***
Сенсационная новость об официальном заключении Квинн в Аркхем застала Джокера уже по дороге к лечебнице для душевнобольных преступников. Черный бронированный «БМВ» резко развернулся на полпути и рванул в противоположенном направлении. Следующие за ним машины с наемниками с некоторым запозданием повторили маневр, теряясь в догадках о причинах такой неожиданной смены курса. — Какой неожиданный сюрприз, — прошипел Джокер, доставая телефон и набирая сообщение, — я просто обязан поблагодарить благодетеля. Вези к Пингви. — Босс, — с опаской позвал водитель, — вы оставите ее там? Когда наемникам стало известно о местонахождении Квинн, им также как и психопату не терпелось вытащить ее оттуда. Вряд ли это желание было вызвано привязанностью или еще какими бы то ни было глубокими чувствами, все было куда приземлённее. Стоило Харли появиться рядом с Джокером, и психопат терял интерес к своей свите, переставая всячески подшучивать над трясущимися от одного пристального взгляда мужчинами. Мало кто среди наемников отличался трусостью, однако забавы мистера Джея и у смельчаков вышибали холодный пот и ночные кошмары. — Возможно, ты слышал такую шутку: «Хорошо возвращаться домой и знать, что тебя там ждут. Плохо возвращаться, зная, что тебя там поджидают», — многозначительно протянул Джей, убирая телефон во внутренний карман, — а затем с широкой улыбкой, которая больше походила на злобный оскал, добавил, — нужно подыскать достойное развлечение для Бэтси и полиции. Я не хочу, чтобы моему добровольному визиту в психушку что-то мешало. Посчитав лимит благосклонности удачи на сегодняшний день исчерпанным, а дальнейшие расспросы не стоящими риска, наемник предпочел заткнуться и сосредоточился на дороге. К тому же они практически доехали, до цели оставалось меньше километра. — Тормози, — неожиданно нарушил тишину салона Джокер, — проследи, чтобы никто не вздумал приближаться к пристанищу пернатого. Детишки не должны вмешиваться во взрослые разговоры. — У него много охраны, — попытался возразить наемник, — это небезопасно… — Ха-ха-ха-ха, — не сдержался психопат, — ты беспокоишься обо мне? Как это мило, Фрэнк, — он скорчил гримасу, а затем угрожающе продолжил, — терпеть не могу все эти сопли. Я знаю отличный способ их лечения, но тебе чертовски повезло, что у меня нет времени играть с тобой в доктора. Проследи, чтобы песики оцепили здание. — Так точно, — тут же отозвался мужчина, жалея о собственной несдержанности. Удовлетворенно кивнув, Джокер вышел из машины и неторопливо пошел в сторону особняка Пингвина. Он даже не пытался скрыться от всевидящего ока камер, натыканных повсюду. Значительная охрана этого жалкого труса Кобблпота не производила на психопата никакого впечатления. При желании он мог снести весь квартал подкрутив настройки военного беспилотника, но это было бы слишком скучно. Остановившись у двустворчатых дверей ограждения, мистер Джей коснулся звонка и улыбнулся в камеру. Спустя несколько секунд двери разъехались в стороны, впуская визитера на территорию особняка. Продолжая загадочно улыбаться своим мыслям, психопат легкой походкой двинулся по изящно вымощенной дороге ко входу в двухэтажный особняк. — Сэр, — начал хмурый охранник, ожидавший визитера у распахнутых дверей, — мне необходимо вас обыскать. — Ты действительно этого хочешь, верзила? — останавливаясь, полюбопытствовал Джокер, — в этом нет нужды. При мне несколько пистолетов, коллекция ножей и еще кое-что, по мелочи. Ах да, чуть не забыл — под пиджаком пара килограмм С-4 на случай, если кто-то из вас, умников, решит меня пристрелить. Как только мое слабое сердце остановится, тебя придется собирать по кусочкам. Стоит ли твоя бесценная жизнь безопасности этого куска дерьма, прячущегося наверху? — Я провожу вас, — с каменным выражением ответил охранник, кивая кому-то внутри. — Правильный выбор, — с одобрением произнес Джей, следуя за провожатым. Как и предполагалось, дом был напичкан охранной и роскошью, которая в таком количестве вызывала лишь тошноту. Джокер продолжал ухмыляться, глядя на встревоженных мужчин. В глазах каждого из них читалась настороженность и тщательно скрываемый страх. Быть на расстоянии вытянутой руки от человека, который с одинаковой легкостью способен убить как обычного неудачника, рискнувшего попасться на пути, так и несколько тысяч людей, необходимых для очередного зловещего замысла, жутко. Преступления, записанные на счет зеленоволосого клоуна, вызывали даже у мафиози приступы нечеловеческого ужаса. — Мистер Кобблпот, — постучал охранник и собирался сказать что-то еще, но был нагло прерван. — Дальше я сам, — отмахнулся Джей, нажимая на ручку и входя в поддавшуюся дверь. Домашний кабинет Пингвина мало чем отличался от того, что находился в «Айсберг Лаунж». Необъятный стол, кожаные кресла, книжные шкафы с коллекционными изданиями, которые поставлены только ради красоты, а не ради их глубокой смысловой нагрузки. Сам владелец сидел за столом, пристально вглядываясь в мониторы. Освальд наблюдал за продвижениями Джокера по особняку, и его вторжение не было сюрпризом. Его больше занимал вопрос о том, в курсе ли психопат о местонахождении Квинн. Выглядел визитер относительно спокойно, но по внешности судить о непредсказуемом клоуне было бы ошибкой. — Здравствуй, Пингви, — небрежно опускаясь в кресло для посетителей и закидывая ноги на хозяйский стол, поздоровался Джей, — твоя охрана меня поразила, такие впечатлительные и гостеприимные ребята. Стараясь проигнорировать нагло закинутые на стол ноги, Освальд торопливо нащупал пристегнутый к столешнице пистолет и вытащил его из пазов. С оружием в руках он почувствовал себя увереннее и спокойнее. Репутация, которую он тщательно себе создавал, не могла рухнуть из-за какого-то клоуна, возомнившего себя бессмертным. — Не стоит забывать о вежливости, — высокомерно заявил Кобблпот, — особенно, когда ты в гостях. — Не стоит забывать о цене, особенно когда переходишь кому-то дорогу, — не меняя вальяжной позы, заметил Джокер, — по закону жанра я должен был бы отрубить тебе голову и выставить ее на всеобщее обозрение. Конечно, это было бы слишком жестоко. Тебя и в живом виде сложно назвать симпатичным… — Да как ты смеешь! — не выдержал Пингвин, вытягивая руку с пистолетом. — О-о, продолжай, — издевательски предложил психопат, — обожаю такие фразочки. Возникает чувство, что где-то есть целый словарь подобного добра для униженных и оскорбленных. — Ты думаешь, я не убью тебя?! — Освальд вскочил, отходя к стене, — чертов псих! — Как-то банально для короля Готэма или кем ты там себя возомнил. — Я уже избавил город от твоей ненормальной подружки, — рыкнул взбешенный Кобблпот, — а теперь пришла твоя очередь. Мертвым ты принесешь больше пользы, чем живым. Упоминание о Квинн, томящейся в прогнившем насквозь Аркхеме, заставило Джея нахмуриться. Если бы не глупая жажда власти этого пернатого, то его драгоценная Харли была бы рядом, снова и снова выводя его из себя. Психопат скучал по ее непробиваемому оптимизму, сводящему с ума, по ее истерикам, заканчивающимися стрельбой и жарким сексом, по мозгодробительной музыке, которую она включала в машине и пела в душе по утрам. — Спасибо, что напомнил Пингви, — психопат привычным молниеносным движением выхватил нож из рукава и метнул в руку, судорожно сжимающую пистолет. Не сдерживая ругательств, Кобблпот попытался поднять другой рукой с пола упавший пистолет. — Не так быстро, птичка, — вставая с кресла, остановил его Джокер. Ему не нужно было доставать пистолет, чтобы представлять угрозу. Он подошел к раненному Освальду, наслаждаясь гримасой боли и ненависти на лице жалкого подобия противника. Кровь сочилась из его перерезанной вены, заливая персидский ковер. Но этого было слишком мало для Джокера. Он дружески похлопал Кобблпота по плечу, заставляя того поморщиться, а затем со всей силы ударил его коленкой в живот. — Ты думаешь, что тебе больно, Пингви, — склоняясь над упавшим мужчиной, прошептал Джей, — но тебе это только кажется, — он поднял валяющийся рядом метательный нож и воткнул чуть выше колена. В кабинете раздался болезненный ор, однако никто не рискнул потревожить их уединение. — Даже сейчас, — как ни в чем не бывало продолжил экзекуцию Джокер, нанося еще один удар, — я мог бы сделать тебе очень и очень больно, — он схватил Освальда за волосы и с силой приложил об пол, — настолько, что этот момент показался бы тебе ласковыми объятиями, а вот это, — звонкая пощечина, от которой у мужчины из уголка губ полилась кровь, — нежным поцелуем. Каждого, кто рискнет обидеть мою малышку, ждет нечто похуже смерти, — Джей снова нанес удар ножом, вырывая болезненный крик, — но, знаешь, я хочу дать тебе шанс искупить свои грехи. Джокер выпрямился, продолжая свысока смотреть на свою жертву. — Сосредоточься, Пингви. У тебя есть один-единственный шанс пережить этот день. — Что я должен сделать? — прохрипел Освальд, сплевывая кровь. — Найти занятие для полиции и Бэтси, чтобы они забыли об Аркхеме, — психопат облокотился на столешницу, поигрывая ножом, — это для начала. Ты ведь не думаешь, что мое прощение так просто заслужить, верно? — Я все сделаю — униженно выдохнул Пингвин, отводя глаза, — сейчас же отдам приказ… Но для Джокера этого было не достаточно. — Посмотри на меня! Ну же! Не будь таким стеснительным! Не дожидаясь результата, Джей пнул свернувшегося на полу мужчину, от чего тот перевернулся на спину и не сдержал стон. — Запомни этот неудачный опыт, Пингви, и извлеки из него урок. С этими словами Джокер вышел из кабинета, у дверей которого столпилась перепуганная охрана. Они старались не смотреть на улыбающегося клоуна, вытирающего салфеткой руки. — Проследите, чтобы пернатый не скончался, — засовывая испачканную салфетку в грудной карман пиджака ближайшего охранника, приказал психопат, — по крайней мере пока не выполнит мою просьбу, — он выжидательно замолчал, и не дождавшись ответа, уточнил, — вы чего-то не поняли? Я могу объяснить более…хм…доходчиво, но вам это не понравится. Мужчины как один бросились в кабинет, а довольный Джокер неторопливо двинулся к лестнице.***
После задержания Квинн поместили в палату для психотерапии. Охрана не поскупилась на меры предосторожности: еще не до конца пришедшую в себя девушку усадили в специальное кресло и зафиксировали многочисленными ремешками, исключая всякую возможность сопротивления. Несмотря на небольшую потасовку на крыше, которая окончилась для психопатки весьма плачевно — разрядом электрошокера — она не выглядела побитой или изможденной. Надежда на скорую встречу с Джокером давала ей силы. Открыв глаза, Харли с любопытством осмотрелась. Помещение было ей хорошо знакомо. Типичная палата для индивидуальной терапии в крыле для особо опасных пациентов. Металлические двери, кодовый замок и сигнализация исключали возможность ошибки. Квинн невольно улыбнулась, вспоминая свое врачебное прошлое, когда она с трепетом и плохо скрываемым восторгом впервые вошла в точно такую же палату, где ее уже ждал пациент, крепко привязанный к креслу и смотрящий на нее безумным взглядом. Даже тогда, безумцы редко вызывали в ней страх, они пробуждали какое-то иное чувство, которое доктор Квинзель ошибочно определяла как желание помочь. Сидеть в полном одиночестве психопатке было скучно, да и полученные ушибы начинали неприятно саднить. Стараясь отвлечься, Квинн пыталась понять причину, по которой ее поместили сюда, а не вернули на подземный ярус, и чем грозили подобные изменения. — Эй! — громко крикнула девушка, прекрасно понимая, что через толстые стены ее никто не услышит, — я, конечно, люблю игры со связыванием, но немного в другом контексте! Ответа, как и предполагалось, не последовало. Ругаясь себе под нос, Харли пробовала высвободить хотя бы одну руку, но это занятие оказалось бесполезным. При этом в очаровательной головке крутились отрывки разговоров о том, как Джокер не раз мастерски избавлялся от этих пут, умудряясь без лишнего шума прикончить лечащего врача. С характерным звуком щелкнул замок, заставляя Квинн замереть и с интересом уставиться на вошедших. Она ожидала увидеть врачей в белых халатах, но вместо этого порог палаты пересекли двое мужчин, в которых даже без формы легко было узнать полицейских. Удивление на лице девушки постепенно сменилось плохо скрываемым ехидством. — Доктор Квинзель, — начал первый, присаживаясь напротив, — я — детектив Нортман, мой спутник — лейтенант Фостер, думаю, вы знаете, зачем мы пришли к вам. — Не имею ни малейшего представления, — вытягивая губы в соблазнительной улыбке, протянула Харли, — я польщена таким пристальным вниманием, и непременно показала бы насколько сильно, если бы не эти ремни… Детектив напрягся, отчаянно пытаясь скрыть рвущиеся эмоции. Он был моложе своего напарника, и явно не привык к подобным представлениям. — Прекратите ломать комедию, — ударяя ладонью по столешнице, перебил ее Фостер, — я не собираюсь проторчать целое утро в этой дыре. Улыбка Квинн стала только шире. Она чувствовала, что пребывание в стенах Аркхема выбивает полицейских из привычной колеи. Стоило приглядеться, и можно было увидеть под тщательной маской толстокожести явную нервозность. Мало кому по душе давящая обстановка психбольницы, где каждая стенка пропитана отчаянием и душераздирающей тоской. — Мальчики, — игриво произнесла Харли, слегка прикусывая нижнюю губу, — неужели вы решили сыграть со мной в хорошего и плохого копа? Обожаю эту игру. — Нет, доктор Квинзель, мы пришли сделать вам выгодное предложение, — торопливо отозвался детектив, стараясь переключить внимание, — прокурор и мэр готовы пойти на уступки, если вы согласитесь сотрудничать. — От вас требуется сущий пустяк, — продолжил лейтенант, беря эмоции под контроль, — всего лишь оказать нам содействие в поимке серийного маньяка, Джокера. — Ммм… как любопытно… и что же вы готовы предложить за мою помощь? — После реабилитации вас будет ждать амнистия, если пожелаете — сможете продолжить карьеру в медицине. Сразу после подписания заключения вам вернут лицензию. Разумеется, если нам удастся задержать вашего… то есть опасного преступника. — Вы так хорошо держались, лейтенант, сразу видно профессионализм, — а затем Квинн не сдержалась от шпильки, — если бы не напоминание, что он действительно мой. Мой Пирожочек, мой любовник, мое безумие и много кто еще. Я слишком жадная, чтобы отдавать свое. — Будьте благоразумны! — не сдержал рыка Нортман, — я читал ваше дело. Что он вам такого дал, что вы так самозабвенно защищаете этого психа? Он разрушил вашу жизнь, загнал в психушку откуда вы его вытащили, всячески использовал в своих грязных делишках, а вы как слепой котенок продолжаете ему верить! Очнитесь! У вас есть шанс вырваться из этого кошмара! — Сколько эмоций, офицер, — довольно пропела Харли, — осторожнее, — она слегка наклонилась вперед, — а то все подумают, что вам не все равно. Слухи в этом месте распространяются быстрее гриппа, и лучше вам быть как можно дальше, когда они достигнут ушей мистера Джея. — Одумайтесь, Харлин! — вставил лейтенант, смотря на побелевшее от ярости лицо своего напарника, — это очень щедрое предложение. — У меня есть встречное, — со смешком отозвалась психопатка, — садитесь в свою уютную машинку, и давите на газ, не оглядываясь, пока есть такая возможность. — Вы думаете, что он за вами явится? Сюда? — развеселился Фостер, — да вы действительно свихнулись. — Никто не просочится в Аркхем без ведома полиции! — поддержал спутника детектив, — так что мы ваша последняя надежда, Харлин. — Как это мило, — заливисто рассмеялась психопатка, — то есть вы хотите сказать, что вся психушка оцеплена полицией? Ой, не могу, — на ее глазах выступили слезы, — вся эта громадная территория… — И что тут смешного? — напряженно поинтересовался лейтенант. — Да вы сами себе противоречите! — отдышавшись, пояснила Квинн, — ваша вера в то, что Джокер решит вытащить меня из этого миленького местечка, куда сильнее моей собственной. Так может быть это вы свихнулись, а не я?! Сколько ваших людей отозвано сюда? Возможно, именно сейчас он собирается захватить очередной банк или потрепать нервы мэру и шефу полиции за одно. И после этого вы мне что-то будите говорить о надежде? Ха-ха-ха. — Посмотрим, кто посмеется последним, доктор Квинзель, — поднимаясь, хмуро выдал Фостер, — обдумайте хорошенько наше предложение, мы вскоре вернемся. Следом встал и Нортман, старающийся не смотреть на психопатку, прикованную к креслу. Он сам не мог понять, что в ее словах заставляет его так быстро терять самообладание. Его напарник, лейтенант Фостер, уже не раз грозил ему под столом кулаком, недвусмысленно намекая взять себя в руки, но отточенный годами службы самоконтроль дал слабину именно сегодня. Возможно, дело было даже не в словах этой сумасшедшей. Мужчина не сразу поймал себя на мысли, что она отдаленно напоминает ему пропавшую без вести сестру, которая тоже в свое время связалась с неудачной компанией. Он был готов сделать все что угодно, лишь бы на ее пути встретился человек, готовый помочь и уберечь ее от ошибок. Хоть и прошло уже больше четырех лет, Нортман все еще верил, что она жива и рано или поздно вернется домой. — Одумайтесь, Харлин, — не выдержал детектив, стоя на пороге, — если вы откажитесь, начальство решит прибегнуть к иным методам получения информации. — Нортман! — недовольно воскликнул лейтенант, буквально выталкивая напарника в коридор, и затем обернулся к Харлин, небрежно бросая через плечо, — до свидания, доктор Квинзель. Надеюсь, что следующая наша встреча пройдет более плодотворно. Ответа мужчина не ждал — дверь за его спиной закрылась раньше, чем Квинн успела сказать что-нибудь едкое. Разговор оставил неприятный осадок. Девушка понимала, что теперь ее пребывание в Аркхеме официально, а значит — она приманка. Неизвестно причастен к этому Пингвин или дело исключительно в побеге, но в любом случае Джокер не станет так сильно рисковать. Она не была настолько наивна, чтобы позволить себе поверить в то, что непредсказуемый Джей поступит так как от него ожидает полиция. Квинн собиралась погрузиться в пучину депрессивных мыслей, но ей снова помешали. Дверь неторопливо открылась, впуская в палату мужчину в белом халате. Стоило девушке посмотреть на своего лечащего врача, как она была готова взвыть. Призраки прошлого отчаянно не желали отпускать. Перед ней стоял доктор Купер, бывший врач Джокера, жертва ее обаяния и психотропных препаратов, которые она ему регулярно подсыпала, дабы избавиться от досадной помехи на пути к славе. — Никогда бы не подумал, — сочувственно произнес мужчина, — что мы встретимся при подобных обстоятельствах, Харлин. — Я ведь всегда тебе нравилась, Эд, — дружелюбно улыбнулась психопатка, — так почему бы тебе не помочь мне? — Я буду счастлив помочь тебе, — тут же отозвался Эдвард. — Это именно то, что я хотела услышать. Мне нужно срочно выбраться из Аркхема… — Конечно, — кивнул он, — как только пройдешь полную реабилитацию, тебя никто не задержит здесь. С трудом сдержав рвущийся из груди злобный рык, Харли внутренне сжалась. Она и в прошлом с трудом выдерживала длительное общение с этим мужчиной, который готов был сеять доброе и вечное направо и налево, независимо, нужно ли это окружающим. Теперь, когда общения не избежать, выбор представлялся небольшой. — Знаешь, Эд, а вот ты мне никогда не нравился, — искренне призналась Квинн, — да и врач из тебя посредственный… — Правильно, — как ни в чём ни бывало отреагировал мужчина, — выплесни свою боль, свою злость на меня. Не держи в себе. — С радостью, сладкий, — почти промурлыкала девушка, — отстегни меня от этого чертова кресла, и я выплесну все, что накопилось. — Для этого еще слишком рано. Ты сама не понимаешь, что творишь. Но не волнуйся, работая вместе, мы вернем твоему разуму контроль. — Работа, разум, контроль… фу, сколько скучных слов, — передразнила Харли, — ты никогда не знал, что такое настоящее веселье. Свобода от обязательств, от себя, от глупых правил. Джокер научил меня веселиться по-настоящему. — Он просто промыл тебе мозги, — голос мужчины прозвучал твердо и убежденно, — ты ведь знаешь, как это работает. Он разрешил тебе то, о чем ты даже боялась подумать. В глубине каждого человека есть частичка, которая не перестает жаждать запретного. Наше сознание это отрицает, запрещает даже думать о таком. Но такие…хм… как этот психованный клоун умеют подобрать ключ. Они разрешают делать то, что разум категорически запрещает, и вот, ты уже не слышишь голос разума, а подчиняешься тому голосу, который сулит удовольствие. — Ты зануден как и всегда, — напоказ зевнула девушка, — тебе бы не помешала бы промывка мозгов. Начал бы жить, а не прозябать в этом дурдоме. — Когда-то ты и сама хотела жизнь посвятить этому дурдому, — парировал доктор Купер, открыв записную книжку и торопливо делая в ней пометки. За годы работы он научился не принимать ничего близко к сердцу. Это жизненно необходимый навык для работы с душевнобольными, каждый из которых старается зацепить побольнее. Немногим пациентам удалось добиться своего, вызывая в очерствевшей душе врача хоть какие-то эмоции. Среди них по понятным причинам оказался Джокер, леча которого доктор Купер плотно подсел на стакан. Порой после сеансов терапии с психопатом Эдвард запирался у себя в кабинете, садился на пол, сжимая голову трясущимися руками, и беззвучно плакал. Никто его не заставлял работать с этим, безусловно, непростым пациентом, но он не мог от него отказаться. Мужчина относил себя к числу врачей, не оставляющих больных наедине с болезнью, он свято верил, что каждого можно спасти. Именно в тот мрачный период его жизни в Аркхем устроилась Харлин Квинзель, ставшая для него лучиком света. Почти каждый день она ожидала его в кафетерии со стаканчиком горячего кофе, внимательно слушала бессмысленные россказни и заливисто смеялась над его шутками. Если бы он только знал о том, что во всех отношениях светлую и невинную душу, какой он видел Харлин, назначат лечащим врачом Джокеру, он бы сделал все, дабы этого не допустить. Во всем произошедшем доктор Купер винил только себя. Он молил судьбу дать ему шанс все исправить, и его мольбы были услышаны. Как бы больно ему не было видеть девушку в таком состоянии, он твердо знал, что сможет ей помочь. — Ты просто плохо меня знал, — пожала плечами Квинн и поморщилась, тело отозвалось неприятным покалыванием в спине и руках, — а теперь вообще не знаешь. Но это можно исправить. Меня зовут Харли Квинн. Я люблю котят, спагетти с сыром, слезливые мелодрамы, хладнокровные убийства и… — Нет, — перебил доктор Купер, откладывая ручку, — тебя зовут Харлин Квинзель. Ты самый светлый человек, которого я знаю… Харли рассмеялась, она даже не пыталась сдержаться. — Светлый? Я? — переведя дыхание, риторически спросила она, — да я устроилась в это богом забытое место только ради встречи с Джокером. Мне нужен был материал для книги! — начала Квинн, наслаждаясь реакцией врача, — помнишь те галлюцинации, которые преследовали тебя? Напряги извилины, до моего появления их не было, верно? А жуткие кошмары. Это все была я. Все, что ты навыдумывал себе — ложь. Ты был лишь очередной ступенькой, которую доктор Квинзель торопливо преодолела на пути к цели… — Это все неправда! Ложь! Ты хочешь меня запутать! — тряся головой, бормотал мужчина, — он тоже так делал! Заставлял сомневаться! Я не поддамся на его уловки снова. — Ты уже поддался, Эд, — самодовольно отметила Харли, — но если не веришь — спроси у начальства. Ведь это поможет в лечении. — Я вижу тебя, но почему твоими губами говорит он? — зашептал себе под нос врач, который в данный момент больше походил на сумасшедшего, чем улыбающаяся Квинн. — Открою тебе тайну, — доверительно сообщила психопатка, — сумасшествие не лечиться. Ты можешь бороться, прятать, отрицать, но рано или поздно также окажешься запертым в камере. Так почему бы не получить удовольствие по пути к неизбежному концу, а? — и снова рассмеялась, глядя на своего больного врача. Вскочивший со своего места Эдвард рванул к двери, привычно набирая код. Он старался не слышать звонкого смеха за спиной, который раньше казался ему сладчайшей музыкой, а теперь заставлял нервно вздрагивать. Его внутренние демоны вновь ожили, разрывая изнутри. В голове навязчиво билась только одна мысль: «Мне срочно нужно выпить». Стоило доктору Куперу выскользнуть из палаты, как следом вошли охранники. Двое принялись отстегивать ремни, один стоял у двери и двое других замерли в коридоре. — Привет, мальчики, — ухмыльнулась Квинн, видя смутно знакомые лица, — давно не виделись. Может отпустите меня, по старой памяти, а? Мужчины стоически сохраняли молчание. Казалось, им все равно, но то, как упрямо они отводили глаза, выдавало их истинные чувства. Удивительно, что работая в таком месте они не все еще не превратились в бесчувственные статуи. Доктор Квинзель стала для них очередным болезненным напоминанием, к чему может привести работа. Но мало кто из сотрудников Аркхема работал здесь по собственному желанию, у большинства сотрудников просто не было приемлемого выбора. — Вы так и будете молчать?! — возмутилась психопатка, — как не вежливо, а ведь мы были коллегами. — Идите молча, — грубо вздергивая девушку с кресла, прошипел сквозь зубы охранник, — правила созданы для всех. За время длительного и комфортного сидения в кресле все тело затекло, ноги отказывались держать свою обладательницу. Если бы ее не придержал мужчина, который отстегивал ремешки, она бы упала на пол. — Правила, всюду эти бессмысленные правила, — пробубнила Квинн, стараясь размять ноги, — по правилам играть легко, а вы попробуйте сыграть без них… сразу видно на что человек способен. — Глядя на вас, даже пробовать не хочется, — тихо ответил тот, что стоял у двери, — а теперь следуйте за нами, и лучше вам не проверять лимит нашего терпения, доктор Квинзель. — Зови меня Квинн. Я завязала с медициной. Но охранники, не сговариваясь, снова принялись игнорировать многочисленные попытки завести беседу. Харли ничего не оставалось, кроме как молча следовать за мрачными мужчинами в форме. Кисти рук, скованные наручниками за спиной, от бессильной злобы сжимались в кулаки, оставляя на ладонях следы от ногтей. Поглощенная собственными эмоциями, девушка не сразу обратила внимание, куда ее ведут. Путь оказался до боли знакомым. По случайности или чьей-то остроумной шутке, ее решили поместить в камеру Джокера, которая все эти месяцы ждала своего бессменного владельца. Оставшись в одиночестве, Квинн опустилась на неудобную кушетку и уставилась в стену невидящим взглядом. В усталую голову снова начали просачиваться навязчивые воспоминания, которыми полнилось это место. Сколько раз она стояла по ту сторону бронированного стекла, внеурочно общаясь со своим пациентом. Запертый в четырех стенах Джокер не упускал возможности пошутить по поводу жесткой лежанки и предлагал скрасить его муки. Его скрипучий приглушенный смех вызывал у Харли трепет в груди, и она искренне смеялась в ответ. Пустующие коридоры усиливали звук, и на короткий миг для девушки мрачный Аркхем исчезал, весь мир растворялся в этом чудном созвучии их голосов. Но среди калейдоскопа картинок прошлого были и те, которые Харли мечтала забыть и казалось, что ей это удалось. Все ее прошлое покрылось трещинами и многое рассыпалось, словно пыль. Благодаря стараниям Джокера, ее старая жизнь поблекла как тускнеют фотографии от длительного воздействия солнечного света. Но беспощадные стены Аркхема пробудили в Квинн воспоминания о самом страшном дне ее жизни. В голове доктора Квинзель набатом звучало обещание, которое она дала Джокеру. Обещание последовать за ним, когда он устроит побег из Аркхема. Сейчас, сидя в ванне с давно остывшей водой, девушка не понимала, как она могла пообещать подобное. Ее никогда нельзя было назвать импульсивной, она всегда держала эмоции под контролем. Но каким-то непостижимым образом при общении с Джеем собственный разум и эмоции отказывались подчиняться. Единственное в чем Харлин была абсолютно уверена: данное обещание — чудовищная ошибка, которую она ни за что не совершит. Впереди доктора Квинзель ждет головокружительный успех, престижная работа, образцовая жизнь с обложки модных журналов. Что ей может дать Джокер кроме острых ощущений? Ничего стоящего. Но как донести это решение до непредсказуемого психопата девушка пока не представляла. Она даже не могла предсказать его реакцию, когда мужчина услышит о ее выборе. Убьет быстро или посчитает предсмертные мучения обязательной расплатой за нарушенное слово. В то, что Джокер позволит ей соскочить, Харли не верила. Мистер Джей, как и всякий психопат, не потерпит неповиновения, сочтет это личным вызовом. В Аркхеме его долго не удержат, даже если начальству станет известно о готовящемся побеге. Это будет лишь короткой отсрочкой. На сеансах он с самодовольством рассказывал о многочисленных побегах из-под стражи и о цене, которую платили окружающие за дни его заточения. Переубедить Джокера невозможно, в этом доктор Квинзель убедилась во время их первой встречи. Возможно собрать вещи и трусливо сбежать — единственный безопасный выход, но жить в страхе и тени она не сможет. Неожиданно в голову пришла поистине пугающая, но гениальная идея, явно навеянная страхом и долгим общением с серийным беспощадным убийцей. Конечно, на хладнокровное убийство Харлин была неспособна, однако она могла поступить гораздо хуже. Почему бы не назначить пациенту ЭСТ и немного переборщить с напряжением? В лучшем случае он просто забудет о ее существовании и своем интересе к ней, в худшем — превратиться в овощ. Конечно, подобного исхода для Джокера девушка не хотела, все же он был по-своему добр к ней, однако, выбирая между собственной жизнью и чужой, она всегда выберет себя. Действовать нужно было быстро: на подобную процедуру требовалось разрешение главврача, но в целеустремленности доктору Квинзель можно было позавидовать. Уже через два часа слегка взбудораженная девушка стояла в коридоре перед кабинетом начальства, сжимая подписанную бумагу. Никому не было дела до лечения Джокера, главное, чтобы пациент оставался в камере, а в каком состоянии — не важно. К любой бочке меда прилагается обязательная ложка дегтя: никто из дежурных врачей не согласился провести процедуру, а Харлин откровенно боялась встречи с мужчиной, читающим ее словно открытую книгу. Отдав распоряжение медсестрам и санитарам, чтобы они подготовили пациента и оборудование к процедуре, доктор Квинзель ненадолго закрылась в собственном кабинете, стараясь загнать совесть и страх как можно дальше. Она медленно листала свою записную книжку, где делала пометки по поводу лечения Джокера и удивленно отметила, что врачебные записи постепенно сменились личными. Стало наглядно видно, как психопат медленно, но верно, проник к ней в голову, отравляя ее своими заразными мыслями. Это помогло свободолюбивой девушке разозлиться и взять себя в руки. Откинув сомнения, она решительно поднялась и вышла в коридор, звонко цокая высокими каблуками по каменному полу. Подходя к палате, доктор Квинзель услышала шум, который заставил ее на мгновение замереть. Глухие удары, звон разбитого стекла, короткий вскрик, а потом сигнал тревоги. Тут же из смежного коридора в палату влетело двое охранников. Скинув оцепенение, Харлин рванула следом. Трое крепко сложенных мужчин пытались приковать психопата к креслу, в углу, захлебываясь слезами, сидела медсестра, зажимающая рану на руке, а рядом лежал в глубоком обмороке медбрат. Один из шкафов с препаратами был опрокинут, стеклянные дверцы разбились и содержимое разлетелось по полу. Стоило Джокеру увидеть влетевшую в помещение Харлин, как он перестал сопротивляться и безропотно позволил застегнуть ремни. Понимающая полуулыбка на тонких губах совершенно не сочеталась с яростным прожигающим взглядом. Посреди ужасного бардака он сидел с видом короля на троне, а вместо короны на его голове красовались закрепленные электроды со множеством проводов. — Доктор Квинзель, — протянул он, — как же я рад нашей встрече в такой интересной обстановке… — Оставьте меня наедине с пациентом, — приказным тоном попросила взвинченная Харлин, — доставьте пострадавших в медблок. Она не могла отвести взгляда от Джокера, который словно гипнотизировал ее. — Трусишка, — одними губами произнес он. — Это небезопасно, — возразил охранник, — он уже освободился один раз. — За пару минут, которые вам потребуются для транспортировки, ничего не произойдет. Вопрос касается врачебной тайны. Неохотно согласившись, двое охранников подхватили медбрата, а третий помог подняться женщине. В давящей тишине был слышен треск стекла под ногами персонала, торопливо покидающих палату. Только когда дверь с неприятным скрипом захлопнулась за их спинами, девушка решилась нарушить молчание: — Я передумала, мистер Джей. — И что ты хочешь от меня? — хищно сощурившись, спросил психопат, — чтобы я оставил тебя в покое? — Да, — слишком быстро ответила она. — Этого не будет, Харли, — безапелляционно отрезал Джокер, — ты моя, а все свое я ношу с собой. — Я тебе не принадлежу, — зло бросила девушка, приближаясь к скованному психопату и тыкая пальцем в его твердую грудь, — запомни это или я… Глупость всегда наказуема. Джокер не из тех, кого можно разозлить не заплатив за это. Впервые доктор Квинзель увидела мужчину настолько взбешенным. Она не заметила, что именно в нем выдало эту ярость, но ощутила мурашки ужаса, бегущие по спине, но собственная злость не позволяла поступить разумно, и она с нескрываемой угрозой в голосе продолжила: — Или я заставлю тебя это сделать. — Вперед, куколка, — нарочито любезно предложил мужчина, — а хватит ли у тебя на это духа? Или снова, только слова. Благодаря вовремя схваченному с пола осколку, Джокер успел перерезать крепления ремней, а наручники со стандартным замком уже давно перестали представлять проблему. Сцена, устроенная новой игрушкой, ставила под сомнение ее необходимость. Все больше психопат склонялся к желанию свернуть глупышке шею. Еще сильнее, чем женские истерики, он ненавидел угрозы, но сейчас именно угрозы давали девушке отсрочку. Заинтригованный Джей следил за каждым движением своей жертвы. Он не верил, что у нее хватит духа нажать на рубильник. — Иди к черту, — от чистого сердца пожелала взбешенная Харлин и потянулась к прибору, дающему напряжение на электроды. Как в замедленной съемке Джокер в последний момент перехватил руку у самого рубильника. Словно обжигаясь, доктор Квинзель отдернула руку и сделала неуверенный шаг назад, оступаясь. Она бы упала на осколки, но психопат неожиданно для себя не позволил ей этого, в одно мгновение оказавшись рядом и удержав за талию. Широко распахнутыми глазами Харли смотрела на того, кому мгновение назад собиралась поджарить мозги. Он тоже не отводил от нее непривычно серьезного взгляда, совершенно несвойственного для психопата. Оба дышали тяжело, словно только сошли с дистанции. — Если кто и убьет тебя, то это буду я, — заверил девушку Джей, продолжая приобнимать ее, — видишь ли, дорогая, я терпеть не могу угрозы. Слова прозвучали приговором. Сопротивляться сильному и опытному убийце казалось бессмысленным, но Харлин Квинзель никогда не сдавалась и была готова идти до конца. — Как и я, — она попыталась вырваться из стальной хватки. Почувствовав, как жертва ускользает, он грубо пихнул ее к стене. Больно ударившись спиной о твердый гипсокартон, доктор Квинзель чудом устояла на ногах — каблуки не добавляли устойчивости. Предвкушающе улыбаясь, Джокер поднял с пола острый осколок и двинулся к замершей жертве. — Харли, моя милая Харли, — ласково позвал психопат, — не надо сопротивляться, тогда все закончиться быстро, обещаю. Она медленно отходила вдоль стены, стараясь сохранить дистанцию. В голове судорожно билась только одна мысль — электроды все еще надежно прикреплены к его голове, а это значит, что у нее оставался шанс. Нужно только незаметно приблизиться к монотонно гудящему оборудованию, что она и делала, изображая животный страх. Впрочем, ей и без притворства было страшно до жути. Шаг. Еще один шаг. Резкий скрип двери на секунду отвлек внимание Джокера, заставляя обернуться. Девушке этого хватило, чтобы достичь цели. — А я не люблю, когда все заканчивается быстро, — рыкнула Харли, крутанула ручку настройки на максимум и рванула рубильник, пуская напряжение. Злобный рык стал ей ответом. Охрана мгновенно оттеснила ее от упавшего на пол Джокера. За широкими спинами мужчин она не видела ничего, а в ушах все еще стоял этот звериный, полный боли и ярости рык. Из-за шока воспоминания смазались. В себя она пришла только сидя в мягком кресле в кабинете главврача. — Какое счастье, что с вами ничего не случилось, Харлин. — Да, — на автомате отозвалась девушка, чувствуя как ее слегка потряхивает. — Думаю вам стоит отказаться от этого пациента, — продолжило рассуждения начальство. В мыслях доктора Квинзель витал только один вопрос: он выжил? Напряжение, которое было выставлено на приборе должно было напрочь сжечь все нервные клетки. — А как он себя чувствует? — нерешительно спросила доктор Квинзель, сама не зная, чего хочет больше: услышать о смерти или о том, что он в полном здравии. — Все показатели в норме, — сухо ответил мужчина, — эта ошибка природы уже помещена в собственную палату. Вы согласны с моим решением, доктор? — Да, — стараясь не выдать излишнего волнения, согласилась Харлин, — но если вы позволите, я хотела бы провести заключительный сеанс… — Я бы не хотел подвергать вас дополнительному риску. — Мне это нужно для исследования. Я хотела опубликовать статью… — уклончиво начала девушка, — сегодняшнее происшествие станет заключительным штрихом… — Похвальное стремление к науке, доктор Квинзель, — отметил мужчина, — я дам свое согласие, если вы не забудете упомянуть в статье об Аркхеме… — Разумеется, — охотно подтвердила Харлин. — Договорились. Можете на сегодня быть свободны, если вам нужен больничный или… — Спасибо, ничего не нужно. Я в порядке, просто немного перенервничала. Уверена, что бокальчик Шардоне перед сном, все исправит. Торопливо попрощавшись, доктор Квинзель неуверенной походкой отправилась к себе в кабинет. Только там она позволила себе выдохнуть и попыталась хоть немного расслабиться, но не получалось. Ей хотелось убедиться, что ее план удался. Пусть Джокер выжил, но такой разряд просто не мог не сработать. Устроившись в кресле за рабочим столом, Харлин трясущейся рукой подняла телефонную трубку, набрала номер дежурной медсестры и попросила сообщить, когда пациент придет в сознание. Пока она не убедится собственными глазами в успехе, не сможет почувствовать себя в безопасности. Ожидание давило на нервы, но тут у работы в психбольнице открываются существенные плюсы: полный доступ к препаратам на самый привередливый вкус и цвет. Позаимствовав в процедурном седативное, девушка без раздумий вколола себе дозу, которая несколько превышала предписанную, и снова откинулась в неудобное кресло, ожидая звонка. Она чувствовала как нервозность сходит на нет, принося опустошающее спокойствие. Медсестра решила лично сообщить о пришедшем в себя пациенте. Женщине было любопытно взглянуть на молодую докторшу, которая должна была бы биться в истерике после нападения сумасшедшего клоуна. Как автор множества слухов, гуляющих по больнице, она нуждалась в сенсации. Однако доктор Квинзель разочаровала — выглядела абсолютно спокойно, лишь тень усталости на юном лице. Но медсестра не отчаивалась, а стоило глазам заметить использованный шприц в мусорной корзине, как искомая сенсация была найдена. В крыло особо опасных пациентов Харлин шла твердой походкой. Сомнения перестали ее донимать, появилась полная уверенность в успехе. Ведь все разумные доводы буквально кричали об этом. Сквозь прозрачное стекло доктор Квинзель увидела своего теперь уже бывшего пациента. Джокер выглядел как обычно: зловещая улыбка и цепкий взгляд, в котором не было даже намека на теплоту. — Куколка, — глухо произнес психопат. От этого обращения в душе девушки ядовитой змеей зашевелился страх, однако следующая реплика мужчины подарила невероятное облегчение. — Заблудилась? — он поднялся с кушетки и приблизился к прочному стеклу, — я раньше тебя здесь не видел. Убеждаясь в успехе процедуры, Харли хотела поскорее убраться отсюда и никогда не возвращаться. Волна грусти и сожаления накатила совершенно неожиданно, если бы не седативные, вполне возможно, она бы не сдержала слез. — Это сумасшествие, — буркнула себе под нос девушка, имея ввиду собственные сожаления. — Еще не совсем, — эхом отозвался психопат, а затем громогласно рассмеялся. Скрипучий смех вернул доктора Квинзель из прострации, и она торопливо зашагала прочь под ужасающий аккомпанемент. Больше ничего не держало ее в Аркхеме. Материалов для книги достаточно, а рисковать собственной жизнью и дальше она не хотела. Вернувшись в кабинет, Харлин вытащила из ящика стандартный бланк заявления и каллиграфическим почерком написала: «Прошу уволить меня по собственному желанию…». Именно за этим занятием ее застала сработавшая сигнализация. Смотрящий на удаляющуюся фигурку в белоснежном халате Джокер предвкушал веселье. Сначала заставить поверить в то, что все кончилось, подарить ощущение ложной безопасности, а затем уничтожить иллюзию, оставив в море ужаса и настоящего сумасшествия. Он хотел увидеть страдания той, которая превратила его мозг в кипящий бульон и продолжала назойливо крутиться в болезненно пульсирующей голове. Мысли психопата никогда не пребывали в порядке, но теперь, после электрической встряски, в голове царил полный хаос. В кармане штанов зазвенел телефон. — Босс, мы готовы. — Выпускайте зверинец, — приказал Джокер, — пусть детишки поиграют пока папочка занят, — и сбросил вызов. Не прошло и нескольких секунд как двери всех камер разблокировались к всеобщей радости заключенных. Противно взвыла сирена, зажглось аварийное освещение. Психопат не стал наслаждаться зрелищем творящегося безумия, а быстрым шагом двинулся в сторону административного крыла. Доктор Квинзель поняла, что переборщила с седативным, когда не ощутила положенного страха. Взвывшая сирена являлась сигналом чрезвычайной ситуации, а не рядового побега или нападения. По технике безопасности следовало проследовать к ближайшему эвакуационному выходу, коды от которых были известны лишь персоналу. Обычные двери блокировались автоматикой, что мешало сбежавшим заключенным покинуть крыло. Раздался грохот взрыва, с потолка посыпалась побелка. Закашлявшись от пыли, Харлин ускорила шаг. Еще один взрыв прогремевший совсем рядом вынудил прибавить хода, практически перейти на легкий бег. Остановившись у двери, доктор Квинзель сняла бейдж, на обороте которого в первый же день написала спасительную комбинацию цифр. Она торопливо набрала код, но система выдала отказ. Прошептав проклятие, ввела еще раз. Результат тот же. Это продолжалось снова и снова, пока за спиной не раздались тяжелые шаги. К ней приближался мужчина, не уступающий размахом плеч шкафу в ее рабочем кабинете, но больше всего девушку впечатлила плюшевая медвежья голова и сжатый в руках дробовик. — Я нашел ее, Крис, — в рацию сообщило плюшевое недоразумение, — принято. Предприняв очередную отчаянную попытку открыть дверь, Харлин услышала: — Не стоит этого делать, дорогуша, — глухим из-за медвежьей головы голосом сообщил мужчина, — будь послушной девочкой и подними свои хорошенькие ручки вверх. Она хотела сказать что-нибудь колкое, но за спиной медведя показались освободившиеся заключенные в ярко-оранжевой форме. От их истерического гогота на голове девушки зашевелились волосы. Но обернувшийся на шум преступник не растерялся, застреливая шумную троицу. Харли и сама не поняла, как пустилась бежать, и даже высокие каблуки ей в этом не мешали. Но не успела она скрыться за поворотом, как оказалась грубо переброшена через плечо. — Не зли меня, — недовольно пробубнил медведь, унося ее прочь от спасительной двери. Аркхем превратился в филиал ада. Какофония звуков состоящая из завывающей сирены, автоматных очередей и криков сбежавших заключенных, била по нервам также сильно как и мигающее красным аварийное освещение. Полоумные заключенные бесцельно носились по коридорам. Оттесненные охранники безуспешно пытались отразить нападение обряженных в маски преступников, и вернуть заключенных в камеры. Медведь втащил Харлин в распахнутые двери палаты. — Принимай, Крис, я не хочу пропускать все веселье. С этими словами мужчина не слишком аккуратно скинул свою ношу на каталку, откуда та сразу попыталась вскочить. Торопливо подошедший мужчина, дико смотревшийся в подобном месте в деловом костюме, тут же попытался пристегнуть ее смирительными ремнями. — Не трогай меня, — отчаянно брыкаясь, рычала девушка. — Что тут у нас интересного? — довольно пропел Джокер, выходя из смежного помещения, — о, доктор Квинзель, какая приятная встреча. Вы пришли закончить начатое? — Это твои мордовороты меня сюда притащили! — искренне возмутилась Харли, — я была бы счастлива больше никогда не видеть тебя! — О-о-о, какое умилительное заявление, куколка, — ласково гладя жертву по щеке, ухмыльнулся психопат, — но поосторожнее. Оно прозвучало как предложение вырвать твои чудесные глазки. Не хорошо оставлять пациента без присмотра. — Я сделала все, что в моих силах. — Действительно, — зарычал неожиданно взбесившейся Джокер, — удачная попытка стереть остатки моего разума под ноль вместе с немногими выцветшими воспоминаниями, что еще оставались в моей голове. Именно ты бросила меня в бездонную дыру гнева и смятения, — психопат с чудовищной силой ударил в паре сантиметров от головы замершей в ужасе девушки, — и я не позволю тебе просто так уйти, — он на миг замолчал, продолжая чуть спокойнее, — ваши методы просто не могут оставить никого равнодушным, доктор. И вас точно не оставят! На миг отвернувшись, Джокер схватил что-то со стоящей рядом тележки. Запоздало Харлин увидела аппарат для электросудорожной терапии. Индикатор призывно мигал, отображая полную готовность к применению. — Вы собираетесь убить меня, мистер Джей? — вопрос прозвучал испуганно. — Это было бы слишком просто, куколка, — он принялся расстегивать ремень, — нет- нет. Я ни за что не убью тебя. Лишь сделаю тебе очень, очень, очень больно. Перепуганная до ужаса Харли хотела сказать что-то, но сильные руки психопата заставили ее зажать зубами добротный кожаный ремень. — Не хочу, чтобы твои идеальные фарфоровые зубки треснули, когда мозг начнет прожариваться, — с издевательски дружелюбной улыбкой заявил Джокер, беря в руки электроды. Боль нахлынула мгновенно. Еще никогда в жизни девушка не испытывала ничего подобного. Падение с высокого турника на каменный пол и последовавшие переломы представлялось сущим пустяком в сравнении с нынешними ощущениями. Мгновения агонии показались часами. Харли не могла сказать как долго продлилась пытка. Единственное, что она запомнила, помимо адской боли, это пристальный взгляд светло-зеленых глаз, который не отпускал ее в спасительное забытье. Именно тогда, чистая ненависть, испытываемая к Джокеру, и всеобъемлющий страх, перемешались с суррогатом искренней любви. Именно тогда, личность Харлин Квинзель дала трещину, позволяя увидеть свет безбашенной Харли Квинн. Именно тогда, воспоминания осыпались, словно карточный домик, рассудок пустился в длительную прогулку по кроличьей норе, а эмоции объявили суверенитет. Отдавшись воспоминаниям, Квинн не заметила, как расплакалась. Она сидела в камере Джокера на жесткой койке, обхватив себя руками, и мечтала снова услышать этот до безумия родной голос. Ей уже было не важно, что и как он будет говорить, даже если это будет самая жестокая пытка. Харли уже давно перестала бояться боли или смерти, только одно могло вызвать в ней панический ужас: лишиться Джея навсегда. Обняв подобие подушки, которая, казалось, пропиталась запахом ее Пудинга, девушка забылась тревожным сном.***
Когда Джокер подъезжал к особняку, солнце уже окрасило крыши домов розоватыми лучами, но ему было не до сна. Все мысли роились вокруг запертой в лечебнице Харли, с которой за это время могли сделать все что угодно. Он тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли. Кому как ни ему знать, что можно сделать с человеком, не убивая, но доводя до края иными способами, заставляя мечтать о смерти, как о высшей милости, избавлении от страданий. — Нет, — вырвалось у психопата, когда машина затормозила у особняка. Он верил, что его девочка в порядке. Квинн справится со всем и дождется его. Харли всегда была сильной и упрямой, что постоянно выводило Джея из себя. Ее глупые выходки, вечно приносящие проблемы, много раз заставляли его схватиться за пистолет, и только чудо удерживало от нажатия на спусковой крючок. Без нее обыденная жизнь становилась слишком спокойной и опустошенной. — Что, простите? — не понимающе спросил водитель, оглядываясь на выходящего из машины Джокера, — я не расслышал. — У тебя пятнадцать минут, — хмуро ответил психопат и пошел к дому. Он уже знал как будет вытаскивать Квинн из пристанища душевнобольных, но нужно было подстраховаться. В том, что Пингвин выполнит свою часть, он не сомневался. Пернатый слишком труслив, чтобы снова рисковать своей холенной шкуркой. Однако, если полицию обмануть не сложно, то от старины Бэтси следует ждать неприятных сюрпризов. Окинув полусонных наемников беглым взглядом, Джокер ухмыльнулся очевидным следам недосыпа и разгульного образа жизни на их лицах и отправился в подвал. Открыв тяжелую металлическую дверь, он поморщился. Внизу пахло плесенью и крысами. В подвале редко кто-то задерживался дольше нескольких часов. Держать заложников в особняке психопат смысла не видел, но для этой гостьи было сделано исключение. Он хотел оставить ее до возвращения Квинн, чтобы доставить Тыковке удовольствие лично расправиться с этим ничтожеством, но идея, посетившая его по пути к особняку, заставила передумать. У него сохранились все записи о объекте 73: фото, видео и информация о ее прошлой жизни. Убедительные доказательства даже для девушки, которая полностью забыла собственное прошлое, предпочла ему тщательно созданную иллюзию. Разлетающаяся на осколки искусственно созданная реальность, оказавшаяся дешевой подделкой, может свести с ума кого угодно, что уж говорить о бывшей учительнице начальных классов, которой совсем недавно оперативно промыли мозги. — Ты пришел, — тихо произнесла Эмили, поднимая глаза на вошедшего. Девушка сидела в углу на остатках грязного матраца. Ее тонкие руки были прикованы наручниками к едва теплой батарее. Некогда изящная, притягивающая взгляды, она выглядела жалко. Дело было не столько во внешнем виде, который оставлял желать лучшего, а в ее внутреннем содержании. Было видно, что Эмили полностью сдалась. Словно соломенная кукла без наполнителя. — У меня есть к тебе предложение, — начал Джокер, — на что ты готова пойти, чтобы заслужить мое прощение? — На все, — предсказуемо отозвалась девушка, — я сделаю все, лишь бы… — Отлично, — отрезал он, — я хочу, чтобы ты взорвала одно здание. — Как скажете, — встрепенулась Эми, — назовите адрес и где можно достать взрывчатку. — А если я скажу, что это здание будет полно невинных детишек? — пристально вглядываясь в блондинку, протянул Джей. — Это не проблема. — Отлично, куколка, — улыбнулся психопат, расстегивая наручники, — приведи себя в порядок и подойди к Роберту, он даст все необходимое и подвезет к нужному месту. — Я больше никогда вас не подведу, мистер Джей. — Даже не сомневаюсь, — осклабился психопат, разворачиваясь и направляясь к лестнице наверх. В холле собрались взбудораженные наемники. Им не терпелось узнать детали плана по освобождению Квинн или хотя бы о визите к Пингвину, слухи о котором уже распространились в их не особо сплоченном коллективе. Едва слышный шепоток мгновенно стих, как только мужчины услышали скрип подвальной двери. Любопытство раздирало их изнутри, но инстинкт самосохранения не позволял соваться к мрачному начальнику с расспросами. — По какому случаю собрание? — недовольно поинтересовался психопат, — или у вас внеплановая встреча клуба анонимных алкоголиков? — указывая на сваленные в углу пустые коробки из-под пива и гору стеклянных бутылок в мешках. — Босс, мы хотели спросить… — Мы это кто? — вкрадчиво уточнил Джокер, — покажите мне этого смельчака. Там в подвале как раз местечко освободилось… Мужчины правильно оценили ситуацию и решили не усугублять, потуплено смотря в пол. — Раз смельчаков нет, — нарочито грустно вздохнул Джей, — позаботьтесь о гостье. Отвезите ее и взрывчатку к младшей школе Готэма, которая недалеко от центрального парка. — Будет сделано, — неслаженно отозвались наемники. Не слушая дальнейшие разговоры мужчин, психопат достал мобильный и набрал номер Томми, его карманного специалиста по поиску людей. Монотонные гудки заставили мужчину недовольно нахмуриться. Он ненавидел ждать. — Какого черта! — ругнулся сонный голос в трубку, — сейчас только семь утра. — Привет, Томми, — бодро поздоровался Джокер, — ты ведь не откажешь мне в услуге? Прости, что беспокою так рано, — в его голосе слышалась издевка. — Все в порядке, — узнавая собеседника, мгновенно отреагировал Том, — я с радостью помогу вам, мистер Джей. — Доктор Эдвард Купер. Мне нужен домашний адрес. Сейчас. — Конечно, — донеслось из трубки, — дайте мне пару минут. — Отправь адрес сообщением, — приказным тоном произнес Джей, сбросил вызов и обернулся к наемникам, — хватит трепаться, Фрэнк, поехали.