***
Два дня назад
В тёмном, пустом коридоре тусклые лучи света, пробивающиеся из-под двери, казались особенно яркими. Винсент ничуть не удивился, когда заметил признаки жизни в кабинете Скотта: тот любил засиживаться допоздна, ровно, пока не наступала полночь. До сего момента можно было спокойно нагрянуть к нему, не боясь наткнуться на закрытую дверь. Сейчас было только десять, поэтому в запасе имелось ещё как минимум два часа, что определённо радовало Бишопа. Неожиданно по ту сторону раздались едва уловимые обрывки фраз. Винсент замер, будто вмиг забыл, куда вообще шёл, так и не надавив на металлическую ручку. Рука осталась висеть в воздухе, пока уши напряжённо пытались разобрать хотя бы что-то. Один из голосов Бишоп узнал сразу. А вот второй вызывал сомнения, но Винсент на сто процентов был уверен — он точно слышал его раньше. Мельком, но слышал. Наконец он решил, что стоять без дела дальше не самый перспективный вариант. Дверь предупреждающе скрипнула, возвещая о прибытии гостя не хуже декоративных колокольчиков. Однако на Винсента даже не взглянули. За столом сидел не кто иной, как Скотт, скрупулезно рассказывая что-то единственному ученику. Рядом на стуле, взятом с первой парты, разместился Джереми, пытливо разглядывая чертежи, разложенные, точно скатерть. Скотт с полуулыбкой разъяснял принцип строения очередного по счёту аниматроника. Водил заострённым карандашом по эскизу, останавливаясь на частях, требующих тщательного изучения. На лице отчётливо читалось то самое удовольствие, которое пропитывало его на лекциях, но на сей раз приправленное умиротворением. Какая именно составляющая из увиденной картины породила в нём раздражение, граничившее с гневом, Винсент не знал. То ли буквально сияющий явно не от лампы вид новенького, то ли эмоции Скотта, которые ему никогда не удавалось поймать. Каждый раз недоставало маленькой детали, определяющей весь исход. Но так или иначе злость стремительно разливалась по всему телу, не позволяя здраво оценивать ситуацию. Винсент мысленно выдохнул и подошёл ближе к столу, внешне храня невозмутимость. Затем кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание. — Винсент? — уточнил Коутон, всматриваясь в полумрак, окутавший кабинет. В такие моменты кожа техника из-за необычного цвета делала его ещё более незаметным, сбивая с толку. Впрочем, кое-что всегда оставалось неизменным – кошачий взгляд, сейчас отдающий холодом и недовольством. — Я просто пришёл напомнить вам о времени. Ученики уже должны быть в кровати, — Бишоп лёгким кивком указал на Джереми, на что последний виновато ссутулил плечи. — Ты же знаешь, Директор не любит, когда нарушают дисциплину. Коутон взглянул на наручные часы и со вздохом поднялся. Фитцджеральд, как по команде, вскочил следом. — Ты прав, мы что-то засиделись, — Скотт повернулся к новенькому и ободряюще произнёс: — Ты отлично поработал. Ко мне редко заходят ученики, так что заглядывай, когда пожелаешь. — Хорошо. Спасибо! — ответил Джереми, параллельно закидывая в сумку конспекты. — Кстати, пока ты не ушёл. Держи, — Скотт сложил пару чертежей в аккуратные трубочки и вручил их Джереми. — С ними быстрее всё запомнишь. Снова смущённо поблагодарив его, Фитцджеральд поспешно удалился. Винсент весь недолгий разговор провёл, облокотившись о стену и пристально следя за каждым движением Скотта, словно тигр, заприметивший добычу. Скотт не замечал этого, в отличие от коллеги находясь в приподнятом расположении духа. Он принялся, не торопясь, наводить порядок, чтобы завтра лихорадочно не искать среди вороха бумаг одну срочно понадобившуюся записку. Винсент хотел вставить несколько слов — разрушить наплывшую тишину — но не нашёл нужных. А потому молчал, тщетно стараясь расставить обратно по полочкам многочисленные мысли, выпавшие из огромного шкафа, который внезапно вздумали встряхнуть. — И давно ты проводишь консультации по вечерам? — съязвил он, скрещивая руки на груди. Внутренне Бишоп злился на себя, потому что проявлял настоящую ревность. Нешуточную, пожирающую. Да ещё и из-за какого-то глупого мальчишки. — Это не «консультация», а обычная беседа, — Скотт уловил в тоне Винсента грубые нотки, но предпочёл не придавать им значения. — Такая же, как наши? Или гораздо интереснее? Коутон не понимал, к чему столь рьяно вёл Винсент, и начал раздражаться, ощутив, как растворяются остатки положительных эмоций. — Джереми пришёл за парой советов, чтобы лучше подготовиться к завтрашней тренировке, — медленно выдохнул Скотт. Взял документы, складывая их аккуратной стопочкой. — И вообще, почему я должен тебе что-то объяснять? — Да так. Наверное, просто потому что ты мой друг, и мне не безразлично, что у тебя происходит. Или ты думаешь, что я буду только докладывать тебе нужную информацию? — процедил Винсент. Искусственное свечение особенно чётко выделяло его выступающие скулы и извечные синяки под глазами. Если бы Скотт не знал Бишопа, решил бы, что он подсел на наркотики. — Прекрати немедленно. Я не знаю причину твоего дурного настроения, но перестань, пожалуйста, нести чушь, — Скотт с шумом убрал мешающие папки в ящик и также громко захлопнул его, исподлобья взглянув на Винсента. — Я общаюсь с тобой больше, чем со всеми остальными. — Но ты никогда не общался со мной так. В карие глаза закралось недоумение, соединённое с искренним удивлением. — Винсент… — Хотя знаешь, забудь, — отмахнулся Бишоп. И ушёл, оставив Коутона в полном замешательстве.***
День назад
Зал для имитации боя с аниматрониками забили под завязку. Свободных мест на трибунах почти не наблюдалось: учителя собрали сразу несколько классов вместе, чтобы потом не изменять для каждого расписание и не тратить на это целую неделю. Ученики привычно галдели, переговаривались между собой. Тишина пришла, когда в помещение ввезли дезактивированного робота. Но даже будучи спящей, механическая игрушка наводила на присутствующих положенный ужас. Студенты подались вперёд в попытках лучше разглядеть робота. На их лицах отразилось нескрываемое любопытство и стремление поскорее проявить себя перед товарищами. Лишь некоторым не удалось подавить желание срочно очутиться где-нибудь в другом месте. Подальше от яркого, как на небесах, света. Подальше от окружающих людей. И главное — от стоящего в самом центре арены робота. Страх сковал невидимым обручем. Сдавил лёгкие, мешая нормально дышать. Джереми вжался в спинку сиденья, словно пытаясь слиться с ней. Раствориться в красном пластике, дать поглотить себя, как инородную массу. Пальцы легли на горло. Внутри ком. Проглотить его, проглотить и сделать глубокий вдох, иначе воздух скоро кончится. Но Джереми не мог, чувствуя, как паника захлёстывает, раздирая в клочья. Майк покосился на него, приметил тревогу, что буквально насела на Джереми зверем. Шмидт не умел поддерживать кого-то. Не представлял, что говорят в таких ситуациях. Поколебавшись, он чуть неловко, но одобрительно похлопал его по плечу. Нехитрого жеста вполне хватило. Джереми немного расслабился, благодаря Майка знакомой улыбкой. Прогремел предупредительный звонок, информируя об окончании перерыва. Одновременно с ним робота кое-как сняли со специальной тележки для перевозки — переставлять целиком сконструированную их металла громадину было проблематично. Винсент вооружился пультом управления от аниматроника. Пульты управления. Именно благодаря им люди научились брать под контроль некоторых роботов, предварительно обезвредив их и настроив соответствующим образом. Не всех маскотов удавалось подчинить: продвинутые модели взломать было непросто, чаще всего их разбирали, пуская хорошо сохранившиеся детали на иные нужды. Но пара роботов в распоряжении — уже плюс. Живая боксёрская груша. Кроме пульта управления также изобрели пульт для выключения. Недавняя разработка. Действовал он на большее количество роботов, единственный минус — для отключения робота к нему требовалось подойти практически вплотную. Отрегулировав маскота, Винсент громко доложил: — Всё готово! Учителя расположились возле бортика, отделяющего зрителей от арены. Взяли длинный список с фамилиями, принявшись наугад вызывать учеников. Скотт мельком взглянул на Винсента, пытаясь прочесть его настроение. Попытка провалилась: Бишоп вновь нацепил маску равнодушия и сосредоточенности на одной только работе. Щелчок, и глаза робота вспыхнули. Потонули в красном ореоле, переливаясь, точно дьявольские. Машина, сотворённая для убийства. Машина, созданная калечить и нести страдания. Пробуждённая ото сна, она не спеша зашевелилась. Туго сплетённые провода и закрученные механизмы направляли её, поддерживая искусственную жизнь. Живот и грудь изрисовали белые полосы от царапин. Кое-где корпус вмялся вовнутрь, не выдержав прошлых сражений. Вид непрезентабельный, но и в побитом состоянии аниматроник легко размажет человека по стенке. Настала очередь Джереми драться. Он вышел на негнущихся ногах на поле, застыв на безопасном расстоянии от врага. Сбоку установили стенды с оружием, из которого студентам предлагали выбрать по их мнению самое подходящее. Джереми всегда считал сущим безумием в одиночку сражаться против аниматроника. Против гигантской, разумной махины, что превосходит тебя по всем параметрам. Даже на словах звучит, как чистое самоубийство. А теперь, когда он стоял здесь, перед этим ожившим кошмаром, происходящее казалось не более чем шуткой. Выдохнув, Джереми критически оглядел робота. Отметил уязвимые точки, визуализировав в мыслях всю накопленные знания. Огнестрел малоэффективен. Что обычный пистолет, что навороченный пулемёт — толку мало. Пули на железной броне оставляли лишь крохотные вмятины, всё равно, что укус комара. К тому же, пока будешь стрелять, робот уже настигнет тебя. Ножи, биты и другие хлипкие приспособления также едва ли полезны. Джереми предпочёл взять топор. Однако заточенные, острое лезвие не избавило его от неуверенности и предчувствия грядущего поражения. Он преуспевал в теории, числился отличником, отвечал на заковыристые вопросы из учебника, но практика до сих пор была проблемой. Существенной проблемой. Если ты абсолютно не смыслишь в драках, победить противника, заведомо сильнее тебя, невозможно. Приходится импровизировать. И полагаться на удачу. Джереми планировал нанести удар с разбега, целясь роботу в голову. Идея оказалась куда глупее, чем он надеялся. Топор не успел коснуться намеченной цели, как его выбили одним отточенным движением. Оружие отлетело далеко в сторону, приземлившись на землю с глухим стуком. В воздух пыльным облаком взметнулся песок. Сориентироваться Джереми не позволили, ударив снова, но на сей раз в живот. Фитцджеральда откинуло назад. Он повалился набок, охнув от пронзительной, разрывающей боли. Изображение перед взором расплылось, покрывшись густой неразличимой дымкой. Приближающийся топот забил по ушам, затрясся пол. Робот. Джереми выцепить его искажённые очертания сквозь вязкую пелену. Его немигающие? зрачки и зубы в несколько рядов. Аниматроник поднял Джереми, встряхнув того, как куклу. Винсент незаметно для собравшихся нажал кнопку, отвечающую за лапы. Те начали медленно сжиматься, сдавливая и ломая хрупкие кости. Джереми обречённо задёргался в мёртвой хватке, не в силах вырваться. — Достаточно! — раздался чей-то грубый голос. Но Бишоп остановился только, когда уловил ласкающий уши хруст и не менее приятный крик. Напоследок перед выключением робот издал невнятное бурчание и опустил морду. Стальные тиски наконец разжались. Фитцджеральд упал подле него, не издав больше не звука. — Врача сюда, — велел холодный голос. Принадлежал он одному из учителей. Пожилому мужчине, не привыкшему наводить лишнюю панику. Скотт, не став дожидаться санитаров, подбежал к Джереми, рухнув рядом с ним на колени. Джереми вряд ли получил смертельные травмы, но, дабы успокоить кричащую совесть, Коутон всё же дотронулся до его шеи. Слабая, но пульсация, к счастью, ощущалась. За Скоттом постепенно поднимались и ученики, в итоге широким кольцом столпившись у пострадавшего. Десятки глаз смотрели на гнетущее зрелище, но рты молчали. Никто не смел в открытую продемонстрировать рвущиеся наружу эмоции, чтобы не заклеймить себя трусом среди остальных. Лишь взбудораженный шёпот слышался вокруг. Вдруг его оборвали: — Какого чёрта?! — вперёд выступил Майк, глядя на Скотта с претензией. — Это же ваш ученик! Почему вы довели его до такого состояния?! Отчасти Шмидт понимал, что глупо жаловаться на трудности при нынешних обстоятельствах, но боль за Джереми глушила здравые мысли. — Я… — начал Скотт, но его прервали: — Он сам виноват. Нужно было лучше готовиться, — вставил замечание Бишоп. — Я не с тобой разговариваю, — отмахнулся Шмидт. — И вообще, почему ты не сразу вырубил этого тупого робота, как тебе сказали? Скотт переводил встревоженный взгляд с Винсента на Майка. Оба, ясное дело, злились, хоть Бишоп и старался оставаться непоколебимым. Коутон не решался встревать в развязавшийся спор. Рукой он молча водил Джереми по волосам, будто от подобных действий тому могло сделаться лучше. Будто это могло утешить самого Скотта. — Довольно! — строгий крик прокатился по залу. — Молодой человек, — обратился к Майку старший учитель. — Прежде, чем высказывать недовольство, вспомните о манерах. Мистер Бишоп, вас это тоже касается. — Простите, сэр. — Теперь прошу всех успокоиться. Врач придёт с минуты на минуту, после можете продолжать тренировку. Возражений не последовало. Ученики побрели обратно к трибунам, иногда оглядываясь назад. Наклонившись к Скотту, старший учитель сказал: — Рекомендую вам на досуге рассказать ученикам о правилах Комплекса, — и неторопливо удалился. — Да, конечно… Коутон посмотрел туда, где стоял Винсент, но Бишопа и след простыл.