Черные крылья

Дик не успел осознать, кто из них первым послал условности к кошкам и вверил себя инстинктам. Казалось, обоих бросило навстречу друг другу единым животным импульсом. Дальше происходящее отпечаталось в памяти смазанными картинками. Вот губы Алвы скользнули по только что выбритой щеке, собирая мельчайшие капельки влаги. Вот Дик подхватил его под ягодицы, заставляя встать на цыпочки, прижимая к себе мертвой хваткой. Вот Алва глянул на него сверху вниз, жарко, сумасшедше, лишенным мыслей взглядом. О подобном Дик не мог и мечтать. От эйфории дыхание сперло в груди, он понял, что не выпустит Алву даже под угрозой мучительной смерти. — Хочу тебя, — севшим голосом произнес тот. Горячая ладонь легла на мокрый затылок, пальцы взъерошили коротко остриженные волосы. Алва впился в губы Дика голодным поцелуем, их зубы стукнулись, жесткая щетина царапнула непривычно чувствительный подбородок. Дик провел ладонями вверх, желая получить еще больше, прочувствовать острее, вобрать в себя все изгибы когда-то недоступного тела. Но вместо гладкой кожи его руки наткнулись на рубашку. Мягкий хлопок в этот миг показался грубее дерюги, и Дик едва не застонал от разочарования. — Сними это, — жалобно выдохнул он, дернув за край. Но Алва ничего не слышал. Он вжимался в Дика, будто сомнамбула: подрагивающие руки то вцеплялись в плечи, то касались поясницы, то гладили спину. Сильные бедра обхватили ногу Дика, Алва навалился на него, заставив попятиться к стене, в помутневших глазах с расширенными зрачками по-прежнему не было и проблеска мысли. Алва сейчас больше всего напоминал человека, который очень долго обходился без чего-то жизненно важного, но однажды откинул все запреты, и после этого вырвавшиеся на волю желания взяли верх над его рассудком. Как до него такого достучаться? Дику никогда раньше не было так хорошо, но неуемная жажда обладания требовала больше и больше. Он хотел получить Алву целиком, без каких-то проклятых тряпок! Отстранившись на самую малость, Дик несмело позвал: — Рокэ? В самом деле, не по фамилии же к нему обращаться? Но полное имя казалось недостаточно выразительным, недостаточно живым, недостаточно интимным. Если бы Дик мог говорить по-кэналлийски, если бы знал его более ласковую, более нежную форму... Но увы. — Рокэ! — он нетерпеливо рванул полы рубашки в стороны. Пуговицы градом брызнули на деревянный пол и раскатились по углам. Тот змеиным движением высвободился из рукавов и обнял Дика уже голыми руками. Прижался голой грудью, щекотнув соски, притерся пахом, бедрами, твердым членом, который обжигал даже сквозь слои ткани. Дик дернул ремень вниз, не рассчитав усилий. Рокэ зашипел от боли, и взгляд его немного прояснился. — Сними, — повторил свою просьбу Дик. Пряжка ремня тихо звякнула, и штаны вместе с бельем оказались на полу. Рокэ переступил через поверженную одежду и вернулся к Дику. Снова вжался, впечатался, впился в шею, прихватив губами жилку возле ключицы. Между ними двумя было так скользко, мокро и горячо, что каждое движение Рокэ вызывало в теле Дика зудящую волну, желание толкнуться в ответ, притиснуть его плотнее. Они терлись друг о друга, как звери во время гона. Член Рокэ упирался Дику в живот чуть ниже пупка, соприкасаясь с его собственным, их ноги переплелись, дыхание смешалось. Дик чувствовал, что внутри него постепенно набухает нечто большое, хрупкое и трепещущее, как гигантский мыльный пузырь. Понимал, что вот-вот тонкая оболочка лопнет, и оно вырвется из него, прольется вовне счастьем и облегчением. Восторг достиг своего пика. Ударившись затылком о стену, Дик протяжно застонал, а потом, когда пустота навалилась на него свинцовым одеялом, обессиленно уронил голову на плечо Рокэ. Тот поддержал его, обняв вокруг талии, пару раз резко толкнулся, вздрогнул и тоже затих. У Дика напрочь вышибло из памяти, как они опустились на сваленную в кучу одежду. Просто вначале была сладкая пропасть, а потом почти сразу он осознал, что с блаженной улыбкой наблюдает, как Рокэ бездумно водит пальцем по его животу, размазывая их перемешавшееся семя. Дик благодарно притянул его к себе, зарылся лицом в распущенные волосы. Ладонь пробежала по линии позвонков, и он с удивлением обнаружил, что спина Рокэ покрыта какими-то отметинами. — Что это? — заглянув через плечо, Дик увидел, что на лопатках и ниже вся кожа была усеяна застарелыми рубцами. — Это? — беззаботно переспросил Рокэ. — Память об одной ошибке молодости. А заодно и вечная прививка от наивных грез. Дик непонимающе моргнул, и Рокэ, опершись о стену рядом с ним, пояснил тем же тоном: — Несчастная любовь, Ричард. — Это... ты сам с собой сделал... от несчастной любви? — Дик не верил своим ушам. Все же Рокэ не мог быть настолько экзальтированной личностью! — Нет, — улыбнулся он. — Это несчастная любовь со мной сделала. Правда, не обошлось без посильной помощи ее семьи. — Ужас, — Дик участливо коснулся носом его щеки. — Не забивай голову всякой ерундой, — Рокэ потрепал его по макушке. — Все равно они уже давно мертвы. От этой фразы по телу Дика прошел озноб. Раньше он слышал о том, что южане крайне мстительны, но считал это очередным стереотипом. Выходит, он ошибался? Конечно, покушение на жизнь — весомый повод отплатить убийцам их же монетой, но почему не восстановить справедливость через суд? Или они были слишком влиятельными персонами? — Ты слишком громко думаешь, — усмехнулся Рокэ. — То была очень странная история. Странная даже для меня, хоть я и был непосредственным ее участником. Давай лучше поговорим о чем-то более приятном, — он смочил рукав рубашки в остывшей воде и обтер живот Дика. — Например, о продолжении, — его ладонь скользнула ниже, прохладная ткань накрыла член, заставив Дика инстинктивно поморщиться. — Ты хочешь еще? — он понимал, что вопрос звучит глупо, но не смог удержать язык за зубами, таким невероятным казалось собственное счастье. Ответом ему стал тихий и совсем необидный смех.