Черные крылья

Когда Дик очнулся, вокруг было темно. В воздухе нестерпимо воняло пороховым дымом. Он закашлялся, отплевываясь от речной воды, и тяжесть, давившая на ребра, исчезла. Где-то вдали землю сотрясала артиллерийская стрельба, совсем рядом переговаривались люди. Дик слышал грубые голоса, но все слова юркими рыбками проскальзывали мимо, не задерживаясь в мозгу. Краешком сознания Дик отметил, что говорят на талигойском, и этого ему хватило, чтобы почувствовать себя под надежной защитой. Кто-то что-то спрашивал, кто-то что-то отвечал, в общем гуле Дик различил знакомые надменные интонации. Рокэ! Он здесь! С ним все в порядке! Дик приподнял голову, и на лоб ему тут же опустилась прохладная ладонь. — Не шевелись. Здесь врач. Все уже кончилось. Последняя фраза что-то всколыхнула в нем, подцепила ржавым крючком и вытащила на поверхность. — Все это плохо кончится, — прохрипел Дик, сам не понимая к чему. Рокэ склонился к его лицу, заглянул в глаза, словно желая понять, сколько в них здравомыслия, и уверенно ответил: — Нет. Еще не сейчас. Дальше был теплый блиндаж, кружка с обжигающим чаем, в которую бритый наголо зенитчик щедро ливанул спирта, шерстяные одеяла и Рокэ. Рокэ постоянно был рядом. Сидел на соседней кровати в таком же клетчатом коконе, заполняя своим присутствием все пространство и замыкая на себя все разговоры. Его узнали сразу. Неудивительно: один из богатейших людей Талига, давший огромный толчок к развитию авиации; владелец сапфировых копей и виноградников, добровольно записавшийся в действующую армию; хозяин целого полуострова и прочая, прочая был первым любимчиком журналистов. Однако здешний командир хоть и признал Кэналлийского Ворона, все равно отнесся к нежданным гостям с недоверием. По его приказу усатый связист позвонил в штаб и доложил о вернувшихся на родину летчиках. Не успел Дик опустошить свою кружку, как телефон тихо тренькнул, и к аппарату подозвали Рокэ. На линии был полковник фок Варзов. После того как Рокэ клятвенно заверил, что это именно он, а не присвоивший его имя дриксенский лазутчик, прозвучал краткий отчет о выпавших на их долю приключениях. Разумеется, некоторые детали Рокэ без всякого ущерба опустил, за что Дик был ему премного благодарен. Впрочем, рассказ и так получился весьма красочным. Оказывается, пока Дик валялся в обмороке, Рокэ решил снизиться, но ему не повезло вынырнуть из облаков прямо над световым заслоном. Старенький «зильбер» набирал высоту слишком медленно, чтобы увернуться от снаряда. Южанин-наводчик, хохотнув, сказал, что попадание было чистым, как по полигонной мишени. После этого самолет полыхнул, закрутился и в конце концов рухнул в один из притоков Хербсте. Финала истории Дик не услышал: от выпитого его очень быстро разморило. Сон Дика был легким и головокружительно прекрасным. Он видел Рокэ: тот полулежал в каком-то антикварном кресле, закинув одну ногу на подлокотник. Весь его образ был нарочито пленительным, лишенным тех мельчайших недостатков, которые способны наделить жизнью любое произведение искусства. Дик стоял перед ним на коленях, целовал резные ключицы, прозрачные запястья, длинные пальцы, и в его действиях не было ни капли страсти, а лишь экстатическое преклонение перед идеалом. Рокэ принимал все это благосклонно, улыбался, ерошил ему волосы. Лишь когда Дик попытался коснуться необычно ярких губ, Рокэ остановил его открытой ладонью и сказал: — Нет, еще не сейчас. После этого сон превратился в кошмар. Рокэ в кресле не обернулся чудовищем, не начал душить Дика, не впился зубами в его беззащитную шею. В тонких, почти женственных руках появилось что-то черное и блестящее. Дик не мог повернуть головы, чтобы рассмотреть вещицу как следует, он просто понимал, что она... плохая. Характеристика была глупой и детской, но точнее Дик не выразился бы при всем желании. Рокэ принялся жонглировать ею, перебрасывая из одной руки в другую над головой Дика. Что же это такое? Нож? Даже если и нож, то не металлический, а стеклянный. Дик не знал, откуда взялась его уверенность, но он готов был поклясться в том, что этот устрашающий предмет сделан именно из стекла. Черного стекла. — Ты убьешь меня? — спросил Дик, прижавшись щекой к мраморно гладкой груди. Рокэ посмотрел на него долгим сочувственным взглядом и тихо повторил: — Нет, еще не сейчас. Предмет в его руках тихо клацнул, где-то сзади зашуршала бумага, и на этих звуках все растаяло. Дальше Дику снилась серая муть, не оставившая в его памяти никакого следа. Наутро за ними прибыла машина с авиабазы. Дика перенесли на заднее сиденье — из-за сильного жара и слабости во всем теле ходить самостоятельно он не мог. Рокэ сел впереди, и всю дорогу они с Паоло переговаривались о разных мелочах, наверное лишь из одной вежливости не переходя на родной язык. Было довольно странно слышать, как Рокэ отзывается на почтительный титул «соберано». Дик привык думать о нем как о своем прямом командире, в крайнем случае — как о любимом человеке, но никогда всерьез не задумывался, что Рокэ — особа королевских кровей. Слишком уж это было сказочно: властелин маленькой самобытной страны обратил внимание на заурядного летчика. Из книг по истории Дик знал, что когда-то в Талиге был герцогский род Окделлов, но следы его терялись в конце прошлого круга. Вряд ли их семья имела к тем Окделлам хоть какое-то отношение. Путь до базы занял почти три часа. У ворот их встречал полковник фок Варзов, рядом с которым выстроилась эскадрилья в полном составе. — Давайте обойдемся без объятий, я и так верю, что вы очень скучали, — объявил Рокэ, прежде чем кто-то успел открыть рот. За плотно сомкнутым строем послышался драматический всхлип. — Не скажу за всех, но лично я очень скучал по нормальной еде, — пробубнил Арно. — После того как вас сбили, госпожа Арамона не пересолила и не сожгла только булочки, которые нам привозят уже готовыми.