you think he's quite Hollywood

донхёк не мог со всей уверенностью назвать себя интровертом, но общаться с малознакомыми людьми для него было действительно проблемой. именно по этой причине он не был знаком ни с кем из своего подъезда. ему не нравилась идея обмениваться приветливыми фразочками на площадке, он никогда не ходил ни на один субботник и, стоило кому-нибудь завести с ним разговор в лифте, он тушевался и использовал максимально короткие ответы, всем видом излучая отсутствие дружелюбия. со временем все на удивление общительные соседи приняли этот факт и оставили попытки вытащить его на посадку сада во дворе или уборку в подъезде, молча обходили стороной и даже собак одёргивали, когда они лезли к нему. а потом случилось это. это поселилось в соседней квартире примерно на третьем году спокойной жизни донхёка и заставило его забыть о беззаботных интровертных временах. остальные соседи звали это ютой. донхёка хватало максимум на "господи блять только не оно". юта ловко подлавливал его по утрам и трещал без умолку, уверенно коверкая корейский язык, с удовольствием помогал госпоже чон с седьмого этажа с посадкой орхидей во дворе, постоянно нуждался то в соли, то в метре красного шёлка, то в дронном коллайдере и большую часть времени выглядел как звезда японского гей-порно. а конкретно сейчас, когда донхёк просто хотел прийти домой и умереть, почему-то сидел под его дверью и напоминал выброшеного щенка-переростка. в его руках теплилась бутылка с японскими иероглифами на этикетке, под ногами валялись бычки от сигарет, и весь его вид отличался от того, что донхёк привык видеть. ядерно-красные волосы выбились из привычного пучка на затылке, топорщились во все стороны и спадали на лицо прядками, одежда была грязной и пыльной от бетона, на котором он сидел, а взгляд вместо заинтересованного и подвижного казался усталым и мёртвым. - эм, - начал было донхёк, не из чувства сопереживания, а скорее потому что юта своим пьяным телом мешал попасть ему в квартиру. - ты чего тут сидишь? - да я это, - проблеял юта, даже не поднимая головы, - ключи от квартиры поте... потерял. донхёк тяжело вздохнул. он знал, что ему придётся впустить юту к себе, и ему этого очень не хотелось - с утра нужно было снова идти на работу, а на часах уже было за полночь. - отодвинься немного, - попросил донхёк, смирившись со своим японским несчастьем. юта переполз от двери - не без трудностей - и даже поднялся на ноги, обтирая собой стену и опасно пошатываясь. донхёк молча открыл дверь в квартиру и помог японцу пройти в прихожую, из какого-то порыва сочувствия снял с него обувь и выкинул бутылку со страной алкашкой, чуть ли не с дракой отобрав её у юты. в какой момент юта к нему полез, донхёк не успел понять. он отчётливо помнил, как юта чуть не ёбнулся, споткнувшись о складку на ковре, как донхёк потянул его за руку, чтобы не дать пропахать своим симпатичным гейским лицом пол, но в итоге просто завалился сам поверх, а в следующее мгновение язык юты уже хозяйничал в его рту. у донхёка очень долго никого не было, а юта оказался слишком жадным и умудрялся быть везде и сразу, хаотично трогая его под футболкой и штанами. от него пахло спиртом и странным одеколоном, немного сигаретами, и всё это сливалось в одну смесь, от которой у донхёка кружилась голова, словно он и сам пьянел только от запаха. донхёк чуть не вырвал пряди прекрасных алых волос, когда юта взял в рот его член, но достигнуть крайней точки ему не удалось, потому что юта отключился прямо на его бедрах. держа в руках его член, с влажными от смазки губами, красивый и отчаянный, взял и вырубился посреди минета. ситуация была то ли слишком смешной, то ли слишком грустной - донхёк только коротко рассмеялся и дотащил юту до кровати, лёг рядом и пялился на его спящее лицо где-то с час, пытаясь понять, что вообще у него в голове, пока сам не уснул.