Цепная реакция

Гет
NC-17
Завершён
614
автор
Размер:
455 страниц, 34 части
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
614 Нравится 238 Отзывы 444 В сборник Скачать

Глава 4

Настройки текста
- Ты с ума сошла?! – воскликнул Рон. Гости разошлись около десяти минут назад: Тедди быстро сморило, поэтому все спешно спели песенку «С днем рождения!», и Андромеда унесла его в дом. - А подарки? – воскликнул кто-то перед тем, как миссис Тонкс ушла. - Позже посмотрит, - заверила Андромеда. – Тут слишком жарко, и он устал. И она удалилась в дом с мирно спящим на ее руках внуком. Перед уходом все, наверное, в тысячный раз пожелали счастья Гарри и Джинни и Рону с Гермионой. А Гермиона не знала, как реагировать. Просто рассеяно пожимала руку плачущей от счастья и умиления миссис Уизли. Выслушивала нелепые шуточки от Джорджа. Неловко обнимала Невилла. И улыбалась всем вокруг. “Как это замечательно!” “Подумать только, сегодня волшебный день!” И впрямь волшебный, нечего сказать. Она совсем не ожидала такого. И уж тем более – от Джинни. - Ну простите меня, - умоляла она. Дело было уже в кухне. - Я думала, что вы уже созрели для этого… Просто ты, Рон, - она уперла руки в боки, - все никак с духом не соберешься и не предложишь… Щеки Рона запылали, и уши его стали красными. Он метнул злой взгляд на сестру. - Какая разница, Джинни? Это наше личное дело. Это вопрос, который решаем только мы. - Мерлин, ну просто скажите всем, что я что-то напутала или… - Вот сама и говори, - злился Рон. – Хотя какой в этом смысл? Уже бесполезно объясняться. Это будет попросту глупо. Уверен, в завтрашнем выпуске «Ежедневного пророка» статья об этом чудном известии займет всю первую полосу. Джинни спрятала лицо в ладонях. Гарри положил руку ей на талию и с немым укором посмотрел на Рона. - Просто я хотела, чтобы вы были счастливы. Чтобы не было еще семи лет пустого ожидания. Гермиона немного смягчилась. Она даже хотела сказать, что все в порядке, и она все понимает. Но она не могла выдавить из себя ни слова. Рон же оставался непреклонным: - Не преувеличивай. И вообще, может быть, нам нужны эти чертовы семь лет. Может, мы их даже хотим. - Успокойся, Рон, - наконец не выдержала Гермиона. Она хотела взять его за руку, но он не позволил. - Просто не нужно вмешиваться в наши отношения и в нашу личную жизнь. Джинни резко вскинула голову и тряхнула своими огненно-рыжими волосами. Сделала шаг к Рону. В ее карих глазах теперь тоже появилась злость: - Это ты мне говоришь, Рон? Не ты ли это мне жизни не давал в Хогвартсе? Не ты ли не позволял мне и шагу вступить без твоего ведома? Ты лишь все портил. Постоянно вмешивался. Дышать мне не давал. Так что, братишка, кто бы говорил! Это было сказано настолько громко, что зазвенели окна в рамах, и забрякала посуда. Рон на секунду опешил. Гарри предостерегающе произнес: - Лучше молчи. Но Рон не удержался: - Это было… совсем другое. Ты моя младшая сестра, и я… - Я всю жизнь была и буду твоей младшей сестрой, - уже более спокойным тоном сообщила Джинни. – Не знаю, открытие это для тебя или нет, но у меня тоже есть право на нормальную счастливую жизнь. И знаешь, уж я-то могу за себя постоять. Гарри и Гермиона переглянулись. Гермиона тяжело вздохнула, парень пожал плечами. Как будто говорил: «Ну, что я могу сделать, только руками развести. Я не хочу ни с кем ссориться». Она тоже не хотела. Но прекрасно понимала, что что-то делать все-таки надо. - Ладно, - примирительно сказала Гермиона. – Давайте просто забудем обо всем этом, хорошо? - Забудем? – вновь вспылил Рон. – Забудем?! Ладно бы еще я… но ты… Она даже не спросила, хочешь ли ты этого. Гермиона набрала в грудь побольше воздуха и прикрыла глаза: - Она не спросила, потому что и так знает, что я этого хочу. Произнести это было очень непросто. Почти так же нелегко, как и изгнать из головы Малфоя этим вечером. Но она сделала это. Потому что так было нужно. Ему. Его семье. Друзьям. А ей?.. Она не знала, видит Мерлин. Сегодня за ужином ее сердце немного оттаяло, но… по сути все осталось по-прежнему. Безграничная пустота у нее в груди. И ощущение легкой тоски. Гермиона привыкла прислушиваться к своим чувствам. Но еще больше она привыкла следовать логике. И логика говорила, что лучшим решением будет переехать к Рону. Выйти за него замуж и создать полноценную семью. Завести детей. Потому что такой набор – все, что нужно для среднестатистического счастья. А статистика не врет. Рон открыл рот, но с его губ не сорвалось ни слова. Кажется, в его голове все еще звучали слова Гермионы, и он пытался понять, не послышались ли они ему. Наконец он собрался и произнес. - Ты… согласна? Правда? – немного сумбурно. Его ладонь прижалась к ее щеке, и она закрыла глаза. - Ну, конечно, правда. Кажется, он совсем забыл о присутствии Гарри и Джинни. Рон поцеловал ее. И это был не простой поцелуй – не его обычное касание ее губ. В этот раз было глубже. Сильнее. Горячее. Так, что становилось трудно дышать. Она ответила на его поцелуй, и обхватила руками его шею. Прижалась к его груди. Но даже сейчас в ее душе было тихо-тихо. И никакого отклика. Сердце бьется спокойно и ровно. Дыхание не прерывистое, а… почти умиротворенное. И кожа гладкая, без мурашек. Даже нет покалывания на кончике языка. Вообще ничего. И в этот миг шальная мысль со скоростью света пронеслась в ее голове. Одной мысли о Малфое хватило, чтобы тебя бросило в жар. Одного воспоминания о том, как он был близко, и какие у него холодные глаза. Этого было достаточно, чтобы тебе стало трудно дышать. Чтобы сердце начало тяжело бухать в груди. Чтобы появилась гусиная кожа, и ты слетела с катушек. Мысль эта исчезла быстро, да шлейф остался. Как хвост феи, как осевшая на кончиках ресниц космическая пыль. Мерлин, это просто бред. Это до невозможного глупо. Это… всего лишь ее волнение, нервозность. Гермиона тут же оправдала себя тем, что ей не хватает эмоций в отношениях с Роном. И поэтому любой отклик на другого человека она воспринимает так остро и придает ему слишком большое значение. Она прижалась к Рону еще сильнее. Впилась ногтями в его кожу. Ей нужно было доказать обратное. А еще подтвердить, что Малфой не вызывает в ней ничего кроме злобы и неприятного, склизкого волнения, и что губы Рона – те, которое бы ей хотелось целовать. И доказать это нужно было первую очередь самой себе. Просто необходимо было почувствовать хоть что-то рядом с ним. До боли необходимо. Потому что нет ничего хуже ощущения пустоты под ребрами, в груди. Кто-то осторожно кашлянул, и Рон отстранился от нее. С ее губ сорвался разочарованный вздох. Гермиона взглянула на Джинни. Она ухмылялась. Гарри поцеловал ее в макушку. - Фея-крестная всегда поможет. Даже тебе, Рон. Хоть ты и настоящая заноза в заднице. Рон ничего не ответил. Все еще смотрел на Гермиону, и глаза его сияли. И неожиданно у него на губах расцвела улыбка. Такая искренняя, светлая. Но, видит Годрик, такая глупая. - Знаешь, а я больше не злюсь на Джинни. Отчасти я даже рад, что она все решила… ну, в общем, за нас. - В самом деле? – рассеяно поинтересовалась Гермиона. Она затаскивала в гостиную уже, наверное, десятую по счету коробку. А ему даже в голову не пришло ей помочь. Ну, или хотя бы посоветовать ей воспользоваться волшебной палочкой. Гермиона чувствовала, как вспотела ее шея, и волосы, несколько неудачно собранные в уже растрепавшийся пучок, неприятно липнут к взмокшей коже. Мышцы тянуло. Бросив коробку на полпути, Гермиона решила сделать временную передышку и устало плюхнулась на диван. Совершенно дурацкий, между прочим. В общем, как и все, что она видела в этой комнате. Квартира Рона была полна самой разнообразной дорогой мебели, но, увы, совершенно безвкусной и уж точно никак не сочетающейся между собой. Гермиона задалась вопросом, разрешит ли он ей избавиться от этого, мягко скажем, барахла, да и вообще – нужно ли ей пытаться преобразить его квартиру. - Просто, если бы не она… мы бы так никогда не оказались вместе. Наверное. Он взял ее за руку, и их пальцы переплелись. Гермиона устало взглянула на него. - Это уж точно, - фыркнула она. Рон улыбнулся. Он убрал свою руку. Его ладонь прикоснулась к ее бедру. Гермиона почувствовала жар, исходящий от его кожи, даже через плотную ткань джинсов. Ее тело напряглось. А рука Рона тем временем продолжила путешествие по ее ноге. Медленно вверх – плавно вниз, медленно верх… - Тебе очень идут эти… Его ладонь легла на внутреннюю сторону ее бедра, несколько выше колена. Медленно, он вновь повел ее вверх. Гермиона подавила искушение отодвинуться и скрестить ноги. - Джинсы, - подсказала она слегка осипшим голосом. - Да, верно, - пробормотал он. Немного с хрипотцой. Ее шею опалило его дыхание. Она почувствовала невесомое прикосновение его губ. Гермиона отстранилась от спинки дивана и выпрямила спину. Рон медленно провел языком у нее за ухом, оставляя влажный след. - Ты в них выглядишь очень… Он не договорил. Вместо этого прикусил мочку ее уха. Гермиона сидела, ощущая себя, как натянутая струна. Кажется, все ее существо сконцентрировалась на тех квадратных сантиметрах ее кожи, где ее касаются его губы. Она не могла сказать, что ей это не нравилось. Просто ей стало до жути страшно. Так, что затряслись коленки, и волоски у нее на руках встали дыбом. - Рон… - пробормотала она, осознавая, что ее голос стал на полтона ниже. Его губы переместились на ее подбородок. Его ладони обхватили ее лицо. А она сидела неподвижно, словно статуя. Позволяя ему делать с собой все, что он захочет. Его пальцы пробежались по ее шее. А затем вниз – к вырезу ее рубашки. Замерли на первой пуговице. И уже через секунду медленно ее расстегнули. Ее разум заволокло туманом. Густым, как молоко. Никто еще никогда не касался ее вот так. Она не знала, что ей делать. Ей казалось, что в такой ситуации инстинкты сделают все за нее. Но она была в ступоре. Ее тело словно застыло. И она не могла управлять собой. Слишком не те руки и не те чувства. - Рон… - снова. Почти неразборчиво, почти невнятно. Почти без сопротивления или желания его остановить. Гермиона прикрыла глаза. Слегка повернула голову в сторону. Всего на какой-то миллиметр. Но этого хватило, чтобы их губы встретились. Его язык мягкой змейкой скользнул внутрь и осторожно прошелся по небу. Так легко. Едва-едва. Нежно, но настойчиво. Ближе, сильнее, крепче, глубже. Так, что приходилось дышать чаще, чтобы тело получало достаточно кислорода. И почему-то в этот самый момент она вспомнила другие губы. Плотно сомкнутые, сжатые в тонкую линию. Те самые, которые она всегда считала смертельно холодными. И в голове неожиданно появился вопрос. Что чувствуешь, когда целуешь Драко Малфоя? Внутренний голос завопил, не жалея сил. И она, словно вторя ему, охнула. Так неосознанно, с дрожью и придыханием застонала. И Рон воспринял это как хороший знак. А она… не знала. Что, черт возьми, дальше. Не думай об этом. Просто не думай. Только не о его чертовых губах. Не о том темном углу и… Мерлин. Поздно. Было бы проще, если бы он сделал все сам. Но это, наверное, было неправильно. Рука Рона оказалась у нее на волосах. Резким движением он стянул резинку с ее дурацкого пучка, и она отлетела куда-то в сторону. И ладно. Его пальцы медленно заскользили по ее шее. Переместились на плечи. А затем вновь вернулись к пуговицам на ее рубашке. Он справился с ними, даже не глядя, не переставая впиваться в ее губы. На удивление быстро. Так, как будто уже делал это. Как будто уже раздевал девушек. Это даже удивило ее. И отчасти – завело. Прохладный воздух опалил ее живот. Она почувствовала, как по коже пробежали мурашки, как ее тело начало оживать, откликаться на его прикосновения. Чертов Малфой в ее голове. Он и его чертовы губы. Она слегка толкнула Рона в грудь. Пальцы обожгло. Он повалился на спинку дивана. Гермиона оказалась сверху. Обхватила бедрами его колени. Так крепко, как могла. Она чувствовала, как он возбужден. Настолько сильно, что чуть не задохнулась от этого. Рон улыбнулся, и провел большим пальцем по ее скуле. И на секунду ее передернуло от того, как он смотрит на нее. И от того, что его лицо было настолько непохожим на то, которое сейчас плясало у нее под сомкнутыми веками. Неожиданно его взгляд опустился ниже. Остановился прямо на ее полускрытой тканью рубашки груди. Одним движением он отвел ее руки назад и стянул с нее ее клетчатую рубашку, и она упала на пол у нее за спиной с легким шелестом. Внезапно Гермионе показалось, что на ней слишком простой лифчик. Самый обычный, уже немного посеревший от частых стирок. Она вспомнила, как много родинок у нее на груди. На спине. На животе. Дыхание стало прерывистым, сбивчивым. Она – смущенная и почти опьяненная. Ей захотелось прикрыться. Руки сами собой потянулись вверх. Рон прервал ее движение. - Нет, - голос твердый, словно сталь. Одной рукой он сжал ее запястья. А затем резко дернул девушку на себя. Гермиона почти упала на него. Лица в нескольких сантиметрах друг от друга. Его запах на кончике ее языка. Она облизнула нижнюю губу и зажмурилась. Он больше не казался таким приторно-домашним. Таким неправильно сладким. И ей это понравилось. Кончики их носов соприкоснулись. Она распахнула глаза. И, Мерлин. Его расширившиеся зрачки почти поглотили радужку. Она почти утонула в этом взгляде. - Чего ты боишься? – хриплый шепот. Гермиона немного склонила голову, и потерлась кончиком носа о его подбородок. - Ничего. Просто… со мной еще ни разу… я еще никогда не… Она не могла сказать это вслух. Потому что… это было слишком неправильно для нее. Даже в мыслях она не смела произнести нечто в этом роде. И ведь он все равно все это знал. И вдруг она решила. Вот так просто. Хватит. Хватит ломаться. Просто – отдайся. Резко она выдернула полы его футболки из брюк. И буквально сорвала его с нее. Прижалась к нему настолько, насколько могла. Всем телом ощущая исходящий от него жар. Кожа к коже. Грудь к груди, живот к животу. Он застонал. Она почувствовала, как по ее хребту пробегают волны дрожи. Она начала покрывать поцелуями его лицо. Быстро, так, словно боялась, что он исчезнет. Рон откинул голову, подставляя себя под ее губы. Пальцы сами собой пробежали по его спине, по линии его позвоночника и обхватили его плечи. Опустились ниже, слегка прикоснулись к линии его ключиц. Он задышал чаще. И это вызывало новые приступы дрожи. А затем вниз, по бокам. К животу. Его мышцы напряглись, как только ее пальцы оказались ниже линии его ребер. От ощущения того, как его мышцы сокращаются и подрагивают под ее пальцами, новая горячая волна жара разнеслась по ее телу. Гермиона, как зачарованная, изучала его тело. Его живот. Едва заметный пресс. Углубление пупка. Взгляд опустился ниже. Ее щеки запылали. Во рту как будто пересохло. Она вновь облизнула губы. И в этот миг его пальцы сжали ее подбородок, заставив ее вскинуть голову. Секундный контакт глаза в глаза. А затем его губы впились в ее шею. Зубами он закусил ее кожу. Она застонала. Руки снова обхватили его плечи. - Рон… А его губы тем временем опускались ниже, к ее груди. Она задыхалась. Судорожно впилась в кожу у него над лопатками и откинула голову. Открываясь перед ним. Выгибаясь навстречу. Теряя контроль над собой. Над собственными мыслями и собственным телом. Плевать. Теперь уже – на все. Потому что просто хотелось чувствовать на себе его руки. Его губы. Прикосновения. И медленно сходить с ума. Лишь бы не думать о другом, лишь бы забыться. Гермиона чувствовала, как ее сердце напряженно бьется у него под губами. Как его пальцы обхватывают ее грудь в впиваются в кожу. Как его язык медленно скользит в ложбинке между ее грудями. Его ладони опустились вниз и обхватили ее бедра, находясь в лихорадочных поисках пуговицы на ее джинсах. Почти нащупывают ее. Почти расстегивают и тянут вниз… Но внезапно. - Нет. Рон, я не… Гермиона вскакивает с него так быстро, что чуть тут же не сваливается ему под ноги. Резко хватает рубашку и прижимает ее к груди. Застегивает пуговицу на джинсах и оправляет волосы. - Прости, но я не… Гермиона поправила сползшие бретельки лифчика и спешно накинула рубашку на себя. Он дышит слишком часто. Его глаза почти черные. Ее взгляд снова впивается в бугор на его брюках. Черт. Черт, черт, черт. Что ты наделала. Она тут же начала оправдываться: - Дверь открыта, и… Она сделала микроскопический шаг назад. Рон откинулся на спинку дивана и спрятал лицо в ладонях. Зарылся пальцами в волосы. - Гермиона… - голос все еще хриплый. И столько разочарования. Его было так много, что она даже готова была продолжить. Начать все с того момента, где они только что остановились. Но Гермиона понимала – поздно. Сама все испортила. Видит Мерлин, она просто не могла иначе. Она честно пыталась отключиться. Поддаться. И ей почти удалось. Она почти растворилась в его прикосновениях и поцелуях. Но как только руки Рона перешли запретную черту… Рассудок вновь взял верх. - Прости, - пробормотала она. Он уперся локтями в колени. Подобрал с пола свою футболку. - Может, мы все-таки совершили ошибку? Я имею в виду… Она начала неловко переминаться с ноги на ногу. Может, мы и совершили ошибку. Я совершила. Она закусила губу. Устремила взгляд в пол. Неловкий шаг назад и покашливание. - Мне нужно занести оставшиеся коробки. И Гермиона вышла из комнаты, на ходу застегивая пуговицы. Оставила его одного. Как только она оказалась снаружи, дышать стало значительно проще. Звон свадебных бубенцов: неужели ОНИ и правда женятся? Новости последних часов буквально взбудоражили все волшебное сообщество! Не далее, как вчера вечером, до нас дошел слух, что две пары, совершенно точно обожаемые всей магической Британией, собираются, наконец, узаконить свой союз. Четверо юных волшебников с несколько дурной репутацией – все еще румяные и совсем зеленые подростки, уже готовы пойти на этот отчаянный шаг – вступление в брак. Как стало известно из достоверных источников, знаменитый Мальчик, Который Выжил, все еще почитаемый как Избранный или просто Гарри Поттер, сделал предложение своей очаровательной подруге Джинни Уизли. Даже удивительно, к чему такая спешка, ведь им обоим еще нет и двадцати. Примечательно, что все вышеописанное произошло во время дня рождения крестника Гарри Поттера – полуоборотня с задатками метаморфа, Тедди Люпина. Неужели мистер Поттер решил пожертвовать своей безоблачной, распутной, чудесной молодостью, чтобы растить этого несчастного, больного мальчика в полноценной семье?.. С другой стороны ходят слухи, что будущая миссис Поттер находится в интересном положении, что, несомненно, подливает масла в огонь. Неужели их будущий семейный союз – ни что иное как брак по «залету»? Интересно, что бросать карьеру и уходить из команды по квиддичу Джинни Уизли пока не планирует, что тоже наводит на определенные мысли. Неужели ее совсем не заботит здоровье ее будущего ребенка?.. Или ее будущий супруг настаивает на том, чтобы она приносила доход в семью и не висела у него на шее мертвым грузом (ведь, как известно, семья Уизли, пусть и чистокровная, но состоянием и богатствами избалована не была)? Естественно, что магическое сообщество помнит и о «лучших» друзьях Гарри Поттера – Гермионе Грейнджер (очаровательной, роковой шатенке с весьма сомнительным прошлым) и ее – теперь уже совершенно точно – будущем супруге Рональде Уизли (который, кстати, в скором времени планирует покинуть свой пост в отделе мракоборцев. Свидетельствует ли это о его разладе с его знаменитым другом?). Буквально вчера стало известно о том, что эта пара планирует поселиться под одной крышей. Любопытно, что это случилось так спешно и сумбурно, хотя и этот шаг был весьма ожидаем (в самом деле, Уизли и Грейнджер встречаются уже более двух лет, но решаются на переезд только сейчас. Что бы это значило? Не играют ли они в угоду публике? И насколько искренни их чувства?). Хотелось бы отметить и то, что решение об их переезде было обнародовано в тот же день, что и известие о помолвке Джинни Уизли и Гарри Поттера. Неужели Гермиона и Рональд не хотят ни в чем отстать от своих знаменитых друзей? Или же старший брат юной Уизли попросту завидует своей юной, но уже такой успешной во всех смыслах сестре?.. Как бы там ни было, совершенно очевидно, что в скором времени в магической Британии отгремят две сенсационные и незабываемые свадьбы. Почитатели Поттеров-Уизли-Грейнджер, ликуйте. Фанаты, желающие оказаться на месте одного из этих счастливчиков, кусайте локти. Хотя время покажет, насколько в самом деле окажутся крепкими эти союзы. Малфой читал медленно, скривив губы. Кусок яичницы, который он пережевывал, так и просился наружу. Первую часть статьи он едва помнил. Но как только он увидел фамилию Грейнджер, каждая строчка – почти автоматически – начала отпечатываться в его мозгу. Будто бы кто-то стучал по несуществующим клавишам несуществующий печатной машинки, вколачивая эти слова ему в сознание. Малфой почувствовал, как напряглось его лицо. Как пальцы впились в края бумаги. Дочитав до конца, он медленно скомкал этот чертов газетный лист и отшвырнул его в сторону. Подальше от себя. Так, словно он был ядовитым пауком, намеривающимся его укусить. Драко чувствовал подступившую к горлу желчь. Ощущал, как все больше погрязает в водах тягучего, словно смола, отвращения. И, что самое удивительное, – в отвращении не к ней. А к самому себе. Читать это было мерзко. Но еще гаже было осознание того факта, что он вообще это читает. Не перелистывает страницу, как делал это раньше. Не отводит взгляд. И даже – не испытывает безразличия. Вместо этого – пропускает через себя каждую строчку. Въедается взглядом в эти аккуратные чернильные буквы. С жадностью, по уровню граничащей с определением “маниакальная”, вчитывается в каждый абзац. Роется в личной жизни Грейнджер. Копается в ее грязном белье. Изучает его через призму паршивой желтенькой газетенки. И не понимает, какая ему, Мерлин, разница. И почему ему не все равно. По какой причине это его так бесит, доводя до исступления и немой ярости. Ведь ему должно быть все равно. В идеале – к черту. Так должно быть, но так не было. Он просто думал о ней. С того самого момента, как то воспоминание опалило его нутро. Думал, не переставая. И, словно мазохист, воскрешал в памяти образы той ночи. Что изменилось? Что его так отчаянно пыталось покоробить и вызвать сожаление? Сожаление? Как будто ему и так мало. Будто бы ему не хватает того, что есть. Не хватает ее горящих щек. Его прерывистого дыхания и запаха дешевенького лавандового мыла. Он был в тихом ужасе от собственных мыслей. В таком, что еще мгновение – и на его платиновых прядях проступит седина. Малфой ударил кулаком по столу. Тем самым, которым недавно расшиб окно. Даже не потрудился перебинтовать руку. Глубокие порезы, едва успевшие схватиться и покрыться корочкой, начали кровоточить вновь. Уж лучше боль, чем мысли о Грейнджер. Уж лучше его боль, чем ее крики в его голове.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.