Минуты тепла

      На ночном небе все еще кучились облака, но дунул сильный порыв ветра, и полная луна вдруг ярко осветила старые улицы города. Узкими переулками, ведущими на окраину леса, шли двое, двигаясь почти бесшумно. Мальчишка в потертом пальто высоко поднял голову и в его серых глазах искрами отразился лунный свет.       Тогда он медленно опустил взгляд на идущего впереди мужчину. На вид ему было не больше тридцати, держался он смело и уверенно и имел очень крепкое телосложение. Его короткие темные волосы немного трепал ветер, а глаза зорко смотрели вдаль. Когда тот чуть поворачивал голову, мальчику становился виден правильный профиль с мягкими чертами лица.       Да, Рэя любили не только за хитрость ума, ловкость ног, но и за его редкую красоту. К тому же, он был почти самым молодым из тех немногих, кто добился уважения старших охотников. Говорили даже, что у него нечистая душа и что его дьявольская удача на охоте — от лукавого. Но его волевой характер, веселая улыбка и ледяной огонь зеленых глаз рано или поздно подкупали.       Дикон же, привыкший к неслышной поступи, оставался на стороже, даже когда четко осознал, что тюрьма или потеря рук ему не грозят. Что-то было в этом охотнике и милосердного, и жестокого одновременно, что заставляло юношу трепетать.       Дом, а точнее хижина охотника располагалась на добром расстоянии от черты города. Бесшумно отперев дверь, мужчина обернулся, приглашая Дика шальной ухмылкой. На входе охотник быстро стянул сапоги и скинул плащ, а затем словно растворился в темноте комнат. Дикон, оставив свое потрепанное пальто, двинулся следом.       Сердце мальчика к тому моменту, как они поднялись по высокой лестнице, уже бешено колотилось. Дик и рад был бы унять глупое сердце, которое точно слышал охотник, но это было даже сложнее, чем на скаку остановить быка. Пройдя в дальнюю комнату, Рэй замер у окна. Дик хорошо видел в полумраке темный силуэт охотника, обрисованный лунным светом.  — Снимай, — тихо и оглушительно громко произнес Рэймон, кивнув на нехитрую одежду юноши.       От такой дерзости и бескомпромиссности тона у Дика сбилось дыхание. Но ждать под стальным взглядом Рэя было еще невыносимее. Он покорно стянул кофту и кинул ее у ног. Мужчина деловым взглядом осмотрел юношу.  — Дальше, — еще тише и ближе, словно шелестя, голос Рэя будто гладил тонкую кожу юноши.       Тот покорно ослабил пояс штанов, и они шумно упали на пол. Понимая взгляд охотника, юноша медленно подошел ближе к тусклому лучу света, и его без того бледная кожа стала словно еще светлее. Глаза Рэймона жадно зажглись, и на его устах заиграла тонкая улыбка. Дикон же чувствовал неподдельный страх, совсем другой, не тот, что мальчик испытывал, воруя еду и деньги, залезая в чужие дома или скрываясь от погони.       Когда охотник подошел вплотную, Дик ощутил горячее дыхание охотника, бывшего на голову выше, и его сильные холодные руки на своих плечах, которые затем довольно грубо и без церемоний толкнули мальчика на кровать.       Не было ничего даже похожего на нежность во властных прикосновениях мужчины. Он долго и жестко брал мальчика, буквально подминая его и разворачивая, чтобы было удобней. От постоянных криков у Дикона болело горло, и жар разливался по всему телу. Но как только все закончилось, стало невыносимо холодно где-то под кожей.       Бледное лицо юноши ласкал тонкий луч предрассветной луны. Он стеклянным взглядом смотрел на довольного и ухмыляющегося охотника, спокойно лежавшего, закинув руки за голову. Готовый уйти, Дикон недвижно сидел на краю разворошенной постели, немного прикрываясь краем одеяла. Как и прежде, ничто не нарушало тишину.       Затем внимательный и тяжелый взгляд проводил мальчишку, подхватившего на ходу свои вещи, до тяжелой двери, за которой он скрылся. Вихрем Дикон слетел по лестнице и, наскоро натянув одежду, выскочил из дома, как подстреленный заяц. Ничто не нарушало каменного спокойствия и отрешенности юноши, пока тот бежал через лес, шел тихо мимо начавших открываться лавок, где не редко таскал еду, плелся по знакомым до боли переулкам, где часто падал в обморок от голода.       Время неумолимо летело, и первый теплый луч коснулся ласково и нежно худой спины Дикона. Он остановился под тяжестью обрушившихся на него эмоций и, не в силах сдерживать рвущиеся всхлипы, тихо сполз, прислоняясь к каменной стене. Во всем городе, казалось, не было никого, кроме сжавшегося юноши, глотающего горькие слезы унижения, напоминающие, что он тоже живой.