***
От монотонного воя хасков закладывает уши. До корабля остаётся меньше десяти метров, и всё, о чем просит Шепард — это преодолеть их без проблем. Плечи и руки ломит от напряжения: гет, которого они с Тали волокут на себе, оказывается отнюдь не пушинкой. Глаза застилает пот, смахнуть который не представляется никакой возможности. Дрожат от усталости ноги, ноет спина, и, кажется, её впервые не радует возможность прихватить с собой лишнюю пару пушек. — Открыть левый шлюз! — командует Шепард. — Так точно, — звучит в динамике голос Джокера. За серой вуалью танцующей в воздухе пыли терпеливо дожидается «Нормандия». — Я прикрою, — бросает Гаррус, и рёв хасков разбавляется звуками выстрелов. Не проходит и нескольких секунд, как на смену убитым приходят живые. Десяток живых. До конца платформы остаётся всего ничего, глаза различают темноту шлюза, и Шепард рывком устремляется вперёд, сокращая расстояние вдвое. — Помоги мне, — бормочет она, стиснув зубы. Объединив усилия, они с Тали отправляют гета в свободный полёт до корабля. Обернувшись, Шепард хлопает Гарруса по плечу. — Давай, вперёд! — подгоняет его она и снимает с пояса пистолет. Первый выстрел приходится ближайшему хаску ровно промеж глаз. На втором рука виляет вправо: подобравшийся в суматохе противник виснет у неё на локте, пытаясь повалить наземь. Шепард не особенно церемонится, отвечая ему ударом в челюсть — время красивой и чистой перестрелки давно прошло. Кажется, это лишь раззадоривает их: количество хасков возрастает не в математической, а геометрической прогрессии. Они высыпают отовсюду, словно саранча, сбиваются в кучи, несутся толпой, ведомые лишь одним, неподавляемым инстинктом — уничтожить. — Шепард! — слышит она приглушённый расстоянием голос Гарруса. Отступив на пару шагов, она разбегается — чтобы мгновением позже сорваться с края платформы. Секунда полёта кажется ей почти бесконечной. Шепард вдруг живо вспоминает, что когда-то давно, ещё до службы, боялась высоты; что внизу — мириады сверкающих звёзд; что на бедре её горячо пульсирует рана. А потом её сердце совершает кульбит, замирает и начинает биться снова. Прижавшись ладонями и коленями к полу, она пытается восстановить дыхание. С тихим шипением закрывается дверь шлюза. Корабль едва заметно вздрагивает: «Нормандия» переходит на сверхсветовую скорость. Заброшенный Жнец остаётся далеко позади. Ухватившись за протянутую Гаррусом руку, Шепард поднимается на ноги. — Ты в порядке? — спрашивает он, кивая на бедро. — В порядке, — выдыхает она. — Зацепило немного. Нестрашно. — А я, кажется, обзавёлся свежим переломом, — сообщает Гаррус, касаясь левого локтя. — Или трещиной, не знаю. Неудачно приземлился, — поясняет он в ответ на её взгляд. — Покажем тебя доктору. Тали? — Мой костюм повреждён, но я закрыла разрыв, — отзывается та, напряжённо вглядываясь в дисплей омни-инструмента, но тут же поднимает голову. — Честно говоря, меня больше волнует наш… трофей. Это же гет, Шепард. Ты осознаёшь, на какой мы идём риск? — Пока весь риск заключается в том, что Гаррус повредил руку, а ты, возможно, подцепила инфекцию, — отзывается Шепард, разминая шею. — Он выключен, Тали, — напоминает она. — К тому же, ты сама говорила, что ещё никому не удавалось захватить функционирующего гета. Только представь, сколько перед нами открывается возможностей. — Да, но… Хорошо, Шепард, — выдыхает Тали, сдавшись. — Ты права: это наш шанс, и мы не можем его упустить. Но если что-то пойдёт не так… — Если что-то пойдёт не так, мы выбросим его в шлюз. — До того, как он заразит вирусом СУЗИ, или после? — интересуется Гаррус невинным голосом. — Если ты думаешь, что это смешно… Ладно, это и впрямь было смешно. — Рада, что тебя это веселит, — бормочет Тали, выключая омни-инструмент. Шепард пожимает плечами, повторяя уже не раз озвученное ей прежде: — Предпочитаю слепой оптимизм.***
Прислонившись к стене в отсеке технической лаборатории, Шепард размышляет о том, когда в их с Гаррусом привычки вписалось наблюдение у Мордина. Конечно, в данный момент всё можно свалить на занявшую медотсек Тали, но что-то подсказывает ей, что дело не только в этом. Доктор Чаквас превосходно разбирается в физиологии различных рас, а Мордин, строго говоря, был завербован отнюдь не из-за врачебного таланта, однако что она, что Гаррус почему-то раз за разом приходят именно к нему. Есть в его отношении к ним что-то особенное; почти отеческое. Думая о своём, Шепард не сразу осознаёт, что к ней обратились. — Разве вам не нужно сообщить новости Призраку, коммандер? «Вы» в вопросе Гарруса режет уши, и она не знает, как трактовать подобное: как некоторую игривость или затаённую обиду. — Уже сообщила, — отзывается она и складывает руки на груди. — Вам некомфортно в моём присутствии, офицер Вакариан? — Никак нет, мэм. Просто подумал, что у вас наверняка найдутся другие дела. — Они могут подождать. Я хочу убедиться, что моя команда в порядке. — В таком случае, вам стоило бы присмотреть за Тали. Вы же знаете иммунитет кварианцев. Одна пробоина в скафандре и… — Я уверена, что Тали вот-вот покинет медотсек — если уже этого не сделала. Беглый осмотр проводится гораздо быстрее, нежели сращивание кости. Что-то в их подчёркнуто вежливом диалоге цепляет изнутри острыми крючками, словно стремясь вывернуть её наизнанку. — Думаю, остальная часть команды заслуживает вашего внимания гораздо больше, чем я. — Мне необходимо знать, что вы здоровы и способны продолжать миссию. Мы вышли на финишную прямую. Медлить нельзя. — Здоров и способен, уверяю вас, — отзывается Гаррус и дёргает жвалами. Нервничает или злится? Нервничает и злится. — И всё же я хочу убедиться в этом лично. — Что ж… Тогда не смею возражать, коммандер. — Великолепно. — Шепард, — подаёт голос Мордин. Прервав работу, он, не церемонясь, указывает ей на дверь. — Прошу вас, покиньте лабораторию. Вы отвлекаете нас обоих. Личное — не здесь. Не сейчас. — Это не… — начинает Шепард, но осекается: глупо отрицать очевидное. — Прошу прощения, профессор, — извиняется она и покидает помещение. Напряжение, немного отпустившее во время обработки её собственной раны, возвращается вновь. Прикрыв глаза, Шепард проходится вдоль коридора. Если анализ СУЗИ не принесёт неприятных неожиданностей, она сразу упадёт спать — на сутки, не меньше, потому что в противном случае окончательно тронется. Кажется, «Церберу» стоило позаботиться о её теле чуть доскональнее — по крайней мере, она бы не отказалась от дополнительного набора нервов. Из титана. Что за чушь бродит в её голове… Гаррус выходит из лаборатории десятью минутами позже и, кажется, ничуть не удивляется её присутствию. Опасаясь, что он попросту пройдёт мимо, Шепард касается его локтя. Однако Гаррус, судя по всему, не горит желанием продолжить их завуалированную перебранку, поэтому она решается заговорить первой. — Напоминаю: не пренебрегать антигистаминами! — доносится до них голос Мордина, а потом у двери материализуется и сам профессор. — Дважды в день! Не могу промолчать: будьте внимательнее — возможны натёртости. Направлю брошюру с краткими советами на вашу почту. Полезные схемы, позы, удобные для обоих видов, обзор эрогенных зон. Могу предоставить масла и смазки для снижения дискомфорта. Снабдил СУЗИ электронными демо-видеозаписями для выдачи справки при необходимости. Посмотрите, когда будет время. Лучше всё-таки до контакта. Шепард не знает, смеяться ей или плакать, потому что нелепость ситуации явно располагает к обоим вариантам. — Минуточку, Мордин, — выдавливает из себя она. — Вы издеваетесь, не так ли? — Шокирующее предположение! — восклицает тот, но в уголки его губ явно закрадывается улыбка. — Доверие между пациентом и доктором священно. Никогда бы не подумал дразниться. Наслаждайтесь, пока можете. Кивнув на прощание, он скрывается в лаборатории, оставляя Шепард с отчётливым желанием провалиться сквозь землю. — Видеозаписи? — тянет Гаррус, медленно разворачиваясь к ней. — Надеюсь, он пошутил. — Может, проверим? Он хмыкает. — Не думаю, что в этом есть смысл, учитывая… — Не нужно ничего учитывать, — качает головой она и подходит ближе. — Гаррус, надо поговорить. — Ну, мы уже говорим, — резонно замечает тот. — Точно, — вздыхает Шепард, собираясь с мыслями. — Слушай, я знаю, что ты до сих пор злишься и, возможно, не в лучшем настроении для беседы, но я не хочу, чтобы между нами оставалась недосказанность. — Ладно, — кивает Гаррус, и, к счастью, она не слышит в его голосе попытки закрыться или желания продолжить конфликт. Что ж, это явный шаг вперёд. — Насчёт того разговора… — начинает Шепард, намеренно держась рядом: она знает, как чутко он реагирует на тактильный контакт, и готова успокоить его касанием, если диалог выйдет из-под контроля. — Тогда мы оба… вспылили. Ты злился на Кайдана и моё отношение к нему, я злилась на отказ меня понять… Такое случается, но это не значит, что нам нужно продолжать в том же духе. И, предлагая притормозить, я вовсе не подразумевала… свести всё на нет. Гаррус удивлённо шевелит жвалами. Судя по всему, он не ожидал подобного поворота событий, и, осознав это, Шепард хочется настучать ему по голове: неужели он думал, что она готова пойти на попятный только потому, что они не сошлись во взглядах? А может, стоит настучать по голове себе — за неспособность доступно объяснить то, что имеет в виду? — У нас есть задание, — продолжает она, вглядываясь в его лицо, — и это задание важнее не только наших отношений, но и жизней. Мы должны быть собраны. Мы не можем тратить время и силы на споры. Чёрт возьми, Гаррус, всё, о чём я думаю в последнее время — это ты. Когда мы ссоримся, мои нервы проходят такую проверку на прочность, которой позавидовал бы надзиратель тюрьмы. Я не справляюсь, Гаррус. Моей выдержки не хватает, а это не лучшая характеристика для лидера. Я не хочу подвести команду. Я не хочу подвести тебя. Некоторое время они стоят, молча сканируя друг друга взглядами, а потом Гаррус осторожно касается её скулы. — Ты никогда не подведёшь меня, — говорит он негромко. — А ещё ты гораздо сильнее, чем думаешь. — Едва ли, — усмехается она, прижимаясь щекой к его ладони. — Как ты можешь наблюдать, я явно теряю голову. — Мне это нравится, — признаётся он и опускает руку. — Значит, мы просто… притормозим? На время? — На время, — подтверждает Шепард. — Мои мозги определённо перегреваются, а мне вовсе не хочется оказаться в психушке раньше, чем я доберусь до Коллекционеров. — Думаю, этот сюжет из разряда фантастики. — Как знать, — говорит она и меняет тему: — У нас есть полчаса и… — У тебя есть идеи, как можно провести это время с пользой? — с усмешкой перебивает её Гаррус. — Да, есть. Я собираюсь принять душ и перекусить. Тебе тоже не помешало бы отдохнуть. — Я в порядке, — отзывается он. — Ты слишком уж бережёшь меня, но я ведь не стеклянный. — Это всего лишь предложение, но если ты не хочешь ему следовать — твоё дело. Увидимся на совещании. Кивнув на прощание, Шепард отходит прочь, но останавливается, услышав оклик. — Шепард? — повторяет Гаррус её имя и складывает руки за спиной. — Я рад, что ты решила не вычёркивать мою кандидатуру из списка… претендентов на твоё расположение. — Из списка? — Что, его нет? — наигранно удивляется он. — Тогда тебя окружают идиоты. — Может, я просто поразилась тому, что ты знаешь о его существовании? — ехидно улыбается она и скрывается в кабине лифта.***
Чем дольше Шепард живёт, тем больше убеждается в том, что горячий душ и горячий же ужин способны творить чудеса — по крайней мере, с ней. Усталость и напряжение покидают её тело подобно устремившейся в слив воде, поэтому в зал для брифинга она входит вполне взбодрившейся — с удивлением отмечая, что Гаррус её опередил. — Не рассчитал время, — говорит он, предвосхищая её вопрос. — А я-то думала, ждал меня. — Знаешь, Шепард, — задумчиво произносит он, — ты… как вы говорите… та ещё кокетка. Она смеряет его озадаченным взглядом. — Почему? — Я не уверен, что правильно подобрал слово, — говорит Гаррус извиняющимся тоном. — Я имел в виду, что ты заигрываешь со мной. И мне это нравится, — торопливо добавляет он. — Я заигрываю с тобой? — Заигрываешь. Опять. — Даже не знаю, что сказать. Я не специально? — Специально или нет, я ничего не имею против. Просто… Ты предложила притормозить, и я подумал, что… Не знаю — что теперь между нами не будет никакого бесконтрольного флирта и так далее? Видимо, я умудрился понять тебя неправильно даже после объяснений. — Разве мы флиртуем? — интересуется Шепард, отчётливо понимая, что, в общем-то, да. Флиртуют. Ещё чуть-чуть, и их вполне может занести в далёкие дали, где практически каждое слово будет звучать уже не заигрывающе, а откровенно дразняще. — А разве нет? — щурится Гаррус в ответ. — Давай начистоту: что конкретно ты имела в виду? Что теперь нам придётся спать по отдельности? — А что, совместный сон уже вошёл у нас в привычку? Впрочем, вчера мне было так одиноко… Что ты несёшь, Шепард, в конце-то концов? Жвалы Гарруса расходятся в стороны. Несколько мгновений он молча смотрит на неё, а затем тихо произносит: — Признаться, после твоей постели спать на полу куда неудобнее, чем раньше. Но я готов потерпеть. Ты, как ни крути, права. Есть более важные дела, чем… Дверь открывается, не давая ему закончить, и Шепард делает пару шагов назад, понимая, что за время их короткого разговора подошла к Гаррусу слишком близко. Они обязательно продолжат позже, потому что им очевидно нужно обговорить этот неловкий момент. Сейчас же в зал постепенно подтягиваются прочие члены команды, и Шепард отстранённо думает, что это их первое собрание в полном составе. Она вздрагивает, когда Гаррус, к которому она опрометчиво повернулась спиной, неожиданно дует ей в шею. Хочется с силой передёрнуть плечами — будто это может помочь стряхнуть мгновенно побежавшие по коже мурашки. — Пылинку сдул, — поясняет он, склонившись ближе. Шепард откашливается. — Полагаю, все в сборе, — начинает она, обводя взглядом коллег. — Как многим из вас уже известно, нам удалось заполучить в свои руки систему «Свой-чужой». С её помощью мы сможем пройти через ретранслятор Омега-4 и дать бой Коллекционерам прямо в их логове. СУЗИ, у тебя есть новости? На столе мигом появляется голографическая сфера, мерцающая мягким серебристым светом. — В настоящий момент я могу сообщить лишь одно: в системе «Свой-чужой» использованы технологии Жнецов, — отзывается она. — Её работа может привести к нестабильности систем «Нормандии», поэтому я настоятельно рекомендую повременить с установкой и провести тщательное исследование. — Сколько для этого потребуется времени? — К сожалению, я не могу предоставить точной информации. — Мы не можем откладывать наше задание вечно, — замечает Миранда. — Как и безрассудно рисковать нашими жизнями, — говорит Шепард в ответ. — О каком времени идёт речь, СУЗИ? О днях — или неделях? — Я не могу дать точного ответа. — Тогда принимайся за работу. — Я сообщу о результатах, как только они будут готовы, — произносит ИИ прежде, чем отключиться. — Если с этим покончено, я думаю, самое время обсудить уникальный трофей, который вам удалось добыть на Жнеце, — снова подаёт голос Миранда. — Так и тянет заграбастать его себе, а? — интересуется Джек с кривоватой усмешкой. — Невредимый гет будет бесценным подарком для отдела разработки оружия, — невозмутимо продолжает Лоусон. — К тому же, «Цербер» предлагает вознаграждение за каждый неповреждённый экземпляр, и, поверьте, коммандер, оно стоит того, чтобы задуматься. — Здесь мы не согласимся, — качает головой Джейкоб и опирается руками о стол. — Я видел достаточно таких на Иден Прайм. Это опасно. Предлагаю избавиться от него без лишних разговоров. — Никогда бы не подумала, что скажу это, — включается в разговор Тали, — но я поддерживаю… его. — А потом их обнаружат в одной постели, — со смешком шепчет Гаррус, и Шепард испытывает противоречивые чувства: с одной стороны, её губы сами собой растягиваются в улыбке, с другой же — хочется обернуться и напомнить, что они, на минуту, обсуждают не планы на выходные. — Я уничтожила не один десяток гетов, — произносит она, оставив шутку без внимания, — но этот был первым, кто пытался пообщаться со мной. Чёрт побери, он, возможно, спас наши жизни, и я хочу узнать, почему. — Геты не говорят, — напоминает Миранда. — Но он действительно говорил, — замечает Тали. — Значит, разобрав его, мы обнаружим голосовой модуль. — Голосовой модуль не объяснит, почему этот гет носит на себе часть брони N7, — парирует Шепард. — Вероятно, трофей? — предполагает Мордин, задумчиво касаясь пальцами губ. — И будет ли машине дело до таких вопросов? — подхватывает Джейкоб. — Нет. — Миранда качает головой. — Желание обладать трофеем подразумевает наличие эмоций, которых ИИ лишены. — По-моему, СУЗИ вполне эмоциональна, — встревает Гаррус. — Правда, умело это скрывает. — Это искусственный интеллект, — произносит Лоусон с нажимом. — Он способен на имитацию. Очевидно, тут можно говорить лишь о ремонте в полевых условиях. — Да, — кивает Гаррус с серьёзным видом. — Чисто случайно ему подвернулась броня N7 и чисто случайно именно этот гет встретил нас на Жнеце. — Достаточно, — прерывает спор Шепард. — Нужно включить его и допросить. — Коммандер. — Миранда делает шаг вперёд. — Реактивация гета — большой риск. Решаться на подобное нужно ради интересов человечества, но не ради любопытства. — В интересах человечества будет выбросить его в шлюз, — бормочет Джейкоб, складывая руки на груди. — Если мы его включим, — продолжает она, коротко глянув на него, — нет никакой гарантии, что сможем выключить. — Пули смогут. — Или я, — басит Грант, воинственно ударяя кулаком в грудь. — Я не это… — Убери помпоны, чирлидерша, — перебивает Миранду Джек. — Никого не волнует твоё мнение, или ты ещё не поняла? — Достаточно, — повторяет Шепард, повышая голос. — Благодарю вас за советы. Предлагаю всем заняться своими делами. Имейте в виду — потом для этого может не оказаться времени. Неизвестно, когда СУЗИ закончит анализ; вы можете понадобиться мне в любой момент. Все свободны. — Так точно, коммандер, — отзывается Миранда и первой направляется к выходу. — Смотри-ка, обиделась, — бросает Джек ей в спину, однако она не оборачивается.***
Не прошло и пары дней, как события на заброшенном Жнеце превратились из яркого впечатления в поблёкшее воспоминание. Жизнь на «Нормандии», и без того кипящая двадцать четыре часа в сутки, кажется, вдвое увеличила свою скорость: тяжело оставаться спокойным, зная, что в любой момент они могут сорваться в путешествие к ретранслятору Омега-4 — в место, откуда доселе не возвращался ни один корабль. «Мой будет первым», — твердила Шепард: Тэйну, Призраку, себе. Вера в собственные силы ощутимо помогала бороться со страхом перед неизвестностью. СУЗИ не баловала новостями, и это немного успокаивало: всё шло по плану. Нарезая круги рядом с отсеком ядра ИИ, Шепард возвращалась мыслями к совещанию, тщательно взвешивая все «за» и «против», пока не словила нагоняй от доктора Чаквас, порядком уставшей от мельтешения перед глазами. Она бы и покачала головой — хорошо сетовать тем, на чью долю не выпадает опасных выборов! — но в итоге решилась. Вкладывая руку в холодную ладонь гета — или лучше сказать, тысячи гетов? — с подачи СУЗИ назвавшего себя Легионом, Шепард вдруг осознала, что знакомый ей мир вдруг изменил наклон. Легион не пытался отстрелить ей голову или заразить вирусом СУЗИ — ни до снятия защитного поля, ни после, — не раздражал механическим треском и не вещал о богоподобии Жнецов — скорее наоборот. По его словам, геты давно разделились на два лагеря, и его платформа принадлежала к «истинным» представителям расы — гетам, предпочётшим выбрать собственный путь, нежели жить под гнётом «Старых Машин». Слушая его рассказы, Шепард понимала, что всё, известное ей до этого, оказалось лишь одной стороной медали. Если его слова были правдой. Она старалась не задумываться о цене подобного доверия, последовав за Легионом на станцию еретиков, а потом уничтожив их. Отличалась бы она от Жнецов, согласившись на переписывание, сломив чужую волю в угоду собственным интересам? Едва ли. Несмотря на дикость формулировки, уничтожение казалось ей гуманным и честным поступком. Шепард предпочла бы умереть, сражаясь за свои идеалы, нежели выжить, отрёкшись от них. Невзирая на охотное согласие Легиона делиться информацией, он — конечно, теперь она могла воспринимать его только как единое существо — наотрез отказался объяснять, почему к его плечу присоединена часть брони N7. «Это… Ваше», — вот и всё, что сказал он прежде, чем переключился на воспоминания о том, как долго искал Шепард среди посещённых ею миров. Более настойчивые расспросы не возымели эффекта, и в конце концов она сдалась. Иногда они возвращались к этому разговору, и тогда Шепард дразнила его, не уставая поражаться тому, каким эмоциональным кажется ей гет. — Ты смутился, — улыбнулась она ему. — Данная платформа не испытывает кратковременной потери уважения к себе, вызванной неуместным высказыванием или действием. — Но ты смутился! Словом, с Легионом было интересно. Ещё одной проверкой на прочность стала неожиданная просьба Тали. Один из дней их вынужденного простоя был посвящён решению её немаленькой проблемы — возможному изгнанию с Мигрирующего Флота. Поначалу Шепард хотела прихватить с собой Легиона и наглядно продемонстрировать, что кварианцы способны находиться в мире со своими творениями, но в итоге отказалась от столь нахальной идеи. Говоря откровенно, отношения Тали и Легиона были далеки от дружбы, но он трогательно звал её «Создательницей», а она ни разу не попыталась его отключить, а это о чём-то да говорило. «Не нужно воевать», — просила Шепард, стоя перед адмиралами Флота и отчаянно надеясь, что её слова будут услышаны. Днём спустя СУЗИ сообщила о том, что система распознавания «Свой-чужой» просканирована и интегрирована на «Нормандию». Опасения ИИ оказались не беспочвенными: устройство было готово к работе, однако вызывало нестабильность систем корабля, несмотря на длительную подготовку. Дав добро на углублённый анализ, Шепард взяла челнок, и команда направилась во внеплановую увольнительную. После небольшого совещания, они выбрали отель на нынешней стоянке, Иллиуме: изучение требовало времени, и гарантий, что оно будет закончено в ближайшие сроки, не было. Миссия откладывалась, и Шепард не знала, радоваться ей или всё-таки волноваться.***
— …Можете быть свободны. И, ради всего святого, отдохните как следует. — Приказ понят, выполняем, — отзывается Джейкоб и неожиданно залихватски щёлкает каблуками. Миранда отводит взгляд, однако Шепард готова поклясться, что заметила на её красивых губах тень улыбки. — Пойму дословно, — бормочет Заид, потирая шею. — Отсыпайтесь, — кивает Шепард, наблюдая за тем, как команда неспешно покидает её апартаменты. Она уверена, что если не все, то большинство последует примеру Заида и попросту ляжет спать — во всяком случае, сама она поступила бы именно так. Несмотря на достаток свободного времени, последние дни были проведены в нервной суматохе; нелегко находить время для полноценного отдыха, если встаёшь с петухами, а возвращаешься, когда на «Нормандии» начинается ночная вахта. С наслаждением потянувшись, Шепард отходит к окну, краем глаза замечая, что Гаррус тоже решает покинуть номер. — Я думала, ты останешься. Звук его приближающихся шагов органично вплетается в шорох медленно закрывающихся жалюзи. — Слушай, — говорит он с усмешкой. — Я тебя не понимаю. Сперва настояла на том, чтобы мы притормозили, а теперь предлагаешь остаться… — Я не предлагала тебе остаться, — поправляет его Шепард, разворачиваясь. — Но надеялась на это. — Я просто подумала… — Она с улыбкой качает головой. — Ты выдаёшь желаемое за действительное. — А ты врёшь. Шепард скрещивает руки на груди. — Ты не ответила на мой вопрос, — напоминает Гаррус, переступая с ноги на ногу. — Я сказал, что не понимаю тебя. — Это не вопрос. — Хорошо, тогда так: чего ты хочешь? Я так и не понял, что ты вкладываешь в понятие «притормозить». — Я просто… — начинает Шепард, но прерывает себя на полуслове. Вздохнув, она делает пару шагов навстречу. — Я просто подумала, что тебе захочется побыть вдвоём. В последние дни мы почти не проводили время друг с другом и… Кто знает, когда нам придётся сорваться с места? Может статься, что это произойдёт уже в следующую минуту, а там и до Омеги-4 рукой подать. Что, если… — Она вновь сбивается, и между её бровей пролегает складка. — Нет, ты прав, — идёт на попятный Шепард. — Подождём, пока всё закончится — тогда и проведём время вместе. Ей вдруг становится тошно от осознания, что она пыталась его удержать. Да и какое может быть веселье, когда понимаешь, что единственная вещь, отделяющая тебя от желаемого — это твой здравый смысл? Помолчав, Гаррус осторожно касается её руки — всего на мгновение, но этого хватает, чтобы немного успокоить бушующие внутри Шепард эмоции. — Мой номер чуть дальше по коридору. Зови, если что-то случится, — говорит он, и она замирает, ожидая какого-нибудь продолжения, но его не следует. Провожая Гарруса взглядом, Шепард вдруг понимает, что если что и мешает им оставаться хладнокровными, так это бесконечные попытки отгородиться от собственных слабостей.***
Шепард никогда не любила атмосферу отелей, предпочитая им знакомый с детства минимализм кают, но даже проведя всю свою жизнь на кораблях и космических станциях, она всё же имела небольшой отельный опыт. Временами ей приходилось оставаться в них на ночлег — обычно это случалось во время поломки или обновления корабельных систем. Иногда с ней бывала мать, иногда — отец, но большую часть времени Шепард проводила в одиночестве. Наверное, ей стоило радоваться самостоятельности, привитой занятыми на службе родителями, однако делать это получалось не всегда. Нелюбовь нелюбовью, но выбранному ими отелю было чем похвастаться — например, широкими и удобными кроватями, сон на которых, казалось, должен прийти сам собой. Сна, тем не менее, не было. Обнимая руками подушку, Шепард пыталась отвлечься от вьющихся в голове мыслей, раз за разом возвращающихся то к грядущему прыжку через ретранслятор Омега-4, то к Гаррусу, то к пошловатому отсвету розовых ламп, которые, наверное, следовало бы выключить. Переворачиваясь с боку на бок, она проигрывала в голове последние дни и приключения на заброшенном Жнеце, битву с гетами на «Аларее» и выступление перед адмиралами Мигрирующего Флота, реактивацию Легиона и обед с Кайданом… Удивительно думать, что их спонтанная встреча могла стать последней. Шепард не сразу осознаёт, что находится в номере не одна. Рефлексы срабатывают быстрее разума, но Гаррус попадает в поле её зрения прежде, чем она успевает навести на него пистолет. — Свои, свои, — говорит он, поднимая руки. — Похоже, я устала гораздо сильнее, чем думаю, — отзывается Шепард и опускает оружие обратно на тумбочку. — Не могу припомнить, чтобы меня подводили собственные инстинкты. — Всё бывает в первый раз, — замечает Гаррус, шевельнув жвалами в подобии улыбки. — Только не в этом случае. Кстати, что ты здесь делаешь? Мне казалось, ты против совместного сна. — А мне казалось, что против ты. Но судя по тому, что твоя дверь открыта… — Ты же не думаешь, что… — Тшш. Сделаю вид, что не заметил. Она не может сдержать улыбки. — Всему виной исключительно моя забывчивость, многократно помноженная на усталость. — Ты рассчитываешь, что я поверю в эти оправдания? — фыркает Гаррус и, помедлив, аккуратно присаживается на край постели. Какое-то время в номере царит тишина, а затем Шепард молча откидывается на подушки. — Это ты предлагаешь мне ложиться, раз уж пришёл? — интересуется Гаррус. — Не просто же так ты забыл надеть рубашку, — говорит Шепард, иронично выгибая бровь. — Мы, конечно, можем ещё немного помолчать и просто смотреть друг на друга… — Я всё же предпочту, чтобы ты выспалась. — Как ни странно, я тоже. Ну так… — тянет она, обводя широким жестом постель. — Тебе нужно дополнительное приглашение? — Кто я такой, чтобы заставлять женщину ждать? Усмехнувшись, Шепард поворачивается набок и закрывает глаза, прислушиваясь к тому, как Гаррус снимает обувь. Одеяло приподнимается и опускается, талии касается ладонь. Приобняв Шепард, он замирает на почтительном расстоянии… и, кажется, перестаёт дышать. Гаррус нервничает, она чувствует это. У неё и самой отчего-то быстро колотится сердце. Шепард вдруг ловит себя на том, что ей интересно, остался ли он в штанах — сразу и не поймёшь, — и от этой мысли ей хочется зарыться лицом в подушку. Ну и кисейная же ты барышня. Открыв глаза, она бездумно рассматривает стену напротив. В конце концов ей удаётся утихомирить собственное волнение, и постепенно она начинает проваливаться в дрёму, обещающую стать полноценным сном… Но у Гарруса, определённо, изумительное чувство времени: придвинувшись ближе, он принимается осторожно теребить кончики её волос, ненароком задевая шею. На мгновение оцепенев, Шепард думает, стоит ли ей притвориться спящей или ну его к чёрту — и выбирает первый вариант. Гаррусу, однако, явно нет дела до её желаний. Она чувствует, как его взгляд скользит по её спине — так же ясно, как если бы это были руки. Несколько минут он молча разглядывает её, а потом осторожно, практически неощутимо трогает лопатки и плечи. В какой-то момент это становится настолько приятным, что Шепард понимает: она вот-вот по-кошачьи выгнется. И разворачивается. Гаррус встречает её взгляд, а затем, разводя жвалы в стороны, проводит кончиком пальца по шее. Что-то внутри отзывается тоненькой вибрацией, и Шепард зажмуривается. …Всё-таки в штанах. Кто бы сказал, радует это или огорчает. Гаррус неторопливо поглаживает её по пояснице. От его внимания ускользает тот момент, когда он пробирается под майку, касаясь тёплой кожи и нащупывая чуть выступающие позвонки. Отчего-то это приятно даже ему самому — хочется обнять покрепче, прикоснуться раскрытыми ладонями, с нажимом провести сверху вниз, чтобы она… Что? Шепард чуть отстраняется, и чтоб Гаррусу провалиться, если он понимает, что значит её взгляд. Провалиться ему дважды, но он попросту приникает к её губам — и, судя по всему, поступает правильно, потому что Шепард не отталкивает его. Более того, позволяет ему, разойдясь, уложить её на спину — всего лишь вопрос удобства, — и только тогда упирается ладонями в плечи, безмолвно прося остановиться. — Мне казалось, мы собирались выспаться, — произносит она на выдохе. — Я подумал, что ни к чему терять время зря. Он врёт, конечно, ни о чём таком он не думал — просто Шепард… Шепард слишком хороша на ощупь, слишком приятно пахнет, она вся — немного слишком для него. Каждое прикосновение получается спонтанно и естественно, и остаётся только надеяться, что ей так же приятно, как и ему. — Ах ты, коварный, — тихо смеётся она. Гаррус утыкается в изгиб её шеи, а потом делает глубокий вдох и, не удержавшись, всё-таки прихватывает зубами кожу. Шепард в его руках вздрагивает и, уцепившись за плечи, откидывает голову назад. Коснувшись места укуса языком, Гаррус ведёт им вверх — до впадинки под мочкой уха. Краем глаза он замечает, как Шепард быстро облизывает губы, и целует её быстрее, чем успевает осознать это. Он чувствует себя… странно. Будто не его руки, наконец отмерев, скользят по её телу. Будто не он смотрит на неё, запоминая, жадно впечатывая в память каждую деталь, каждый взгляд из-под полусомкнутых век, каждый вздох, каждый сантиметр кожи, открывающийся ему — словно наблюдает за собой со стороны. Возможно, им стоило бы отступить и вернуться на разные стороны кровати, целомудренно обнявшись, но каждая попытка заговорить превращается в очередной поцелуй. Ладони Шепард мягко гладят его ворот, кончики пальцев касаются горла, а сама она — обнимает его бёдра ногами. Гаррус приподнимает её над постелью, и она вытягивает руки, помогая избавить себя от майки. Будто так и должно… Эй, приятель, выключи голову?.. Хотя, пожалуй, стоит посоветовать это Шепард: вдруг отстранившись, она прикрывает грудь одеялом. — Подожди, — просит она. — Стой. Что мы… Что ты делаешь? — Что бы я ни делал, — произносит он, с трудом подбирая слова, — пару секунд назад ты ничего не имела против. — Я и сейчас… — Она запинается и на миг прикрывает глаза. — Мы не можем… вот так просто. — А кто говорит, что это будет «вот так просто»?.. — отзывается Гаррус, но быстро жалеет о сказанном: шутка кажется странно неуместной. — Шепард, я не… — беспомощно начинает он, выпрямляясь, но не заканчивает фразы. — Я и так поступил, как последний идиот, когда ушёл. Понял… уже потом, и вот… Вернулся. Он ненадолго замолкает, испытывая некоторые проблемы с объяснением собственных действий. — Ты права, нам не стоит искушать судьбу, но в последнее время мы действительно не оставались наедине, и если у нас есть шанс наверстать упущенное, то стоит им воспользоваться, да и ты, вроде как, не против. Не то, чтобы я много думал об этом, о… межвидовых связях, тем более с тобой… То есть, я думал, но не… — Гаррус прерывает самого себя и едва слышно чертыхается. — Я не это имел в виду. Вернее, очень даже это, но я точно должен был сказать это по-другому. Не смотри на меня так, пожалуйста. — Сделав глубокий вдох, он отводит глаза. — Я хочу сказать, что теперь, когда наши отношения… изменились, мне сложно не… не реагировать на тебя. Ты всё время рядом — говоришь со мной, касаешься меня… Я знаю, что ты ответишь, я понимаю, что должен думать о миссии, но мне ещё никогда не было так сложно, и… Сев на постели, Шепард невесомо касается его щеки пальцами, и он закрывает рот. — Шепард, я… — произносит Гаррус парой мгновений позже и, решившись, продолжает: — Шепард, я не могу больше ждать. Ты знаешь, у меня всегда были проблемы с терпением. Наверное, я схожу с ума, но я хочу… этого, — уклончиво говорит он. — Это что-то… Как вы говорите? Наваждение? Ты… вскружила мне голову? Наверное, так — и мне это нравится. Я хочу… быть с тобой. Мне даже пришлось переступить через себя и попросить СУЗИ показать мне… — Что показать? — Я только краем глаза посмотрел, — торопливо оправдывается Гаррус. — Просто, чтобы немного… подготовиться. — Краем глаза, — кивает она. — Чтобы подготовиться. — Шепард, — почти стонет он. — Я и так готов провалиться под землю, а ты… Её пальцы на секунду накрывают его рот, призывая молчать, а потом Шепард — полуобнажённая, растрёпанная, завораживающе красивая в розоватом свете ламп — обнимает его за шею. — Ну, раз уж ты готовился… В её интонации Гаррусу слышится вызов, и он кусает её снова — на этот раз за плечо, несильно, но, судя по прерывистому вздоху, ощутимо. На светлой коже тотчас расцветает красноватое пятнышко, и Гаррус мягко касается его языком. Отключив все до единой мысли, он отбрасывает одеяло в сторону, жадно рассматривая её тело. Картинка перед глазами как будто плывёт, никак не удается сфокусировать взгляд — и всё время мало. — Ещё насмотришься, — обещает Шепард и мягко толкает его в грудь. — Прогноз обнадёживает, — отзывается он, подкладывая под шею подушку. — Но я бы не спешил с выводами. Одно из двух: или это окажется ночь, которую мы никогда не забудем, или ужасающий межвидовый кошмар. В последнем случае нам срочно понадобится бой с Коллекционерами — просто чтобы отвлечься. Конечно, я… Осёкшись, он понимает, что Шепард берётся за пояс его штанов. Ловкие пальцы, на мгновение замерев, пробираются вглубь кармана, нащупывая шуршащий квадратик упаковки презерватива. Помедлив, Шепард с усмешкой вскидывает голову: — Я смотрю, ты действительно подготовился. Гаррус почти чувствует, как её тихий, будто бы севший голос заставляет щёлкнуть некий переключатель в его голове. На глаза упорно попадаются слабые, но вполне заметные следы его зубов, вызывая ассоциацию с простым и ёмким «Моё», просят снова коснуться их языком, ощутить странный вкус кожи Шепард… Глухо взрыкнув, Гаррус резко подаётся вперёд и целует её. Шепард жмурится, подаваясь навстречу, и запрокидывает голову, позволяя ему огладить шею, скользнуть ладонями по бокам и подрагивающему животу, сжать в пальцах грудь. Пару раз они меняются местами, нещадно сминая одеяло и простынь; поцелуи превращаются в укусы, а укусы — в поцелуи; штаны Гарруса оказываются на полу. На коже Шепард солёной росой рассыпаются прозрачные бусины пота, и чтоб ему провалиться, если это не самое прекрасное, что он когда-либо видел. Гаррус снимает языком каждую каплю и, не давая себе медлить, поддевает пальцами последний и определённо лишний сейчас предмет одежды. Не думая ровным счётом ни о чём, он спускается ниже, прижимаясь языком к острой, трогательно маленькой тазовой косточке. За поцелуями и ласками, попытками осознать и запечатлеть в памяти каждое мгновение, Гаррус упускает момент, когда Шепард усаживается на его бёдра. Обхватив ладонями её талию, он подставляет горло губам, а потом… Потом она оказывается горячей не только снаружи. С каждой секундой, с каждым отчаянным движением, с каждым негромким стоном она прижимается к нему всё ближе, а тяжесть внизу живота становится всё приятнее. И у неё определённо всё в порядке с гибкостью. …Уложив обмякшую, расслабленную Шепард на спину, Гаррус устраивается рядом. Они лежат неподвижно, соприкасаясь плечами, локтями и бёдрами, закрыв глаза и восстанавливая дыхание — в абсолютной тишине. Секс в жизни Шепард случался довольно редко и ни разу не оставил её достаточно удовлетворённой. Она никогда не читала любовных романов и не верила в «звёзды перед глазами» — но отчего-то ждала их, словно это было нечто само собой разумеющееся. В первый раз ей было любопытно, волнительно — и чуточку страшно. Чувство было иррациональным, поскольку партнёр — семнадцатилетний Стивен Лоуэлл — успел зарекомендовать себя наилучшим образом и явно знал, что делает. Звёзд не было. Взрыва эмоций тоже. «В первый раз всегда так», — уверял её Стив, но его слова отчего-то звучали не слишком уверенно. Второй раз случился полгода спустя, и снова — никаких звёзд, хотя ладный, привлекательный Ян, управляющийся со снайперской винтовкой так, словно родился с ней подмышкой, определённо умел доставлять удовольствие. У Шепард не было сложностей с финишем, секс не вызывал у неё чувства неловкости, а её любовниками становились лишь те, в ком она была уверена как в себе самой, и всё жё — никакого морального удовлетворения. «Животный инстинкт, — думала Шепард, тёпло прощаясь с Яном, которого перевели обучаться на другую базу. — Всего лишь животный инстинкт». Она неизменно привязывалась к тем, с кем имела отношения — пусть и достаточно куцые в силу её профессии, — но если и тосковала, то быстро справлялась с этим чувством. Служба отнимала все её силы, было не до романтики, и это её вполне устраивало. Временами Шепард задумывалась о том, как сложилась бы её жизнь, не пойди она по стопам родителей, и тогда ей становилось немного грустно. Совсем чуть-чуть. Скиллианский блиц показал ей, что всё, кажущееся нерушимым, может превратиться в пыль. Жизнь коротка, и забывать об этом — непростительная оплошность. Именно поэтому Шепард отказалась убирать шрам, лёгший неровной линией под глазом, и именно поэтому пошла навстречу Джорджу, давно искавшему её внимания. «Жизнь коротка», — говорила она себе, ни о чём не жалея, и это было так непривычно и так… здорово? А потом был Кайдан. А звёзды… Звёзды, видимо, не считали нужным появляться тем, кто и без того проводил среди них всё своё время. До сегодняшнего дня. — О чём думаешь? — слышит она голос Гарруса. — Тебе честный ответ или ответ с налётом романтики? Хмыкнув, Гаррус взбивает подушку и, поёрзав, устраивается поудобнее. Как ни крути, а лежать на спине, имея на голове гребень — не самая простая задача. — Пожалуй, я предпочту честный. — Ну… — Шепард намеренно оттягивает момент и, повернувшись на бок, подпирает ладонью щёку. — Я думаю о том, что мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой. Надеюсь, эта правда не слишком тебя огорчила? — Ого! — восклицает Гаррус, явно впечатлённый её откровенностью. — Если это — честный ответ, каким был бы второй? — Я думаю, он включал бы в себя такие слова как «доверие», «особенный» и «звёзды перед глазами». И, определённо, был бы не менее честным. На мгновение в номере повисает тишина, а потом Гаррус шепчет «Иди ко мне?», и Шепард без колебаний выполняет его просьбу. Она не испытывает дискомфорта, прижимаясь к нему. Его кожа так же горяча, как её собственная, защитные пластины куда глаже, чем кажутся на первый взгляд, а руки — те самые руки, что совсем недавно ласкали её так, как, наверное, не ласкал ни один мужчина до этого — столь бережно касаются её тела, что Шепард легко забывает: эти когти могут оставить глубокую рану. Она догадывается, что вскоре её живот, грудь и бёдра будут чесаться из-за мелких ссадин, но сейчас, в эту самую секунду ей абсолютно плевать. Чего не скажешь о Гаррусе. — Прости, — тихо говорит он, скользнув ладонью по её талии, но тут же отдёргивает руку. — Я старался не забывать о том, какие вы, люди, хрупкие, но, кажется, не слишком преуспел в этом. Честное слово, я… — По-моему, это, скорее, плюс, — перебивает его Шепард, бескомпромиссно возвращая ладонь на прежнее место. — Почему? — Потому что потеря контроля говорит о том, что тебе было хорошо. На языке Гарруса возникает множество глупых ответов в духе «А ты не догадалась?», но он оставляет их при себе. К чему дразниться сейчас, когда она здесь, в его объятиях?.. Помолчав, Шепард касается его щеки — и ведёт вниз, к покрытой шрамами жвале. — Знаешь, — говорит она, улыбаясь одним уголком рта, — я не имею ничего против того, чтобы… Громкий стук в дверь не даёт ей закончить фразу. «Коммандер!» — слышат они взволнованный голос Миранды, а мгновением спустя на пороге незапертого — чёрт побери — номера появляется и сама Лоусон. — Коммандер!.. — повторяет она на выдохе и осекается, скользнув взглядом по разворошенной постели — всего на мгновение. — «Нормандию» атаковали Коллекционеры.