Hurricane II. Queen of the Daybreak

Сладкий аромат роз доносился через раскрытые настежь двери из горного хрусталя, переливавшегося на солнце перламутром в пасмурном, дневном свете. За дубовым столом, посреди просторной, роскошно обставленной комнаты сидел мужчина лет сорока. Сжимая в руках фотографию, он уже около часа разглядывал её, не в силах найти ответ на один вопрос. Этот вопрос мучил его последние несколько месяцев, с тех пор, как узнал о её существовании. Хмуря широкий лоб и буравя фото тяжёлым взглядом своих обсидианово-чёрных глаз, мужчина прошептал: — Как? Как тебе удалось спастись? Он правда очень хотел знать ответ на этот вопрос, несмотря на всю его бессмысленность. — Впрочем, какое это теперь имеет значение? Ты лишь отсрочила свою смерть на несколько лет, Роксана Мари Беллоуз, — сказал он, обратившись к прекрасной молодой девушке на фото, будто рассчитывая на то, что она ему ответит. Он вдруг усмехнулся и, кинув ещё один быстрый взгляд на фото, убрал его в папку песочного цвета, на которой было написано:«Роксана Мари Беллоуз/Виктория Нора Кэмпбелл». Раздался не громкий стук в дверь. Мужчина устало потёр переносицу. — Войдите, — сказал он. В комнату вошёл дворецкий, одетый в ярко красный фрак, на котором был вышит полумесяц. — Господин Ромеро, — дворецкий почтительно поклонился. — К вам пришла Ваша дочь. — Впусти её. Дворецкий открыл дверь: — Прошу Вас, мисс. В комнату вошла высокая стройная девушка приятной внешности. — Привет, папа. — Здравствуй, дочка. Проходи, садись. Девушка села за стол напротив отца. — Вы ничего не желаете, господин? Может, подать обед? — Да, пообедать было бы кстати. Благодарю, Саймон. — Как прикажете, — Саймон ещё раз поклонился и скрылся за дверью. — Новый имидж? — спросил мужчина, оглядев сине-фиолетовые локоны дочери. — Можно и так сказать, — улыбнулась Хейзи. — Что это тут у тебя? — не дожидаясь ответа, девушка придвинула к себе стопку папок с именами Шеннона и Джареда Лето, Мирты Робинсон и Виктории Кэмпбелл. — Кто это такие? — Это наши враги, — Винсент потянулся и устало зевнул — вместо сна он всю ночь изучал досье этих «ничтожных букашек», мешающих достичь ему той власти, о которой он так грезит. — И это всё? Четверо жалких американских подростков вся наша проблема? — Не так всё просто, дорогая. Эти, как ты выразилась, «жалкие подростки» обладают способностями: двое вампиров, оборотень и начинающая волшебница. Для своего возраста они очень умны и изобретательны — в этом я убедился лично, посылая своих людей на слежку за ними и на сбор этих досье. Прибавь к этому их способности, силу, ловкость и множество союзников. А одна из них ещё и принцесса из династии Беллоузов. Ты знаешь, с ними у нас старые счёты. Не сомневаюсь, что у этой принцессы есть армия. Или появится в скором времени. Роксану Беллоуз нам и надо устранить в первую очередь. Да и остальных тоже, чтобы не мешались под ногами. И никогда не смей недооценивать своих врагов, Хейзи. Никогда. Даже если это кучка школьников из Калифорнии. — Мы гораздо сильнее и могущественнее, чем прежде. Думаю, это нам труда не составит. Мы в два счёта разгромим этих ребят с их жалкой армией. — Хейзи, не будь такой же наивной дурой, как твоя мать — это основная причина, по которой я с ней развёлся. Наша новая теория создания вулфпиров пока не дала должных результатов. Сорок процентов всех экспериментов были с треском провалены. С таким процентом риска идти в бой сейчас — глупо и неосмотрительно, — заметил Винсент, повертев свой перстень с рубином в форме полумесяца на безымянном пальце. Хейзи закусила губу. — Ты прав. Однако зачем ты звал меня тогда? Что за «особое задание» ты хотел мне поручить? Дворецкий робко постучал в дверь. — Господин, обед подан. Мы накрыли в саду, как Вы любите. — Хорошо. Пойдём, дорогая, обсудим всё за обедом, — они встали и вышли в сад. Проходя по грунтовой дорожке и вдыхая благоухающий аромат алых роз, бутончики которых были усеяны мелкими бриллиантиками росы, Винсент думал о том, как бы одолеть своих врагов. И, кажется, он кое-что придумал… *** — Да, Джей, я от тебя такого не ожидала, — сказала я Джареду, когда мы шли по лесу поле моей позорной стрельбы из лука. Мы всё-таки решили пройтись пешком, так как из-за большого срока беременности мне вряд ли было бы полезно кататься верхом. — Не думала я, что ты так поступило с Изольдой. — А что тебя так удивило? — спросил он. — Разве я должен был позволить ей оскорблять тебя дальше? — Нет, но я-то думала, она — твоя любимица. — С какой стати? — Но ты же был так рад видеть её прошлый раз, и я подумала… — Тебе явно вредно думать, Виктория, — усмехнулся он. — К чему ты клонишь? Я думал, мы это выяснили ещё месяц назад, на юбилее тёти Маргарет. Твои подозрения и доводы приводят меня в недоумение. Или, это токсикоз, или ты меня действительно не слышишь и не понимаешь, — резко ответил Джаред, одарив меня суровым взглядом. Ох уж этот его взгляд строгого родителя на непутёвого ребёнка. Терпеть не могу, когда он так смотрит. Я тяжело вздохнула. — Ты прав. Прости, — я виновато потупила взгляд. В ответ вампир поцеловал меня и крепко прижал к себе. Да, я знаю, что он простит мне мои нелепые выходки. Но всегда ли так будет? Мне следует держать свой болтливый язык за зубами. — Иногда я бываю ужасно глупой. — Хорошо, что ты это понимаешь. Я рассмеялась и снова обняла его, уткнувшись носом ему в шею, которая пахла мягким, ненавязчивым ароматом мяты. — Посмотри туда, — вампир указал рукой куда-то вправо Я обернулась и увидела небольшую полянку, на которой полукругом стояло несколько женщин в тёмно-синих мантиях. — Кто это? — спросила я, подбираясь ближе к поляне. — Тише, стой где стоишь, — Джаред увлёк меня за дерево. — Это ведьмы. И по-видимому, они устроили шабаш. Я посмотрела на них: они делали странные телодвижения, взмахивая руками над костром, языки пламени которого плавно танцевали в такт их движениям. — Ведьмы? Ты серьёзно? — Вполне серьёзно. Я думал, после того, как ты забеременела от вампира, узнала о том, что ты принцесса и начала охоту на вулфпиров, тебя уже ничем не удивишь. — Представь себе, я ещё не всё повидала. А почему мы прячемся? — Потому что от ведьм лучше держаться подальше. — Они что, превратят нас в жаб? — Не исключено. Они очень хитрые и болтливые. Стоит только вступить с ними диалог, всё — пиши, пропало. Пока ты будешь вести с ними светскую беседу, они тебя так обчистят, похлеще всяких цыган. И цента не оставят. Да и ещё и наколдуют что-нибудь, чтобы весело было. Помню, когда мне было семь, а Шеннону — восемь, мы пошли гулять и встретили ведьму. Правда, тогда мы не знали, что это — ведьма. Кажется, её звали Розалиндой. Так вот, она предложила нам поиграть с ней в мяч. А пока мы играли, она обворовала нас, а напоследок наложила заклятие, и у меня выросли заячий хвост и уши, а Шеннон превратился в голубя. Я прыснула в кулак. Мой смех спугнул ворон на соседнем дереве. — Тише ты! — Джаред зажал мне рот ладонью. — Ничего, кстати, смешного. Нам пришлось провести целый вечер у местного мерлина, напоившего нас ужасными на вкус зельями, чтобы снять с нас заклятие. Ой, кажется, нас засекли, — сказал Джаред, выглянув из-за дерева. К нам направлялась одна из ведьм с чёрной, кудрявой шевелюрой. Когда она достигла того места, где мы прятались, Джаред уже бежал со мной на руках по лесной тропинке в нескольких милях от поляны с ведьмами. — Так вот почему ты так любишь морковные оладьи, — хихикнула я, когда Джаред поставил меня на землю у выхода из леса. — Да ну тебя! — Джаред быстрыми шагами пошёл вперёд, пряча улыбку. Подавив новую волну смеха, я зашагала за ним. *** Через пару дней в Миствуде открылась ярмарка, на которой продавали необычные товары и всякие магические штучки. Ярмарка находилась в недрах каменного торгового лабиринта, проходившего прямо под самым городом. Об этом торговом лабиринте ходила дурная слава: люди говорят, что ворами, жаждущими наживы, здесь было убито немало покупателей и торговцев, имеющих много золота или просто очень богатые товары, которые удачно можно было сбыть за кругленькую сумму. Также здесь водилось и много наркоманов, готовых выпустить кишки любому, в чьих руках они увидят хотя бы один золотой. По торговым рядам витало ужасные зловоние, и говорили, что это запах опиума, сбываемого здесь, перемешался с запахом крови и разлагающихся трупов торговцев и покупателей, убитых здесь некогда местными криминальными бандами и запрятанных в ниши каменных стен рынка. Недавно местные власти всерьёз занялись торговыми лабиринтами. Они казнили всех торговцев, сбывающих наркотики и другие запрещённые товары, всех участников банд и шаек, осевших там; уничтожили все товары и продукцию, которую там раньше продавали; сделали ремонт и приставили к торговым рядам городскую гвардию, следившую за порядком на рынке. И теперь, с открытием новой ярмарки, когда рынок впервые за полстолетия своего существования стал легальным и получил городской статус, там стало безопасно, и чтобы идти за покупками, не нужно было вооружаться до зубов. Конечно, там как и прежде водились мелкие воришки, пытавшиеся утянуть кошелёк из кармана прохожего, а торговцы стремились обвести покупателей вокруг пальца, чтобы положить себе в карман на пару монет больше. Но всё это мелочи по сравнению со зверскими убийствами и драками, происходившими раньше в каменном лабиринте рынка. Ярмарка, на которую мы нынче хотели пойти после открытия нового рынка называлась «Wonderville» (англ. «Вандервилль»), что означает «Чудо-город». Хозяином ярмарки был один из местных олигархов, который спонсировал модернизацию рынка. Тётя Маргарет была против того, чтобы мы шли на рынок. И сколько мы её не убеждали, что теперь там всё изменилось, графиня упорно твердила: — Нет, я не пущу своих детей гулять по таким злачным местам! Там грабёж, насилие, убийство… У этих людей ничего святого нет. И как бы там всё не менялось, сущность этого проклятого рынка останется прежней. Конечно, мы могли уйти и без её разрешения, но волновать её не хотелось: графиня и без того постоянно пила травяные отвары, дабы успокоить нервы. В конце концов, после довольно утомительных и долгих переговоров, нам удалось уговорить тётю Маргарет. Поверила она нам только тогда, когда мы показали ей статью в газете, в которой говорилось о преображении рынка. Увидев в газете имя нынешнего владельца рынка Маркуса Шелендберга и его фото, тётя припомнила, что этот «милый юноша» обедал у неё со своим отцом, и она хорошо знала их семью. А значит, господин Шелендберг и правда навёл там порядок и нас можно было туда отпустить. Но только при условии, что мы возьмём с собой оружие. — Слава прессе! — провозгласил Шеннон, когда мы спускались на лифте в подземелье рынка. — Оказывается, и эти писаки тоже могут приносить пользу. — Пожалуй, — согласился Джаред, разглядывая карту рынка, которую нам бесплатно дали при входе. На входе мы прошли строгий фейсконтроль, нас тщательно обыскала охрана. Надо же, как всё у них тут строго. Спустившись вниз, мы вышли из лифта и прошли под массивной аркой, обвитой цветами, наверху которой красовалась вывеска «Вандервилль». Пройдя ещё немного и свернув за угол, мы очутились в суетливом потоке покупателей, которые, подобно диким пчёлам, роились у прилавков. Теперь в коридорах рынка не было голых, обшарпанных стен, сырость и крысы, раньше бегающие у покупателей прямо под ногами, исчезли. Сейчас стены коридоров украшали висячие растения, их цветущие белыми цветками тонкие стебельки свисали с потолка до самой земли, полностью покрывая стены торговых рядов. Лотки, на которых были разложены товары, были из светлого дерева, их тоже украшали гирлянды из разных цветов: белых лилий, фиолетовых георгин, солнечных подсолнухов и нежных розовых маргариток. Цветы вместо тёмных пятен запёкшейся крови, мусора и грязных ругательств, выцарапанных на стенах? Неплохая идея. Пол покрывала серая асфальтовая плитка. Масленные лампы, из-за которых тут часто случались пожары, теперь заменили яркими фонариками. Внутри стеклянных колбочек фонариков был волшебный, светящийся раствор, переодически меняющий цвет огонька, как лампочка гирлянды, из-за чего коридоры рынка освещались то лиловым, то золотым, то пурпурным, то голубым цветами. Как средство освещения эти фонарики были похуже наших электрических ламп, но намного ярче и безопаснее, чем прежние масленные лампы или канделябры со свечками. Словом, рынок координально изменился. Конечно, прежнюю версию я не видела вживую, да и как-то не сожалею по этому поводу. Мне хватило рассказов очевидцев, описывающих старый рынок так красноречиво, что табун мурашек проносился по коже. И почему-то мне не кажется, что они преувеличивали или лгали. На лотках лежало множество диковинных штучек: булькающие зелья различных цветов в колбах и бутылочках всех форм и размеров, плащи-невидимки разных покроев, карты, показывающие любое направление и место (что-то типа навигаторов GPS, только проще и наделённые магией). Были здесь и необычные животные — единороги с радужными гривами, говорящие коты и птицы (их держали в специальных загонах для животных, сделанных в нишах стен). Шёлковые ковры, автоматически меняющие узор под интерьер комнаты, хрустальные шары, книги заклинаний, ковры-самолёты, мётлы, посохи и волшебные палочки; оружие — револьверы, кинжалы, саи, мечи, тапиры, шпаги, ножи; картины в позолоченных рамах с натюрмортами и пейзажами; музыкальные инструменты; ритуальные костюмы и маски… Словом, в «Вандервилле» было всё, что душе угодно. — Смотри, лоток с духами! — Мирта потянула меня за руку к лотку. — Виктория, помоги мне выбрать какие-нибудь, пожалуйста. Здесь было множество флакончиков с духами, поблёскивающих в ярком свете фонариков. Кажется, это будет надолго. — Мальчики, мы догоним вас позже! — крикнула я вслед Джареду и Шеннону. — Мы пока посмотрим тут пару вещей. — Хорошо. Мы посмотрим рынок. Может, найдём что-то интересное. Шеннон с Джаредом пошли дальше по коридорам рынка, мешаясь с толпой. — Шенн, тут недалеко есть книжный киоск. Я пока пойду туда. Возможно, у местных торговцев есть материалы или книги, связанные с вулфпирским Орденом. Попробую узнать какую-нибудь информацию у людей. — Ладно. Мне тоже нужно купить кое-что. — Тогда, встречаемся в центре рынка, у фонтана, через полчаса. Я отправлю Ви и Мирте смс, — Джаред достал телефон из кармана и тут же уткнулся в экран. — Отлично. И да, будь поосторожнее, — кинул Шеннон через плечо, исчезая в потоке покупателей. — И ты тоже, — до оборотня донеслись слова брата, а он между тем уже шёл вперёд, всё дальше погружаясь вглубь рынка. Бросая по сторонам взгляд зелёно-карих глаз, Шеннон параллельно разглядывал товары, продавцов и идущих ему навстречу покупателей. При этом Лето-старший держал ухо во́стро: покупки покупками, а следить за карманами и кошельком нужно обязательно. То, что рынок координально изменился, вовсе не исключает наличие здесь краж и разного рода воришек. Особенно, при таком скоплении людей. Увидев яркую вывеску маленького ювелирного магазинчика, Шеннон завернул туда. Разговаривая с Джаредом, под словом «кое-что» Шеннон имел ввиду украшение. А именно, украшение для его дамы сердца. Только вот уточнять это он не стал. Шеннон переживал, что брат начнёт его расспрашивать, ибо Джаред от природы обладал сильнейшим любопытством. Но, к счастью, сегодня Подруга-Фортуна на его стороне. Пока… Шеннон зашёл в магазин. Над его головой звякнул колокольчик, известивший продавца о приходе нового покупателя. Протиснувшись мимо двух девушек, столпившихся у витрины с брошками, Шеннон остановил свой взгляд на витрине с кольцами и стал разглядывать украшения. — Вам что-нибудь подсказать? — продавец учтиво улыбнулся Шеннону. — Нет, благодарю. Я пока просто смотрю. Услышав тихое женское хихиканье и перешёптывания, Шеннон невольно обернулся. Две девушки, мимо которых он прошёл зайдя в магазин, смотрели на Шеннона и о чём-то шептывались между собой. Среди шёпота Шеннон различил слова: «красавчик», «милый», «какой накаченный» и всё в том же духе. Заметив, что объект их внимания смотрит на них, девушки опять смущённо захихикали, а одна из них кокетливо помахала рукой парню. Конечно, Шеннону льстило внимание со стороны противоположного пола, ему это даже нравилось. Месяц назад он бы с удовольствием пофлиртовал с этими симпатичными барышнями, а может, и не упустил бы возможности славно развлечься с ними прямо в подсобке магазина. Но то был другой Шеннон. А Шеннона, который был уже сейчас, уже не интересовали мимолётные интрижки, так как сейчас он был влюблён, и другие девушки были ему не нужны. Тем самым Лето-старший сменил статус гуляки и донжуана на статус романтика-однолюба. Поэтому, вместо того, чтобы подмигнуть девушкам или помахать рукой в ответ, он просто отвернулся, продолжив изучать витрину с украшениями. Отвернувшись, оборотень услышал разочарованные вздохи девушек, а после — звон колокольчика и скрип закрывающейся за ними двери. Но ему было безразлично. Сейчас для него существовала лишь она. С Миртой Шеннон был знаком всего чуть больше месяца. Но и этого небольшого срока ему хватило, чтобы влюбиться в эту смышлённую девочку с золотыми волосами и нежным румянцем на её милом, слегка покрытом веснушками личике. Шеннону она напоминала Небесного ангелочка — так он уже прозвал её в своих мыслях. Добрая, застенчивая, тихая — она была полной противоположностью Лето-старшему, имевшему так же большое, доброе сердце, но от природы одарённому вспыльчивым, временами дерзким характером. Но несмотря на то, что Мирта была льдом, а Шеннон — пламенем, барабанщика так и тянуло к ней. Это случилось на юбилее тётушки Маргарет. Пока Джаред танцевал с Викторией, Шеннон пригласил на танец Мирту. И как только они закружились в танце, для Шеннона мир заиграл новыми красками: окружающие его люди стали добрее, ощущения — ярче и сильнее, еда — вкуснее, каждая радость — слаще и милее сердцу. Сначала Шеннон списал это на алкоголь. Ну, перебрал, вот и стало хорошо и весело. Известное дело. Но потом его сердце пускаться в скач, подобно буйной лошади, дыхание учащалось без каких-либо на то причин, тело покрывались испариной, особенно ладони… Шеннона лихорадило, его бросало то в жар, то в холод… И так несколько дней. Оборотень даже сходил к Майе, чтобы та наконец избавила его от неизвестного недуга. Но целительница, с улыбкой выслушав его, понимающе похлопала его по плечу и заявила, что это не лихорадка, не грипп и даже не ветрянка. Болезнь Шеннона имела куда более простое, но прекрасное название — «любовь». Шеннон подумал, что старушка Майя «впала в маразм», или что-то в этом роде, раз несёт такой бред. Но со временем Шеннон стал замечать, что симптомы его «болезни» наиболее сильно проявляются в присутствии Мирты. Тогда он понял, что Майя была права. Ни одна девушка не пробуждала в нём столь сильных эмоций и, ясное дело, это сбили парня с толку, а какой-то степени даже испугало. Но как только он осознал, что влюблён, он вдруг стал чувствовать себя безумно счастливым. А ещё он понял, что ни одна девушка его не интересует, кроме Мирты. Шеннон всю голову сломал над тем, как добиться расположения Мирты, и ничего не придумал, кроме глупых наивных записочек с признаниями в любви и комплиментами, которые он подкидывал ей (естественно, анонимно). И вот, он отважился купить ей подарок. И это главная причина, по которой он поддерживал идею с рынком. А ведь сегодня полнолуние, и он должен был идти охотиться. Но, передумал из-за Мирты. Первая любовь обладает колоссальной силой. Она сильнее всего — обстоятельств, мнений, стереотипов. Она разрушает привычный мир человека, врываясь в его жизнь всегда так стремительно и дерзко, строя при этом новый, в тысячи раз лучше р ярче прежнего. Разглядывая в витрине сверкающие кольца из золота, серебра, бронзы и меди, с драгоценными камнями на любом вкус и без камней, Шеннон искал что-то необычное, что-то особенное, как его любимая. И тут, среди всех колец, Шеннон увидел одно достойное дамы его сердца. Кольцо было золотым, с жемчужиной, изображающей луну. Жемчужина была присоединена к ярко-красному круглому рубину, по-видимому, символизирующему солнце. Очень красиво! — Покажите мне это кольцо, пожалуйста, — Шеннон обратился к продавцу, ткнув пальцем в выбранное им украшение. — Пожалуйста, — продавец достал кольцо и показал Шеннону. Рассмотрев кольцо поближе, Шеннон утвердительно кивнул: — Да, я беру его. — Прекрасный выбор. К слову, с этим кольцом связана интересная легенда. — Что за легенда? — Некогда жили девушка и юноша, безумно любившее друг друга. Они были счастливы, пока злой колдун, который тоже влюбился в эту девушку, не превратил её возлюбленного в солнце, чтобы завладеть прекрасной дамой. Несчастная так сильно тосковала по возлюбленному, что от своего горя она стала бледной и холодной, и обернулась луной. С тех пор, влюблённые пытаются встретиться друг с другом на небе, чтобы воссоединиться вновь. И в редкие дни, когда луна и солнце встречаются на небосводе, говорят, что это двое влюблённых встречаются и дарят свою любовь друг другу. А ювелир, ставший очевидцем истории их любви изготовил это кольцо в память двум влюблённым. Какая красивая легенда! Хоть это и банальный маркетинговый ход, Шеннон был уверен, что не ошибся с выбором. — Сколько стоит? На «Вадервилле» нельзя было торговаться, как раньше на старом рынке. Пожалуй, это один из немногих минусов ярмарки. Продавец назвал довольно высокую сумму. Шеннон присвистнул: да, и стоит тоже красиво. Но для любимой ему даже жизни не жалко, стоит ли говорить о деньгах? Расплатившись с продавцом, Шеннон убрал кольцо за пазуху и, пожелав продавцу удачной торговли, вышел из магазина и вновь присоединился к гудящему потоку людей, спешащего по своим делам. Проходя мимо кофейной лавки, Шеннон уловил немного терпкий, пьянящий аромат кофе. С наслаждением потянув ноздрями воздух, оборотень решил купить немного кофе на оставшиеся деньги — уж очень притягательным был аромат арабики, мешавшийся с ароматами свежих цветов, выпечки и пряностей. Шеннон зашёл в лавку. Здесь кофейный дух был ещё ощутимее. У оборотня свело живот. Он усмехнулся и сказал сам себе: «Да, Шенн, ты — неисправимый кофеман». А впрочем, чего в этом такого? У каждого из нас есть свои маленькие слабости. Однако плохо, когда твои слабости превращаются в оружие, обращённое против тебя. — Чего желаете? — хриплым голосом осведомился продавец — хлипкий старичок с морщинистым лицом и мягкой полу улыбкой на лице. — Я бы хотел купить у вас кофе. — Пожалуйста. Какой именно сорт Вас интересует? — Я бы хотел тот, что варится у вас сейчас, — Шеннон указал на дымящуюся в печи турку. — Ах, должно быть, Вас ко мне привёл этот восхитительный запах, — глаза старика странно блеснули. — Разумеется, — Шеннон улыбнулся старику. — Понимаю. Я и сам влюблён в этот дивный напиток довольно давно. Кофе — моя главная любовь. Только — т-с-с, — старик приложил указательный палец к губам. — Не говорите моей жене. Она очень ревнивая и не сможет свыкнуться с мыслью, что есть кто-то или что-то, что я люблю больше, чем её. Оборотень хохотнул: славный малый. — Не хотите ли испробовать товар перед покупкой? У меня всё честно. — С удовольствием. — Прекрасно. Тогда, садитесь за столик, — старик указал на столик, стоящий за стеллажом с баночками кофейных зёрен различных сортов. — А я схожу за чашками. Шеннон сел за столик и стал разглядывать помещение: низкий потолок, стены бежевого цвета и деревянная мебель, заявленная коробками, баночками, пакетиками, бутылочками. Ничего особенного. Как говорят, «просто и со вкусом». Прошло десять минут. Шеннон поглядывал на часы и нетерпеливо тарабанил пальцами по обшарпаной поверхности стола. Куда же он запропостился? Шеннон хотел уйти, но решил, что это будет некрасиво. Не хотелось расстраивать старичка — тот был так мил и услужлив. А ведь порой наша доброта является причиной наших проблем… Вскоре старик вернулся с двумя чашечками, пакетом с сахаром и тарелочкой свежих круассанов. — Простите меня за столь долгое ожидание, молодой человек, — старик торопливо различал кофе, стоя к Шеннону спиной. Второпях старый торговец пролил кипяток себе на пальцы и, получив ожог, зашипел от боли. — Мне пришлось бежать в продуктовую лавку за сахаром. — Не стоит так торопиться, — Шеннон посмотрел на часы: у него было ещё целых десять минут до встречи с ребятами у фонтана. Успеет. Ну, а если что, то минут пять они подождут, не проблема. — Да и сахар мне особо не нужен. Я предпочитаю кофе без сахара, сливок и прочих добавок. — О, как я Вас понимаю! Сахар и правда портит весь вкус кофе: из-за него напиток теряет приятную терпкость в своём послевкусии — это в кофе я люблю больше всего. Лето-старший мельком глянул на старика — а он — молодец, разбирается. Ещё немного повозившись за стойкой, старик взял чашки и направился к столику, где сидел Шеннон. — Прошу, — продавец поставил перед Шенноном одну из чашек с дымящимся, ароматным напитком. — Благодарю. Торговец сел за столик напротив оборотня. Немного дав кофе остыть, Шеннон сделал небольшой глоток. Вкус был так же прекрасен, как и запах. — Как Вас зовут, кстати? — неожиданно спросил старик. — Шеннон. — О, Шеннон? Вы не из Ирландии ли случайно? * — Нет. — А жаль. В Ирландии готовят превосходный кофе. Я как-то бывал там в молодости… Внезапно, у Шеннона закружилась голова. Стены, шкафчики с кофе, лицо старого продавца — всё резко начало расплываться перед глазами, на лбу выступил пот, его затрясло. — Что ты мне налил, старый мерзавец?! В ответ старик лишь усмехнулся: — Негоже так разговаривать с пожилыми людьми, Шеннон. Это невежливо. Это было последнее, что услышал оборотень. Он вскочил и, хотел было уйти из проклятой лавки, но его качнуло в сторону и он рухнул на пол. А старик, зашторив окна, продолжил невозмутимость прихлёбывать кофе и жевать круассан. *** Очнулся Шеннон от резкого удара по лицу. Открыв глаза, он попытался сфокусировать зрение и оглядеть место, в котором оказался: он был в тёмном помещении, где не было ничего, кроме постоянно трепещущей от каждого колебания воздуха свечи на стене, тускло освещавшей помещение. Сам Шеннон лежал на полу, связанный по рукам и ногам. Прекрасно! Ну и кому потребовалось связывать его и швырять непонятно куда? Словно в ответ ему прозвучал женский голос: — Побеседуем? — из темноты выступила стройная женская фигура. И раздался знакомый голос владельца кофейной лавки: — Милочка, могу я получить мой гонорар? — Бери деньги и уходи, — послышался шорох и звон монет. — А зачем вы связали этого несчастного юношу? — снова голос старика. — Ты не понял? — рявкнул чей-то мужской, грубый голос. — Тебе говорят, проваливай! Послышались звук удара и всхлип старика. Видимо, его ударили. Затем, его куда-то увели, приоткрыв дверь, из которой донёсся дневной свет. В скудном полумраке блеснули сине-фиолетовые локоны девушки, до этого обратившийся к нему и медальон в виде полумесяца, обрамлённого рубинами. Кровавый полумесяц? Орден? Вулфпиры? Чёрт, ну конечно! Эта кофейня, добродушный старик-продавец, кофе… всё это было западнёй, эти твари хитро поймали его в ловушку, а он, глупец, клюнул на их удочку. Но кто же знал, что ему готовят западню? И тут Шеннон очень пожалел, что не последовал настоянию тёти Маргарет и не взял оружие… *** — Ну где же Шеннон? — нетерпеливо спрашивал Джаред, нарезая круги вокруг фонтана. Я вздохнула. — Я ему звонила уже много раз. Абонент по-прежнему недоступен, — я убрала от уха телефон, в котором раздался противный голос оператора. — Я обошла весь рынок, но его нигде нет. — Может, он заблудился? — с сомнением в голосе спросила Мирта, нервно кусая губы и заламывая пальцы на руках. — Не думаю. Ви нашла бы его, — Джаред опустился на бортик фонтана, подперев голову руками, словно в раздумьях. Через минуту он резко вскочил и воскликнул: — Шеннон! Мы обернулись на звук его голоса и увидели Шеннона, неспешно идущего к нам с хмурым выражением лица.