Черные крылья

После войны

В новом доме еще пахло красками и древесной стружкой. Весенний ветерок теребил занавеси с длинноногими розовыми птицами, шелестел в кронах садовых яблонь, звенел колокольчиками на люстре. Соседские мальчишки играли в мяч, их крики долетали до ушей Дика даже с другого конца улицы. Полуденное солнце отражалось в лакированной столешнице, дробилось зайчиками среди разномастных безделушек, заставляя всю комнату сверкать, точно праздничная гирлянда. Все здесь было идиллически правильно, все здесь было нарочито уютно, и все здесь было не так. Дик пересек гостиную, борясь с необъяснимым чувством загнанности, которое находило на него в последнее время все чаще и чаще. Каждый раз, когда Нелла обсуждала с ним детали будущей свадьбы, когда заговаривала об их общих детях, когда Дик неожиданно для самого себя осознавал, что эта девушка влезла практически во все уголки его жизни, в груди зарождалась паника. Сердце сдавливали невидимые тиски. Кузен, с которым Дик как-то поделился своей проблемой, сказал, что его просто преследует страх перед грядущей ответственностью. Дик был с этим не согласен, но не зная, как возразить по существу, вынужденно молчал в ответ на его слова. Единственное, что Дик понимал, да и то скорее чувствами, чем разумом, — здесь он не на своем месте. — Вот ты где, — Нелла бесшумно возникла на пороге. — Будешь обедать? — Нет, спасибо. Наверное, позже, — и что ему только не нравится? Нелла красивая, неглупая, старается все делать идеально. Она станет образцовой женой. Пускай между ними не искрит воздух, но зато у них всегда найдутся общие темы для разговора. А со временем... Может быть, со временем все наладится. Нелла хорошая, ее есть за что полюбить. — Как хочешь, — пожала плечами она. — Утром приносили почту. Тебе письмо. Я забыла передать. Белоснежный конверт скользнул по поверхности стола, и Дик поймал его с противоположной стороны. В графе отправителя значилось «А. Савиньяк». Как хорошо, что они с Арно не потеряли друг друга после войны! Может быть, вся эта пустота, вся неприкаянность из-за того, что Дик не может найти себя в мирной жизни? Он слышал десятки историй о людях, которые, вернувшись домой, совершенно выпадали из общества, отгораживались от семьи, разрывали отношения с близкими, считая, что настоящая жизнь осталась там, на войне, а здесь их ждет лишь жалкое прозябание. И хотя сам Дик не замечал у себя подобных мыслей, все же не стоило сходу отметать и этот вариант. Ведь из собственной семьи он продолжал общаться только с сестрами — мама присоединилась к волонтерской организации и теперь колесила по всей стране, лишь изредка отправляя телеграммы и письма. — Знаешь, я никак не могу решить, приглашать ли нам Колиньяров, — Нелла в очередной раз завела навязшую в зубах пластинку. — Анна-Рената, конечно, жена моего дяди, но... О Создатель! Пусть зовет хоть самого Леворукого и всех его кошек в придачу! Дик заранее на все согласен. Не желая снова это слушать, он разорвал конверт и углубился в письмо. — ...мне не нравится. Она опять будет все выспрашивать и вынюхивать. А еще этот ее братец!.. «На прошлой неделе мы с Эмилем навещали гранд-капитана Алву. Ты еще помнишь, кто это?» Помнит ли он Алву? Лучше было бы спросить, сможет ли он когда-нибудь его забыть. Попав в эскадрилью Альдо Ракана, Дик еще долго по привычке искал знакомую черноволосую голову в кабинах соседних «морисков». И всякий раз, не находя, срывался в бездну мгновенного ужаса: с Рокэ что-то случилось! А потом вспоминал о том, на какой ноте закончились их отношения, и вздрагивал от боли, острой, словно заточенный кинжал. Уловив имя Алвы в болтовне сослуживцев, Дик жадно прислушивался к каждому слову, каждой сплетне, каждой байке о подвигах Кэналлийского Ворона. Выискивал в газетах статьи о его самоубийственных выходках и отчаянных авантюрах, о его многочисленных наградах из рук короля и громких победах во имя королевы. Разумеется, Арно ни о чем таком не знал. Вообще никто ни о чем не знал. Дик ни с кем не делился своим прошлым. Однако какое странное слово — «навещали». Так не говорят, если просто едут в гости к знакомому. Разве что этот знакомый болен. Или в тюрьме. — ...Нахальный тип. Ты видел, как он разглядывал меня в прошлый раз? Я не хочу такого больше... «На прошлой неделе мы с Эмилем навещали гранд-капитана Алву. Ты еще помнишь, кто это? Надеюсь, да. Он попал в аварию в том месяце. Самолет не выпустил шасси и при посадке врезался в ограждение. Алва много времени провел в больнице. Похоже, дела его плохи — врачи говорят, что он, скорее всего, уже не сможет ходить. Об этом нигде не писали...» Дик захлебнулся мгновенно загустевшим воздухом. Не сможет ходить. В голове тут же возникла картинка, как окровавленное, изломанное тело Рокэ достают из-под груды перекореженного металла, кладут на носилки, увозят в больницу. Такой свободный, такой независимый, такой стремительный. Что с ним теперь? И до чего же обидно должно быть покалечиться в мирное время, когда за всю войну вражеская пуля тебя даже не задела. — ...Эй, ты меня слушаешь? — в голосе Неллы звенела обида. — Лионелла, — Дик никогда не называл ее полным именем, но сейчас был особый случай. Он принял решение спонтанно, и с каждой секундой оно крепло в душе, наполняя ее новыми силами, как парус свежим ветром. — Прости, но свадьбы не будет. — Что? — она удивленно округлила глаза. — Чего не будет? — Ничего не будет, — медленно произнес он. — Я понял, что это ошибка, которая сделает несчастными нас обоих. — От кого это письмо? — Нелла сжала кулачки. — Ты переписываешься с другой?! — Нет, нет, это от друга, — Дик подтолкнул к ней листок. — Нелла, милая... Я все время тебе лгал. — А ну-ка, повтори! — она нервным жестом схватила стеклянную птицу и завертела в руках. — Кто она? Солнце сверкнуло в розовых перьях, заставив Дика поморщиться. Проклятые фламинго, всегда они раздражали! Как он до этого докатился? Инерция, все кошачья инерция! По инерции приглашал ее на свидания, по инерции познакомился с ее родителями, по инерции предложил пожениться. Сбросить бы с себя все это. Встряхнуться, как мокрая собака. Чтобы с ним остались только его собственные желания, а все нагроможденное разлетелось прочь с мелкими брызгами. И эта цапля из розового стекла, как воплощение его ложных шагов, тоже должна разбиться. Дик впился взглядом в руки Неллы и прошептал одними губами, в большей степени — просто мысленно попросил: — Бросай же. По-видимому, Нелла его услышала. Темно-серые глаза полыхнули гневом, и статуэтка полетела ему в голову. Дик инстинктивно пригнулся, ощутив, как волосы на макушке шевельнулись от воздушной волны. Витраж позади него раскололся с оглушительным звоном, осколки градом посыпались на подъездную дорожку. Нелла, сама от себя такого не ожидавшая, испуганно прижала ладони ко рту, а Дику стало так легко и спокойно, будто он раньше нес все эти стекла на своих плечах. — Ты еще и улыбаешься! — Нелла всхлипнула. — Тебе весело? Лгун! Ненавижу! Дик обошел стол, приблизился к ней и осторожно погладил вздрагивающую спину. — Прости меня, Нелл. Дело не в тебе. Просто я за все это время так и не смог разлюбить другого человека.