Машина времени

Когда изобретатель повернул со скрипом какой-то ржавый рычажок слева, в первые секунды Джону показалось, что его ударили по голове огромным мешком с песком: в висках загудело, перед глазами поплыли темные круги, а во лбу взорвался необъятный комок боли. Он закрыл глаза пальцами и тихо застонал: - Макка, твой изобретатель точно сделает из меня отбивную раньше срока… Ад продолжался несколько минут, но к моменту его окончания Джон уже потерял счет времени, и когда боль вдруг отпустила столь же внезапно, как и нахлынула, он просто рухнул грудью вперед и потерял сознание. Он пролежал так, вероятно, около десяти минут и очнулся, когда ощутил на губах что-то странное и не совсем приятное. Он медленно поднял голову, тряхнул волосами и вытер рот – на пальцах остались следы песка. Джон попытался открыть глаза, но на ресницах тоже был песок, и он потратил несколько долгих минут, отряхивая ладони и протирая глаза. А когда, наконец, смог осмотреться, то увидел, что сидит на берегу моря, а вокруг царит непроглядная тьма. Он с трудом поднялся на ноги, отряхнул джинсы и, покачиваясь, побрел прочь от набегавших на берег волн: любоваться морем было совершенно некогда, изобретатель выделил ему всего месяц, и для начала неплохо было бы понять, куда именно он его зашвырнул. И, что гораздо важнее – в какое число. Со времени их поездки прошло более двенадцати лет, но Джон отлично помнил тот старый маршрут от пляжа в гостиницу, занимавший около пятнадцати минут. Возле отеля он остановился, чтобы отдышаться, и с бешено бьющимся сердцем вошел в фойе, подошел к стойке администрации, поймав себя на мысли, что еще помнит эту милую синеглазую барышню, с которой беспрестанно кокетничал все эти несколько недель их пребывания в Индии, нагнулся прямо к уху опешившей девушки и страстно прорычал: - Какое сегодня число, моя милая леди? Кажется, я слегка перебрал… Она весело расхохоталась, даже не прикрыв рот ладонью, и радостно произнесла: - Третье апреля. Надеюсь, ваша супруга об этом не узнает! - Я набедокурил, правда? - Думаю, да, сэр! Вне всякого сомнения. - А который сейчас час? Имеет ли хоть какой-то смысл ползти к ней просить прощения? - Всего полночь, сэр. Я бы на вашем месте не рассчитывала, что она уже сладко спит, а не восседает на кухне с самой большой сковородкой в руке! - Мда? – Джон деланно зевнул. – Придется идти сдаваться. Пожелай мне удачи, милая. Строительной каски же у тебя все равно, наверное, нет. Она снова расхохоталась и помахала ему рукой. Джон буквально взлетел на третий этаж, перепрыгивая через две ступеньки, не задумываясь, подбежал к номеру Пола и уже занес кулак, чтобы постучать к нему в дверь, но тут же одумался и даже рассмеялся про себя: прошла чертова уйма времени, но он до сих пор по привычке первым делом думает о Маккартни, а лишь потом обо всем остальном. Джон подошел к соседнему номеру и тихо постучал. Он плохо помнил, что конкретно происходило накануне, а это верный признак того, что ничего особенного тогда и не случилось, и 27-летний Джон должен был мирно почивать в своей постели рядом с занудной Син. За дверью раздавалось едва слышное бренчание. Леннон постучал громче, и вскоре возле двери послышались шаркающие шаги. - Друг или враг? – услышал он свой собственный голос и несколько секунд не мог произнести ни звука. - Сейчас для тебя скорее второе, приятель. Но очень скоро ты поймешь, что первое и только первое. Открывай. Джон младший, вероятно, замешкался, но тут в замке загремел ключ, и дверь распахнулась: на пороге стоял совсем еще молодой Леннон с густыми короткими волосами и бакенбардами в тех же старых велосипедках и в абсолютно белом легком летнем костюме. - Я должен угадать, кто ты, врагодруг? – со смехом вопросил он. - А вот это совсем необязательно. Ты один? - Можно и так сказать. По крайней мере, супруга моя в расстроенных чувствах ушла ночевать в соседний номер, а мы с Полом… - Так ты с Полом? – перебил его Джон и, оттолкнув свое опешившее альтер эго, быстрым шагом вошел в номер. Пол сидел на кровати со скрещенными ногами и без рубашки и что-то наигрывал на гитаре. Джон сжал кулаки и обернулся: - Мы можем поговорить наедине? - У меня нет от него секретов, - пожал плечами младший. - Разговор как раз касается его. И до поры до времени ему не стоит знать, что я хочу тебе сказать. Но он об этом обязательно узнает, когда ты будешь к этому готов. - Я? - Да, ты. Попроси его уйти. Пол поднялся с кровати и виновато улыбнулся. - Я все слышал и все понял. Пойду попробую улечься у себя на коврике, раз Син заняла мое место, - он махнул Джону младшему рукой и выбежал из номера. Старший вновь сжал кулаки, почти физически ощущая боль в сердце. - Ну так я слушаю. Вы кто такой будете? – зевнул младший, взял с тумбочки сигареты и закурил. - Какая же я все-таки сволочь, прав Макка, - пробормотал старший, плюхнулся рядом и без церемоний достал из пачки сигарету и для себя. – Ты не узнаешь меня? - А должен? – спросил младший без малейшей заинтересованности в голосе. Джон поднялся, взял младшего под локоть и подвел его к зеркалу. Сходство казалось поразительным, хотя чисто внешне двоих разделяла пропасть гораздо большая, нежели реальные двенадцать лет, и Джон только в тот момент с ужасом осознал, насколько он постарел и насколько юным и прекрасным остался Пол. - Ну и? – равнодушно продолжил младший. – Намекаете на какое-то родство между нами? Форма носа определенно похожа. Вы победитель конкурса моих двойников для тех, кому за пятьдесят, так что ли? - Я и есть ты, придурок! – крикнул Джон. – Я пришел к тебе из будущего, из 1980 года, и у меня очень важная информация… - Так, стоять, - перебил его младший, подняв вверх указательный палец, - я сейчас, сию минуту, - и он выбежал из номера. Через пару минут он вернулся, ведя за собой Пола, который уже приготовился ко сну и на ходу натягивал футболку. Джон вновь ощутил знакомую ноющую боль в сердце при виде юного Пола, который в предлагаемых обстоятельствах был совершенно ему недоступен: если кто и мог соблазнить это творение божественного гения, так только младшая копия Джона, а самому ему оставалось лишь тешиться воспоминаниями о не менее великолепном, хоть уже и не столь юном теле тридцативосьмилетнего Макки, оставшегося в будущем. - Что скажешь? – спросил Пола Джон младший. – Ты видишь здесь кого-нибудь? - Это твой родственник? – зевнул Пол. – Вы с ним очень похожи. Я бы даже сказал, просто одно лицо. Не знал бы, как выглядит твой отец, подумал бы на него… - Мда? – задумчиво пробормотал младший. – А вот он уверяет меня, будто… - в этот момент Джон предупреждающе прижал указательный палец к губам, и младший осекся. – Иди спать, Макка, а утром мы выясним, что за странный тип приперся ко мне в номер. Бьюсь об заклад, это очередной наш престарелый фанат. Как только дверь за Полом закрылась, улыбка тут же исчезла с лица младшего. - Так кто вы такой? - Я же уже говорил тебе: я это ты образца 1980 года. Я прибыл к тебе из будущего на машине времени и должен сообщить кое-что очень важное. Но прежде чем я сделаю это, ты должен мне поверить, убедиться, если хочешь, в том, что я говорю правду. Поэтому задавай мне какие угодно вопросы о нашей с тобой жизни, я отвечу на любые. - Учитывая нашу публичность, вряд ли в моей жизни остался хоть один эпизод, который не может узнать любой достаточно чокнутый идиот. Впрочем… есть одна такая штука. Давай, расскажи мне, коли не шутишь, как я провел свою первую ночь в Индии. И, самое главное – о чем думал тогда. Джон усмехнулся собственной смекалке: - Молодец, ты прямо подвел меня как раз к той теме, о которой я и хотел поговорить с тобой. Впрочем, обо всем по порядку. Свой первый вечер в Индии я искренне надеялся провести вдвоем с Маккой, напиваясь, куря травку, болтая о жизни, бренча на гитарах… в общем, как угодно, только с ним вдвоем. Но его, как назло, после обеда унесло куда-то, и никто, даже Джейн, не знал, куда он запропастился. Поначалу я бесился, потом начал переживать. Взял бутылку коньяка, забрался на крышу отеля, сидел там, бренчал на гитаре и постепенно опорожнял тару. И тут вижу, идет Макка – веселый и поддатый. Я ему кричу с крыши, дескать, мерзкая ты сволочь, где же ты пропадал. А он ответил, что завис в баре с какими-то своими новыми приятелями, и они там до ночи творчество Кафки, видите ли, обсуждали! И он совсем, понимаешь ли, забыл о том, что договорился провести этот вечер со мной! И эта скотина даже и не подумала извиниться, он просто пожал плечами: подумаешь, говорит, мы тут надолго, еще успеем наболтаться, а сейчас я ухожу спать, пока, Джонни! И посылает мне такой игривый воздушный поцелуй. Вот тут меня и понесло: я зашвырнул в него полупустой бутылкой коньяка и, разумеется, не попал. А потом принялся крушить всю мебель на крыше – шезлонги, стулья, разбил собственную гитару… А в голове при этом крутилась всего одна мысль, которая посетила меня тогда фактически впервые во всей своей очевидности и невозможности более ей противостоять… - Ну и что это была за мысль? – дрожащим голосом спросил младший, вновь закуривая. – Все, что вы рассказали, можно было вполне узнать у кого угодно, свидетелей у той сцены хватало, на меня тогда куча народу снизу пялилась… - Я крушил шезлонги, а сам думал: молись, Макка, чтобы только в твою дурную башку не пришло сейчас явиться на эту крышу и попытаться меня утихомирить, как ты это обычно делаешь. Молись, безмозглый идиот, чтобы Джейн тебя не выпустила из номера! Потому что если только ты сейчас подойдешь ко мне ближе, чем на пять метров, девственником тебе с этой крыши уже не выбраться, я тебя поймаю и изнасилую во всех возможных вариациях и конфигурациях в отместку за все твои надо мной издевательства в течение этих одиннадцати долбанных лет! Эта мысль, как пластинка, прокручивалась в моем мозгу, и я пытался даже во внутренней речи придать ей саркастичное и отчасти несерьезное звучание, а сам в глубине души только и мечтал о том, чтобы Макка поступил так, как он и обычно делает: заявился на крышу и дал мне, слетевшему на время с катушек и не заботившемуся тогда о том, какое я могу произвести на него впечатление, возможность воплотить в жизнь все мои угрозы и попробовать его если и не изнасиловать, то хотя бы просто поцеловать… Джон усмехнулся и вынул потухающую сигарету из пальцев опешившего младшего. - А теперь, когда ты мне поверил, думаю, я могу, наконец, перейти к делу. Ты как? Готов услышать все, что я могу рассказать тебе о твоем будущем на двенадцать лет вперед? - Это, наверное, что-то дико страшное, раз я решился на такой безумный поступок, как махнуть на двенадцать лет назад. Ну говори же, что это? Надеюсь, с Маккой все в порядке? Он жив и здоров? - О, насчет этого можешь не беспокоиться, мой чертов Макка отлично себя чувствует. Но это, пожалуй, единственная хорошая новость из череды плохих, что я собираюсь тебе сообщить. Может, попробуешь угадать? Но младший только пожал плечами и снова закурил, взволнованно взирая на старшего. - Как думаешь, долго вы еще протянете как группа? - Ну… - задумался младший и выдохнул целое облако дыма, - судя по моим ощущениям, нашего запала и вдохновения хватит еще минимум лет на двадцать совместного с Маккой творчества. Но, судя по тому, что этот вопрос мне задаешь именно ты… я даже боюсь услышать правильный ответ. - Верно, малыш. Ты правильно боишься. Вам как группе осталось от силы год с копейками. И все. А там – дрязги, разборки, взаимная неприязнь и годы публичных склок в том числе и в песнях. - Что?! – заорал Джон младший и швырнул непотушенную сигарету прямо в лицо своего старшего товарища. – Я надеюсь, это шутка такая? Ты только что убедил меня в том, что ты это я из будущего, но вот уж подобным заявлениям я никогда не поверю. С чего нам с Маккой ругаться и расходиться по разные стороны баррикад, когда мы с ним выросли вместе и ни разу голос друг на друга не повысили. Что за чушь ты тут мне несешь?! - Позволь мне все же продолжить. Ровно через три недели Макка уедет из Индии вместе с Ринго, оставив вас тут с Джорджем двоих. А когда вы вернетесь, у тебя практически сразу же начнется новый роман, результатом которого станет не только развод с Син, но и, что гораздо важнее, развод с Полом. - Я что, променяю Пола на бабу? Да ты бредишь, как такое возможно-то? - А хочешь знать, на какую именно бабу ты променяешь любовь всей своей жизни? - Вот именно! Что это за баба такая, которая сможет развести меня с ним? Я уже хочу с ней познакомиться! – и младший нервно захихикал. - А ты уже с ней знаком. Это Йоко Оно. - Что? – и младший громко расхохотался. – Будем считать, что твоя шутка удалась. Ну так кто она? - Я тебе уже сказал, это Йоко Оно, та самая художница, которая давно подбивает к тебе клинья и шлет посылки даже сюда в Индию. - Откуда ты… Тьфу, впрочем, чего это я, разумеется, ты это знаешь не хуже меня… Йоко Оно? Махариши лишит меня разума? Со мной приключится шизофрения? Скажи мне, почему она? Как такое в принципе возможно? Что заставит меня пойти на такой шаг? - Вот, приятель, ты задаешь очень правильные вопросы. Ты спрашиваешь о причине появления в твоей жизни Йоко, в то время, как все остальные и даже наш ненаглядный Пол, об этом даже не задумаются. Они просто будут считать причиной развала группы и разрушения ваших с Полом отношений Йоко. Они будут думать, что ты влюбился и именно поэтому решил их бросить. Но мы-то с тобой знаем, что Йоко никак не причина развала, а его следствие. Сначала произошел развал, а только потом на руинах появилась Йоко, которая худо-бедно сумела заполнить брешь, образовавшуюся в моей душе… - Так в чем причина? – закричал младший. – Что вы не поделили с Полом?! - И снова правильный вопрос. Но ответ на него ты получишь чуть позже. О причине я расскажу в последнюю очередь, а пока о следствиях. Ты женишься на этой Йоко, впадешь в жуткую депрессию и сядешь на героин, это такой очень тяжелый наркотик, о котором ты пока ничего не знаешь. У тебя будет несколько не вполне удачных попыток наладить отношения с Полом, и только в эти редкие часы ты будешь по-настоящему счастлив. Йоко в каком-то смысле заменит тебе мать, даст некое ощущение уверенности в себе, которого тебя напрочь лишил Макка своим поступком. Ты будешь злиться на него в течение долгих лет. Злиться и мечтать вновь оказаться с ним рядом на одной сцене…и не только. У вас с Йоко родится сын Шон, ты забросишь музыку и будешь жить на деньги Йоко. Но Пол вытащит тебя и из этого, заставив снова начать работать. И ты уже примешь решение уйти от жены и воссоединиться с Полом… - А что сам Пол? Как все сложится у него? - Лучше складывалось только у Битлз, да и то вряд ли. Он женится даже еще раньше тебя – увидев тебя с Йоко, он заткнет рану в своей душе первой попавшейся девушкой, которая была рада предоставить свое сердце на растерзание этому монстру. - Ты ведь не о Джейн, я правильно понимаю? - Нет, Джейн не такая идиотка, чтобы гробить свою жизнь ради этого ублюдка. Джейн жертвовать собой не станет. Его жену зовут Линда, она фотограф, и у нее уже есть ребенок. Полу она еще успеет родить троих – двух девочек и мальчика. Он будет всюду таскать ее за собой, затыкая ею брешь в душе, как я затыкал ее Йоко. Только у него все сложится как нельзя лучше – он будет очень счастлив, у него будет веселая и шумная жизнь, он попадет в книгу рекордов Гиннеса как самый успешный музыкант 20-го столетия. Заметь, без Битлз, сам по себе! - А он знает, что ты сейчас тут? Судя по твоему рассказу, ему нет никакой выгоды в том, чтобы удерживать нас от развала – то ему приходилось делить всю славу на четверых, а то она вся достанется ему одному… - А теперь включи голову и вспомни о том, что ты говоришь не о ком-то абстрактном, а о нашем Макке. Похоже это на него? - Нет… он за Битлз убьет… Ты обещал рассказать мне причины вашей ссоры. Вероятно, ты вернулся сюда, чтобы предотвратить ее? Ведь Пол покинет Индию через три недели, вероятно, сразу после этого страшного события? - Угадал. Правда, со стороны и даже в глазах самого Макки это и близко не выглядело ссорой – так, обычная дружеская беседа. И этот дурень до последнего не понимал, почему я бесился на него, пока я не разжевал ему все популярно. - Ты попытался к нему пристать, наконец-то, а он тебя отверг? - Ну вот видишь, ты сам все угадал. Потому что уже давно планируешь признание, просто не знаешь, с чего начать, чтобы не лишиться лучшего друга ни при каком раскладе. Как видишь, мне это не удалось, и я пришел сюда, чтобы помочь тебе исправить мои ошибки. - Ответь мне на один вопрос, прежде чем начнешь читать мне лекцию о том, как мне лучше затащить Макку в постель: у вас таки все сложилось? Ну да, я понимаю, развал, жены, дети, склоки… но не могло же все это продолжаться двенадцать лет кряду. Неужели же вы так и не смогли договориться? - Смогли, приятель. Через восемь долгих лет – в 76-м. Еще как смогли. Лучше тебе не знать, сколько часов мы провели тогда в постели, отрабатывая за все годы ссор и взаимного напряжения. А потом Пол где-то нарыл этого горе-изобретателя, который и отправил меня сюда. И если мне удастся сосватать вас здесь и сейчас, то и я останусь тут с вами до скончания дней, а мой Пол там будет доживать свой век один: мы пошли с ним на эту жертву, поэтому вы, придурки, просто обязаны сохранить и группу, и ваши отношения. Мы с Маккой слишком многим пожертвовали ради этого. - И что мне теперь делать, по-твоему? - Ну, самое главное – не робеть его. Ни при каких обстоятельствах. Он любит тебя ничуть не меньше, чем ты его, просто это такой человек. Меня это его качество – быть одновременно в ста разных местах и восхищаться миллионами разных людей, не принимая при этом никого и ничего близко к сердцу, выводит не меньше твоего. И я знаю, что ты ревнуешь и сходишь с ума. Поверь мне, Макку не изменить, проще научиться принимать его таким, какой он есть, и тогда все обойдутся гораздо меньшей кровью, чем если ты будешь дуться, закатывать истерики, хлопнешь дверью и уйдешь к Йоко. Вот тогда все действительно кончится трагедией – посмотри на меня. А так…ну любит он ошиваться с разным народом и обсуждать с ним Кафку. Ну захотелось ему в тот момент обсудить Кафку именно с ними, а не с тобой. Ему нужно разнообразие в жизни, ты можешь сколько угодно требовать от него, чтобы он был только с тобой – это пустое сотрясание воздуха. Макка принадлежит всем, таков его удел. Просто прими это как факт. Все равно любит он только тебя. Поэтому когда он тебя отвергнет через две недели – а он тебя отвергнет – прошу тебя отнестись к отказу философски и продолжать настаивать. Рано или поздно он уступит, его гетеросексуальные предрассудки уже дали сильную течь, а под твоим напором от них скоро не останется и камня на камне. Никаких обид, никаких сцен ревности, уходов в себя и переключения на Йоко. Продолжай с улыбкой настаивать на своем, и он сдастся. К 76-му он был уже готовенький, мне хватило одного поцелуя, чтобы он согласился на все и побежал искать изобретателя машины времени, - и Джон горько усмехнулся. - А с ним… кто поговорит с ним?.. - Ну я попробую, конечно. Впрочем, я думаю, мы справимся и без этих разговоров. Макка сам хотел сюда ехать, я насилу его отговорил. Пользы от него тут было бы, как от козла молока. А теперь обмозгуй как следует все, что я тебе сказал, и действуй. Не жди этих двух недель, прошлое уже изменилось, мы можем импровизировать. - То есть я могу начать хоть прямо сейчас? - А тебе уже не терпится, малыш? – расхохотался Джон. – Тогда начинай. Только позволь мне быть свидетелем этой сцены. Ты же понимаешь, я не могу пропустить такое. Позволь я спрячусь за шторой. Младший даже не дослушал эту фразу, в волнении выскользнув из комнаты. Через несколько секунд Джон услышал какие-то препирательства в коридоре, и вскоре младший вернулся, ведя за собой разбуженного Пола, шагавшего вслед за ним в одних темно-синих боксерах. Джон тяжело сглотнул при виде этого зрелища и изо всех сил сжал кулаки, искренне желая удачи своей более счастливой копии. Пол плюхнулся на кровать: - Джонни, дашь ли ты мне выспаться сегодня? Завтра ведь опять эта гребанная медитация, будь она неладна! И вставать в шесть утра! А сейчас уже два часа ночи! Младший сел рядом и слегка приобнял друга за плечи: - Ни на какую медитацию мы не пойдем, будем спать хоть до самого обеда, Поли, - и с нежностью посмотрел в огромные карие глаза Пола. Тот все еще плохо соображал и только кивнул: - Что-то случилось? Зачем ты меня разбудил? - Случилось, - с дрожью в голосе произнес младший и медленно снял очки. На лице его отразилось желание такой силы, что Джон едва не застонал за занавеской, вспоминая самого себя в Индии и все возможные методы, к которым он прибегал, чтобы побороть свою страсть и безумную похоть. Правой рукой продолжая обнимать Пола за плечи, младший опустил ладонь левой на его еще теплое и розовое после сна колено. Макка вздрогнул и повернул к нему лицо. Взгляд его товарища был настолько красноречив, что Джону показалось, будто и до Макки, наконец, дошла вся суть проблемы. Опешивший, он сидел, боясь пошевелиться, и не сводил глаз с возбужденного лица младшего. А тот на секунду повернулся в сторону колебавшейся занавески, словно за тем, чтобы заручиться поддержкой старшего, а потом решительно наклонился к Полу и прижался ртом к его пухлым и столь желанным губам. Пол вскрикнул от неожиданности, вскочил и принялся тереть губы ладонью, с ужасом взирая на младшего: - Джон, ты что, перебрал лишнего? Что все это значит?! Как ни готовился младший к вероятному отказу, столь резкого отторжения он явно не ожидал. Лишь Джон за занавеской ухмыльнулся: ничего иного от Макки и ждать не приходилось – пока до его тупой башки дойдет, что он тоже этого хочет, Битлз сто раз успеют развалиться. - Я выпил не больше твоего, - дрожащим голосом начал младший. – Мне казалось, ты тоже этого хочешь… - Чего? Ты не с Брайаном меня часом попутал, Джон? Что с тобой случилось? Ты точно в порядке? - В полном, - мрачно брякнул младший и закурил. – Еще скажи, что не знал ничего подобного обо мне. Ты же застал нас со Стю тогда! Ну же, припомни мне это в обычной для тебя манере! - Но Стю… я думал, это касалось только Стю… - Ты думал, на уродца Стю у меня встает, а красавчик Пол для меня просто друг что ли? Джон громко кашлянул за занавеской, младший вздрогнул и тоже закашлялся, чтобы Пол не заметил, что в комнате посторонний. - Джон… - пробормотал Пол в растерянности. - Нет, не надо ничего говорить. Просто поживи с этой мыслью несколько дней. Джон Леннон тебя любит не как друга. Привыкни к этой мысли, обкатай ее в голове как следует. А потом мы снова поговорим, хорошо? - Когда это произошло? - Тебе точную дату назвать? - Джон, давай только без шуток на этот раз, все очень серьезно. - Без шуток. 6 июля 1957 года. Пол охнул и потер лоб ладонью. - Хорошо, я понял. Буду учиться как-то с этим жить. Прости меня, - он встал и медленно направился к выходу. Когда дверь за ним захлопнулась, младший тут же бросился к занавеске. На лице его был написан ужас. - Ты слышал, что он сказал?! Он будет учиться с этим жить! Он попросил у меня прощения! У меня ни единого шанса! – и он рухнул на колени и залился слезами. - Послушай, парень. Несколько часов назад мы с Маккартни занимались любовью на заднем сиденье его автомобиля. Как думаешь, тебе достаточно этой информации, чтобы успокоиться, взять себя в руки и поверить в то, что он тебя любит? Дай ему переварить то, что ты на него вывалил. Он всю жизнь считал себя гетеросексуалом, мачо, бычком-осеменителем, а тут ты предлагаешь ему стать твоей принцессой ну или взять в принцессы тебя. У мачо случился когнитивный диссонанс. Дай ему принять тот факт, что он тебя любит и хочет. В один миг это не случится. С его-то непоколебимой гетеросексуальностью. На это может уйти несколько лет – будь готов и к этому. Впрочем, я не думаю, что все пойдет так уж плохо. Мой через восемь лет был уже как огурчик – притом, что мы никогда не поднимали этот вопрос. Он сам до него дошел и дозрел. Правда, тут свою роль сыграла боль от разлуки со мной и ревность к Йоко… Возможно, надо и тут попробовать нажать на те же кнопки – только понарошку, просто чтобы заставить нашего друга ревновать… В любом случае, давай понаблюдаем за ним хотя бы месяц, ничего не предпринимая, но периодически давая понять, что ты любишь его и что все отныне изменилось. Он будет твоим, парень, тут я готов ставить все свое состояние, - и он похлопал младшего по плечу. – А теперь давай спать. Младший постучался в дверь к Джону уже через несколько часов – бледный, с взлохмаченными волосами и воспаленными глазами. Было заметно, что заснуть ему в ту ночь так и не удалось, хотя старший спал крепко и без сновидений. Оба они спустились к завтраку, и младший по привычке попытался подсесть к Полу, но тот закашлялся и в ужасе отшатнулся, пересев поближе к Ринго, игнорируя оклики Джейн. Младший мрачно проглотил кофе и пару бутербродов и отправился вслед за всеми на медитацию. Леннон убеждал младшего не принимать ситуацию близко к сердцу и выждать какое-то время, но тот уже был не в состоянии контролировать собственные эмоции. За весь день ему так и не удалось поговорить с Полом наедине – тот всеми силами избегал этого. На следующий день история повторилась, и лишь через три дня младший, вконец озверев от отчаяния, ворвался в номер Макки, рявкнул Джейн, чтобы она убиралась и не показывалась ему на глаза, а сам вдавил опешившего Пола в стену и прорычал: - Ты долго намерен избегать меня? Ничего не хочешь мне сказать?! - Джон, мне казалось, мы все выяснили в ту ночь. Ты дал мне время придти в себя и свыкнуться с мыслью о твоих чувствах ко мне. Надо полагать, положенное время еще не истекло. Или ты хочешь получить ответ сегодня же? - Да, черт тебя побери! Я требую ответа прямо сейчас! Мне надоели эти игры в прятки, ты сведешь меня с ума! Говори. - Джон, прости меня, это выше моих сил… Я не отказываюсь от совместной работы, я буду рад помогать тебе с музыкой и рад принимать твою помощь в плане текстов, но в остальном… - В остальном мне убираться к черту, я правильно понимаю? Искать себе другого гребаного друга? Только работа, ничего личного? Пол скривил рот и опустил глаза. - Я понял тебя, Макка, - прохрипел младший, хлопнул Пола по плечу и стремительно вышел из номера. Старший сидел под дверью и курил, прислушиваясь к диалогу через стену. - А я тебя предупреждал, - бросил он, поднимаясь и туша сигарету об ладонь. – Ты слишком быстро хочешь получить результат. Так дело не пойдет. Именно эта моя нетерпеливость в итоге и вылилась в трагедию, которую мы с Маккой и расхлебываем. Я и пришел сюда, чтобы просить тебя набраться терпения, но, видно, это у меня получается не лучше, чем уговаривать в свое время самого себя. Впрочем, именно этим я, кажется, сейчас и занимаюсь – пытаюсь уговорить горячего и нетерпеливого себя набраться терпения… Следовало ожидать, чем все это закончится… - Да пошел он к черту! Я не просил его ложиться со мной в койку. И никаких отношений не требовал. Но он не желает даже дружить! Ему противна сама мысль обсуждать со мной хоть что-либо кроме работы. Уму непостижимо… Ты говорил, что на днях занимался с ним любовью? А это точно был Маккартни? Ты не мог по ошибке завалиться с кем-то, очень похожим на него? Джон рассмеялся: - Наберись терпения, приятель, просто наберись терпения, он никуда не денется. Однако, через две с небольшим недели Пол как-то резко засобирался домой, отказавшись обсудить эту ситуацию даже с Джорджем, и этот поступок серьезно насторожил Джона: несмотря на предпринятые им действия, история продолжала развиваться по прежнему сценарию, и Маккартни покидал Индию ровно в тот же день, в который это сделал когда-то его собственный Макка. До окончания отведенного ему изобретателем срока оставалось всего две недели, а Джону не удалось продвинуться ни на шаг к намеченной цели, и все, что он мог – это убедить младшего последовать за Полом. Тот долго упирался, но, наконец, согласился и взял билет на ближайший за ним самолет, чтобы только лишний раз не раздражать друга своим присутствием. Младший снял для Джона квартиру по соседству, и практически все свободное время проводил с ним, напиваясь до невменяемости. Поскольку по возвращении в Англию ситуация никак не изменилась: Пол приходил в студию, по-прежнему с остервенением работал, но отказывался вступать хоть в какие-то контакты с младшим за пределами студии и даже во время перекуров. Время шло, и Леннон начинал подумывать о том, чтобы поговорить уже с Маккой. Направляясь к его дому в Лондоне, он предварительно заглянул к младшему и обнаружил дверь незапертой. Войдя внутрь, он услышал тихий смех, и сердце его вдруг екнуло от страшных подозрений. Он стремительно взбежал вверх по лестнице и увидел то, чего и боялся: на кухне в белом махровом халате Син восседала молодая Йоко, а младший стоял возле окна и курил. Леннон подбежал, схватил его за локоть и буквально столкнул вниз по лестнице. - Ты что творишь, сукин ты сын?! Я для этого бросил своего пятилетнего сына и Макку, чтобы ты вслед за мной повторил все мои ошибки?! Мало мне головной боли с Маккой, теперь еще и тебя надо урезонивать?! - Она прекрасна… Теперь я тебя отлично понимаю… Она стоит того, чтобы развалить даже Битлз… - Черта с два, ублюдок! Я не позволю тебе этого сделать! Немедленно прогони ее и чтобы я никогда больше не видел вас вместе. - Знаешь что… - вдруг совершенно не знакомым Джону металлическим голосом произнес младший, - катись-ка ты сам куда подальше со своим Маккой и своими больными фантазиями. Я плевать на них хотел. Я встретил женщину своей мечты и не собираюсь расставаться с ней только из-за того, что какой-то шизофреник пытается мне доказать, что она принесет мне несчастье. - Тебе не она несчастье принесет, чертов ты идиот! Ты его сам себе принесешь, расставшись с Полом! Ты жить без него нормально не сможешь, придурок! Ты превратишься в ходячий скелет – посмотри на меня! В тебе не останется ни грамма жизни! Ты будешь смотреть в зеркало и не увидишь там никого, там будет пусто! Ты этого хочешь? - Иди к черту. Даже если и так, оно, вероятно, того стоит… - В тебе говорит обида, злость и боль, как во мне когда-то. К Йоко ты испытываешь те же чувства, что когда-то испытывал к Джулии – сыновние и никакие более! Неужели ты не хочешь построить отношения, основанные на равенстве? Син ты подавлял, Йоко ты подчиняешься, и только с Полом ты можешь стать одним целым, долбанный ты придурок! Ты же пожалеешь об этом! Джон сплюнул и хлопнул дверью: до истечения срока, данного ему ученым, оставалось всего пару дней.