People are going to think I'm a crazy person that talks to himself.
Deadpool #9
Уэйд, мужик, разруби его на куски и разбросай по городу, а потом пошли его дружкам открытку с подсказками, где найти этого ублюдка. Будет весело! О. Херня. Мы так уже делали с ребятами из Квинса. Открытка «Хэлло Китти» им не понравилась — они не стали искать и сразу пошли к нам с приветом и огнемётом. А на кой чёрт мы тогда зарывали мудака в парке? — Боже, заткнитесь, — раздражённо отмахивается Уэйд. — Ребята из Квинса вообще не отличаются чувством юмора. Знаю я одного… тот ещё зануда. Питер. Питти. Или просто — кексик. Ему никогда не вкатывают шутки Уэйда. Он всё время хмурится, тяжело вздыхает (запрещённый приём), надувает губы (удар ниже пояса) и говорит, что всё это не смешно. «Уэйд, прекрати. Ты не должен так играть с людьми». Уэйд качает головой: негодяи — не люди, отнюдь, с ними надо играть. — Что? Что ты городишь, мать твою? — громила, припёртый к стене, гаркает прямо в лицо Уэйду и, видимо, надеется, что ему так удастся сохранить образ крутого парня с двумя стволами на поясе. — Ну, знаешь, голоса, — весело щебечет Уэйд, ослабляя хватку, — они мне такие: «Эй, Уэйд, порежь этого говнюка и распихай по городу». А я не соглашаюсь. Я же не сумасшедший и не маньяк, в конце концов. Рука соскальзывает с чужой глотки. Уэйд хлопает головореза по плечу, как своего хорошего приятеля, и смахивает с него невидимые пылинки, отступая назад. Головорез, явно такого поворота не ожидавший, сразу же приходит в себя и выхватывает пистолет. Лицо, расчерченное шрамами, с победной ухмылкой становится ещё более уродливым. Хотя Уэйду ли об этом думать? — Ну, всё, сукин сын, пора платить, — с раскатистым хохотом громила стреляет в Уэйда, всаживает в него всю обойму. — Я слышал, что у тебя не все дома, но чтобы ты был настолько придурком. Уэйд тут же хватается за изрешеченный пулями живот, по пальцам весёлым ручейком стекает алое, впитываясь в ткань костюма. Нет, это, конечно, ни черта не оригинально — притворяться мёртвым по пять раз на неделе, но этот трюк по-прежнему кажется Уилсону таким смешным, что можно надорваться от смеха. Он падает на заплёванный асфальт, дёргается в якобы предсмертных конвульсиях, страшно хрипит и рассыпает отборные проклятия. Надо же. Громила спокойно убирает пистолет обратно, подбирается грузными шагами ближе, пинает Уэйда под рёбра носком ботинка. Ох, он тоже невероятно оригинальный — так делает каждый второй, разрядив магазин в Уэйда. Ха. Этот спектакль — одно удовольствие. Чем дольше пролежишь без движения, тем живописнее будет чужая рожа, когда ты вдруг встанешь и выплюнешь в эту самую рожу весь свинец. Красотища. Но этому не суждено сбыться — Бритни Спирс со своим писклявым «Oops, I did it again» на звонке оповещает Уилсона о том, что Паркер уже дома. Он приподнимается, лезет в карман за телефоном (этот милый чехол с котиками, который он покупал Питеру, а в итоге присвоил себе) и, кашляя, отвечает: — Да, Питти? Мужик вновь лезет за пистолетом — рефлекторно. А он, однако, крепкий, потому что умудряется другой рукой креститься и причитать «Отче наш». Питер слышит залп выстрелов и недовольно хмыкает. — Уэйд, ты обещал, что не… — Да, кексик, я знаю, — воркует Уилсон, поднимаясь на ноги, и шикает на побледневшего засранца. — Прости, увлёкся. Сейчас я отрублю ему башку и приду к тебе с печеньем. Тебе какое? — Уэйд… — Ладно-ладно, детка, не кипятись, — Уэйд выуживает и свою пушку, стреляет, не глядя, в коленную чашечку никчёмному ублюдку (нет, не себе, но хотелось бы). — Это дерьмо приторговывает оружием. Чем не повод добить его? — Сдай. Его. Полиции, — сердито чеканит Паркер и сбрасывает вызов. Гудки звучат самым настоящим укором. Уэйд представляет, как Питер сейчас в своей комнате забирается с ногами на кровать, убирает подальше телефон, чтобы не было соблазна ответить на восемнадцатый подряд звонок Уэйда, и хмурится. Очаровательно. Ну, что с этим делать? Выродок, пойманный Уэйдом, корчится, валяясь у кирпичной стены, и держится за простреленное колено. Далеко ему точно не уйти, а через улицу как раз пекутся свежие пирожные и печенье. — Подожди, приятель, ага? — бурчит Уэйд и набирает номер полиции. У него есть всего десять минут, чтобы успеть на первую партию вкусностей самой лучшей в округе кондитерской, иначе всё расхватают. Ему это вообще не нравится — сдавать правосудию какого-то выродка вместо того, чтобы просто разнести ему башку, но ему нравится мысль о том, что Питер одобрит этот маленький поступок и весь вечер будет им, Уэйдом, гордиться.