«Ну зачем Лиланд поручила его мне?! Зачем?»
Повторяла про себя одну и ту же фразу девушка. Для себя же она решила, что непременно разберётся с этим всем, но завтра. Сев в машину и заводя двигатель, Харлин хотелось лишь оказаться поскорее дома.***
Квинзель приехала домой уставшей и вымотанной. Из-за сырой погоды Готэма она вечно думала, что вот-вот заболеет. Блондинка пошарила рукой в своей сумке и достала большую связку ключей с брелоком в виде маленького железного бубенчика. — И зачем мне такая уйма ключей? Хороший вопрос, Харли, — Пробормотала себе под нос девушка, перебирая ключи. Она не могла свыкнуться с мыслью, что эта квартирка — её дом. Она переехала в этот городок совсем недавно, как раз перед Хеллоуином. По правде говоря, Харлин не жалела, что она переехала сюда. Тут она сразу устроилась на работу, о которой так давно мечтала. Да, друзей не было. Одни знакомые. Но переезд пошёл ей на пользу. «Но при всём при этом, — Думала Харлин, — Я никак не решусь снять со связки ключи от старого дома». — Ну ладно, — Сказала Квинзель себе, — если этот ключ подойдёт, то клянусь, что сниму половину старых ключей. Девушка поднесла ключ к замку и, взволнованно прикусив губу, вставила его в скважину. Ключ повернулся, дверь, победоносно скрипнув, отворилась. Харлин молча юркнула в квартиру, хмурясь на «предавший» её ключ. День был невероятно напряжно и единственное, чего сейчас желала девушка, — душ и хороший ужин. Харлин закрыла дверь на замок, но постояв и подумав — закрыла и на второй. Девушка отвернулась от двери и сняла пальто, проходя дальше в зал. Ненужную больше верхнюю одежду она скинула на тумбу и опустилась на диван. — Дом, милый дом, — Проговорила хозяйка помещения в темноту. Её голос эхом прокатился по комнатам с высокими потолками. Несмотря на то, что в квартире были большие окна, повсюду царил полумрак. Из-за грозы небо за окном стало почти чёрным, так что освещали квартиру лишь огни улиц. Харлин устало протянула руку и, нащупав выключатель, включила торшер у дивана. Комнату озарил мягкий электрический свет, что позволило девушке утомлённо оглядеть квартиру. Харлин сама её выбрала и обставила. Будучи сентиментальной, Квинзель привезла с собой в Готэм награды по гимнастике, много фотографий, а холодильник украшала небольшая коллекция магнитов. Кстати о холодильнике. Харлин взяла с тумбочки очки для чтения, ибо других не осталось, и встала с дивана, намереваясь приготовить ужин. Однако, на половине пути блондинка глубоко вздохнула и, развернувшись, отправилась в душ. Под струями горячей воды девушка в первый раз за день почувствовала себя хорошо. Она словно смывала с себя всю сырость и холод лечебницы. Она смывала с себя сам Аркхэм. Его атмосферу. Харлин размышляла о том, как вести работу с Джокером дальше. У него наблюдалась очевидная психопатия и социопатия. Хотя социопатии противоречила его маниакальная привязанность, если так можно выразиться, к Бетмену. «Это закончится тем, что: либо я сойду с ума… — затем Харли осеклась, понимая, что вариант того, что она его исцелит невероятно и просто архиэпически мал, — либо я окажусь в больнице.» Закончила Квинзель. Она никак не могла придумать, как же лучше с ним вообще общаться, что уж говорить о лечении? Погрузившись в свои мысли, она не заметила, как, завернувшись в махровое полотенце, оказалась лежащей на кровати.***
Наравне с раскатами грома по Аркхем разносился смех Джокера, что делало атмосферу в лечебнице ещё более жуткой. Не зря санитары патрулировали этот коридор не с превеликой охотой. Девчонка заставляла его хохотать, она развлекала его. Его забавляло то, что она боится его, но в тоже время, забывая о страхе, интересуется и пытается понять. — Харли, Харли, Харли… Скрипуче шептал в темноту зеленоволосый безумец. Он размышлял об этой девице, забавляясь над тем, что её всё-таки сделали его врачом. Маленькая глупышка Харли ещё не понимала, во что ввязалась. Тем не менее девица была другой. Она отличалась от остальных врачей, что ему так старательно подсовывала администрация. Девушка была интереснее. Но как же Джокера бесили её дурацкие очки! Он не жалел, что, не сдержавшись, превратил их лишь в мусор. Пускай лучше найдёт другие, а лучше вообще без них. — Абсолютно лишний элемент на твоём личике, куколка. Абсолютно, — Закричал безумец в вырезанное на стене имя, — Мне уже не терпится показать тебе свои игрушки. И вновь маниакальный смех разрезал ночную тишину, заставляя заключённых, что слышали его, тихо скулить и вжиматься в самые тёмные и удалённые уголки своих камер. Этот смех был холодным и зловещим, он не предвещал ничего хорошего. Но внезапно он прекратился. — О… Нет-нет, дорогая! Ты будешь моей лучшей игрушкой! Тебе даже понравится. А может игрушкой, которая поможет мне выбраться? Да… Так будет даже лучше. Восторгаясь собственной гениальности, проговорил Джокер, обводя пальцем имя Харлин на стене.***
Джоди Лиланд никогда не была особо выдающимся врачом, как и человеком. Она была совершенно обыкновенной и никогда не отличалась особыми достижениями. Поэтому, когда некая Харлин Фрэнсис Квинзель прислала ей своё резюме, Джоди лишь презрительно хмыкнула, списав всё на внешность, а не какие-либо ещё заслуги. Одного взгляда на эту блондинку хватило, чтобы решить, что она не обладает выдающимися умственными способностями. Однако запереть девушку в архив не получалось, ибо начальство это не одобрило. Харлин была вверена Кристин Леорн. Пациентка жуткая, но не настолько, чтобы было похоже на какую-либо травлю со стороны Лиланд. Однако, спустя неделю пациентка попыталась повеситься, расписав перед этим все стены своей палаты не прерывным «ХарлинХарлинХарлин». Джоди тогда ошарашено оглядывала камеру пациентки, которая до этого ни разу не пыталась выкинуть нечто подобное и поражалась произошедшему. Лиланд не знала как поступить на этот раз. Но ответ пришёл тихим шёпотом из темноты.«Слова, слова, слова… А до дела добралась лишь одна малышка.» — Услышала Джоди из дальней камеры.
Она прекрасно понимала, кто там и о ком говорит, а также теперь и то, что делать дальше. Джоди было ничуть не жаль Квинзель, а Джокер решал сразу две проблемы. У Джокера будет хоть какой-то психотерапевт, а Джоди его руками быстро избавится от так надоевшей ей сотрудницы. Эти мысли приводили Лиланд в восторг, что тут же отразилось на её лице, а Джокер, наблюдавший за этой картиной сквозь маленькое окошко в двери, лишь тихо рассмеялся себе под нос. «Вы только поглядите… Я за решёткой, а всё так же получаю то, что я хочу. Ну разве это не смешно? Я всегда говорил, что в Аркхэм действительно безумны лишь врачи.» Проносилось бормотание роем мыслей в голове Джокера.