял над этим, после чего вернул своё внимание к отношениям, разворачивающимся перед его глазами. — А Девон… — Гарри сделал паузу, не зная, как правильно сформулировать свой вопрос. Эта тема казалась ему довольно щекотливой. — В моей реальности я его не знаю. — Нет, там он не существует. Его там нет. Отчасти загадочный и сжатый ответ лишь сильнее распалил любопытство Гарри, хотя было видно, что Поттер ничего больше по этой теме не скажет. С неохотой, Гарри всё же решил не придавать этому значения и просто кивнул. — Ты сказал, что Девон из Пуффендуя? — Ну да, — черты лица Поттера снова смягчились. — А почему ты спрашиваешь? — Просто, обычно совместные уроки проходят у Слизерина и Гриффиндора, вот мне и стало любопытно, как вы… — А, ну да. Мы с ним впервые встретились на квиддичном матче. Он ловец команды Пуффендуя. И чертовски хороший, должен тебе сказать, хотя я, пожалуй, на порядок быстрее, — в улыбке Поттера не было хвастовства, она говорила лишь о добродушной конкуренции, которая, должно быть, существовала между ними двумя. Гарри усмехнулся. — Хочешь сказать, ваш самый сильный соперник за Кубок Хогвартса — это Пуффендуй, а не Слизерин? — с недоверием спросил Гарри. — Слизерин? Нет! Бедолага Робинсон, пару недель назад бладжер угодил ему в колено — он их ловец,— и они проиграли матч. Сейчас он в порядке, конечно же, но эта игра решила их судьбу в турнире. В финал вышли Гриффиндор против Пуффендуя, и в конце я поймал снитч, — Поттер поджал губы, задумавшись. — В глубине души я всё ещё думаю, что Девон просто позволил мне сделать это — он нёс какую-то чепуху о том, что эта мой последний официальный матч в Хогвартсе или что-то в этом роде. Гарри усмехнулся, увидев выражение лица Поттера — оно было хорошо ему знакомо, вот только он не привык видеть себя с такого угла обзора. Было настолько дико разговаривать с самим собой, видеть себя, при этом зная, что человек, сидящий перед тобой — не ты сам, а совершенно наоборот — самостоятельная личность, с собственной уникальной историей и опытом. Гарри мотнул головой, избавляясь от странных мыслей. Затем кое-что сказанное Поттером пришло ему в голову. Ловцом Слизерина был Робинсон? — Разве не Драко — ловец Слизерина? — Драко? — переспросил Поттер, нахмурив лоб. — Ты имеешь в виду Драко Малфоя? Гарри кивнул, но не был уверен, что ему понравилась сделанная Поттером пауза. Гарри захотелось узнать, что же стало с Драко в этой реальности. — Драко был ловцом Слизерина, но на четвёртом курсе перевёлся в Дурмстранг, сразу после Тремудрого турнира. Думаю, его отцу казалось, что он слишком хорош для Хогвартса. Павлин. — Стой, так у вас тут тоже проводили Тремудрый турнир? Поттер удивлённо моргнул. — Да. Тебя это удивляет? Вероятно, не должно было. Гарри начал вспоминать причину, по которой в его реальности решили провести турнир: что-то о том, что Дамблдор хотел восстановить магическую связь и поощрить сотрудничество между находящимися на светлой стороне магами. Хотя Гарри полагал, что даже без этой необходимости, турнир все равно провели бы просто по причине его богатой истории и традиции. — Ты участвовал? — рискнул спросить Гарри. Вопрос вызвал у Поттера смех. — Боже, нет. Тогда я был еще на четвёртом курсе и не имел права участвовать, но я абсолютно уверен, что не участвовал бы, даже будь я на седьмом, — глаза Поттера замерцали весельем. — Там же задания для психов! Гарри одобрительно поморщился, но решил не упомянуть о своём опыте участия в этом безумии — слишком долгой вышла бы история. В любом случае, не об этом он хотел поговорить. — А кто был чемпионом от Хогвартса? — Седрик Диггори, — незамедлительно последовал ответ Поттера. — Смелый парень. Гарри сразу же уловил, что это было сказано не в прошедшем времени, а значит в этой реальности Седрик был жив! Гарри довольно кивнул, хотя и продолжал чувствовать укол сожаления; Седрик из настоящего мира так и не успел увидеть итоги состязания. — Он победил? — Не-а, победил чемпион из Дурмстранга. А это значит, что матч-реванш определённо состоится, — Поттер закинул в рот пару чипсин и снова откинулся на спинку кресла. Он закинул ноги на стоящий перед собой столик, скрестив их, и усмехнулся.***
После небольшого перекуса Поттер предложил пойти на квиддичное поле. Учитывая, что Гарри было любопытно узнать получше то место, куда попал, он с лёгкостью согласился и не был удивлён, обнаружив, что кроме них двоих никого больше нет. Гарри практически почувствовал прикосновение магии, когда они покинули замок и вышли на его территорию. Было такое чувство, словно либо «Познание», либо сам Поттер подстраивали вещи таким образом, чтобы избежать людных мест. Независимо оттого, как именно это происходило, Гарри был благодарен возможности побыть наедине: у него была ещё масса вопросов. Расположившись на трибунах у одного конца поля, Гарри прищурился — глаза слепили лучи низко склонившегося солнца — и посмотрел на Поттера. — Ты уже знаешь, чем будешь заниматься, когда покинешь Хогвартс? — спросил он. Поттер вскинул голову. — Ну да. Обычно мы определяемся со своей будущей профессией к моменту сдачи СОВ. У вас разве не так? — Ну, для некоторых, да, — Гарри пожал плечами. — Наверно, я сам просто ещё не определился, — он вспомнил схожий разговор с Северусом, хотя и понимал, что к ответу до сих пор ещё ни на шаг не приблизился. Внезапно что-то в выражении Поттера показалось ему до боли знакомым, словно тот знал намного больше, чем говорил. Надеясь отвлечь внимание от себя и от ощущения полной открытости — хотя, разве мог он утаить хоть что-то от самого же себя? — Гарри повторил свой вопрос, понимая, что желание получить ответ только возросло. — В таком случае, чем ты планируешь заняться в будущем? Поттер в свою очередь подобрался: его поведение отчасти напомнило Гарри Фреда и Джорджа. — Ты сейчас смотришь на будущего поставщика великолепных, изготовленных вручную мётел. И конечно же всего необходимого для квиддича, — добавил Поттер словно обидел бы кого-то, не преподнеся всё это в подобной манере. «Звучит как какая-то реклама», — с усмешкой подумал Гарри, но вслух произнёс: — Блестяще! Гарри никогда не рассматривал для себя такую работу (у него не было ни малейшего понятия, откуда начать), но чем больше он думал об этом, тем сильнее ему нравилась эта идея для своего двойника. — Значит, собираешься изготовить Поттер 3000? — полушутя спросил он. — Не совсем, — рассмеялся Поттер, а затем мигом посерьёзнел. — На самом деле я подумываю назвать мою линию мётел в честь семьи моего дела — по родословной Певереллов. И вот оно — неприятное предчувствие, которое всегда сопровождало упоминание семьи Гарри, даже если в этот раз не касалось лично Гарри. Но если Поттер знал своих прародителей — или, по крайне мере, одного деда — это могло означать… Очевидно, какие-то чувства отразились на лице Гарри, так как Поттер, сидя на скамье, придвинулся ближе к Гарри. — Гарри, — начало он, однако несфокусированный взгляд Гарри был уже устремлён куда-то далеко. — Есть кое-что, что я не рассказал тебе. Я знаю, что это за место, и почему ты здесь. Значит, Гарри был прав — Поттер знал больше, чем говорил. Но возможно, это не должно было оказаться для Гарри такой уж неожиданностью; учитывая, что всё это происходило где-то в его сознании, из чего следовало, что его двойник — либо любая другая версия Гарри или кто угодно ещё, кого он встретит в мире «Познания» — будет владеть его полной жизненней информацией. Гарри тяжело вздохнул. — Гарри, это... отблеск. — Чего? — Отблеск. Альтернативное развитие событий. — Как альтернативная вселенная? Поттер пожал плечами: — Пожалуй, можно сказать и так, да. — Значит, твои родители живы. Лили и Джеймс, — Гарри выжидающе посмотрел на Поттера и сразу же отметил его нахмуренный лоб и грустную улыбку. Выражение лица парня говорило о сомнении, словно он всеми силами пытался избежать этой темы. В конечном итоге он ответил: — Да. — И ты олицетворяешь того, кем бы я стал, если бы вырос с ними, — это был не вопрос. — Один из возможных вариантов, — не стал отрицать Поттер, и Гарри кивнул. После небольшой паузы он спросил: — А Сириус? Он здесь? — Дядя Сириус? — Лицо Поттера расплылось в улыбке. — О, да. Гарри не мог не признать улыбку Поттера заразительной, и тут же улыбнулся в ответ. Поттер согнул ногу в колене и наклонился корпусом вперёд. — В детстве я часто помогал Сириусу возиться с его мотоциклом. Иногда он тайком забирал меня из дому и мы всю ночь катались с ним — это было классно. Уверен, родители убили бы его, если бы только узнали. Гарри усмехнулся, нисколько не удивившись услышанному. — А потом Сириус начал путешествовать, жить в разных странах — и я перестал уже так часто видеться с ним. Он постоянно слал мне сов, но мне не разрешали читать все его письма, хотя могу себе представить, что конкретно он там писал. Так или иначе, он женился на Маргарет. Тогда же он прислал мне в подарок на день рождение кенгуру,— Поттер рассмеялся. — Пару дней мне кое-как удавалось его прятать, но родители всё же прознали о моём маленьком друге. Я абсолютно уверен, что папа посчитал такой подарок забавным, а вот мама его не оценила и заставила вернуть. Сириус всегда был большим любителем шуток, — усмешка на губах Поттера говорила о том, что он наслаждался воспоминаниями. Впервые за сеанс Гарри внимательно посмотрел на своего двойника. Он увидел лёгкую грациозность и умиротворение: черты, которым обладал и сам Гарри, хотя до сих пор не имел особых причин проявить их. Но этот, определённо, был сыном Джеймса. Доброжелателен и не высокомерен; ребёнок, выросший в любящей семье волшебников, никогда ни в чем не нуждающийся. И всё же, несмотря на их неравное воспитание, Гарри понял, что они с Поттером в основе своей очень схожи. По сути они представляли одну и ту же личность. В любом случае, это говорило о том, что, независимо от того, рос он с родителями или нет, это никак не повлияло на то, кем он стал. Кем он являлся. И что он мог получить всё то, что было у Поттера сейчас, если бы он только захотел. Подумав об этом, ему захотелось узнать, как много было совпадений. — Ты тут дружишь с Роном и Гермионой? Я имею в виду, вы близкие друзья? Поттер улыбнулся: — Ближе не бывает. От этой мысли в груди Гарри разлилось тепло. — Хорошо, — было приятно слышать, что люди, близкие ему в его реальности, дороги и здесь. Затем навязчивая мысль всплыла в памяти. — Профессор Снейп тоже здесь? — Здесь? Ты имеешь в виду, в Хогвартсе? — спросил Поттер, и Гарри кивнул. — Нет… Хотя мне кажется, что ты спрашиваешь о докторе Снейпе, я прав? — такое же растерянное выражение отразилось на лице Гарри: как тогда, когда вопрос зашёл о Драко. — Доктор? — переспросил он, не уверенный, что расслышал всё правильно. Поттер хмыкнул. — Я так понимаю, не это ты ожидал услышать. Да, он один из выдающихся исследователей в Гамбургском институте науки. Он совершенствует новые редкие и сложные разновидности зелий. Еще он много публикуется и, мне кажется, работает редактором журнала «Новейшие зелья». Гарри улыбнулся. Очень в стиле Северуса. — Значит, он никогда не преподавал в Хогвартсе? — Несколько мне известно, нет. Но, знаешь, кажется, он преподавал в маггловском университете. — Он обучал зелью студентов маггловского университета? Вопрос вызвал у Поттера смех. — Нет, скорее всего химию или что-то в этом роде, но я думаю, именно знания маггловских и магических наук привели ко многим новым достижениям. Понимание сути вещей со многих сторон и всё такое. Какое-то время Гарри обдумывал услышанное. Этого он не понимал в своей реальности: почему магический мир настаивал на отделении от маггловского. Без сомнения, магглы могли быть не в восторге от информации о том, что магия действительно существует — по крайне мере, поначалу, — но ведь от такого союза на кону стояло столько новых открытий для всего человечества. Гарри кивнул, решив для себя, что ему однозначно нравится эта реальность. Но всё-таки странным было отсутствие Снейпа в Хогвартсе. — Тогда откуда ты знаешь столько о Северусе, если он никогда не преподавал в Хогвартсе? — Северусе? — Поттер вопросительно приподнял бровь, по-видимому из-за использования имени вместо фамилии. Гарри смущённо покраснел. — Э, да, извини. В моей реальности он профессор в Хогвартсе и мы вроде как… дружим. — А-а, — произнёс Поттер, а затем на секунду сжал губы, словно пытался сдержать смешок. — Мы изучали его работы на уроках зельеварения. Гарри мог только представить себе реакцию Северуса, узнай тот, что стал частью учебной программы Хогвартса: кучка идиотов, пускающих слюни на книжки в попытках понять столь тонкую и точную науку как Зельеварение. Гарри мысленно захихикал. Хотя, учитывая последнее признание Северуса и то, каким он видит свою карьеру, возможно, такая слава была бы ему по душе. Он без сомнения заслуживал признания. Это открытие ознаменовало собой поистине потрясающую перспективу: если Северус никогда не преподавал в Хогвартсе, значит, он никогда не просил у Дамблдора защиты. А если ему не нужна была его защита, значит, это говорило о том, что Северус никогда не был шпионом. А это, в свою очередь, означает… Осознав это, Гарри понял, что у Поттера отсутствовал шрам в виде молнии на лбу. Возможно, пророчества никогда и не было, или там говорилось о Невилле… — Волдеморт — часть этой реальности? — неожиданно даже для самого себя выпалил Гарри. Выражение лица Поттера успокаивало. — А я всё думал, когда ты уже об этом спросишь. — Он жив или мёртв? Поттер сделал паузу: — Ни то, ни другое, — задумчиво произнёс он, после чего обвёл рукой поле, скорее всего имея в виду окружающую их реальность. — Всё это означает лишь отсутствие Волдеморта. — То есть, он никогда не существовал? — Не здесь. Гарри моргнул, пытаясь понять, каким образом можно было бы навсегда вычеркнуть из жизни Тома Риддла — ребёнка или уже взрослого. Возможно, он просто никогда не рождался, но если выжил, тогда как сильно, должно быть, изменилась его жизнь, что она не подтолкнула его к идее стать Волдемортом. Затем, он подумал о том Волдеморте, с которым встретился во время шестого приёма зелья, и о том, что тот собой представлял. Вспомнил и того маленького мальчика, олицетворяющего Гарри. Он снова взглянул на Поттера, словно впервые увидел его. Он чуть наклонил голову, слегка щурив глаза. — Ты часть меня? — Очень хорошо, — ответил Поттер, на его лице вновь расцвела улыбка. — Я то, что ты мог бы назвать своей светлой стороной сознания. — Тогда почему я не встретил тебя первым? — проворчал Гарри, думая, насколько всё могло бы сложиться иначе, если бы он вначале увидел себя счастливым, а уже потом столкнулся бы с Волдемортом. Снова. — Потому что я был потерян, — улыбка Поттера поблекла. Что-то в выражении лица Поттера напомнило Гарри Дамблдора. Мрачный вид мудрого наставника, вызванный состраданием и немного печалью, — Гарри очень часто видел его и научился прекрасно различать. Не хватало лишь очков-половинок и длинной белой бороды. — Потерян? — Да. Тогда, ты еще не принял меня. Тебе казалось, что ты не заслуживаешь счастья, свой луч света, своё право, — казалось, будто взгляд Поттера пронзал его насквозь, когда он мягко прижал палец ко лбу Гарри: — Я был тут. Но не здесь, — теперь он указал на его сердце. Гарри сглотнул, он отвёл взгляд в сторону, прежде чем снова посмотреть на Поттера. — А сейчас? Поттер снова улыбнулся. — Думаю, я позволю тебе самому ответить на этот вопрос.***
Инстинктивно чувствуя, что отведённый час практически истёк, Гарри решил немного прогуляться по полю. Пусть оно и было лишь частью вымышленного мира, созданного в его сознании, Гарри всё равно получал удовольствие от того факта, что поле выглядело точно таким же, как в реальном мире, и таким же, как в других созданных мирах «Познания». Пройдя небольшое расстояние, Гарри внезапно обернулся, запоздало осознав, что Поттер всё это время молча следовал за ним, смотря с понимающей улыбкой на лице, а руки держа в карманах мантии. — Это мир без Волдеморта, — констатировал Гарри. — Да. Но теперь это и твой мир. Во многом благодаря тебе, — заметил Поттер. До сих пор Гарри не уделял много времени подобным размышлениям. Но это было правдой по целому ряду причин. Он сделал все возможное, чтобы освободить Волшебный Мир от тирании Волдеморта, а еще смог навсегда вычеркнуть из сознания образ, олицетворяющий Волдеморта в своей голове, — доказательство эмоционального выздоровления, если верить словам Северуса. Но только сейчас, стоя перед своей копией из другой реальности, он наконец-то смог услышать эти слова так, как никогда прежде не мог. Я живу в мире, где нет Волдеморта. Гарри не мог понять, почему у него заняло так много времени, чтобы понять это — после всех виртуальных миров, Сновидения, а теперь этой реальности (при огромной помощи и поддержке со стороны Гермионы и Северуса). Наконец-то. Он понял. Гарри не смог сдержать улыбки, за которой последовал и небольшой смех — головокружительный звук, принёсший ему невероятное облегчение. Казалось, что здесь всё на своём месте: люди, места, события. С самого начала он понимал, что это в равной степени относится и к его миру — в любом случае, к важной его части, — но нужно было настолько прямолинейное сравнение, чтобы увидеть правду. Будто из неоткуда рядом с Поттером материализовался Девон, с улыбкой смотря на них двоих. Не глядя, Поттер приобнял Девона за талию, притянув того ближе, а затем протянул свою руку Гарри. Смотря на двух парней, Гарри ощутив прилив радости — ощущение правильности происходящего — и в ответ тепло пожал руку. — Спасибо. За всё,— произнёс Гарри. — Всегда пожалуйста, — Поттер улыбнулся. — Надеюсь, ещё увидимся. — Я тоже, — согласился Гарри, хотя ощутил укол вины, так как чувствовал, что в этом больше не будет необходимости. Он вспомнил сентябрь, когда начал свой путь. «Возможно, зелье сделало своё дело, — размышлял Гарри. — И может быть оно пытается сказать мне, что с меня хватит». Северус сказал ему, что полугода будет более чем достаточно, чтобы увидеть улучшения. В какой-то степени он был прав, хотя прошло всего четыре месяца. И если Гарри что-то и понимал, то достиг большего, чем простого улучшения. — Ну, был рад знакомству, Гарри, — в этот раз Девон протянул ему руку, которую Гарри также с благодарностью пожал. — Всего наилучшего. Гарри понимающе кивнул, и они улыбнулись друг другу. Не в первый раз Гарри задался вопросом, существовал ли Девон в его реальности и смог бы он влюбиться в него так, как его копия. Между ними существовало лёгкое, уютное общение, через которое Гарри ощущал радость. Точнее, ощущал Поттер, но Гарри несомненно чувствовал это через их связь. Где-то в глубине души Гарри был счастлив, и это даровало ему надежду. Именно тогда голубое небо над ними начало темнеть, белые облака стали блекнуть, а на их место проявились книжные полки и тёмные стены. Котлы, книги и утварь для зельеделия — создавалось странное впечатление, словно всё это плавало где-то в воздухе, разбавляя летний пейзаж вокруг. Это означало лишь одно: близился конец сеанса. Оглянувшись на Девона и Поттера, Гарри увидел, как те зашагали прочь, наполовину повернувшись к нему спиной. Одной рукой Девон небрежно обнимал Поттера за плечи, они смеялись над какой-то общей шуткой, а на их лицах отражалось неподдельное веселье. И тогда Гарри понял, что дал ему этот сеанс. Он просил показать счастье, надеясь увидеть своё будущее. Вместо этого зелье открыло параллельную реальность, мир, где Волдеморт никогда не существовал. Но возможно, эти параллельные миры не так уже и сильно отличались друг от друга. Краеугольный камень собственной идентичности, то, что Гарри больше всего боялся потерять: быть волшебником, посещать Хогвартс, жить в Гриффиндорской башне, дружить с Роном и Гермионой, играть в квиддич (и если быть до конца честным с собой, чтобы Северус был где-то поблизости) — всё это не испарилось лишь оттого, что Волдеморт решил исчезнуть из его жизни. Более того, людей, которых он встречал, чувства, которые испытывал, и события, которые проживал во время сеанса, становились частью его сознания, частью его воспоминаний, частью него самого — и Гарри не мог быть больше тем, кем когда-то являлся. Эти события изменили его, даже если всё это происходило лишь в его голове. Может быть, в этом заключалась сама суть всех этих сеансов: не внешние факторы формировали его новую реальность, а внутренние. Сейчас Гарри казалось странным сравнивать свою жизнь с белым полотном, думая, что можно вот так вот запросто взять в руки кисть и заново её нарисовать — подобно тому, что творили кисти «Познания» с его жизнью. Гарри хотелось бы знать, будет ли так же легко мысленно воплотить что-то в жизнь, отпустить то, что больше не нужно, или лелеять то, что имелось. В течение нескольких месяцев его жизнь казалась воплощением серого тумана: бесформенного, непонятного и бесцельного. Теперь Гарри понял, чем это, на самом деле, было: начало. От осознания этого тело Гарри пронзило, подобно электрическому разряду. Энергия, не имеющая ничего общего с магией, по крайне мере, не с обычней магией. На сей раз ему не нужна была волшебная палочка, нужно было всего лишь сделать… выбор. Его разум подметил гладкую текстуру замша, и Гарри показалось, что он чувствует ткань кушетки, на которой лежал. Он начал думать о том, что с каждым приёмом «Познания», начинает всё больше и больше понимать: что он делает и где находится. Возможно, стены, разделяющие сознание с подсознанием, смазывались, утончались. Скорее всего такой уровень осведомлённости помогал ему яснее осознавать происходящее за пределами действии зелья. Придя в себя, Гарри увидел, как мало вещей напоминали о том, где он был. Зелёная трава под ногами преобразилась в цвет камня, а лаборатория стала практически прежней — кроме двух людей стоящих перед ним. Пока Гарри ещё мог, он взглянул напоследок на Поттера, подметив его тёплую улыбку, которую Гарри вернул в ответ. Поттер снова взглянул на Девона, их руки почти инстинктивно нашли друг друга. Когда их пальцы плотно переплелись, окружающая пространство стало быстро исчезать, становясь тусклым и размытым, словно уносимое лёгким туманом. За этим, почти мгновенно, они исчезли. Подобно появившемуся из неоткуда миражу… А возможно, их никогда там и не было.