Roar

— Быстрее, Пол! — продолжает торопить меня Брук, учитывая то, что она за руку тащит меня выход из гостиной. Одной рукой застегивая пуговички на пижамной рубашке и запахивая края мантии, я перепрыгивала сразу через две ступени и молилась Мерлину, чтобы не упасть. В гостиной никого не было и это вовсе не удивительно — ночь же на дворе. И она совершенно отличается от той, когда заполнена людьми. Ночью в гостиной Гриффиндора, — когда нам нечего праздновать, — здесь крайне тихо. Можно услышать разве что треск брёвен в камине. А в дневное время суток это все пропадает и на смену ему приходит совершенно другой уют, что создают сами гриффиндорцы. Они громко смеются, что-то взрывают и переговариваются между собой. Для меня это и есть в каком-то смысле идиллия. Все дружелюбно общаются между собой, помогают в чем-то нуждающимися и это очень здорово. Мне нравится находиться здесь во время совместных посиделок, даже если со мной никто не общается. Мы как одна большая семья. — Ой! — вскрикивает Брук, оступившись на последней ступеньке. Близка к падению, она каким-то образом выкручивается в самый последний момент и как ни в чем не бывало, продолжает бежать вперед. Пробегая мимо диванчиков, глаза Брук устремляются на часы, и я так же перевожу взгляд. — О Мерлин, — выдыхает она, останавливаясь, и мы обе в панике переглядываемся. — Если мы все пропустим, Пол, я тебе этого никогда не прощу! Я нервно сглотнула, состроив невинное лицо, и побежала вперёд. Мы мигом вырвались из проема, разбудив своим выходом Полную Даму, и рванули со всех ног вперёд. Задыхаясь, не чувствуя ног, мы ни разу не остановились передохнуть и уже через десять-пятнадцать минут уже были на улице на пути к Астрономической башне. Возле входа нас догнало три парня, и они довольно улыбнулись, перегоняя нас. — Давайте, девчонки, — кричит один из них, чуть смеясь, — иначе все пропустите! — Пошёл ты! — хрипит Брук, грозно хмурясь и остановилась, схватившись за сердце. Она перенаправила на меня плаксивый взгляд, и я присела на корточки, готовая уже ползти вверх по ступеням. — Вот если бы ты не проспала, мы бы уже были наверху или шли спокойно сюда! — бурчит она, тяжело дыша. Я поджимаю губы, еле поднимаясь на негнущихся ногах, и через силу встаю на первую ступень. Брук что-то пробормотала себе под нос и стала подниматься вслед за мной. Все же наши мучения были не напрасны и были вознаграждены. Достаю из бездонной сумки Брук мой телескоп и её альбом для рисования. Мы встали к парням, которые уже были готовы наблюдать за ночным небом. До начала оставалось ещё три минуты, чему мы с Брук были крайне рады. На высоте было нереально холодно и я, плотнее кутаясь в свою мантию, стала перепрыгивать с одной ноги на другую, будто это могло помочь мне согреться. Один из парней любезно одолжил нам с Брук плед и мы запутались в нем, прижимаясь друг к другу. — Я думал, мы будем здесь одни, — высказался рейвенкловец, оглядывая нас многозначительным взглядом. Я, конечно же, промолчала, нетерпеливо поглядывая на звездное небо. — Да мы тоже… так думали, — мямлит Брук, будучи слишком стеснительной в общении с противоположным полом. — А вас как зовут? — заинтересовано спрашивает черноволосый хаффлпаффец, переглядываясь со своим сокурсником — блондином, самым высоким из них. — Я Брук, — отвечает она и указывает на меня кивком. — А это — Пола. — Пола у нас язык проглотила? — грубо спрашивает рейвенкловец, а я даже не удивляюсь такому повороту событий — это вполне нормально для «непосвящённых». — Пола у нас не разговаривает, — хоть Брук и разговаривает с парнями лишь в том случае, если у неё не будет другого выбора, но язвить она не забывает в любом случае. — Смотрите, начинается, — радостно оповещается всех блондин, к счастью вовремя переведя тему, и мы подскакиваем вплотную к своим телескопам. Но они не особо понадобились нам, так как можно было невооружённым глазом заметить стремительно мчащуюся по небу ослепительную светящуюся точку с голубовато-белым хвостом. Небесное тело молниеносно промчалось перед нашими глазами, словно открывая собой фестиваль фейерверков, и следом за ней поплыло ещё несколько комет. Они оставляли после себя мутную белую дорожку, и через несколько секунд небо разразилось еле заметными и бесшумными взрывами. Брук принялась зарисовывать эту красоту, а я просто наблюдала за тем, как умирают звезды. Со стороны лестницы послышались шаги, но я так и не смогла оторвать взгляда от неба — того, чего я больше всего люблю в этой жизни. И даже когда над головой послышалась такая знакомая двойная усмешка.