Ошейник

      Это было самое странное утро в жизни Кроули.       Когда он проснулся, перед его глазами встал образ высокой девушки в форме служанки. У неё была довольно приятная внешность, но грубый, бледный шрам, застывший на правой стороне лица, немного портил общую картину. Кроули сощурился.       «Нет, совсем не портит» — Кроули заметил блестящие шоколадные глаза, тонкие черты лица и сладко пахнущие лавандой каштановые волосы, собранные в аккуратный пучок, который был скрыт под чепчиком.       Кроули приветливо улыбнулся:       — Здравствуйте.       Девушка поклонилась и внимательно оглядела юношу с ног до головы. Кроули встал с кровати, откинув от себя тяжёлое одеяло. Лицо служанки тот час покраснело от открывшегося вида на голое туловище Корнуолла. Кроули сам удивился, увидев своё тело — оно было покрыто мелкими шрамами от когтей монстров и натренированное, будто…       «…будто я всю жизнь сражался с монстрами» — Кроули пробормотал извинения девушке. Та уставилась в пол и протянула ему небольшую стопку одежды.       — Спасибо большое вам, — Кроули невольно тепло улыбнулся ей, поражённый её смущением, и взял одежду из её рук. — Эм, извините, а как вас зовут?       Девушка резко выпрямилась, взглянув на Кроули удивленно.       — Вам… Вам это не к чему.       — О, вы заговорили, — девушка хотела возмутиться. Неужто он думал всё это время, что она слабоумная?! Она нахмурилась, ожидая увидеть на лице человека перед ней надменную ухмылку, но вместе этого она встретилась с радостным взглядом, пропитанным лёгкой лаской. — Просто я думал, что стесняю вас, поэтому вы не хотели со мной разговаривать.       Парень робко улыбнулся ей, от чего служанке резко стало стыдно за свои мысли.       — Меня зовут Кроули Спейс-Корнуолл, но, пожалуйста, вы можете звать меня просто Кроули. Не люблю фамильярничать.       Девушка невольно слабо улыбнулась.       — Я Софи Коллинз, одна из прислуг Лондонской Академии.       — Приятно познакомиться, Софи Коллинз, — Кроули быстро взял из стопки одежды чистую белую рубашку с серебренными пуговицами и торопливо надел её на себя. Когда он застегнул пуговицы, Софи поделилась:       — Мистер Кроули, вас зовут на обед…       — Обед? — Кроули поражено моргнул. — Неужто я так долго спал?       Софи молча кивнула головой. Кроули вздыхает: «Не значит ли это, что моё настоящее тело валяется на диване уже шесть часов?». Он уже хотел выйти из комнаты, но Софи просто не позволила ему это сделать, загородив путь своим телом. Она строго оглядела удивленного парня, а затем вытащила из стопки одежды тёмный жакет без рукавов и безмолвно велела ему это надеть. Кроули это выполнил, заставив Софи облегченно вздохнуть. Редко кто из мужчин вообще слушается её, но Кроули не перечил ей и делал то, что она говорила.       — Нормально? — Кроули с сомнением оглядел себя. Софи подтвердила кивком головы:       — Теперь мы можем идти.       Кроули легко открыл для Софи тяжёлые двери и молча удивился своей силе. Он чувствовал свои натренированные руки и ноги, чувствовал свою прямую осанку, будто ему часто приходилось сидеть на важных заседаниях… А ещё он невольно ощущал себя отстранённо к окружению. Его встретили тёмные, широкие и длинные коридоры Лондонской Академии. Кроули пропустил вперёд Софи, немало удивив её своим поведением, и Шарлотту тоже, которая стояла в коридоре. Она ничего не сказала и ушла вперёд. Кроули ничего не остовалось, кроме как пойти следом за маленькой женщиной.       Кроули показалось, будто он снова оказался в семейном замке семьи Корнуолл, где стены были сложены из огромных неровных камней буро-тёмных цветов и увешанных гобеленами. Он ещё заметил, что на гобеленах часто повторяются одни и те же ангельские руны, которые он видел на телах Уилла и Джеймса. И ещё повсюду повторялась картина ангела, выходившего из озера — в одной руке он держал меч, а в другой кубок.       — Как вы спали? — спросила Шарлотта.       — Кошмары мучали, не мог нормально поспать, — Кроули сморщился. Врать-то он совсем не любил, но умел и очень ловко.       — Не волнуйтесь, горячий чай вас моментально взбодрит, — промолвила Шарлотта и остановилась перед дверями. Кроули молча открыл их, и его тут же ослепил на секунду яркий свет. Комната, в которую они вошли, была поистине огромной, в середине стоял массивный прямоугольный стол, за которым свободно могли разместиться человек двадцать. В центре стола стояла стеклянная чаша с белыми цветами. Газовые рожки тяжелой, висевшей под самым потолком люстры мерцали призрачным желтоватым светом. Рядом с буфетом, заставленным изысканным фарфором, висело большое зеркало, которое визуально еще больше увеличивало помещение. Столовая, безусловно обставленная со вкусом, была, однако, вполне обычной и никак не вязалась с хозяевами этого странного дома.       Стол был накрыт на пять человек, но сейчас за ним сидели лишь двое — Уилл и та самая девушка с аристократическим лицом. И так как Уилла он успел уже хорошо рассмотреть, когда тот прижимал к его горлу на грязной улице его собственный стигийский клинок, то теперь его внимание целиком и полностью было сосредоточено на сидящей напротив него красавице, наряженной в темно-аметистовое платье с глубоким вырезом.       Стоило ей увидеть Кроули, она тут же странно улыбнулась мягкими, тонкими губами. Глаза Кроули моментально вспыхнули плавленным золотом. Странная реакция — будто он увидел драгоценный камень и хочет его себе украсть.       — О, всё-таки соизволил ваш беглец проснуться! — усмехнулся Уилл. Кроули наградил его равнодушным взглядом.       — Боги, дайте мне сил не выкинуть этого дурака к голодным теням Подземного царства Аида, — пробормотал на греческом Кроули, подойдя поближе к Уиллу, и сказал: — Из тебя паршивый похититель, koutsomualo*       Уилл оторопело взглянул на него. Кроули спокойно сел рядом с ним и снова поймал взгляд красивой девушки, сидевшая напротив них. Тут он было собрался спросить у неё имя, но появилась Софи в компании пухленькой пожилой женщины, имевшей большие щенячьи глаза и седые волосы, собранные в пучок. Они стали подавать на стол обед. Кроули с ужасом глядела на поданные блюда — крем-суп из свежих томатов, запечённая рыба в остром соусе из чеснока и красного перца, варенная картошка — и из желудка послышался пугающий рык. Он закрыл покрасневшее лицо руками, одним ухом слушая громкий смешок Уилла под боком. Джессамина прикрыла рот рукой, сдерживая смех в себе. Даже Шарлотта легонько улыбнулась этой сцене, но затем её лицо приобрело строгие черты:       — Вы сколько дней не ели, мистер Кроули?       — Эм… — Кроули убрал руки с лица, показывая Джессамине открытый вид на смущённую мордашку молодого человека. Она сдержалась засмеяться ему в лицо и просто усмехнулась. — Я только помню, что ел три месяца назад яблочный пирог. А на этой неделе съел только красное яблоко, купив его на рынке.       «Лживая Кроули легко сможет обмануть даже бога! О чём речь? Ты ведь сможешь сказать директору Сильвестру, что у меня бабка сдохла, верно? О, спасибки! А если серьёзнее, ей по правде скорее надо сдохнуть, иначе я в конечном итоге утоплю её в ванной!» — Кроули вспомнил свою знакомую из колледжа, Нину ди Сидзуки. Она много курила и работала в тату-салоне «Маргарита в жёлтом платье», расположенный в самом конце Ист-Энда. Нина всегда грубо хлопала Кроули по спине и говорила с уэльским акцентом. Она подарила ей надоедливую кличку — Апата*. Если бы поставили ставку, кто хорош во лжи — сама богиня Апата или Кроули, Нина без колебаний поставила бы на Кроули.       Парень не заметил укоризненного взгляда Шарлотты, когда он скромно притянул себе немного варенной картошки. Уилл подозрительно нахмурился.       — Ты бродяга?       — Ага.       — А где ты прежде жил?       — Моя фамилия сама за меня отвечает*.       — Хм… Ты американец? *       — Нет, канадец, — Кроули усмехнулся. — Или же из Ямайки. Кто знает? Мать меня бросила… — его голос слегка содрогнулся, будто ему было больно говорить об этом, но правда в том, что это именно он бросил мать в другом мире. В полном одиночестве. — А брата сожрала болезнь. Отца я вижу только в дни своего рождения. Именно он подарил мне стигийскую саблю, когда мне было двенадцать.       — Я сожалею вашей семье, мистер Кроули, — произнесла Шарлотта довольно искренне. Уилл промолчал.       Джессамина нахмурилась.       — Со сколько лет ты живёшь, как отшельник?       Кроули внимательно взглянул на неё.       — С шести годов. Тогда я покинул материнский дом, который за один день окончательно опустел.       — Не уж то совсем не хочется вернуться туда?       В голосе девушки он услышал звон стали. Будто она сердилась на его бродячий, хоть и ложный, стиль жизни.       Кроули ласково улыбнулся её острому взгляду.       — Представь себе картину — твоя собственная мать боится тебя ранить и лишиться ещё одного ребёнка в своей жизни. Мой брат умер в муках, и она это лично видела. Его тошнило кровью, он увядал на её глазах, а лекарства нет. Она стала изучать медицину, стала учёным, но к тому моменту, когда она смогла узнать, как спасти его, мой отец уже забрал его душу себе. Он не продержался до утра. Умер в собственной постели, — Кроули невольно сжал руки в кулаки, в которых держал столовые нож и вилку. Он вспомнил заплаканные глаза призрака Томаса, просивший прощение за скорый уход. — Мама с его похорон стала сходит с ума. Танатосу было увлекательно смотреть на её страдания, но, я слышал от него, что он совсем не ожидал того, что влюбиться в мою мать. Будто мерзкий Эрос вздумал вонзить в его железное сердце стрелу мучительной любви, но эта любовь была плавной, а не страстной. Мягкой, как шелк, и до ужаса безумной. Мама воспринимала его как спасительную иллюзию, но когда она поняла, что беременна, то у неё началась истерика. Обвинила его в смерти своего первенца и велела убираться из её дома. Танатос выслушал её и молча ушёл. А когда родился я, она потихоньку стала проявлять признаки сильной паранойи. В один вечер она просто не вернулась домой. Я чётко помню, как сижу в гостиной и пытаюсь докончить чтение книги «Ярмарки тщеславия». Всего лишь пятнадцать страниц. Мама будет гордиться мной, думал я тогда. Но она так и не вернулась… Я нашёл в её личном кабинете прощальное письмо. Когда прочитал, разгромил её любимую коллекцию мёртвых бабочек деревянной тростью, — Кроули расслабил руки. Положил аккуратно на стол вилку и нож. — И я подумал, мне нужен мой дом. А я свято верю, что мой дом — это место, где живёт моя семья. Родители матери давно мертвы, а отец может навещать меня только в день моего рождения. Поэтому я брожу в поиске…       —…своей семьи, — закончил за него Джессамина тихим голосом. Она сжала губы, сердито нахмурив брови. — Значит, у нас совсем разные понятия того, что такое дом, мистер Корнуолл.       Блондинка тихо встала и, стуча каблуками по кафельному полу, подошла к Кроули. Она приставила изящный пальчик к его лбу и щёлкнула им. От такого мелкого удара Кроули только удивленно охнул.       — Не смейте есть огрызки, как какая-та грязная крыса. Ненавижу костлявых джентельменов, — Джессамина презрительно фыркнула и бросила через плечо: — Спасибо большое, Агата, Софи. Было вкусно.       Софи непонимающе оглядела целую тарелку нетронутой еды у пустого места, где сидела девушка, вышедшая из столовой.       Уилл молча кинул в тарелку Кроули голову рыбы с мертвыми глазами. От непонимания Кроули глупо улыбнулся ему.       — У тебя странный способ проявления заботы, Уилл, — расплывчато заметил Кроули, продолжая глупо улыбаться. Уилл ядовито улыбнулся ему в ответ.       — Это за мерзавца, vromiarhs*, — сладко промурлыкал Уилл и с размаху положил в рот Кроули небольшой кусок варёной картошки. Кроули деликатно промолчал, что никогда не считал себя клёвым парнем* — просто не хотел за обед получить рыбой по голове.

***

      — Во имя Ангела, — Шарлотта устало вздохнула, массируя пальцами виски. — Прощу прощение за их поведение, мистер Кроули, — она смущённо посмотрела на измазанное ягодным кремом лицо Кроули и на кусочки овощного салата, застрявшие в его тёмных, волнистых волосах. Софи настойчиво вытаскивала из запутанных волос юноши листья салата и кусочки огурцов. — Не думала, что всё так далеко зайдёт…       — Это вы меня простите, — Кроули неловко рассмеялся. — Я купился на его провокации. Теперь от нас обеих пахнет рыбой.       — Зато мистер Эрондейл получил картошкой по глазу, — злорадно фыркнула Софи, но её весёлый настрой подкосился от удивленного взгляда янтарных глаз. Всё-таки ей становилось неловко от неожиданных перемен в цвете глаз Кроули. Ей нравились его родные, тёмные глаза, сверкающие веселыми искрами и детским любопытством. Это было немного странное сочетание характера с довольно боевым телом. Софи покраснела от своих мыслей. Приличная девушка не должна думать о голых торсах мужчины, которого она знает только один день.       Кроули медленно улыбнулся.       — Неужели не я один получаю порцию едкого сарказма в свой адрес от мистера Хвастуна? — поинтересовался Кроули. Софи прикусила губу с внутренней стороны, чтобы не засмеяться от слов парня. Шарлотта слабо улыбнулась его любопытному взгляду.       — Уилл по-правде может в некоторых моментах быть невыносимым, но в остальном он хороший человек, — сказала маленькая женщина. — Поверьте, он хороший. Заносчивый, но хороший.       — Заносчивый — это точно про него, — согласился Кроули. — А вот про хороший — покажет время, — Кроули вспомнил бедную Эмму, убитую какой-то мерзкой старухой. Парень с омерзением вспоминал, как впитывал воспоминания из орудия убийства всех её жертв. — Миссис Бранвелл…       — Шарлотта, — она улыбнулась. — Просто Шарлотта, Кроули.       — Шарлотта, извините за назойливость, но я хочу помочь вам в расследовании убийства Эммы.       Женщина спокойно посмотрела на серьезное выражение лица Кроули, пытавшегося унять внутри сердца колющий холод.       — Вы хотите помочь?       — Да.       — Джеймс рассказал мне, как вы работали с тем клинком, — вспомнила Шарлотта. Сначала она относилась к рассказу охотника со скептицизмом, но с приходом брата Еноха и от новости того, чья кровь течёт в Кроули, Шарлотта со страхом думала: «А какими ещё способностями обладают потомки Танатоса?». — Вы держали в руках клинок. Уилл объяснил, будто вы были в состоянии транса.       — Это, скорее, погружение, нежели транс, — Кроули опустил голову, глядя в пол. Перед глазами быстрым ходом мелькали кровавые приключения ритуального клинка с его чокнутой хозяйкой. — Я погружался в воспоминания клинка. Все его жертвы, их истории… Я их всех видел, но в мутном виде. Эмму убили недавно, поэтому клинок чётко помнил её.       Шарлотта шумно втянула в себя воздух. Эмма Бейлис не была единственной жертвой хозяйки ритуального клинка — она убила ещё кого-то.       — Кто это были? Кого вы ещё видели?       Кроули поморщился.       — Молодые девушки из бедных семей, которых никто не ищет. И… — Кроули поднял взгляд на Шарлотту, внимательно слушавшую его, — странный мужчина.       — Странный?       — Клинок чётко помнил, что этот мужчина пытался отбиваться… Пивной кружкой… — Кроули зажмурил глаза, стараясь восстановить видения убийства в голове. — Как вам это понятнее объяснить? Он был одет в маску. Маскарадную.       — Маскарадная маска? — у Шарлотты встаили дыбом волосы на затылке. — Вы не видели где он находился?       — В баре? — предположил Кроули. Шарлотта недоуменно взглянула него. Парень слабо улыбнулся своей глупости. — То есть, в пабе. Там все пили, кто-то играл в карты. Мужчина волновался о крупном долге и убежал на улицу… Он бормотал под нос: «Они меня убьют, распотрошат моё тело на мелкие куски, эти… эти…». Чёрт!       Кроули раздраженно нахмурился.       — Он как-то называл их странно…       — Их?       — Да… Сестра, — он хрустнул пальцами от досады. — Он говорил: «Одна из сестёр придёт за моей жизнью!» — вдруг парень радостно рассмеялся. — Точно! Он называл их Тёмн…       — ПОБЕРЕГИСЬ!       Кроули не успел повернуться и замер на стуле перед столом. Ему стало почему-то очень холодно и больно в районе грудной клетки. Он посмотрел вниз.       Из его груди торчал острый наконечник золотисто-серебряной стрелы, пронзившей его насквозь. Кроули удивленно закашлял, выплёвывая кровь на пол. Софи и Шарлотта синхронно крикнули от ужаса, а из-за продырявленной двери выбежал запыхавшийся мужчина с рыжей шевелюрой.       — ГЕНРИ!       Генри Бранвелл с белым от ужаса происходящего лицом посмотрел на Кроули, который уже намеревался упасть на пол от обильной потери крови. Кроули поймал кто-то сзади и мягко уложил на холодный пол, испачканный его кровью. Перед тем, как упасть в обморок, он услышал угрожающий голос Уильяма Эрондейла:       — Не смей закрывать глаза, чёртов грек!       «И вправду — это моё самое странное пробуждение в жизни…»

***

      — Ааа!       Перси чуть не уронил на пол сгоревшую яичницу с горячей сковородкой от ужасающего крика Кроули, который содрогнул нервную систему бога и стены их дома. Он кинул сковородку в раковину и выбежал в комнату, где лежала всё это время спящая Корнуолл. За четыре шага он ворвался в комнату, став свидетелем странного явления: Кроули цеплялась ногами и руками за висящую над диваном железную люстру, украшенную медными фигурами лисиц, бегущих дружно рядом с Красной Шапочкой. Глаза девчонки судорожно изучали комнату, будто она впервые в своей жизни видела это красное помещение с тёплым камином.       — Я жива-жива…       — Кроули?! — Перси подошёл и снял Кроули с люстры. Кроули благодарно шептала в ухо ошарашенного друга счастливые пожелания, будто он спас её от ночных монстров. — Как ты очутилась на люстре?       — Р-р-резко вскочила… — от шока, пережитого в другом теле, Кроули нервно заикалась и сама не замечала, как пугающе дергались её губы от тряски костей в теле. Сердце гулко билось в груди. Перси сглотнул и мягко, даже немного неловко приобнял её и стал тихо напевать какую-то мелодию. Кроули немного успокоилась под этим монотонным пением Джексона — хотя бы прекратила заикаться, будто наглоталась алкоголя. — Что за мелодия?       — Без понятия, — честно ответил Перси. — Просто вдруг вспомнил: когда я был маленьким ребёнком и мне снились кошмары, мама приходила ко мне, обнимала и пела эту мелодию.       — Спасибо… — Кроули улыбнулась. Перси внимательно следил за её движениями.       — Что тебе, чёрт возьми, снилась?       Перси очень хотел услышать чёткий ответ от Кроули — он всегда слушал от неё прямолинейные, откровенные ответы. Иногда он даже останавливал её на полуслове, потому это уже был перебор — помнится, как-то ему приспичило спросить её: «А как этой куклой двигать?». В пыльной кладовке зимнего домика он случайно наткнулся на хрустальную марионетку, одетую в костюм балерины. Она свисала на медных нитях с деревянного потолка, сверля Перси пустыми, бирюзовыми глазами с искусственными длинными ресницами. Он снял её и стал пытаться контролировать её руками, но кукла не желала слушаться его приказам. Кроули же с лёгкостью оживила балерину и искусно манипулировала медными нитями. «Кто её создал?». Девушка улыбнулась и кукла указала на неё правой рукой. Она рассказала, что увлеклась изготовлением марионеток с семилетнего возраста. «Сейчас я прекратила их создавать. Вдохновения нет». Затем она стала объяснять Перси как нужно создавать кукол, какие материалы для создания их тел нужны и даже рассказала, что нужно быть ласковыми с куклами. Теперь Перси без сомнений добавил в список покупок на сегодня книгу «Создание и виды марионеток». Конечно, ему никак не стать искусным кукловодом с его-то ручищами, но он хочет чаще видеть огонь в глазах Кроули и чаще слушать восхищенно-певучие нотки в её голосе.       Кроули подумала: «Какой-то мужчина проткнул меня стрелой — она продырявила мне грудную клетку, как гвоздь деревянную стену. Не знаю, но я не чувствовала присутствия отца, а ведь обычно он всегда наблюдает за смертью человека, а затем забирает его душу в Подземное царство. Неужто я ещё жива там?»       — Мне снилось, будто я тону в бассейне, — быстро выпалила Кроули ложь в лицо Перси. Тот остолбенел и побледнел. Он вспомнил снова, как кинул Кроули в воду без предупреждения, вспомнил её испуганный взгляд и её учащенное дыхание, вспомнил, как она ударила его по руке и велела не трогать её. Перси сжал сильнее Кроули в объятиях, от чего ей стало немного плохо. — У-успокойся…       — Прости меня.       — Перси, я рыгну на тебя, если не прекратишь извиняться, — пискнула Кроули, тяжело дыша. — Расслабься. Это просто обычный кошмар.       — Никогда так не говори — накаркаешь. У полубогов не бывает обычных снов, — угрюмо сказал бог, уткнувшись носом в мягкое плечо девчонки.       — Перси, у меня был обычный кошмар, — лгала Кроули. Она неуверенно улыбнулась, почувствовав, как крепкие мышцы тела мужчины потихоньку расслабляются. Перси поднял голову и уже хотел снова попросить прощения, но Кроули ущипнула его за правое ухо. Легонько, немного по-ребячески. — Даже не думай. Я ела в Новом Риме тако с чесноком — запах будет отменным для твоего острого обоняния.       Кроули глупо улыбнулась обиженному взгляду друга. А затем она резко прекратила улыбаться:       — Кстати, об обонянии… Почему тут пахнет так, будто что-то горит?       Вопрос Кроули ворвался в мозг Перси со скоростью выпущенной пули и заставил вспомнить одну вещь — он оставил на отрытом огне сковородку, где жарились кусочки бекона и болгарского перца. Бог усадил удивлённую Кроули на диван и вбежал на кухню. Кроули быстро встала и пошла следом за Перси на кухню. И замерла на месте от увиденного.       Перси выключил огонь на плите, но языки пламени стали танцевать с диким темпом на обгорелом беконе, который стал беспощадно чёрного цвета и медленно рассыпался в пепел. Кроули вскрикнула, когда Перси применил свою силу — сковородка стала сильно шипеть и покрываться ледяной коркой. Холодный, решительный, равнодушный на всё лёд хладнокровно поглотил яростный огонь в себя. Мужчина тяжело вздохнул, напряжённо глядя на замороженную сковородку. Он аккуратно положил её в раковину на другую сковородку с испорченной яичницей. Бог расслабился и стал мысленно повышать температуру — лёд мгновенно отозвался на его мысли и быстро растаял. Перси даже не дрогнул от кипяточной воды, попавшей ему на руку. Зато он покраснел до ушей от смущения. Мужчина неловко почесал затылок и развернулся к Кроули:       — Прости.       Кроули забыла о своём обещании, что если Перси снова будет извиняться перед ней, она рыгнёт ему в лицо. Девчонка нервно улыбнулась.       — Ты пытался готовить?       В ответ она получила неразборчивое мычание. Перси редко краснел и выглядел всегда спокойно, а с чужаками вёл себя холодно, отчуждённо, в большинстве случаев проявлял тихую агрессию, когда напористые парни-лыжники пытались угостить Кроули бесплатным ужином в ближайшем кафе. Сейчас он выглядел как полноценный ребёнок, который развёл настоящий бардак на кухне. Он хмуро осматривал свои тёмные руки. Одежда на нём была вся в жирных разводах — Кроули нервно вспомнила, что Перси безразлично относиться к физической боли. Похоже, он готовил еду на большом огне и не замечал того, что на него пулями попадают горячие капли подсолнечного масла.       — Я, кажется, сковородки испортил… — Перси с сомнением покосился на раковину. — Добавлю их в список…       — В список?       — В список того, что мы сегодня купим, — ответил Перси.

***

      Кроули, к ужасу Персея, нацарапала в список покупок множество разных сортов зёрн кофе и немного снотворного. А под конец добавила «корм для кроликов». Банни спокойно наблюдала с правого плеча Перси, как Кроули аккуратно дописывала слова: «Немного книг Робин Хобба». Она улыбнулась, закрыла гелиевую ручку пластмассовой крышкой и отложила её на кухонный стол. Девушка на скорую руку приготовила им обоим сладкие гренки с сахарной пудрой и свежевыжатый фруктовый сок из апельсина, а Перси как мог убрал кухню и помыл посуду. Кроули сдерживала всё это время глупую улыбку, наблюдая за волнением Персея, когда тот шагал по кухне, одетый в фиолетовый фартук с голубыми сердечками.       Банни лениво взглянула на сумку-клетку [Деметра любезно оставила на камине с запиской: «Она грызла мои любимые сирени в храме — клетка ей не помешает»] и спокойно залезла туда, когда Кроули положла внутрь нарезанную морковку. Перси с опаской закрыл дверцу клетки, на что Банни в своих мыслишках пискнула: «Предатель!». На самом деле Банни по правде пискнула, просто у Перси заигралась старая паранойя. Или нет — кто знает?       Кроули решила не спускаться на два последних этажа, которые они с Перси не смотрели — она предложила посмотреть их после возращения из магазинов. Перси согласился, всё равно эти этажи никуда не убегут от них. Затем пришло время переодевания. Перси надел по любимой привычке Пола красную рубашку в клетку, затем поверх рубашки надел кожаную куртку цвета карбонадо. Вниз он надел блеклые, немного помятые джинсы, а на голову — тёмную кепку с белой эмблемой круглолицей совы, подаряной ему Аннабет перед их перемещением [«В память того, что было прежде…»]. На ноги Перси надел тяжёлые армейские сапоги, которые дала ему Кларисса [«Хаос не разрешил мне подарить тебе моё копьё — ну и скука! На, хотя бы это возьми — когда будешь их надевать, вспоминай, как мы возвращали колесницу Ареса и бегали, как больные горячкой, от Фобоса и Деймоса…»] и крепко затянул шнурки. Он проверил наличие кошелька и кредитной карточки, Перси подозрительно покосился на золотой знак беснокечности рядом с кодовым номером [«Не стесняйся использовать его!»].       Перси стоял перед открытой деревянной дверью, которая открывала путь к деревянным мостикам, ведущим к домикам на деревьях. Он лениво вспоминал, каким был Лос-Анджелес в его воспоминаниях — город с яркими разноцветными огнями, которые красиво выглядели в ночное время. Голливуд-Хиллз был неплохим местом, предназначенным для проживания состоятельных людей с тяжелыми карманами — так вышло, что Перси и Кроули теперь живут тут. Когда они вышли из дома по мостику к домику на дереве, а с домика на дереве вниз по лестнице из веревки, Перси всё это время пытался не замечать любопытных взглядов их новых соседей. Кроули спокойно реагировала на любопытные взгляды людей, вежливо улыбалась каждому, желая своим мелодичным голосом провести всем хорошего вечера. Перси же недоверчиво озирался на каждого, кто пытался поближе подойти к нему и угрожающе рычал, как сторожевой пёс, на которого забыли повесить табличку — «Осторожно, он может Вас превратить в ничто. Пожалуйста, обходите его стороной и старайтесь не пялиться на него». Банни не замечала этой возни, наслаждаясь морковкой. Кроули умудрилась за десять минут ходьбы по жилому району познакомиться с двадцатью пятью людьми, которые отчасти были ей знакомы — знаменитые спортсмены, популярные певцы и даже художники. Перси видел слишком много одинаковых лиц и множество схожих имен, ему больше всех запомнилась самая их ближайшая соседка-художница по имени Саманта, но он не смог запомнить её фамилию — кажется, либо Смит, либо Стоун.       Изумрудные холмы, белоснежные дороги и вечернее небо, окрашенное фиолетовыми и огненно-жёлтыми цветами. Перси вдыхал этот холодный воздух и разочарованно вспоминал, что в Альпах было намного холоднее, чем здесь. Ему нравилось, что альпийский сухой воздух бил его по лицу и заставлял позабыть его про смертельную жару в Тартаре, про его песчаные вихри, про его адские реки. Альпийский ветер заставлял его вспомнить своих детей, особенно Лору и Пенелопу — огневолосые сестры-близнецы. Когда они были меньше, Перси не мог нормально различить их, потому что близняшки любили повторять друг за другом, имитируя зеркало. Одинаково улыбались, одинаково одевались, одинаково сражались. В один момент Перси это осточертело, и тот решил по отдельности позаниматься с каждой из близняшек. Тогда-то он и заметил, что Лора любит плескаться чёрным сарказмом и играть с ядовитыми иглами, а Пенелопа оказалась тихой и чувствительной особой, которая привыкла к копьям и любит заниматься танцами. Вместе они превращались в одну личность, которой они хотели бы быть по отдельности — игривые, безжалостные и до мурашек привлекательные.       Странная парочка, притягивавшая ненужное внимание, встала перед машинной дорогой и поймала быстренько такси. Перси стало очень паршиво, когда он кое-как со своим ростом залез в мелкую, душную кабину такси, при этом ещё умудрившись удариться затылком об острый угол музыкальный колоны, которую неаккуратно и криво закрепили гвоздями сзади заднего сиденья. Перси без угрызения совести оторвал его с гвоздей и положил под сидение таксиста. Когда таксист с молодым лицом Криса Такера взглянул на руки, которые с помощью Тумана Хейзел [«Будь аккуратен с ним, ясно? Флакон не маленький, тебе хватит на небольшое время… Будь осторожен, ладно? И возвращайся поскорее»] Перси спрятал их в фальшивом обличии — теперь все обычные смертные без способности видеть через Туман видели ужасающие шрамы и мерзкие ожоги, которые были вокруг его запястья. Парнишка невольно вскрикнул от удивления, на что Перси ядовито прокомментировал:       — Ты что, извращенец?       — Простите… — он ещё таращился на его руки.       — Не прощу, пока не отвезёшь нас до ближайшего торгового центра, — сообщил Перси, на что Кроули насмешливо усмехнулась.       — Кхм… — мальчишка всё-таки смог оторвать свои глаза от уродливых рук мужчины и забарабанил пальцами по рулю. — Как насчёт Грова*?       — Гров? Давай. И быстрее. Иначе проснёшься без одежды и денег в холодном, тёмном переулке в компании местных байкеров.       Ему не обязательно было угрожать — таксист уже со щенячьим страхом в глазах вёз их в сторону знаменитого торгового центра.

***

      Джессамина Лавлес по-дурацки чувствовала себя, сидя на чахлом стуле рядом с кроватью Кроули — полубога, который смог разжечь в ней огонь любопытства. С самой первой встречи он так искренне-ласково улыбался ей, даже когда Джесси презрительно усмехалась или поддевала его колкой шуткой.       Сейчас этот человек, даривший ей такие приятные улыбки, лежит неподвижно на кровати с пробитой грудью, и, к ужасу Софи и к восхищению брата Еноха, от которого Джесси пыталась держаться подальше, Кроули ещё дышал даже с таким рискованным количеством потери крови — к его удаче, стрела не задела сердце, но раздробила к чертям правую сторону рёбер и пробило лёгкое. Брату Еноху пришлось быстро вытащить из плоти осколки костей и перебинтовать парня.       «Леди Лавлес, вытащите из карманов мистера Корнуолла серебренные пакеты с амброзией» — вежливо попросил девушку Безмолвный Брат. Джесс скривилась, но послушно вытащила из кармана странные пакеты, которые сияли серебреным светом и шумно шуршали. Кто сделал эти пакеты?       «Они легко рвутся» — задумчиво подумала девушка и вытащила оттуда круглые, мягкие печенья. И это знаменитая амброзия — еда богов? Как-то они не очень привлекательно выгладят. «Безвкусица!»       «Кормите его по чуть-чуть каждый час. Амброзия будет потихоньку восстанавливать его тело»       — А что будет, если я просто кину всё содержимое ему в рот? — лениво поинтересовалась она.       Брат Еноха за всё время лечения Кроули пристально взглянул на Джессамину, от чего девушка покрылась неприятной гусиной кожей.       «Вместо того, чтобы спасти его, вы превратите его тело в кучку пепла» — и он бесшумно ушёл. Джесси не решилась попробовать эти мягкие печенья лично и стала кормить ими Кроули. Её тонкие, молочные пальцы ломали каждое печенье надвое и клали по чуть-чуть в рот парня. Джесси отметила, что у Кроули были мягкие губы. В этой комнате ей стало скучно, и она пошла в библиотеку, взяв оттуда книги по греческой мифологии. Уилл и Шарлотта не без удивления встретили её в коридоре с высокой стопкой книг, доходившая ей до мягкого подбородка. На их вопросительные взгляды Джесси равнодушно бросила:       — Сидеть с трупом — смертельная скука.       — Джессамина! — Шарлотта отдёрнула девушку, на что та вскинула брови:       — Вместо того, чтобы ругать меня, разобралась бы со своим безнадёжным мужем, иначе такими темпами он перебьёт нас всех со своими смертельными экспериментами.       — Джесси, не сыпь соль на рану, — раздраженно промолвил Уилл. — Я не хочу быть первым в списке несчастных жертв у Генри, а ты тут мою паранойю кормишь неприятными догадками.       — Не догадками, а фактами.       — Вы, оба… — Шарлотта устала вздохнула.       — Кстати, почему в тебе вдруг проснулась человеческая доброта? — Уилл недобро усмехнулся. — С чего вдруг ты резко захотела приглядывать за Кроули? Он же не обычный примитивный человек.       Шарлотта спокойно посмотрела на нахмуренное лицо Джесси, внутри страдая от любопытства. И, к удивлению женщины, Джессамина посмотрел на неё в ответ.       — Уилл, ты бесчувственный, грубый и нежеланный в моей жизни человек, и я прекрасно знаю, что ты просто посмеёшься над моими словами, как над моими мечтами.       — Ох-хо? Неужели ты хочешь, чтобы он стал твоим мужем? — не унимался Уилл. — Или же ты хочешь…       — Он похож на моего папу.       Затем Джесси гордо прошагала мимо удивленных охотников, скрывшись в полутемных коридорах Академии.

***

      Кроули чувствовала, как в груди стало вдруг тепло, а на губах и во рту заиграл знакомый вкус сладких персиков. Она с удивлением поняла: «Кто-то кормит меня амброзией там». Амброзия, попадая ей в рот, быстро таяла и текла по языку. Значит, то тело ещё живое.       Она надула щеки, а Перси на её действия ткнул указательным пальцем в её правую щечку, сдувая из неё воздух. Он пристально оглядел её одежду: футболку с длинными рукавами цвета свежего молока украшала цитата, окрашенная в чёрный: «Книги обладают способностью бессмертия. Они самые долговечные плоды человеческой деятельности». В остальном она была проста — тёмные штаны и серые кеды. Свои короткие, темные волосы она собрала в неаккуратный хвостик, из которого торчали петухи. Перси хотелось снять с её волос резинку и хорошенько взъерошить их. Банни с любопытством смотрел изнутри своей сумки-клетки на оживленные улицы торгового центра Грова.       Живой квартет вокруг танцующего фонтана заполнял оживленные улицы живой музыкой. Кроули вежливо улыбнулась смущенной девушке с розовыми волосами, которая тихо спросила имя её друга, внимательно смотревшего на танцы воды в воздухе. Девушке стало неудобно: красивое лицо Джексона мешало сосредоточиться на магазинах Грова. На него то заглядывались молодые девушки, то стеснительные парни, то завороженные пожилые люди — к её облегчению, большинство из них спокойно смотрели на его руки и любознательно спрашивали, как его зовут. Перси скупо представлялся перед всеми, а затем ему это надоело, и тот нагло игнорировал каждого, кто к нему подойдёт ближе его вытянутой руки. Кроули усмехнулась от вида мрачной линии на губах Перси и мягко погладила его по плечу:       — Пошли — я нашла магазин домашней утвари.       Этот магазин домашний утвари назвался «У старушки Долли» и в этом маленьком, бетоном здании с коричневой крышей продавались не только сковородки да хрустальная посуда с красивыми рисунками, но и садовые принадлежности — вилы, лопаты и улыбчивые гномы в цветных шапках. Перси пнул одного из них, того, кто стоял неподвижно, держа в руках ведро с золотом. Тот нахмурился, встряхнул головой и обнажил зубастый рот, при этом издав из себя злобное шипение. Перси в ответ зарычал и, стоило маскирующему гному увидеть два полностью потемневших глаза, готовых его съесть, тот недовольно выплюнул перед ногами бога кучу золотых украденных колец, украшенных драгоценными камнями и поплёлся нервным ходом вон из магазина. Бедная бабушка, стоявшая перед кассой, очень сильно удивилась, когда высокий мужчина в кепке высыпал на деревянную стойку множество колец и объяснил спокойно ей:       — Нашёл под гномом.       Бабуля растеряно кивнула ему и положила кольца в стеклянную шкатулку, на которой был стикер с подписью: ПОТЕРЯННЫЕ ВЕЩИ. За всем этим наблюдал поражённый человек, который тоже хотел вышвырнуть назойливого гнома из магазина этой пожилой леди. Перси тяжело вздохнул и пошёл в сторону полок с чашками для кофе, но он во что-то врезался. На самом деле эта была не вещь, а подросток. Он врезался в Перси и отшатнулся назад. Бог вздрогнул.       У него были эльфийские уши и изящные черты лица. Перси проскрипел мрачным тоном:       — Фейри?       Мальчишка вздрогнул. Похоже, он совсем не ожидал того, что этот незнакомец распознаёт в нём фейри, хоть это и наполовину правду. Перси пристально его оглядел. Красивый. Яркий, необычный. Золотые, кудрявые на кончиках волосы, молочная кожа, и у него была гетерохромия: левый глаз был голубовато-зеленого цвета, а правый — чисто золотой. Он не доходил ростом до плеч Перси, но всё равно этот эльф был выше по примитивным параметрам и широк в плечах. На нём была белая рубашка и тонкие штаны цвета тёмного кварца, а на ногах были почему-то домашние тапки с клеверами удачи. Перси устало вздохнул.       — Скажи мне на милость, что ты сюда припёрся не для того, чтобы обчистить эту престарелую женщину, и просто купить новую микроволновку.       Его лицо моментально покрылось красными пятнами от смущения.       — Н-нет, я никогда бы не посмел на такое пойти…       Не посмел. Обычно подростки злятся или пугаются от таких резких заявлений, но этот эльф сразу стал использовать старомодное красноречие и отнекиваться. Перси без злой задумки схватил с полки деревянную чашку и положил в руки растерянного блондина. Тот моментально напрягся, но он не закричал от боли, просто испуганно вытаращился разноцветными глазами на чашку.       Перси чуток расслабился. Рябина его не поранила, но он сильно разнервничался, стоило ему прикоснуться к ней.       «Значит, он наполовину фейри?»       — Прости, что напугал.       Парень с опаской отдал чашку ему в руки, а затем вздрогнул, стоило ему заметить странные ручища бога — тёмные когти, крепкие пальцы и, к ужасу полу-фейри, он заметил участки вен, которые светились лёгким, янтарным светом. Он несколько раз моргнул, а затем напрямую взглянул в глаза Перси, который тоже внимательно на него смотрел.       — Вы очень благородный человек, раз не проигнорировали того ужасного гнома…       — Он шумно дышал.       — Вы оборотень? — прямо в лоб спросил парень, став серьёзным. Перси вскинул правую бровь.       — С чего вдруг?       — Значит, маг?       — Я не иллюзионист, мальчик.       «Где Кроули?» — подумал Перси, слушая странные вопросы блондина. А Кроули тем временем сидела на корточках перед самой низкой полкой, где лежали сковородки. Кроули решила давно, что нужно купить несколько сковородок из разных материалов: чугунный, алюминиевый и медный. Возможно, к ним кто-нибудь из соседей придёт в гости на ужин, поэтому сковородки им нужны в нескольких экземплярах. Вдруг над её головой кто-то вскрикнул, и девушка посмотрела вверх. Ей на лицо упала зелёная металлическая кастрюля, которую уронил высокий парниша с темно-каштановыми волосами. Кроули скорее от удивления, чем от боли удара потеряла равновесия и упала спиной назад на холодный, кафельный пол.       «Почему сегодня все хотят меня убить?» — уныло подумала Кроули, протирая рукой больной лоб, смотря на белый потолок магазина.       — О Ангел, простите!       «О Ангел?» — Кроули перевела обиженный взгляд на человека, который уронил на неё кастрюлю. Это оказался красивый парень с морскими глазами. На малую долю секунды Кроули приняла его за Перси из старых фотографий, которые были в доме у миссис Салли и мистера Пола. Но у этого парня не тёмные, а каштановые волосы и обеспокоенный взгляд. Сзади него стоял мальчик с наушниками в ушах.       — Джулиан, она меня видит, — сказал мальчик, пряча руки в карманах своей толстовки. Его глаза были, как у детей богини Афины: жидкая сталь цвета грозовой тучи, пронзительные и любопытные.       — Что? — Джулиан, как назвал его мальчишка, удивленно взглянул на неё, и Кроули, подчиняясь раздражению, потянула его за ухо и повалила на пол, сев на его верхом, как на лошади.       — Да, я его, чёрт возьми, вижу, — заявила Кроули, нахмурив брови. Она не замечала ошарашенных взглядов этих двоих и положила уроненную кастрюлю ему на грудь. Затем бесшумно встала и, взяв желанные ей сковородки, пошла в сторону кассы, где уже стоял её друг со стеклянным подносом, на котором восседали гордо две чашки с красивыми надписями.       — Пристрели меня, — мрачно заявил Перси, испугав Кроули и седоволосую даму за кассой. — За мной ходит хвостом остроухий эльф и задаёт мне странные вопросы, которые уже стоят у меня в печёнках.       — Я не умею стрелять из пистолета, — честно сказала брюнетка. — А ещё я какого-то парня повалила на пол.       Глаза Перси опасно сверкнули.       — Он что-то сделал тебе?       — По случайности, — сказала Кроули и мило улыбнулась нервной старушке в голубом свитере. — Уронил мне на голову кастрюлю. А вот и он сам.       Джулиан стремительно приближался с той злополучной кастрюлей в их сторону в компании мальчика в наушниках и золотокудрого эльфа с разноцветными глазами. Кроули и Перси с пониманием переглянулись друг с другом — нужно уходить. Старушка сказала цену товаров, и Перси протянул ей наличные вместе с чаевыми — за потраченные нервы на их странно-пугающие разговоры.       — Мерси боку! — Кроули блеснула очаровательной улыбкой, от которой хозяйка магазина моментально оттаяла и защебетала весело: «Жё вузан при!». Перси не знал французского, как Кроули или как дети Афродиты, которые на уровне инстинктов знаю язык любви с рождения. Кроули же училась на профессионального переводчика по настоянию дедушки, подкупившего её интерес к чужим языкам тем, что «не все великие книги будут на нашем родном языке, милая внучка». Кроули любила читать [Перси же, хоть и избавился от назойливой дислексии, редко читал что-то — например, в зимнем доме у Кроули и Люсьены он залпом прочитал три книги про приключения Гарри Потера, но к четвёртому не притронулся — его раздражала пугающая толщина] — бог в мыслях называл Кларка Пан-Корнуолла хитрым мерзавцем. По своим наблюдениям, Перси понял, что его спутница знает французский [«Виктор Мари Гюго и Маркиз де Сад» — с последнего автора Перси долго краснел в присутствии Кроули, спокойно читавшей его романы и прозы, не чувствуя его удушающего смущения*], немецкий [«Эрих Мария Ремарк»], итальянский [«Умберто Эко»] и испанский [«Бланка Бускется»]. Перси отбросил факт того, что и греческий она хорошо знает, но нам прекрасно известно, что этот язык заложен в их крови, клеймо греков, живших в древние времена и питавших своей верой самовлюбленных богов. Перси же знал тартарский, тёмный и скользкий язык, на котором общаются монстры, древнюю латынь и немного португальского [Макария, его советница на Зеркальной Арене, фанатела за бразильскую футбольную команду и часто кричала на этом языке что-нибудь колкое].       — Пора уходить! — Кроули аккуратно положила посуду и сковородки в коробку. Перси взял одной рукой коробку, а другой — руку Кроули. Джулиан оторопело наблюдал, как странная парочка неторопливо, увлечённо о чём-то разговаривая, проходит рядом с ними к выходу. Кроули капризно показала язык парню, от чего тот смущённо вспыхнул. Ей что, двенадцать?       — Не пялься, — проскрипел тихо, но угрожающе спутник девушки, кольнув напряженного Джулиана холодным взглядом, полным неземной дикости и странной пустоты. Марк требовательно повёл ошарашенного брата к кассе.       — Он не любит, когда кто-то пристально смотрит на его девушку, — кратко объяснил Марк.       — Ты-то когда успел с ним познакомиться? — настороженно спросил Джулиан. Марк пожал плечами.       — Тут, возле полок с кружками. Он узнал, что я полуфейри.       — Что?       — Он не знает о Холодном мире, брат мой, — успокоил его Марк. — Похоже, он даже не знает, кем сам является по сути.       — Он чем-то похож на жителя Нижнего мира.       Джулиан не знал, житель ли Нижнего мира этот незнакомец, но ему уж точно не хотелось снова с ним пересекаться. Пустота в его странных глазах пугала Джулиана Блэкторна на уровне охотничьих инстинктах. Тайю больше всего заинтересовала девушка, легко повалившая его старшего брата на пол, как мешок картошки. Марк же с милой улыбкой вспоминал сконфуженное лицо Перси Джексона, который совсем не понимал смысла вопросов полуэльфа.

***

      — Не бери эту книгу.       — Почему? — Перси взглянул вниз, смотря на Кроули с вопросом в холодных глазах. Кроули подняла голову. Когда они купили всё необходимое для готовки еды, следующим местом в их плане был книжный магазин — Кроули быстро нашла среди множеств других магазинов и ресторанов самой большой книжный магазин. «Лавка миссис Беллы». Кроули с восхищением поняла название магазина. Перси передернуло от страха, когда она сказала, что мультфильм «Красавица и Чудовище» её самый любимый фильм. Кроули терпеть не могла принцесс царства Диснея, но Белла, по сюжету истории, была обычной деревенской девушкой с сильной любовью к книгам.       — Какая ваша любимая сцена из фильма? — их встретила девушка за кассой. Миловидная шатенка с васильковыми глазами ласково улыбнулась им. Кроули с радостью ответила на вопрос кассирши:       — Когда Белла продинамила Зверя и заперлась в его огромной библиотеке!       Перси от такого ответа сжал до неприятного треска свои когтистые руки. Кассирша это заметила, но решила не задаваться лишними вопросами. От её сожалеющей улыбки Перси стало скверно.       — А ваше любимая сцена из фильма?       — Когда Гастон шлёпнулся насмерть об тёмные скалы, — оскалил зубы Перси. От его ответа девушку передернуло, а Кроули же ущипнула мрачного мужчину за бок. Перси не почувствовал боли, но строгий взгляд подруги быстро его усмирил.       Однако от такой ироничной ситуации ему было всё равно плохо.       — Эта книга слишком грустная.       — Грустная?       — Я плакала два дня из-за конца.       Перси напрягся. На него с внимательностью хищных львиц глядели разукрашенные фурии [нет, не те самые фурии] в мелких кусках ткани из тёмной кожи. Он осторожно наклонился и прильнул к Кроули, нежно поцеловав её в щечку. Фурии на эту сцену только презрительно улыбнулись, будто смотрят видео-порно с участием малолетки. И, к шоку Перси, Кроули в ответ на его действия… Прильнула к нему и игриво укусила его за мочку уха. Когда она издала блаженный вздох, опалив его шею тёплым дыханием, его кожа покрылось приятной дрожью. От её действий фурии были впечатлены, одна из них даже восхищённо присвистнула им, восклицая: «Используй язык, кроха! Тогда твой мужчина точно упадёт в обморок!»       Она не преувеличивала, считал Перси. Он по-настоящему ощущал себя так, будто сию же секунду грохнется в обморок, как слабохарактерная героиня любовного романа от поцелуя наглого, горячего пирата-испанца. Но Кроули его не поцеловала, а укусила, как любовница на одну ночь. Перси весь стоял напряженным: вдруг Кроули по правде использует язык? Но вместе этого она мягко поцеловала его в шею.       — Это было о-о-очень странно, — отстранившись, произнесла Кроули. Перси очень надеялся, что она не слышит бешеный стук его сердца, которое скоро такими темпами сделает ему дыру в груди. — И у тебя сейчас о-о-очень красное лицо, дорогой.       Фурии резко замолчали. Перси растерянно моргал, пока Кроули, ласково улыбаясь, положила книгу обратно на полку. Она быстро потащила его между огромных шкафов с детективом, чтобы их никто не увидел и только после этого смогла убрать с лица свою наклеянную улыбку. Перси отвёл взгляд в сторону, стараясь спрятаться в тени шкафов. Кроули же решительно заставила его глядеть ей в глаза.       — Не смей прятаться от меня.       — Я не прячусь.       — Тогда прекрати отводить от меня взгляд, будто стыдишься чего-то, — попросила Кроули.       — Ничего я не стыжусь, — пробурчал Перси. — Ты меня удивила.       Тень мелькнула на лице девушка. Перси подумал, что Кроули сейчас рассмеётся от его слов, но она этого не сделала.       — Ну, мне не привыкать к этим ситуациям, — усмехнулась она, а затем невидящим взглядом уставилась в Перси. На него тёмной волной хлестнули чужие воспоминания. Бог вдруг увидел перед собой подростка с блекло-серыми глазами и с колючими волосами цвета ржавчины. У него была бледная кожа с рыжими веснушками. Мускулистое тело, его длинные, крепкие пальцы были покрыты цветными пластырями, которые дают обычно детям. Парень внимательно следил за Кроули, как она аккуратно мажет целебную мазь на тёмный синяк, заставший на его правом виске. Перси с ужасом увидел другое воспоминание — этот рыжий прижал Кроули к полу, впиваясь губами ей в шею и медленно снимал с неё одежду. Девушка пыталась отбиться, кусалась и царапаясь, но рыжий спокойно переносил всё это, будто не чувствовал боли. А затем Перси будто толкнули в сторону и он вернулся в реальность, где стоял рядом с Кроули в книжном магазине. Кроули спокойно глядела на него, сжимая руки в кулаки. Перси понял, что она позволила ему взглянуть на её неприятные воспоминания, которые Кроули предпочтительнее всего прятать от чужих лиц.       «Ты первый, кому я рассказала про... Кхм, про свой первый опыт с мальчиком...»       Кроули обеспокоено глядела на него. Она с усилием расслабила руки и тяжело вздохнула. Перси совсем не замечал, что его глаза почернели от безумия, а когти вообще наровились кого-нибудь разорвать.       — Этот... Этот кусок дерьма всё ещё жив?       — Его звали Мартин. И нет, — она поморщилась, вспоминая запах лаванды — запах с его похорон на военном кладбище. — Уже как два года мёртв. При бойне в Афганистане взорвался в танке.       Девушка тяжело задышала. Яростное безумие Джексона сковывалось крепкой хваткой вокруг её горла, угрожая задушить. Перси сжал челюсти до громкого треска — кажется, он сломал себе зуб, но ему было всё равно. Кроули зажмурилась — и Перси оказался среди молодых жеребцов и милых пони. Он вдохнул в себя запах морской воды и свежей травы, мокрой после утреннего дождя. Такое резкое перемешение заставило его отвлечься. Оглядевшись, молодой бог увидел Кроули, вот только маленькую. Вместе с ней находился пристарелый человек с крепким телом. Кроули радостно смеялась, сидя верхом на лошади с белыми пятнами на чёрной шерсти. Старик сухо усмехнулся, когда Кроули сделала пять кругов вокруг него и снял её со спины жеребца. Он стал безжалостно щекотать девочку. Перси вернулся в реальность, всё ещё слыша в ушах звонкий смех маленькой девочки.       Кроули тепло улыбнулась ему.       — Я нашла ещё один способ, как тебя успокоить.       — Кто это был?       — Это был мой дедушка. Летние каникула в Корнуолле.       — Ты умеешь ездить верхом на лошади, — выдохнул удивленно Перси. Кроули кивнула.       — Моя бабушка обожает верховную езду и ради этого завела лошадиную ферму рядом с семейным особняком.       Перси прислушался к мыслям Кроули и неожиданно нарывался на преграду. Кроули глупо улыбнулась настороженности друга.       — Когда ты научилась блокировать свои мысли от меня?       — Ну, мне просто надоело, что ты именно в мою голову обожаешь залезать, будто это публичная библиотека.       Перси нахмурился.       — У тебя хорошая голова.       — Очень неординарный комплимент, — заметила она. — Чего ты лезешь именно в мою голову, если здесь есть куча людей с хорошими головами?       — Мне нравятся твои мысли, Кроули, — ответил он. — Они смешные.       — Погоди, ты смеёшься над моими мыслями, когда я не вижу?       — Так как ты блокируешь свои мысли? — Перси умышленно проигнорировал вопрос, не желая рассказывать Кроули, какие иногда у неё выскакивают пошлые мыслишки. Девушка вскинула бровь, но всё-таки ответила:       — Представила, будто мы находимся на двух разных островах, стоящих друг против друга, а их соединяет мост. А затем представила, как выстраиваю перед мостом, ведущий в сторону моего острова, огромные, металлические ворота, запертые на три титановых замка, — сказала Кроули. Перси понимающе кивнул, ответив, что эти острова — их мысли.       — Тебе не тяжело такое представлять каждый раз?       — Нет. Вроде бы.       — Вроде бы...?       Перси вдруг осел на колени. Кроули обеспокоина села перед ним.       — Перси, что случилось?!       — Я... — Лицо бога скривилось в гримасе. — Я голоден...       — Г-голоден? — Кроули облегченно вздохнула. Боги, ну и испугал! Девушка улыбнулась, но затем нахмурилась, увидев хищный огонь в глазах Перси.       — Я не в том самом смысле голоден, Кроули. Я хочу кого-то убить.