***
Время текло неощутимо. Окон на нижнем ярусе не было, как и часов. Харли не знала, сколько она просидела в этой тесной камере, и это особо ее не заботило. Лекарства, которые заставляли принимать, притупляли сознание, вводили в приятное состояние полусна. Мысли прояснялись редко, а если это и случалось, то не вызывало ничего хорошего. Апатия и уныние чередовались с приступами беспричинной радости, а галлюцинации практически не прекращались. Порой они были так масштабны, что стены камеры исчезали, а Квинн оказывалась в самых разнообразных местах: центральном городском парке, на набережной, на арене цирка, в густом хвойном лесу, этот список можно продолжать бесконечно. Надо отдать должное, видения сопровождались не только зрительными галлюцинациями, девушка также чувствовала порывы ветра, запахи, слышала звуки транспорта, шелест листвы, пение птиц и голоса. Иногда к ней являлись воображаемые гости. Кого только среди них не было: начиная от учительницы младших классов, которая с укором говорила о том, насколько сильно она разочарована в своей лучшей ученице, и заканчивая насмехающимся Фредом Палмером, самодовольно рассказывающем как легко ему удалось заманить ее в ловушку. Больше всего Харли нравилось разговаривать с Джокером, который появлялся чаще прочих. В отличии от остальных галлюцинаций, он не капал на мозги, а травил забавные истории, заставляющие девушку смеяться до слез и хвататься за живот. Порой психопат пускался в пространные философские рассуждения, но это было не так часто. Такие истории чаще действовали на Квинн как снотворное. Единственные реальные люди, которых она видела: медсестра и медбрат, периодически заходившие к ней в камеру. Они делали болезненные уколы в предплечье и пристально следили за приемом таблеток. Изредка в коридоре мелькала парочка санитаров или охранников. Однажды она видела, как двое санитаров в масках, отдалено напоминающих противогазы, несли на носилках девушку с рыжеватыми волосами, но Харли не была уверена в реальности увиденного. Если медсестра подозрений не вызывала, то взгляды немолодого мужчины Квинн не нравились. С самой первой встречи он смотрел на нее как голодный пес на сладкую косточку. Девушка не сразу обратила внимание на то, что, делая уколы, медбрат вводил ей двойную, а то и тройную дозу седативного. В первое время она активно сопротивлялась, но санитары оперативно врывались в камеру, удерживая ослабленную Харли. Удивительно, что организм справлялся с такими лошадиными дозами без тяжких последствий. Этот факт злил мужчину, он явно не ожидал подобной устойчивости к препаратам, но поделать ничего не мог, давясь бессильной злобой. — Пудинг, — нежно прошептала Квинн, протягивая руку к пустоте, в которой видела ухмыляющегося Джокера, — знаешь, а здесь не так паршиво, когда ты составляешь мне компанию. — Теперь ты понимаешь меня, Тыковка, — он присел на край койки и ласково коснулся ее щеки, — я ради тебя был готов задержаться здесь не на один месяц. Она чувствовала слегка суховатую кожу его тонких пальцев и запах, который, казалось, уже давно пропитал ее насквозь, а еще легкий успокаивающий аромат полевых трав, совершенно несвойственный для камеры Аркхема. Его тихий немного скрипучий голос ласкал слух, унося сознание прочь из унылой камеры психбольницы. — Я готова остаться здесь навсегда, если ты будешь рядом. — Ты слишком хороша для этого места, — наклонившись к приоткрытым губам, тяжело выдохнул Джокер. Его дыхание коснулось кожи, слегка щекоча. Губы Харли растянулись в блаженной улыбке, а глаза приоткрылись, ловя напряженный взгляд светло-зеленых глаз. В них читалась тревога и что-то еще, чего никогда не было. Забота? Страх? Нечто такое, отчего Квинн не смогла сдержать одинокую слезинку, скатывающуюся по щеке. Джей едва ощутимо коснулся кожи, ловя солоноватую капельку губами. Девушка протянула руку к лицу любимого, но та прошла сквозь галлюцинацию и снова опустилась вдоль тела. — Поцелуй меня, — устало попросила Харли, — я хочу уснуть. Помнишь? Ты когда-то обещал показать мне удивительный сон, который никогда не кончится… Похоже я уже готова уснуть… — Нет-нет-нет, — зло зашипел Джей, больно впиваясь сильными пальцами в хрупкие плечи, — даже не думай Харл. Ты никогда, слышишь, никогда не освободишься от меня. Ты ведь сама это знаешь. Лицо психопата исказила гримаса ярости, стирая налет человечности. Это было лицо монстра, которого боялись, которого почитали, которого любили. Квинн искренне любила своего Пудинга любого, даже воображаемого. — Я и не хочу освобождаться, — шепотом отозвалась девушка, из последних сил борясь с подступающим сном, — хочу раствориться в нашем безумии. Остатки разума твердили, что она на грани. Если поддаться соблазну и уснуть, то проснуться уже не удастся. Квинн была в этом уверена. Сердце едва билось, в голове шумело, и дикая усталость затягивала в болото безмятежности. — Даже не думай об этом, — отрезал вскочивший с койки Джокер, — смерть во сне — это не похоже на мою девочку. Ты ведь все еще моя? — Всегда твоя. — Докажи! — рыкнул психопат, — докажи это, Квинн. Вставай с этой чертовой лежанки! — Я не… — Что? — перебил ее Джей, — Не можешь?! Не хочешь?! — каждое слово громом отзывалось в голове Харли, — кто ты? Ты не мой Арлекин! Она никогда не сдается! Ни один яд не способен победить ее упрямую жажду жизни. Слова резали без ножа, разрывая больную душу на части. Голову пронзала жуткая боль, но навязчивый голос никуда не собирался исчезать, отзываясь эхом снова и снова. С каждым разом его голос звучал все громче. Девушка хотела скрыться от него, перестать слышать эти ужасные слова, затыкая уши, но это не спасало. — Это не поможет, — с насмешкой констатировал Джокер, — борись! Давай! Сопротивляйся! — каждая фраза звучала хлестко, словно пощечина, — ни на что не способная слабачка! Тебя давно пора было заменить. Кукла! Сломанная пустоголовая кукла! Джокер кривил издевательски снисходительные рожи, продолжая глумиться над свернувшейся клубочком девушкой, действительно походившей на сломанную куклу, марионетку с отрезанными веревочками. Она прятала лицо в ладонях, чувствуя под ними соленую влагу. Ей захотелось умереть, просто чтобы не слышать этого пробирающего до самой души голоса, доставляющего страдания, ударяющего в самые болезненные места. — Умри же, давай! — вторя ее мыслям, раздалось в голове, — такие слабые не должны жить! Естественный отбор, знаешь ли. Так что вперед, погрузись в пучину отчаяния и жалости к себе. Смирись с никчемной жизнью и умри! А я посмеюсь, глядя на твое остывшее тело. Внутри что-то сломалось, и Харли ощутила злость. Отчетливую, сильную, сминающую все на своем пути, разгоняющую отравленную кровь по жилам. Сонливость исчезла. Тело уже не казалось размазанным по тарелке желе. Затекшие руки и ноги закололо, мышцы начали напряженно подрагивать. — Да как ты смеешь! — вскакивая с койки и тут же падая на ослабевшие ноги, воскликнула девушка, — я убью тебя, слышишь. Убью. — О-о, буду ждать с нетерпением, Тыковка, — улыбнулся он, опускаясь на пол рядом с Квинн, — но для этого тебе нужно еще выбраться отсюда. — Ради такого — непременно, — злобно прошипела она и, опираясь руками о стену, аккуратно поднялась на ноги, все еще немного покачиваясь. Она снова хотела жить, жить по-настоящему, а не в иллюзиях отравленного разума. Злость очищала, будто пламя, сжигающее все, что может сгореть. Тело подрагивало, словно в лихорадке. Слабость не хотела отступать, но плескавшийся в крови адреналин не оставлял ей шанса. Харли бешено злилась на себя за проявленную слабость, за то, что позволила себе расслабиться и плыть по течению. — Уверен, дальше ты справишься без меня, — подмигнул Джокер, подходя к двери камеры. — Останься со мной, — попросила Квинн, отчетливо понимая, что это невозможно. Снисходительная улыбка была ей ответом, растворяясь в воздухе в последнюю очередь. Протрезвевший разум осознавал, что галлюцинация также вызвана отравлением и исчезнет вместе с симптомами, но девушке хотелось верить, что Джей всегда рядом с ней. В коридоре послышались тяжелые шаги. Это было необычно, потому что, как правило, после уколов проходило достаточно много времени до обхода охраны. Идущих было несколько, они негромко переговаривались. — Карл, ты уверен? — Абсолютно! — отрезал мужчина, — ни один человек не останется в сознании после такой дозы, а если учитывать, что это продолжается уже неделю… — А она не окочурится? — Вряд ли, — хмыкнул он, — расслабься. Вся ответственность на мне, вы только дверь откройте и ключ оставьте, как закончу — верну, — продолжил он, — а если что, никто по этой ненормальной плакать не будет — не спроста сюда запрятали. Один голос принадлежал противному медбрату, намерения которого не были для девушки секретом. Она бесшумно скользнула на свою койку, притворяясь спящей. Сердце в груди билось так гулко, что Харли опасалась, как бы это не выдало ее. Шаги около двери камеры замедлились, пискнул замок и дверь открылась, впуская извращенца внутрь. — Держи, — произнес один из сопровождающих медбрата мужчин, и они зашагали прочь. Дверь закрылась, оставляя жертву наедине с хищником. Оба были уверены, что знают, кто здесь жертва, но прав был только один. Мужчина тяжело дышал, разглядывая неподвижно лежащую на койке пациентку. Он не хотел торопиться, намериваясь растянуть удовольствие. В спешке не было нужды — на нижнем ярусе редко кто бывает, камер нет, а охрана и санитары предупреждены. Квинн опасалась, что сил обезвредить мужчину у нее сейчас не хватит. Однако эффект неожиданности и отчаяние играли на руку. Ей стоило огромных усилий лежать неподвижно, чувствуя на себе липкий взгляд, от которого невольно чувствуешь себя испачканной. С каждой секундой желание вскочить и наброситься на медбрата росло в геометрической прогрессии. Гневно бьющееся сердце готовилось выпрыгнуть из ставшей тесной грудной клетки. Наконец, мужчина приблизился, нависая над своей жертвой. Его липкая от пота рука опустилась на лицо и медленно соскользнула на шею. Харли стоило титанических усилий сдержать брезгливую гримасу и не вздрогнуть от омерзения. Медбрат коснулся бешено бьющейся сонной артерии, нащупывая пульс. — Что за… — пораженно начал он, но сильный удар двумя ногами в солнечное сплетение помешал ему закончить мысль, выбивая весь воздух из груди. Тяжелое тело повалилось на пол, согнутое пополам и судорожно пытающееся вдохнуть. Резво вскочив следом, Харли склонилась над медбратом, пережимая согнутым локтем дыхательные пути. Мужчина попытался сопротивляться, но сбитое дыхание не дало ему на это времени. Он быстро потерял сознание, обмякнув. Пнув со всей силы по мужскому достоинству, Квинн выхватила из кармана белого халата ключ-карту и двинулась к двери. Она не собиралась медлить, понимая, что такое быстрое «отступление» мужчины вызовет в рядах посвященных в происходящее санитаров и охранников как минимум любопытство. То, что они обратят внимание на сигнал открывшейся камеры, было очевидно. Приложив ключ к сенсору, Квинн бесшумно выскользнула в плохо освещенный коридор. Никого не было, лишь едва слышный гул в вентиляции. Реально оценив свои силы, Харли пришла к выводу, что ее единственный шанс на побег — это удачно проскользнуть на крышу корпуса, откуда по пожарной лестнице можно без проблем спуститься на землю, а после, прячась по вездесущим кустарникам, пробраться к хлипкому ограждению за моргом. Проблему представлял лишь путь, ведущий на крышу, точнее находящиеся на лестнице камеры. Отключить их Харли могла только разбив, но это вряд ли поможет, а вот постараться проскользнуть незамеченной — другое дело. — Помоги мне, — нарушил тишину коридора женский голос, — пожалуйста. Звук донесся из крайней камеры, возле самого выхода на лестницу. Квинн знала, что нужно проигнорировать и идти дальше, так как времени с каждым шагом все меньше, но не смогла. В женском голосе сквозила отчаяние, которое было слишком созвучно чувствам самой девушки. Совсем недавно она уже обожглась, поддавшись жалости, и теперь рисковала повторить этот опыт. Но поделать с собой она ничего не могла, поэтому коснулась картой сенсорного замка и шагнула внутрь. На койке лежала скованная ремнями девушка с густой копной рыжих волнистых волос. В тусклом свете из коридора кожа незнакомки отливала зеленью, но Харли было не до этого. Она молча расстегивала тугие ремни, не обращая внимания на морщуюся от резких подергиваний пациентку. — Встаешь и бежим, — дергая очередной ремень, начала Квинн, — запомни путь: по лестнице наверх, там на крыше у левой стены пожарная лестница вниз, оттуда на северо-запад к моргу, за ним есть прорехи в ограждении. Все ясно? — отстегивая последнюю защелку, поинтересовалась Харли. — Да, — кивнула девушка и поднялась с койки, слегка покачиваясь, но быстро беря себя в руки, — спасибо. Я — Айви. — Харли, — быстро ответила психопатка, выходя в коридор, — все разговоры потом. Скоро здесь будет охрана. Девушка слушалась беспрекословно, тенью следуя за спасительницей. Они успели добежать до третьего этажа, когда раздался противный визг сирены, открывший второе дыхание. Выбежав на крышу, обе пациентки не переговариваясь ринулись к пожарной лестнице. — Ты первая, — скомандовала Квинн, отчетливо понимая, что обеим сбежать не удастся. Охрана уже близко, а если их здесь не задержать, то схватят обоих. Этого Харли допустить не могла. Второй шанс выпадает слишком редко. — А как же ты?! — запротестовала рыжая, — ты же из-за меня… — Сделай кое-что и будем считать, что мы в расчете, — практически спихивая девушку на лестницу, попросила Харли. — Все, что угодно. Перекрикивая ревущий ветер, она назвала адрес особняка Джокера и попросила сообщить, где ее можно найти. В сердце появилась надежда, что он успеет вытащить ее раньше, чем случится непоправимое. Неудавшийся побег не сулил ничего хорошего, но на этот раз она не сдастся. Больше нет. Будет трепыхаться и биться ровно столько, сколько потребуется. Ведь Джей верит в нее, а его доверие она никогда не предаст. Спасенная понимающе кивнула и начала спускаться, с грустью бросая взгляды на стоящую у края крыши новую знакомую и отчаянно надеясь, что они когда-нибудь увидятся снова. При других обстоятельствах она смогла бы помочь, одурманив головы жалких охранников, но тот, кто ее сюда заточил, был прекрасно осведомлен о ее способностях и неплохо подготовился, подменив психотропное лекарство чем-то вроде усовершенствованных пестицидов и приказав держать в темноте, зная, что это не убьет, но сильно ослабит загнанную в ловушку жертву. На крышу выскочило сразу два отряда по шесть человек. Все, что оставалось Квинн тянуть время и надеяться, что снизу Айви никто не будет поджидать. — Сдавайтесь, и мы не причиним вам вреда. — Иди к черту, малыш, — оскалилась Харли, собираясь размять затекшие за дни бессмысленного лежания на кровати мышцы. — Хочешь поиграть, котенок? — хохотнул один из мужчин, делая шаг вперед, — парни, давайте развлечемся. Ей все равно никуда не деться. Прежде чем броситься на приближающегося охранника, девушка краем глаза заметила рыжую макушку удаляющуюся в сторону морга, и отдалась инстинктам, требующим рушить все на своем пути. Она давно не чувствовала такого прилива боевого духа.***
Последняя ниточка оборвалась. Джокер был в ярости. Визит в «Айсберг Лаунж» прошел чересчур тихо и гладко. На этот раз Пингвин все предусмотрел и качественно замел следы. Проклятый Фред Палмер исчез, словно его никогда и не существовало. Это никого бы не расстроило, если бы он не был последним, кто видел Квинн. — Джей, может заедем еще куда-нибудь? — кокетливым тоном нарушила тишину в машине Эмили. Девушка все еще витала в облаках, не понимая, насколько сильно заблуждается. Во время посещения клуба Джокер вел себя вполне дружелюбно, то и дело отпуская едкие шуточки и приобнимая ее за талию. Она позволила себе поверить в происходящее, не допуская мысли, что это лишь коварная игра для достоверного прикрытия. — Заткнись! — сухо приказал Джокер. Машина летела с предельной скоростью в сторону особняка. Стоило им отъехать от пристанища Пингвина, как психопат перестал уделять спутнице какое бы то ни было внимание, погрузившись в собственные мысли. Его раздражало и отвлекало уже то, что тупоголовая девица заняла место Квинн, но оставлять ее или отправить вместе с наемниками было бы подозрительно. Он не хотел раскрывать карты раньше времени. — Перестань, — не сдавалась девушка, — давай развлечемся. Любому здравомыслящему человеку, который достаточно слышал о характере психопата, а уж тем более видел его лично, никогда бы не пришло в голову сказать нечто подобное. Весь вид мистера Джея говорил о крайней степени раздражения, готовящемуся перерасти в направленную агрессию. Сейчас причин сдерживаться у Джокера не было. Уже завтра он намеривался поставить перед мэром, шефом полиции, городским советом и всеми, кто наделен хоть малейшей толикой власти, ультиматум. Девчонка ему больше не нужна. Правая рука привычным движением вытащила пистолет из кобуры под пиджаком и направила его на спутницу. — Еще одно слово, и я покажу тебе фокус, финал которого ты не увидишь, — холодно произнес психопат, щелкая предохранителем, — запомни. Я терплю тебя только по одной причине, — продолжил он, подъезжая к особняку, — Харли хотела оставить тебя себе. Как ручного щеночка. Ты меня поняла? Девушка пораженно замолчала. Слова не просто причиняли боль, они оживляли все ее самые худшие страхи. Это не игра, она действительно не нужна Джею. Собачка. Жалкая собачонка для увеселения пустоголовой блондинки. Он просто воспользовался ею, продолжая искать осточертевшую Квинн. Эмили уже успела возненавидеть это имя, звуки которого вызывали горечь на языке. Оно преследовало ей повсюду. В случайных разговорах, рекламных вывесках, песнях на радио, телепередачах, а слышать его из уст Джокера — это было выше ее сил. Девушка не смогла спокойно вынести этой пытки, самоконтроль дал трещину, выпуская на волю все скопившееся внутри. Молчание в качестве ответа Джея вполне устроило. Он убрал пистолет и аккуратно завел машину в открытый гараж. — Ты ее никогда не найдешь! — яростно зашипела Эмили, когда машина окончательно остановилась, — она уже давно мертва! Мало кто может удивить Джокера, но сейчас мужчина был близок к этому. Приподняв бровь, он повернулся к взбешенной спутнице. Люди в таком состоянии не способны врать, эмоции просто не позволят этого сделать. Она была рядом с Квинн, когда все произошло. Ничто не мешало девушке сообщить место, где они собирались перекусить, Палмеру. — Ты слишком плохо ее знаешь, — зловеще улыбнулся психопат, — а вот с тобой мы сейчас познакомимся поближе. В смерть Харли Джей не верил. Она не могла умереть. Это ложь. Но одного образа остывшего тела Квинн в воображении хватило, чтобы дремавшая ярость начала вырываться наружу, как всегда бесконтрольно, не подчиняясь ни разуму, ни чувствам, только сладостному безумию, затапливающему все существо психопата. — Можешь делать со мной все, что угодно, — с вызовом сказала девушка, слегка подаваясь вперед, — но это не вернет твою драгоценную блондиночку к жизни. Мелочиться Джокер не стал, обхватил ладонью шею спутницы и с силой впечатал ее в дверцу машины, от чего та вздрогнула, а по стеклу от удара затылка пошли трещины. Девушка пыталась вырваться, прохрипеть что-то, но все было тщетно. Нажав на ручку двери, которая тут же распахнулась, мужчина вытолкнул жертву на бетонный пол. — Маленькая завистливая дрянь, — следом вылезая из машины, начал Джей, — всеми обиженная, всеми использованная. Ты же не надеялась провести меня, правда? — он навис над судорожно дышащей девушкой, — ах, надеялась. Как это забавно. Ха-ха-ха. Какой взгляд, как бы не сгореть заживо?! — продолжил глумиться мужчина, — жалкая, прогнившая, не обремененная ни честью, ни совестью. Ничего лишнего. Недостаточно смелая, чтобы убить, недостаточно умная, чтобы побеждать. Ни то, ни се. — Пингвин избавился от нее! — прокричала Эми, пытаясь подняться, — он обещал! — Раньше я не верил, что люди не меняются, но глядя на тебя начинаю сомневаться. Как была наивной, так и осталась, — Джокер скривился, выплевывая последние слова, а потом приложил неудавшуюся игрушку головой о бетон, от чего та обмякла. Из разбитой головы потекла красновато-алыми струйками кровь, но это не имело для психопата никакого значения. Досадное открытие мало что проясняло, Эми использовали в слепую, пообещав помочь избавиться от соперницы. Банальная уловка. Никакой полезной информации от нее не добиться. В особняк Джокер зашел мрачнее тучи. Ожидающие его возвращения наемники напряглись, не зная чего ожидать от босса. Он не стал отходить далеко от входной двери, обводя всех тяжелым взглядом. — Подберите мусор в гараже, и киньте валяющуюся там дрянь в подвал, — приказал он, — завтра будет сложный день, советую вам тщательно подготовиться. Много шума, много крика, много смерти. Город, в котором столько гнили, завтра запылает ярче инквизиторского костра, — на минуту замолчал, а потом добавил, — и заминируйте тут все. Готовимся к переезду. Через пару часов приедут фуры для перевозки оружия и прочих игрушек, советую начать собираться. — Что-то случилось, босс? — осторожно поинтересовался Боб. — Ну что ты, Бобби, — протянул психопат, — просто захотелось сменить обстановку. Или ты против?! — вопрос прозвучал угрожающе. — Нет, нет, что вы, — молниеносно принялся оправдываться наемник, — как скажете. — Тогда чего все стоят, как восковые фигуры? Мужчины готовы были сорваться с места, но в повисшей тишине отчетливо прозвучал уверенный стук в дверь. От раздавшегося звука Джокера перекосило. Его никогда нельзя было назвать гостеприимным хозяином, а в свете последних событий посетители вызывали у него лишь одно стойкое желание — убивать. Он достал пистолет, и растягивая губы в широкой хищной улыбке распахнул дверь со словами: — Слишком много любопытных знает об этом месте. Пора поубавить их число. На пороге с корзинкой розово-фиолетовых цветов в руках стояла ярко-рыжая девушка и вызывающе улыбалась. Джей ее узнал, и сказать, чтобы он испытывал особую радость от встречи было нельзя. Айви обладала крайне скверным характером и поразительной злопамятностью. Немногие знали эту преступницу по имени, газетчики предпочитали называть ее Ядовитый Плющ. Она была не из тех, с кем стоило по пустяку портить отношение, поэтому скривив менее зловещую гримасу, психопат поинтересовался: — Чем обязан столь неожиданным визитом? Я, конечно, люблю сюрпризы, но сейчас немного занят. Впускать такую гостью в дом было опасно. Айви была способна подчинять обычных людей одним ароматом, который исходил от ее кожи. Джокер не хотел потерять своих песиков сегодня, ведь они понадобятся ему завтра для поднятия паники в Готэме. Понимающая улыбка на кукольном личике настораживала Джокера, но ему действительно было любопытно, зачем на ночь глядя к нему заявилась эта любительница ботаники. — Помнишь их? — спросила девушка буквально всучила ему в руки ароматную корзинку с цветами. Переведя взгляд на растительность, Джей задумался. К цветам, да и растениям вообще, он не питал никаких чувств. Разве что как к источнику полезных токсинов, но вряд ли эти цветы как-то связаны с его научными изысканиями. Видя легкое непонимание в глазах собеседника, Айви хмыкнула: — Все вы одинаковые… И тут Джокер вспомнил. Цветы. Он однажды дарил Харли отравленные цветы в надежде, что это отучит ее от пагубной привычки. Именно Айви тогда подсказала, что может понравиться устойчивой к ядам и крайне избирательной подружке психопата, и оказалась так любезна, собственноручно собрав букет этих самых цветочков. — Прогресс на лицо, — развеселилась девушка, — вижу, не все потеряно, а затем шепотом добавила, — но знаешь, тебе нужно срочно наведаться в психушку. — Заманчивое предложение, но у меня в этом чудесном местечке слишком много жаждущих крови фанатов, чтобы появляться там так часто, как это делал я в последнее время. — Думаю ей понравятся эти цветы, — пожала плечами Айви, кивнув на корзинку, — если ты, конечно, ее оттуда вытащишь. У нее теперь там фанатов тоже немало, — и, развернувшись, начала спускаться вниз по ступенькам, потом неожиданно остановилась и оглянулась на замершего в проходе Джея, — ах да, меня здесь не было.