***
Когда до высадки остаётся немногим больше часа, на «Нормандии» воцаряется тихая паника. Несмотря на загодя завершённые сборы и оперативно исправленные неполадки, у каждого члена команды находится своё дело — или, скорее, все разом испытывают потребность хоть чем-то занять руки. Кто-то проверяет оружие, кто-то пишет близким, кто-то бездумно просматривает страницы в экстранете. Напряжение, повисшее в воздухе, кажется, можно почувствовать кожей, потрогать, разрезать ножом. Все они как будто превратились в сообщающиеся сосуды или образовали единую матрицу, вроде консенсуса гетов, разделяя мысли и чувства. Обходя корабль, Шепард удивляется и радуется тому, что видит. Общее дело и общее же волнение сплотили всех: и Легиона с Тали, ранее пытавшихся решить конфликт оружием, а сейчас увлечённо обсуждающих что-то, склонившись над омни-инструментом; и Миранду с Джек, сидящих за одним столом и перебрасывающихся репликами — пусть и на повышенных тонах. На один короткий миг — не больше — Шепард позволяет себе немного возгордиться. Вот оно — то, чего она добивалась: товарищество и сплочённость. В юности она верила, что хороший лидер и боевые показатели — всё, что требуется для сильного отряда; набравшись опыта, она поняла, насколько недалёкими и примитивными были её убеждения. Думай как один, сражайся как один, не забывай о взаимовыручке и двигайся вперёд, не тратя время на препирания. Если непримиримые враги научились находиться в одном помещении, не стремясь превратить его в руины, они вполне способны прикрывать друг другу спины. Мысль об этом не может не вселять уверенности. — Привет, Шеп, — здоровается Касуми и салютует бутербродом. — Не налегай на еду, — рекомендует коммандер. — Набить желудок — не лучшая идея в преддверии опасной миссии. — Твой совет опоздал на полчаса. Заедать стресс — моя маленькая постыдная слабость. — Боишься? Она не знает, зачем спрашивает. — Чертовски, — признаётся Касуми. — Я всё ещё надеюсь, что мне удастся улизнуть обратно на корабль, когда ты отвернёшься. Честно говоря, я до сих пор гадаю, почему Призрак нанял меня — не похоже, чтобы мне пришлось проникать на жнецовскую вечеринку и воровать технологии или предметы искусства. — Никогда не знаешь наперёд, — тянет Шепард и, кивнув на прощание, направляется в сторону лифта. — Классное ожерелье, Шеп, — бросает Касуми ей вдогонку. Шепард не сразу понимает, о каком ожерелье ведётся речь, а секундой спустя чувствует, как начинают гореть щёки. Не то, чтобы она стеснялась наличия у себя личной жизни, но так явно демонстрировать оную, ничем не скрывая покрытую укусами шею, бесстыдно, невежливо и в высшей степени непрофессионально. Стоит ли после этого удивляться, как быстро и охотно полнится «Нормандия» слухами? Поддёрнув воротник — и зная, что это не поможет, — Шепард возвращается в каюту. Она не удивляется, обнаружив там Гарруса — уже облачённого в броню. — Ну, как? — спрашивает он, разводя руки в стороны. — Отлично выглядишь, — одобрительно кивает Шепард. Он усмехается. — Это хорошо. Перед отбоем ты сказала, что выгляжу я как дерьмо. — Наш маленький перфоманс пошёл тебе на пользу. Выдерживая нарочито игривый тон, флиртуя, перебрасываясь фразами как шариком для пинг-понга, Шепард позволяет себе забыть обо всём и немного побыть обычной влюблённой женщиной, не обременённой службой и спасением Галактики. Гаррус не спрашивает её о настроении или готовности к миссии, и она безмерно благодарна ему за это. Она знает, что дело не в безразличии или отсутствии чуткости — скорее наоборот: Гаррус понимает, что она волнуется, поэтому не хочет тратить последние свободные минуты на подогревание этого самого волнения. Он не умеет подбирать правильные слова, или ободряюще хлопать по плечу, или что там делают в таких случаях, но очень старается — как умеет, то есть, отвлекая её от тревожных мыслей. Иногда лучшая поддержка — та, которая остаётся незаметной. Комната вдруг оглашается треньканьем консоли, и Шепард склоняется над столом. — Наверное, Андерсон, — бормочет она, открывая почту. — Я сообщила, что могу пропасть с радаров. Но письмо оказывается вовсе не от него. — Желает удачи? — предполагает Гаррус. Шепард требуется несколько секунд, чтобы собрать вмиг разбежавшиеся мысли. — Он… Да, — сбивчиво отвечает она. Взгляд снова и снова цепляется за подпись — «Кайдан», — и Шепард, недолго думая, удаляет письмо. Она вдруг отстранённо понимает, что кто-то назвал бы её роман с Гаррусом изменой, но, говоря откровенно, сама Шепард не считает его таковой. Во-первых, их отношения с Кайданом так и не стали отношениями в полном смысле этого слова («По твоему мнению», — гаденько нашёптывает внутренний голос) — как можно изменить тому, кто не был твоей парой? Во-вторых, она ничем ему не обязана («Несмотря на все его надежды»). В-третьих, Кайдан перешагнул эту ступень и двинулся дальше («Потому что считал, что ты мертва») — так почему этого нельзя сделать ей? Шепард всегда понимала мотивы, вынудившие его отвернуться на Горизонте; она приняла и простила тот факт, что лояльность Альянсу оказалась для него важнее лояльности ей — это было ожидаемо и, наверное, правильно. Проигрывая в голове иной вариант развития событий, она знает: даже присоединись Кайдан к ней, шанс на продолжение их отношений был бы очень и очень невелик. Наверное, ей должно быть стыдно, но — нет, ни капельки. — Поможешь мне надеть броню? — спрашивает она, оборачиваясь. За то время, что они с Гаррусом тратят на возню с ремешками, молниями и застёжками, Шепард проходит через десяток состояний. Тревога сменяется паникой, паника — равнодушием, равнодушие — ужасом… А потом все эмоции отходят на второй план. Входя в зал для брифинга, она чувствует абсолютное спокойствие. Призрак приветствует Шепард серьёзным взглядом кибернетических глаз и сигаретой — как и в большинстве случаев. — У нас мало времени, — не слишком вежливо бросает она ему. Естественно, это ничуть его не задевает. — Мне неприятна сама мысль о том, что вам придётся пройти через ретранслятор вслепую, и, будь у меня больше информации, я бы предоставил её вам… Но у нас нет выбора. Вы идёте на огромный риск, но только представьте, какие перед нами откроются возможности. — Мы справимся, — просто отвечает ему Шепард. — Мне нравится, что вы подаёте это как факт, — кивает Призрак. — Я знал, что воскресил нужного человека. Вы превосходный солдат и прирождённый лидер. Если не сможете вы — не сможет никто. — Постараюсь оправдать ваши ожидания. — Я верю: у вас получится. Первый человек, который проведёт корабль через ретранслятор Омега-4… и выживет. Шепард не понимает, как реагировать на подобные комплименты и считать ли их искренними — с Призраком никогда нельзя знать наверняка. С одной стороны, он не вложил бы в неё четыре миллиарда кредитов, считая её ничтожеством — нет, он открыто признавал её успехи и, пожалуй, даже в какой-то мере восхищался. С другой же — она никогда не была для него живым человеком; она была символом, инструментом, средством для достижения цели. Исход миссии волнует его куда больше, нежели жизни отряда, поэтому он и пытается подсластить пилюлю. Не очень удачно, на её взгляд. — Вы явно взбудоражены. Присоединяйтесь, — предлагает она, не улыбнувшись. — У нас всегда найдётся местечко в команде. — Соблазнительное предложение, но моё место не на передовой. Я просто хотел, чтобы вы знали: я уважаю вас за этот нелёгкий выбор. Что бы вы ни думали о «Цербере», обо мне… я считаю вас ценной находкой для всего человечества. — Я польщена, — сдержанно отвечает Шепард. — Будьте осторожны, — говорит Призрак за мгновение до того, как она отключает связь.***
Сжимая пальцами кресло Джокера, Шепард напряжённо вглядывается в россыпь звёзд по ту сторону иллюминатора. Ретранслятор Омега-4 подмигивает красными огоньками, но это зрелище, скорее, наводит жуть, нежели кажется красивым. — Как ощущения, коммандер? — спрашивает её пилот, и Шепард скашивает на него глаза. — А у тебя? В конце концов, именно на тебе лежит вся ответственность. Джокер фыркает. — Мне, во всяком случае, не придётся высаживаться. Заметка на будущее: не интересоваться состоянием своего командира, потому что ему плевать, — бормочет он в сторону и снимает кепку. Почему-то это простое движение оказывает на Шепард бóльшее влияние, нежели бескомпромиссная констатация факта, что совсем немного — и они окажутся на родине Коллекционеров. Если окажутся. — Команда готова, коммандер, — слышит она голос подошедшей Миранды. Шепард медлит с ответом — не потому, что чувствует себя неуверенной или боится, а потому что понимает: пути назад уже не будет. Они не смогут переиграть всё заново, у них не будет времени вносить поправки — придётся адаптироваться под обстоятельства и решать проблемы по мере их поступления. И двигаться вперёд, всегда — только вперёд. — Давай, Джокер, — кивает она. Пилот делает глубокий вдох. — Начинаем переход, — объявляет он по громкой связи. — Всем приготовиться. — Система «Свой-чужой» включена, — сообщает СУЗИ. — Сигнал от ретранслятора принят, идёт обработка. Шепард поджимает губы. — Коммандер? — слышится в наушнике голос Джейкоба. — Ядро двигателя светится как новогодняя ёлка. Всё в норме? — Электрический заряд ядра достиг критического значения, — предупреждает СУЗИ. — Перераспределяю! — рапортует Джокер, перетаскивая на дисплей всё новые и новые окна. — Ввожу показания транзитной массы. Перехожу на вектор. «Нормандия» гудит — низко и встревожено, словно разбуженная кошка, и Шепард чувствует, как прижимает её к полу возрастающей скоростью. Соприкоснувшись боками с вращающейся сердцевиной ретранслятора, корабль переходит на сверхсветовую — и несётся вперёд, кажется, вдесятеро быстрее обычного. — Приготовиться к торможению, — звучит монотонный голос СУЗИ, их ослепляет вспышкой, а потом Джокер восклицает «О, чёрт!» и, словно пианист, взмахивает руками над консолью. «Нормандия» виляет в сторону; Шепард крепче вцепляется в кресло, Миранда падает на пол. Выругавшись, Джокер уводит корабль из потенциально опасной зоны и выправляет траекторию полёта. — Чуть не врезались, — выдыхает он и откидывает голову, на миг закрывая глаза. — Это было опаснее, чем мне нравится! Шепард помогает Миранде подняться и оглядывается, рассматривая десятки, сотни, тысячи плавающих в красном мареве обломков. В крупных из них она узнаёт турианские, человеческие и даже кварианские фрегаты. — Посмотри, сколько их, — говорит Джокер в унисон её мыслям. — Похоже, все они пытались пройти через Омегу-4. Некоторые совсем… древние. — Похоже, не всех отпугивают сигнальные маяки, — отзывается Шепард. — Как нас, например, — хмыкает пилот, поковырявшись в ухе. — Я обнаружила энергетическую сигнатуру на краю аккреционного диска, — мигает голограмма СУЗИ, и Шепард перегибается через спинку кресла, вглядываясь в иллюминатор. Посреди танцующих вокруг галактического ядра обломков, обнаруживается вытянутое сооружение обтекаемой формы, металлически поблёскивающее боками. Тот, кто хоть раз видел корабли Коллекционеров воочию, без труда сможет найти сходство с ними. — Вот и она, — произносит Миранда, невольно понижая голос. — Подойди поближе, — обращается Шепард к Джокеру. — Тихо и осторожно. «Нормандия» плавно движется вперёд, предельно аккуратно обходя препятствия. Их нахождение здесь опасно само по себе — ни к чему прибавлять к уже имеющемуся риску столкновение. Рассматривая обломки кораблей, Шепард гадает, что могло привести их капитанов сюда. Любопытство? Желание заключить сделку? Жажда наживы? Сколько кораблей не обладало достаточной манёвренностью и погибло спустя несколько секунд после выхода из ретранслятора? Они и сами едва не стали одними из многих. — Осторожнее, Джефф, — предупреждает СУЗИ. — У нас гости. «Гостями» оказываются круглые кибернетические дроны, и поначалу Шепард думает, что главное их назначение — разведка, но когда «Нормандия» подвергается обстрелу, становится ясно, что это ещё и первая линия обороны. И едва ли последняя. — Провожу манёвры на уклонение! Шепард бросает в сторону. Ухватившись за кресло, она восстанавливает равновесие, но через секунду «Нормандия» уходит в крутое пике, и её колени подгибаются вновь. Выглянув в иллюминатор, она видит, что дронов не больше десяти, но, судя по мощности их лазеров, даже это количество может заставить понервничать. — Смотри, какие наглые! — притворно изумляется Джокер и азартно подаётся вперёд. — Задай им жару, СУЗИ! Шепард не слышит, как стреляет «Таникс», но чувствует это — по кораблю пробегает лёгкая дрожь, и её тело отзывается целой стаей мурашек. Она невольно морщится, заметив луч, блеснувший у самой кабины пилота. В следующую секунду корабль встряхивает, и СУЗИ рапортует: — Тревога! Пробит корпус в районе технической палубы. Враг в грузовом трюме. — Мы разберёмся, — бросает Шепард уже на ходу. — Джокер, попытайся оторваться от остальных. — Будет сделано, мэм, — отзывается он, разминая пальцы. — Ну что, сукины дети, вы напросились на ещё один раунд! Достигнув грузового трюма, Шепард понимает, что за прошедшие пару минут туда стеклись все члены отряда, пребывавшие на нижних палубах. — Смотри не вывались! — орёт Гранту Джек, когда он проходит в опасной близости от проделанной в обшивке дыры — и правильно делает: мотни корабль чуть посильнее, и все они могут оказаться выброшенными в космос. Шепард пригибается, избегая попадания лазера, и прячется за «Молотом». — Нам нужны пушки побольше, — замечает Заид слева от неё. — Видела какая там защита? Наши пукалки против неё — всё равно что водяные пистолетики. Его голос заглушает грохот выстрела: подойдя рискованно близко к цели, Грант даёт залп из дробовика. — …Так тоже ничего, — бормочет Заид и, высунувшись из укрытия, поливает дрона очередью из «Мстителя». Решив последовать его примеру, Шепард поднимает пистолет. Вильнув в сторону, дрон скрывается там же, откуда прибыл. — Хорошо получилось, — слышит она позади себя, и разворачивается, замечая Гарруса. — Пришёл так быстро, как смог, — как бы извиняется он. — Как идём? Всё в порядке? — Пока да, — отзывается Шепард. — Джокер? — Здесь мы слишком лёгкая мишень, — раздаётся его голос под потолком; звучит он на редкость озабоченно. — Попробую миновать скопление мусора и отвязаться от них. Советую пристегнуть ремни: нас может тряхнуть! — Мог бы не напоминать, — фыркает Джек, — потому что трясёт нас последние пятнадцать грёбаных минут непрерывно! — Простите, мисс, но Вы не на прогулочном фрегате! Шепард пропускает ответ Джек мимо ушей — наверняка нецензурный, — потому что корабль и вправду трясёт, да что там — начинает лихорадить. Пол меняется местами с потолком, что-то оглушительно громыхает (она всей душой надеется, что это не разваливается на части новенькая броня «Силарис»), её товарищи валятся на пол, и сама она — тоже, спиной назад. — Поймал, — слышит Шепард над ухом и несколько секунд тратит на то, чтобы понять, в какой плоскости находится. Выпутавшись из рук Гарруса, она внимательно оглядывает пространство трюма. — Все в порядке? — Почти, — сдавленно отзывается Тали, которую она не заметила раньше. — Разрыв? — предполагает Шепард и торопливо подходит ближе. — Хуже. — Кварианка потирает плечо. — На меня упал Грант. Вернее, его нога. — Шепард! — подаёт голос вышеупомянутый. — Опять эта штука! И оказывается прав: в дыру проскальзывают ещё два дрона. — Коммандер? — зовёт Джокер. — Кажется, к нам послали старого друга. Корабль Коллекционеров прямо по курсу. — Покажи ему наши новые зубы, — отзывается Шепард. — Главное оружие к бою. — Есть, мэм! Выстрел лазера проходит совсем рядом с ней. Корабль кренится, очевидно, уходя из зоны обстрела, и она цепляется за переборку, силясь удержаться на месте. Её начинает немного укачивать, и Шепард напрягает мышцы, зная, что это — единственное не медикаментозное средство, могущее помочь в подобной ситуации. Перебежав к другому укрытию, она прицеливается снова — и промахивается, потому что Джокер закладывает совершенно сумасшедший вираж. Упав на живот, Шепард торопливо откатывается в сторону, прячась в тени ящика. Несмотря на численное превосходство, перестрелка затягивается: конструкции обладают не только манёвренностью, но и крепкой защитой. Шепард перестаёт следить за их перемещениями, потому что корабль вдруг ударяет с такой силой, что все, успевшие подняться на ноги, падают обратно. Душевно приложившись головой, она не сразу возвращает себе чёткость зрения и ясность мысли. «Нормандия» останавливает своё движение. — Спасибо, — бормочет Шепард Заиду, когда тот помогает ей встать. — Генераторы поля эффекта массы вышли из строя, — сообщает, тем временем, Джокер. — Дерьмо. Ты как, в порядке? — Сломал ребро, кажется, — шипит он. — Нет, все рёбра. СУЗИ, что у тебя? — Большинство основных систем «Нормандии» испытало перегрузку, — отзывается ИИ. — На их восстановление потребуется время. Что ж, если миссия началась с авралов, логично, что ими она и продолжится. — Сколько? — интересуется Шепард. — И как быстро Коллекционеры узнают о нашем местонахождении? — Я не обнаружила следов внутренней охранной сети. Вероятно, Коллекционеры не предполагали, что кто-либо достигнет их базы. — Большая ошибка, — усмехается Джек. Шепард не может не согласиться.***
Дожидаясь остальных членов отряда, Шепард наносит на лоб медигель: упав, она умудрилась рассадить кожу до крови. Покидало их знатно, но, к счастью, всё обошлось лёгкими ушибами — преимущественно незащищённого бронёй лица. — Не успела расстаться с предыдущими шрамами, а уже норовишь наставить себе новых? — интересуется Гаррус, прислоняясь к переборке рядом. — Кто бы говорил, Мистер Поцелуй-Меня-Ракета. Гаррус смеётся, разводя жвалы в стороны, и она в который раз думает, что смех у него совершенно удивительный. — Честно говоря, меня больше волнует «Нормандия», — говорит Шепард, деактивируя омни-инструмент. — Но ведь её можно починить, верно? — подаёт голос Касуми. — Не хотелось бы застрять посреди… нигде, вне зоны доступа и окружёнными врагами. — Мы все знали, что это может быть путешествием в один конец, — бормочет Миранда, неторопливо шагая по отсеку, и поджимает губы. — Отставить упаднические настроения, — командует Шепард. — Не знаю, как вы, а я собираюсь не только уничтожить Коллекционеров, но и отпраздновать это. — И я, — говорит Джейкоб позади неё, последним спустившись в грузовой трюм. — Выпьем вместе, когда это закончится, а, Шепард? — Кто с нами? — вскидывает подбородок она. — Я, — басит Грант. — И я, — присоединяется к нему Джек. — Если выпивка будет халявной. Ещё минуту назад Шепард затруднялась охарактеризовать охватившее команду настроение — не то, взвинченное, не то нетерпеливое. Сейчас она видит, что если не все, то бóльшая часть отряда чувствует себя уверенно и решительно. А значит, можно начинать. — СУЗИ, давай снимки.***
Шепард никогда не любила громких слов, но знала, каково сражаться без чувства поддержки со стороны командования, на одном лишь упрямстве. Это было ценным, однако неприятным опытом, и она была готова сделать всё, чтобы её подчинённые не чувствовали подобного дискомфорта — именно поэтому брифинг закончился небольшой, но всё-таки речью. Ей не нужно было напоминать, за что и почему они сражаются — они могли переживать, ссориться, вытаскивать наружу личные проблемы, но при этом оставались профессионалами своего дела. Они знали зачем здесь, и какая перед ними стоит задача. Вдохновить — вот и всё, что от неё требовалось. — Они хотят знать, из чего мы сделаны? Так покажем им — на наших условиях. Несмотря на звание командира, Шепард шла одной из последних. Было немного странно видеть всех вместе. Обычно их высадки проходили в количестве трёх, максимум четырёх человек (или инопланетян), поэтому зрелище собравшегося вместе отряда, полностью закованного в броню и вооружённого до зубов, производило неизгладимое впечатление — и даже вызывало чувство гордости. — Шепард, — услышала она позади себя, а потом на её локте сомкнулись чужие пальцы — и дёрнули. Она покачнулась, оказавшись неготовой к рывку, и подняла голову, удивлённо уставившись на Гарруса. «Вторым отрядом будешь командовать ты», — сказала она ему пять минут назад. Он знал, что Шепард потребует этого ещё до того, как она озвучила свой приказ; она знала, что он знал. Гаррус посмотрел на неё — молча — и медленно кивнул. Она чувствовала, как отнялся у него язык — так явно, словно тот был её собственным. — Шепард, — повторил он и, склонившись, прижался к её губам — так крепко, что ей показалось: ещё мгновение, и они закровоточат. Окончательно сбитая с толку, Шепард попыталась отстраниться, но он не позволил ей этого, положив ладонь на затылок и удержав на месте. Сдавшись его напору, она закрыла глаза. Руки её будто сами по себе коснулись его локтей и сжали. А потом Гаррус отстранился и, не говоря ни слова, направился к выходу. Изнутри база Коллекционеров оказывается похожа на их же корабли — да и было бы странно, напоминай она, например, штаб-квартиру Альянса систем. Продвигаясь вперёд с надёжным прикрытием в виде Мордина и Гранта, Шепард разглядывает стены и потолок в надежде увидеть уже знакомые им капсулы — и боясь этого; боясь услышать меланхоличный голос СУЗИ, сообщающий о том, что в них не обнаружено жизни. Но СУЗИ молчит, а капсул не видно — по крайней мере, на данном участке пути; вполне вероятно, что их держат в ином месте или не доставляют сюда вовсе. Им удалось собрать о Коллекционерах совсем немного информации, и мотивация похищений в неё не входила. — Группа инфильтрации, докладывайте, — требует Шепард и, в последний раз обернувшись на искрящую статикой «Нормандию», ныряет за угол. Врагов не видно, но волноваться пока не стоит: если верить анализу СУЗИ, у них есть несколько минут форы. — Находимся в вентиляционной шахте, — отзывается Легион по коммуникатору. — Температура воздуха незначительно превышает приемлемую для органических существ. Преград не зафиксировано. — Здесь жарко, — жалуется Тали. — Но, насколько я могу судить, чисто. Так или иначе, хорошо, что я сменила фильтр. Планируя проникновение в центр управления базы, они столкнулись с проблемой: оба пути к ней оказались заблокированы. Единственной возможностью обойти препятствие было решение пустить одного из членов отряда в вентиляцию, чтобы он мог взломать охранную систему. Шепард не пришлось думать долго: она знала, что даже талантливейшие кварианские инженеры высоко ценят умения Тали, поэтому выбор был очевиден. — Я не подведу вас, коммандер, — отозвалась Тали, вытягиваясь по струнке, но мгновением спустя вновь ссутулила плечи и опустила голову — как будто смутившись. — Если ты не возражаешь, я бы хотела взять с собой Легиона. На всякий случай. Я не сомневаюсь в своих способностях, но Легион — синтетик, ему доступны более совершенные методы взлома, так что… Никто не знает, что может случиться, верно? Шепард дала утвердительный ответ — и не могла не улыбнуться. Тали не скрывала своего недоверия к Легиону, но каким-то образом это ничуть не мешало им работать в одной команде. Шепард не знала, насколько легко ей даётся подобного рода сотрудничество, но Тали не жаловалась и никогда не ставила свои чувства выше дела — во всяком случае, до инцидента с пистолетом. Шепард была абсолютно спокойна: они сделают свою работу. Случись что из ряда вон выходящее — и Легион подхватит. «Ты не боишься, что он может использовать этот шанс, чтобы предать нас? — спросил у неё Гаррус. — Вдруг он просто запудрил тебе мозги, и нет никаких "еретиков"? Что, если на самом деле он на стороне Жнецов?» Шепард понимала его беспокойство, и, возможно, ей и впрямь стоило быть более осторожной, но привычка перестраховываться отчего-то давала сбой. Она верила Легиону на каком-то подсознательном уровне и не могла объяснить это ощущение даже самой себе. — Стрелковая группа, вы на позиции? — Так точно, — отзывается Гаррус. — Встретимся по ту сторону двери. В этой, казалось бы, нейтральной фразе Шепард слышит теплоту — какая появляется при общении с тем, кто тебе дорог. «Не нервничай, — как бы говорит ей Гаррус. — Я буду в порядке. Ты будешь в порядке. Мы справимся». Шепард верит. Первые десять минут они продвигаются без осложнений: ни одного Коллекционера, ловушки, даже постороннего звука. В конце концов, это начинает казаться подозрительным, и Шепард решает поделиться своей тревогой с Гаррусом. Ответа не следует. Сначала она думает, что дело в поломке коммуникатора, но когда с ней без труда связывается Легион, становится ясно: волнуется она не напрасно. — Обнаружено препятствие, — сообщает гет. — Мы застряли, — подтверждает Тали его слова. — Что-то перегораживает шахту, какие-то… створки. Их можно открыть с твоей стороны? — Посмотрим, — отзывается Шепард, прибавляя шаг. — Стрелковая группа, докладывайте. И снова молчание. — Стрелковая группа, ответьте. Гаррус? Ты там? Ты меня слышишь?.. Так и не дождавшись ответа, Шепард начинает нервничать. Что, если они оказались предсказуемы в своём решении разделиться на группы? Если эта догадка верна, Коллекционеры могут перебить их по отдельности, попросту задавив числом. В какой-то момент она едва не разворачивается, но потом в наушнике всё-таки раздаётся голос Гарруса: — Стрелковая группа на связи. — На заднем фоне отчётливо слышатся звуки выстрелов. — Нас крепко прижали, но мы продвигаемся вперёд. — Вы справитесь? — спрашивает Шепард, хмурясь. — Нужна поддержка? — Ты шутишь? — отзывается Гаррус в своей привычной, слегка насмешливой манере. — Вас трое, а нас восемь. Конечно, мы справимся. Следи за тылом, Шепард, — предупреждает он. — Кажется, две или три группы отправились в вашу сторону. Его прогноз оправдывается практически сразу. — Шепард, сверху, — подаёт голос Грант, и она поднимает голову. Спускаясь на крыльях, к ним спешат около дюжины Коллекционеров. Оглядевшись, она понимает, что бой окажется проблемным: база была сконструирована без расчёта на перестрелки. Прижавшись к стене, Шепард достаёт снайперскую винтовку, чтобы в следующую секунду прицелиться и выстрелить. Заклокотав, Коллекционер умирает прежде, чем касается пола. — Шепард, тебе нужно поторопиться, — подгоняет её Тали. — Здесь становится жарче. — Вижу клапан у вентиляционной шахты, — говорит Мордин. — Должен открывать створки. Сняв выстрелом ещё одного врага, Шепард бежит в указанную сторону. — Мне нужно прикрытие! — кричит она, принимаясь возиться с консолью. Победоносно рассмеявшись, Грант сносит голову ближайшему к ней Коллекционеру — ошмётки веером разлетаются в стороны, пачкая броню. — Препятствие устранено, — сообщает Легион. — Продолжаем путь. — Одной проблемой меньше, — бормочет Шепард, убивая последнего оставшегося в живых врага, но оказывается права лишь отчасти. Следующая пара минут и впрямь проходит без осложнений, но потом Легион и Тали натыкаются на новое препятствие. А за ним — ещё на одно. — Ну, мы это предвидели, — вздыхает Тали. Чем больше прибывает Коллекционеров, тем сложнее становится выкроить время на помощь товарищам — места для манёвра хоть отбавляй, но укрыться практически негде. Не успевает Шепард разделаться с одним противником, как на смену ему прилетают ещё пятеро. На визоре шлема то и дело появляется информация об уроне щитам; то, что батарея ещё не истощилась, и никто из них не получил ранения — чистой воды везение. — Мы уверенно продвигаемся вперёд, — рапортует тем временем Гаррус. — Как у вас? — Оказались в невыгодной позиции, — произносит Шепард на выдохе и меняет термозаряд. — Плохо. — Осталось немного. Встретимся в условленном месте. Прорываться приходится с боем в разы ожесточённее, чем предыдущие. Шепард невольно гадает, сколько Коллекционеров находятся на базе, потому что количество явно не думает убывать. Вся эта затея — самое настоящее безумие, суицидальная миссия, и может статься, что живым не выйдет никто. «Неважно», — думает она. Их жизни, надежды, стремления — всё неважно; главное — детонировать бомбу. Открыв последний клапан, Шепард бежит к дверям. — Мы на месте, — сообщает она. — Окружены противником. — Сейчас, — отзывается Тали, явно запыхавшись от спешки. Шепард стреляет — раз, второй, третий. Пол становится блестящим от крови. В один момент выстрел врага проходит так близко, что царапает шлем. Невольно зажмурившись, Шепард прячется за выступом и пригибает голову; на колени ей сыплется крошка из проделанных в укрытии выбоин. Поискав глазами товарищей, она видит, что Мордин схоронился недалеко от неё, в то время как Грант, ничуть не встревоженный численным превосходством Коллекционеров, продолжает борьбу на открытом пространстве. Его броня и лицо покрыты кровью, и Шепард не знает, как много там его собственной. Обычно это не заставляет её волноваться: обладая дублированными органами и толстой, трудно пробиваемой кожей, кроганы могут не опасаться ранений, смертельных для других рас. Однако сейчас каждое послабление, каждая царапина могут сказаться на успехе миссии. — Тали? — зовёт Шепард. — Эту дверь нужно открыть. Сейчас! — Что-то не так! — отзывается кварианка. — Её заклинило! Выругавшись, коммандер перезаряжает оружие; воспользовавшись моментом, один из Коллекционеров подбирается прямо к ней. Высунувшись, Шепард хватает противника за шею и перекидывает через укрытие. Добивать приходится прикладом: снайперская винтовка едва ли подходит для стрельбы на близкой дистанции. Не теряя времени на размышления, Шепард забирает вражеское оружие: огонь на подавление — ровно то, что требуется в столь отчаянной ситуации. Она обучена управляться с любым типом вооружения, однако винтовка Коллекционеров оказывается принципиально отличной от всего опробованного ей. Она прыгает в руках и вырывается из ладоней, как живая, будто сопротивляясь — обладая собственным, непокорным и буйным, нравом. Зазубрины на её поверхности, кажется, царапают ладони даже сквозь перчатки. Шепард приходится приложить всё своё упрямство, чтобы заставить оружие подчиниться. Она не знает, что служит тому причиной — возможно, кипящий в крови адреналин, — но уже через пару очередей у неё получается приспособиться и привыкнуть к его тяжести. Поглощённая горячкой боя, она скорее чувствует, чем слышит, как дверь наконец открывается. — Осторожно, ищейки! — доносится до неё голос Гарруса, едва различимый в шуме битвы. Сорвавшись с места, Шепард бежит в сторону остальной части команды, спотыкается, когда выстрел снимает её щиты, бежит снова. Ни секунды на то, чтобы перевести дух — не сейчас, потом, позже. — Огонь на подавление! — командует Гаррус. — Не пропускать никого через эту дверь! Ему не нужно повторять дважды: властный тон не позволяет ни замешкаться, ни ослушаться. Выстроившись в шеренгу, отряд выполняет приказ, поливая противников дождём из металла. Вспышки слепят глаза, клокотание Коллекционеров превращается в вой — разъярённый и отчаянный. В голове Шепард со сверхсветовой скоростью проносятся полуоформленные мысли: «Им больно?»; «Предвестнику плевать на потери»; «Гаррус словно рождён для этого». Сосредоточившись на стрельбе, она перестаёт думать; в этот самый момент для неё не существует никого и ничего, кроме винтовки, будто бы сросшейся с ладонями. И всё же — она чувствует рядом товарищей, словно касается их плеч своими — будто не только их цели, но и сознания сплелись в одно. Краем глаза она замечает, как поджимает губы Джейкоб, морщит нос Заид, щурит глаза Джек; как Легион помогает Тали закрыть дверь. А потом створки смыкаются, и гет падает оземь. Шепард не сразу понимает, что произошло. — Легион! — кричит Тали. Рухнув на колени, она тянет к нему руки, но тут же отдёргивает их, не решаясь коснуться. Шепард чувствует, как горько становится во рту — привкус досады. Опустив винтовку, она подходит ближе. — Он… мёртв? — предполагает Джек. — Дерьмо. Присев на корточки, Шепард внимательно изучает повреждения: шея превратилась в искорёженный кусок металла, две из шести головных пластин снесло начисто, ещё одну — наполовину. Очевидно, выстрел был произведён ракетницей, однако она не помнит, чтобы Коллекционеры пользовались чем-то подобным. Как много козырей они припасли в своих рукавах и как скоро начнут их демонстрировать? Шепард неловко кладёт руку на плечо Легиона и тотчас вздрагивает, потому что светодиодная лампа на его голове вдруг оживает, несмотря на то, что треснула пополам. — Легион?.. — зовёт Тали. Пару раз «моргнув», гет садится — медленно, с явным трудом, словно очнувшись от глубокого сна. — Ошибка, — сообщает он искажённым, дребезжащим голосом. — Обнружены неиспр-вности первой категории. Голосовой модуль поврждён. Эта плат-рма способна пр-зсти ремонт при наличии доста-а-а-аточного количества м-териалов. Шепард на мгновение прикрывает глаза, а потом выдыхает, не скрывая своего облегчения. Она ненавидит терять своих. Неважно, как долго они знакомы, и какие отношениях их связывают, свой — значит свой. Будучи командиром, она берёт на себя ответственность за чужие жизни, и в гибели каждого подчинённого видит свою вину. Это не самобичевание — это факт. Не уследила. — Мы рады, чт-что Создатель Тали'Зора не постр-дала, — говорит Легион. — Глупая машина, — в сердцах бросает Тали, порывисто поднимается на ноги и отворачивается — словно пытаясь скрыть слёзы, которых и так никто не видит.***
Последующие десять минут прошли в несколько суматошном, но всё-таки отдыхе: какой бы неумолимой ни была спешка, команде нужно перевести дух. Они проделали едва ли половину пути и, к счастью, обошлись без серьёзных ранений — если не считать Легиона, — но длительность перестрелок и сопутствующий им стресс съели бóльшее количество сил, нежели иная высадка. Шепард понимала, что отдых в данном случае — не прихоть, а необходимость: чем больше они сохранят сил, тем эффективнее будут сражаться. Ей потребовалось немало времени, чтобы прийти к этому пониманию: Андерсон не раз называл Шепард трудоголиком, и в его словах было зерно истины. Будучи требовательной не только к другим, но и к себе, она частенько пренебрегала едой и сном. События последних месяцев заставили её пересмотреть свои взгляды. Было бы ложью сказать, что этому не поспособствовал Гаррус. Замена батареи для щита оказывается не таким-то простым занятием. Пальцы, до этого сжимавшие винтовку, так и остались в полусогнутом состоянии, и Шепард приходится приложить немало усилий, чтобы вернуть им былую подвижность. Её руки немного дрожат, и попытка отстегнуть нагрудник превращается в настоящее мучение*. — Помочь? — спрашивает Гаррус. — Если тебе не сложно. Остановившись позади, он принимается менять севшую батарею на новую, и Шепард признаёт, что выходит это быстрее и проще, чем получилось бы у неё. — Спасибо, — благодарит она по окончанию процесса. — Знатно вас потрепало, — замечает Гаррус. — Не повезло с маршрутом. Укрытий практически не было. — Не подумай, что я ставлю под вопрос твою компетентность. Это было сочувствием. — Будем надеяться, что удачи хватит до конца миссии. Маловероятно, конечно, но… — И после этого я — пессимист, — усмехается Гаррус, а потом кладёт руку ей на плечо и легонько сжимает — она не чувствует это из-за наплечника, но видит. — Не волнуйся, — мягко говорит он. — Мы справимся. Мы всегда справляемся. Шепард накрывает его ладонь своей. — Коммандер? — зовёт Джейкоб по коммуникатору. — Разведгруппа на связи. — Докладывайте, — требует Шепард, мгновенно возвращаясь в модус командира — внимательного и собранного. — Там… — начинает Джейкоб, но прерывается, и ей кажется, в данный момент он непременно качает головой. — Тебе лучше увидеть это самой. — Уже идём, — отзывается она и разворачивается, окидывая взглядом остальную часть команды. — На выход. Находкой разведгруппы оказывается просторный, погружённый в полумрак зал, до самого потолка заполненный уже знакомыми им капсулами. Внутренне похолодев, Шепард подходит ближе; шаги отдаются негромким, мгновенно тающим эхом. Некоторые контейнеры оказываются заполненными, но людей едва ли больше сорока — ничтожный процент от общего количества похищенных. Присмотревшись, она замечает, что все они дышат. Живы. Ни один из них не реагирует на появление в зале посторонних: склонив головы и опустив веки, они спят глубоким спокойным сном. — Я знаю эту форму, — говорит Гаррус. — Я видел её на Горизонте. — Похоже, это некоторые из пропавших колонистов, — подаёт голос Миранда. — Коммандер! — зовёт Джейкоб. — Здесь больше! В капсулах на другом конце зала Шепард обнаруживает членов её собственного корабля. Поначалу ей кажется, что она обозналась — в конце концов, это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — но протерев толстое стекло контейнера, убеждается, что в нём действительно доктор Чаквас. — Давайте придумаем, как вытащить их отсюда. Даже осмотрев капсулу со всех сторон, Шепард не удаётся найти ни кнопки, ни рычага для её открытия. Массивная, в два человеческих роста, она кажется монолитным куском не то камня, не то хитина или иного органического материала. Если Коллекционеры сумели поместить людей внутрь, значит, их можно оттуда вытащить. Взявшись обеими руками за крышку, Шепард толкает её вверх. Ладони скользят — поверхность контейнера оказывается влажной. Расставив ноги и стиснув зубы, она предпринимает ещё одну попытку, как вдруг замечает, что колонистка в соседней капсуле приходит в себя. Поворачивая голову, она неверяще оглядывает помещение, останавливая взгляд то на одном, то на другом члене отряда, а потом широко распахивает глаза и раскрывает рот в крике. Не проходит и секунды, как на её лице начинают возникать кровавые рубцы. Углубляясь и расширяясь, они превращаются в страшнейшие язвы. Они появляются на её плечах, руках, ладонях, которыми она ударяет в стекло, захватывая всё большее количество кожного покрова — пока его не остаётся вовсе. Это происходит так быстро, что едва фиксируется взглядом. Ещё мгновение — и колонистка в прямом смысле слова истаивает, растворившись в поймавшей её ловушке. — Боже, — вырывается у Шепард. — Открывайте контейнеры! Сейчас же! Стряхнув невольное оцепенение, её товарищи мигом бросаются вызволять пленников. То тут, то там начинают просыпаться другие, и зал заполняют их приглушённые крики. Это подстёгивает поторопиться: каждая секунда промедления может стоить кому-то жизни. Вооружившись кстати прихваченной винтовкой Коллекционеров, Шепард бьёт прикладом стекло — раз, третий, пятый, пока оно, наконец, не поддаётся. Опустив колониста на пол — настолько аккуратно, насколько позволяет спешка, — она принимается за спасение остальных. Осколки расчерчивают красным их не защищённые бронёй тела, но это малая плата за свободу. Ошарашенные и испуганные, они не прекращают кричать и поскуливать, и их голоса сливаются в один, душераздирающий и жуткий. В ушах Шепард звенит. Когда всё заканчивается, она понимает, что им удалось спасти чуть больше половины. Она не знает, радоваться или огорчаться такому количеству — больше, чем она боялась, но меньше, чем надеялась. Доктор Чаквас в её руках обмякает, откидывая голову, и Шепард осторожно опускает её на пол. — Доктор Чаквас? Карин? — зовёт она. — Это я, Шепард. Вы слышите меня? — Вы пришли за нами, — отзывается доктор слабым, но благодарным голосом. Кажется, что со времени их последней — и недавней — встречи она стала в два раза худее: скулы, кажется, вот-вот прорвут неестественно бледную кожу. — Разве могло быть иначе? — отвечает Шепард, придерживая её за плечи. — Вы ранены? — Нет. Нет… — Слава Богу, вы успели, — говорит Келли, крупно дрожа всем телом. — Ещё несколько секунд и… Даже думать об этом не хочу. Гулко сглотнув, она обхватывает себя руками. — Кажется, наши друзья догадались, что мы нашли их маленькую комнату пыток, — хмыкает Гаррус. — В чём назначение этих капсул? — спрашивает Шепард и поднимается на ноги. — Нас хотели… переработать, — отвечает ей один из спасённых колонистов; несмотря на юный возраст, его волосы полностью седы, и Шепард догадывается, что послужило тому причиной. — Мы видели, как это произошло с остальными. Их тела… растворились. Превратились в жижу. Потом мы… уснули. — Это было ужасно, — выдавливает из себя Келли и закрывает лицо ладонями — пережитый шок оборачивается слезами. Опустившись рядом, Касуми легонько гладит её по спине. Запрокинув голову, Шепард видит, что к потолку помещения тянутся толстые металлические трубы. Проследив их направление, она понимает, что те напрямую соединены с контейнерами — должно быть, именно таким образом Коллекционеры переправляли жижу… Куда? И зачем? — Что они делают с нашим генетическим материалом? — спрашивает она, не надеясь на исчерпывающий ответ. — Мы не знаем, коммандер, — отзывается Чаквас. — Я просто рада, что вы успели, до того, как… Она не находит в себе сил продолжить. Шепард понимает, что если на базе и находились иные залы с пленниками, теперь немного смысла отправляться на их поиски. Гаррус прав: Коллекционеры решили сыграть на собственном преимуществе, лишив возможности сорвать их планы. Остальные колонисты наверняка оказались переработаны — если не раньше, то парой минут назад. …И если Коллекционеры ещё не знают точного местоположения её команды, то скоро это исправят, и тогда миссия превратится в кровавую баню с неизбежными потерями среди гражданских. — Ладно, бойцы, — говорит Шепард, обводя отряд взглядом. — У нас ещё уйма работы. Пока мы справляемся неплохо. Нам везёт, но не стоит рассчитывать, что так будет всегда. Будьте готовы к худшему. Джокер, можешь дать расклад по нашей позиции? — Трубы ведут в рубку управления прямо над вами, — отзывается он. — Путь преграждает защитный шлюз, но я вижу ещё одну камеру, идущую параллельно с вашей. — Значит, туда мы и направимся. — Не рекомендую, — вмешивается в разговор СУЗИ. — Тепловое излучение сигнализирует о том, что камера переполнена роями ищеек. Контрмеры Мордина не помогут против такого количества. — Нас просто разорвут на части, — бормочет Шепард. — Может, и нет, — подаёт голос Самара. — Я могу создать биотическое поле, чтобы держать ищеек на расстоянии. Теоретически, любой биотик сможет. Всех защитить не получится, но небольшой отряд имеет шанс прорваться — если будет держаться рядом. — Годится, — кивает Шепард. — Джек, ты проведёшь нас внутрь. — Я? — непритворно удивляется та. — Да. Твой биотический потенциал, бесспорно, может дать фору любому другому биотику — даже матриарху асари. Если кто и может сгенерировать сильнейшее защитное поле, то это ты. — Но я никогда не… А, чёрт. Ладно. — Миранда, Самара. — Шепард по очереди оборачивается к названным. — Вы идёте с нами. Ваши умения пригодятся в случае форс-мажора. — Так точно, коммандер, — отзывается Лоусон. — Если Джек не справится, мы подхватим эстафету. — Не дождёшься, — фыркает вышеупомянутая, не сдерживая желания показать татуированный средний палец. — Гаррус, — продолжает, тем временем, Шепард. — На тебе второй отряд. Ваша задача — отвлечь внимание врага, пройдя через главный вход. Мы откроем двери с другой стороны. — Понял, — отвечает он, деловито кивая. — Мы займём их, чтобы вы могли проскользнуть. — Значит, осталась лишь одна нерешённая проблема, — замечает Миранда. — Мы, — кивает Чаквас. — Что нам делать, коммандер? Мы не способны сражаться. — Я способен! — заявляет Донелли, выставив руки на манер боксёра. — В твоих мечтах, Кеннет, — закатывает глаза Гэбби. — Коммандер? — звучит в наушнике голос Джокера. — Мы реактивировали достаточное количество систем, чтобы подхватить экипаж и колонистов, но вам придётся вернуться. Коридоры немножко узковаты для нашей птички. — Возвращаться? — хмурит брови Джейкоб. — Сейчас, когда мы зашли так далеко? — Он прав, — соглашается Шепард. — Но одни вы тоже не справитесь — значит, нужно отправить кого-то с вами. — Я отведу клан домой, — заявляет Грант, ударяя кулаками друг о друга. — Нет, Грант. Ты нам ещё пригодишься. Касуми, Легион — эскорт на вас. — Вот и пришло моё время, — усмехается Касуми. — Джокер, сообщи координаты. — Передаю. — Итак, — резюмирует Шепард. — У каждого есть работа. Не будем мешкать. — Мы выр-ражаем пож-ж-желание пр-успеть… — Спасибо, Легион, — улыбается она и, махнув рукой, первой трогается с места.***
Чем чаще тебе приходится сталкиваться с трудностями, тем проще приспосабливаться. Программа N7 — выматывающая, сложная, бескомпромиссно жёсткая — научила этому на пять с плюсом. Научила она и простой, но важной истине: как бы благополучно ни проходило задание, не зевай. Слушай, подмечай, будь готов к неожиданностями. Именно поэтому Шепард не обманывает себя, рассчитывая, что всё и дальше пройдёт без сучка и задоринки. «Предпочитаю готовиться к худшему, — сказал ей когда-то Гаррус. — Так всегда остаётся шанс для маленького приятного сюрприза». Со временем она начала понимать, в чём плюс подобного пессимизма. Даже сейчас, после утомительного, но благополучно преодолённого участка пути, Шепард не позволяет себе расслабиться — лишь скупо, но искренне хвалит Джек, похлопывая её по плечу. Та, конечно, уворачивается. — …слышишь? — раздаётся в наушнике голос Гарруса, искажённый помехами. — Шепард, отвечай. Где ты? — Вас слышу, — отзывается она. — Доложите позицию. — Они прижали нас у двери. Мы под плотным огнём. Шепард срывается с места. По позвоночнику ползёт липкая, холодная, впивающаяся в мышцы тревога. Она знает это ощущение, и обычно оно не приносит с собой ничего хорошего — а значит, надо поторопиться. — Мы идём! — кричит она. — Только держитесь! Пожалуйста. — Кто-нибудь, откройте дверь!.. Миранда бросается к консоли. Парой мгновений спустя створки расходятся в стороны — на взгляд Шепард, вдвое медленнее, чем должны, — и отряды воссоединяются, сливаясь в один. Они выстраиваются в шеренгу — по наитию, без приказа, безукоризненно подлаживаясь под ситуацию. Склонившись к прицелу, Шепард снимает одного врага за другим — быстро и чётко. Рядом с ней падает на колено Тэйн; голень его окрашивается кровью, почти чёрной на тёмной ткани. Опустив дробовик, Грант оттаскивает раненого в сторону, на ходу активируя подачу медигеля. Когда всё заканчивается, Шепард ссутуливается, позволяя себе перевести дух. Её лёгкие до сих пор горят после длительного забега под куполом Джек. В висках стучит, и она снимает шлем, принимаясь поочерёдно их массировать. Взгляд её бродит по помещению и в итоге останавливается на Гаррусе — опустившем голову, замершем… прижавшем ладонь к животу. Шепард оказывается возле него быстрее, чем успевает моргнуть. — Как плохо? — спрашивает она. Гаррус смотрит в её глаза — молча, как будто недоумённо, — а потом разводит жвалы в стороны и отнимает руку от живота. Броня под ней оказывается совершенно целой. Шепард понимает, что последние несколько секунд забывала вдохнуть. — Умеешь ты испугать, — говорит она, испытывая неописуемое облегчение. — Я и сам испугался, — усмехается Гаррус в ответ. — Я бы, скорее, отгрыз себе руку, нежели подставил под удар твою миссию. — Нашу миссию, — машинально поправляет его Шепард. — Я бы не простила себе, окажись ты ранен, — продолжает она, понизив голос. — В конце концов, ты надел эту броню по моей прихоти. — Если бы это и случилось, вина была бы исключительно на Коллекционерах, — отзывается Гаррус и легонько встряхивает её за плечи. — Приободрись. Мы всё ещё живы и можем сражаться. — Бóльшая часть нас, — подмечает Шепард и, кивнув на прощание, отходит прочь. Ранение Тэйна оказывается серьёзным: выстрел противника повредил мышцы и сухожилия, превратив ногу в балласт. Медигель герметично закрыл рану и снизил боль, но этого, разумеется, недостаточно — Тэйну нужен врач. — Прости, Шепард, — говорит он, почему-то улыбаясь. — Кажется, я не смогу идти за тобой дальше. — Не сможешь — понесём. — Я лишь замедлю ваше продвижение. Оставьте меня. — Мы никого не бросаем, — отрезает она, поднимаясь с корточек. — Джокер, что там у тебя? — Всё в норме, коммандер, — рапортует пилот. — Отряд Касуми и Легиона только что вернулся. Потерь нет. — Хорошие новости — ровно то, что мне хотелось услышать. — Проблемы? — Как обычно, — отмахивается Шепард. — СУЗИ, каков наш следующий шаг? — Рядом с вами находятся мобильные платформы, с помощью которых можно добраться до главной панели управления, — сообщает ИИ. — Там вы сможете инициировать перегрузку систем и уничтожить базу. — Самое время разнести это место ко всем чертям, — отзывается Шепард. — Жду координаты. — Высланы. — Чудесно. Удостоверившись, что остальные члены команды пребывают если не в прекрасном, то сносном состоянии, проверив оружие, броню и количество оставшихся термозарядов, Шепард объявляет об окончании привала. Действия совершаются ей машинально и безотчётно — даже тренированному организму знакома усталость, и несколько безумных часов, перемежающихся короткими перерывами на отдых, накладывают отпечаток на её работоспособность. Она знает, что не свалится от упадка сил, не позволит себе зазеваться, не подведёт команду, но целиться будет немного труднее, а бегать придётся чуть медленнее. Воображение рисует наиприятнейшие картины будущего: долгий душ, плотный ужин, сон, секс, не менее плотный завтрак. Шепард хочется перепрыгнуть из утомительного сейчас в чудесное потом, прямым ходом, без беготни и перестрелок между ними. Было бы здорово. — Э-э-э… Коммандер? — зовёт Джокер, и ей определённо не нравится его интонация. — Не хочу вас тревожить, но по ту сторону двери собралась очень большая и очень злая компания Коллекционеров. — Значит, у нас мало времени, — бормочет Шепард и поворачивается к команде. — Надо поторопиться. — Я могу задержать их, — предлагает Тэйн; его лицо искажает гримаса боли. — От меня всё равно немного толку. — Ты очень уж спешишь на тот свет, — замечает Гаррус. — Так я смогу быть хоть в чём-то полезен. — Весьма самоуверенно, — усмехается Заид. — Говоря начистоту, приятель, в одиночку ты задержишь их разве что на десяток секунд. — Послушай Заида, если мои просьбы не бросать себя на жертвенный алтарь на тебя не действуют, — говорит Шепард. — Коммандер? — Миранда выступает вперёд. — Я предлагаю вам взять с собой нескольких членов отряда и оставить остальных здесь. Это даст вам дополнительное время. Мы будем удерживать позицию до тех пор, пока вы не заложите бомбу. — Твоя идея нравится мне не больше, чем идея Тэйна. Коллекционеры имеют численное преимущество. Вас ждёт настоящая бойня. — Не похоже, чтобы у нас был выбор, — пожимает плечами Джейкоб. Шепард колеблется, переводя взгляд с одного товарища на другого. — Хорошо, — кивает она спустя пару мгновений. — Вы останетесь здесь, чтобы охранять дверь. Если ваше положение станет безнадёжным — отступайте, не надо играть в героев. — Есть, мэм, — салютует Тэйлор. — Мордин, вы идёте со мной. — Я тоже, — вскидывает голову Гаррус. — Нет, — отзывается Шепард. — Ты останешься здесь. Мне нужно, чтобы ты координировал действия отряда и, по возможности, докладывался по коммуникатору. — Это можно поручить Миранде. Она прекрасный командир и, уверен, блестяще справится с работой. — Я в этом не сомневаюсь, но сегодня эту роль играешь ты. — Я пойду с тобой. — Это приказ, Гаррус. — Значит, я ему не подчиняюсь. На секунду Шепард теряет дар речи. После — её охватывает настоящая злость. Она с лёгкостью переливается за края чаши её терпения, и Шепард требуется несколько долгих, намеренно глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Что творится у него в голове, если он решил проявить норов сейчас, в самое неподходящее для этого время! Последнее, что ей требуется — это устраивать сцены на глазах у всего отряда. Хотя и очень хочется. Возможно, с применением грубой силы. — Хорошо, Гаррус, — говорит, наконец, она, невольно скрипнув зубами. — Миранда, ты остаёшься за главную. — Почту за честь, — кивает Лоусон. — Хотите сказать что-нибудь напоследок?.. Поразмыслив, Шепард забирается на платформу. В этот самый момент она чувствует кошмарную, чудовищную, нечеловеческую усталость, лёгшую на шею и плечи. Хочется сгорбиться, но Шепард выпрямляет спину. Обведя взглядом команду, она знает, что говорить. — Коллекционеры — трусы. Они нападают исподтишка и убегают — и это при всей их силе. Им никогда не выстоять против лучших. Против вас. — Она делает паузу. — Мы прошли длинный путь, и на всех нас останутся нанесённые им шрамы. Наступил момент истины. Мы выиграем — или потеряем всё. Я хочу гордиться вами. Я хочу, чтобы вы сами гордились собой. — Прекрасная речь, — говорит Самара, слегка поклонившись. — Мы справимся, — уверяет Миранда. — Удачи, Шепард, — едва слышно произносит Тали. СУЗИ активирует консоль, и платформа приходит в движение. Шепард улыбается, замечая, что ей машет Тэйн, и тоже поднимает руку. Постепенно силуэты друзей становятся расплывчатыми, пока не исчезают из поля зрения вовсе. — Что это было, Гаррус? — интересуется она, разворачиваясь. Он молчит, и это вызывает новый укол раздражения — не только из-за него, но и из-за себя. Разве она не догадывается о причине? — Зачем спрашивать, если знаешь ответ? — отзывается он, словно прочитав её мысли. — Я не мог позволить тебе уйти одной. Мне нужно видеть тебя. Знать, что с тобой всё в порядке. — Раньше у тебя не возникало с этим проблем, — замечает Шепард. — Раньше мы не отправлялись на миссию, которая по всем прогнозам может стать последней, — парирует Гаррус. — Я хочу иметь возможность прикрыть тебя в случае чего. Я бы… Я бы сошёл с ума, зная, что я — тут, пока ты — там. — Я разделяю твои чувства, но это попросту непрофессионально. Сейчас я твой командир. Ты должен выполнять мои приказы. — Я всегда выполнял их прежде, — напоминает Гаррус, дёрнув жвалами. — Именно поэтому, — продолжает Шепард, подходя ближе, — сегодня твоё неподчинение возмутило меня больше, чем возмутило бы в любой другой день. Сейчас не место и не время для капризов. У нас есть задание. Сфокусируйся на нём. — Есть, мэм, — отзывается он, а потом делает шаг к ней, сокращая почтительное расстояние до непочтительного, и прижимается губами к её губам. Шепард шипит, бьёт его по потянувшимся к талии рукам и отшатывается, словно обжёгшись, но Гаррус снова привлекает её к себе. Он целует, игнорируя сопротивление, и крепко сжимает её плечи, не давая пошевелиться, пока она не обмякает, покорная, а затем отпускает — так же внезапно, как притянул. — Не обращайте внимания, — бормочет Мордин, старательно рассматривая обстановку корабля. Шепард не сразу удаётся вернуть себе самообладание. Она никогда не видела Гарруса таким. Всегда собранный, деловитый, ответственный, он ставил долг превыше личного, ни разу не поменяв их местами. И вот — пожалуйста. Нервничает. Боится. Шепард не знает, радоваться ей тому, что она стала занимать такое важное место в его жизни, или всё-таки огорчаться. Если подобное повторится, это рискует стать проблемой, и лучше пресечь подобные вольности во время работы быстрее, чем это войдёт в привычку. — Смотри, — прерывает Гаррус поток её мыслей. — Кажется, все эти трубы ведут туда. Запрокинув голову, Шепард понимает, что он, по всей видимости, прав — а это значит, они в двух шагах от разгадки и, в идеале — победы. — СУЗИ, у тебя есть информация? — Трубопровод питает некую структуру, излучающую как органические, так и синтетические энергосигнатуры, — отзывается ИИ. — Судя по излучению, искомый объект чрезвычайно велик. Платформа под ногами вздрагивает и замедляет ход. Тоннель сужается, идёт вверх и, наконец, кончается просторным залом. Его архитектура не слишком напоминает остальную часть базы, но это не главное: принципиальное отличие кроется в другом — главной достопримечательности этого места, о наличии которой доселе не догадывался ни один из участников миссии. — Если мои расчёты верны, — голос СУЗИ кажется неуверенным, — данная структура является… Жнецом. — Не просто Жнецом, — отзывается Шепард. — Человекоподобным Жнецом. Она невольно кривит губы: представшая их взглядам машина — и машина ли? — выглядит, мягко говоря, неприятно — если не сказать жутко. Голова её, похожая на гуманоидный череп, упирается в самый верх зала, в то время как позвоночник — единственная законченная часть тела, не считая рук — теряется где-то внизу, за пределами видимости. Платформа останавливается. Подойдя к её краю, Мордин принимается заинтересованно изучать Жнеца, а потом включает омни-инструмент и делает несколько снимков. — Судя по всему, Коллекционеры использовали для постройки десятки тысяч людей, — продолжает анализ СУЗИ. — Как вы можете наблюдать, работа далека от завершения. Жнец находится на ранней стадии развития. По человеческим меркам он является эмбрионом. — Он… живой? — спрашивает Гаррус, с любопытством и омерзением одновременно. Его явно тянет рассмотреть Жнеца поближе, и вместе с тем — отвернуться. — Я не могу определить, осознаёт ли он ваше присутствие. — СУЗИ, — медленно проговаривает Шепард. — Эта штука слишком большая для нашего оружия. Что ты можешь предложить? — Слабым звеном данной структуры являются трубы, подающие жидкость. Если вы уничтожите их, система поддержки не выдержит, и Жнец погибнет. — Отлично. Спасибо, СУЗИ. — Коммандер! — подаёт голос Мордин, и она запрокидывает голову. — Предсказуемо, — хмыкает Гаррус, тоже завидев спешащих к ним Коллекционеров. — По укрытиям! — командует Шепард. Перестрелка оказывается короткой, но яростной. Все силы противников, успевших просочиться в охраняемую вторым отрядом дверь, брошены на защиту Жнеца — слишком мало, чтобы представлять смертельную угрозу, но достаточно, чтобы счесть их серьёзной помехой. Шепард приходится сменить термозаряд, прежде чем вражеский огонь начинает редеть. Выждав подходящий момент, она высовывается из-за укрытия и, прищурившись, стреляет по трубам — четырежды, с перерывами на перезарядку. Покачнувшись, Жнец кренится в сторону; скрежет металла по металлу неприятно царапает слух. Шепард морщится и, активировав омни-инструмент, поджигает ближайших противников. В нос проникает запах горелой плоти, дыма, крови — чужой и, наверняка, своей. Всё стихает так же быстро, как началось. — Шепард — десанту! — зовёт она по коммуникатору. — Доложить обстановку! — Мы держимся, но противник всё прибывает, — отвечает Миранда с чудовищными помехами. — Лучший вариант — немедленное отступление. — Направляйтесь к «Нормандии», — велит Шепард и, поднявшись на ноги, идёт к консоли управления. — Джокер, заводи моторы. Самое время закончить нашу диверсию эффектным взрывом. — Коммандер?.. — неуверенно произносит пилот. — Тут входящий сигнал от Призрака. СУЗИ пытается его передать. Повозившись с омни-инструментом, Гаррус активирует систему связи. — Вам удалось сделать невозможное, — говорит Призрак вместо приветствия. — Ещё нет, — отзывается Шепард. — Но вы в шаге от этого. — Вы ведь связались не для того, чтобы осыпать меня поздравлениями, не так ли? — Как всегда догадливы. — Голос Призрака кажется неприятно льстивым. — Вам ни к чему уничтожать базу, Шепард. Есть более перспективный вариант. Я изучил схемы, переданные СУЗИ. Мощный радиационный импульс убьёт оставшихся Коллекционеров, но оставит механизмы нетронутыми. Вам стоит обдумать это. Поднявшись с корточек, Шепард разворачивается. — Что вы предлагаете? — интересуется она. — Это наш шанс — шанс, который мы не можем упустить. Они строили Жнеца. Их знания и технологии могут спасти нас, стать ключом к пониманию наших противников. — Согласен, — вмешивается в разговор Мордин. — Игнорировать подобное преимущество — значит, ставить Галактику под удар. — А я всегда думала, что добро руководствуется принципом «не превращайся в своего врага», — говорит Шепард, но в её глазах нет и намёка на веселье. — Это благородная, но близорукая позиция, — отзывается Призрак. — Мы должны обратить силу Жнецов против них самих. Это единственный способ победить их, и вы знаете это не хуже, чем я. — Я знаю, — произносит Шепард с нажимом, — что мне не нравится, к чему всё это ведёт. — К победе человечества, конечно. Только подумайте, какие секреты скрывает эта база. Это настоящий подарок, и мы не должны раздумывать, брать его или нет. — И вас абсолютно не волнует, сколько людей здесь погибло? — щурится она. — Погибло, смею заметить, в муках, которые я наблюдала воочию. — Так пусть же их смерть не будет напрасной, — парирует Призрак, ничуть не сбитый с толку. — Подумайте, сколько жизней мы сможем спасти. Уничтожив базу, мы… — …сделаем то, ради чего сюда прибыли, — заканчивает она за него и, отвернувшись, возвращает внимание консоли управления. — Шепард, не позволяйте вашим чувствам ослепить вас. — Именно это я и делаю. Вы очень удачно играете на моём нежелании жертвовать. Но я знаю вас. Вы абсолютно безжалостны. Вас не волнует судьба колонистов. Могу поспорить, вашим следующим шагом было бы создание собственного Жнеца. — Моя цель — спасти человечество, — говорит Призрак, и в его интонациях проскальзывают ледяные нотки. — Любой ценой. Я никогда не скрывал от вас этого. — Ваша цена мне не подходит. — Шепард, вы погибли, сражаясь за то, во что верили! — Я погибла, спасая своего пилота. — Я оживил вас, чтобы вы продолжили сражаться! Некоторые люди сказали бы, что мы с вами зашли слишком далеко, но только посмотрите, чего мы добились! Я не отвернулся от вас потому, что знал, на что вы способны. — Я была вам полезна. Вы дали мне свободу выбора, и я ей пользуюсь. Оно того не стоит, — произносит она, выделяя каждое слово. — Я не позволю страху взять верх над совестью. — Шепард! — повышает голос Призрак. — Вы судите поспешно, на эмоциях. Только подумайте, как многое зависит от вашего решения! Вспомните, что для вас сделал «Цербер»! Вы… Гаррус молча закрывает канал связи. — Спасибо, — благодарит его Шепард и, закончив с приготовлениями, поднимается на ноги. — Нужно поторопиться, — добавляет она, оглядевшись. — Через десять минут реактор станции пойдёт вразнос. — Что ж, — тянет Гаррус, — полагаю, сейчас самое вре… Окончание фразы тонет в какофонии звуков. Платформа под ногами накренилась, запрыгала, едва не ухнула в пропасть; уши заложило скрипом и грохотом; в недрах базы что-то завибрировало и высвободилось — поднялось над ними, металлически поблёскивая. Шепард не сразу поняла, что крупная преграда возле неё — это рука, медленно сжимающая и разжимающая пальцы. Попятившись, она запрокинула голову, встречаясь с алым взглядом Жнеца, который был явно живее, чем десять минут назад. Шепард показалось, что он смотрит ей в самую душу. Попытки уничтожить структуру были обречены на провал: оружие не наносило ей никакого урона. Несмотря на незавершённый вид, Жнец без труда аннигилировал всё, до чего дотягивался руками или лазером. Бегство оборачивалось неудачей. Шепард перепрыгивала с места на место, и под её ногами, ширясь, ползли трещины. Упав, она едва не выпустила из рук снайперскую винтовку. Платформа накренилась. Словно в кошмарном сне, Шепард смотрела, как Гаррус падает в пропасть, и, словно в кошмарном сне, ей никак не удавалось его поймать. Она тянулась, распластавшись на плите, и тянулась, и тянулась — а Гаррус всё скользил и скользил. Шепард бросилась вперёд, к самому краю, сжала зубы, вытянула руку до боли в мышцах, до судороги — но поймала, перехватила за запястье, вытащила. Платформу тряхнуло. Они покатились, ведомые инерцией, бросаемые из стороны в сторону превосходящей их силой, ударяясь, цепляясь за обломки плит и друг друга, теряя оружие, чувство реальности и ясность мысли. Всё смешалось — верх, низ, право и лево; боль в боку наслоилась на боль в руке, что-то ударило в висок, садануло под коленями… А потом была тьма.