Стиви

Следующий месяц прошёл для Стива незаметно и достаточно быстро. Казалось, всё в его жизни наконец-то пришло в норму, не было ни склок, оставляющих в душе пятна, ни особых переживаний из-за предательства Джека, ни недоверия к Барнсу. Учёба снова начала приносить своеобразное удовольствие, по крайней мере, хотелось творить нечто, проникающее в души людей и воплощающее находящееся в них хорошее в жизнь. Люди практически перестали коситься на Роджерса, и такое обезличивание вполне его устраивало, можно даже сказать — успокаивало. Отношения с Наташей, сошедшие было на нет, возгорелись с новой силой. Он искренне расстроился, когда узнал о расставании девушки с тем, кого она, как он думал, любила, и не менее искренне и немного удивлённо поздравил с началом новых отношений. Ванда всё ещё ассоциировалась у него с Барнсом, что не могло не производить определённое впечатление, однако, видя радость в глазах подруги и то, как комфортно ощущает себя та, приобнимая время от времени Максимов за плечи, Стив понимал, что он не вправе делать скоропалительные выводы, и просто радовался за близкого человека. А ещё Стив понимал, что он сломался. Нет, не морально, эту сторону вопроса он вообще старался лишний раз не трогать и не развивать. Скорее, физически. То семя, которое посадил в него Джек и затем растоптал, взошло, обвило сознание Стива цепкими ветвями и прочно укоренилось. Он просто хотел. Хотел почувствовать на своей коже чужое дыхание и мягкие прикосновения рук, настойчивые губы на своих и проникающий в рот язык. Он просто хотел почувствовать кого-то внутри себя. И что самое странное, этот кто-то в частых горячих, чуть размытых от переизбытка чувств и ощущений, снах принимал знакомые и более не ненавистные черты. Обманывать самого себя Стив не любил, а потому не долго анализируя свои желания он всё-таки признал, что хочет Баки Барнса. Хотел его тело, хотел его разум и хотел его душу. И это было тяжело осознать, но как не сделать подобный вывод, когда твои мысли постоянно возвращаются к этому человеку, когда ты ловишь на себе его взгляд и неволей стараешься скрыть, что заметил, продлевая мгновения, наслаждаясь вниманием. Когда ты просыпаешься с мокрыми, как у подростка, трусами, достанывая чужое имя. Когда каждая мысль выливается желанием прикоснуться, а рука в свободное время сама вырисовывает на альбомном листе стоящие перед глазами правильные черты лица. Это стало его тайным помешательством, его сумасшествием и его наслаждением. Тем, что хранят у себя под сердцем, не то стесняясь, не то любя. Тем, в чём никому не признаешься и никогда не воплотишь в жизнь. Говорят, что от ненависти до любви один шаг. В таком случае, Стив уже занёс ногу. Осознание Роджерса дало огромный толчок в их отношениях. Барнс словно где-то на подсознательном уровне чувствовал эти изменения в Стиве, сколько бы тот ни пытался скрыть, что тот ему привлекателен. Баки начал всё чаще зависать в кафе, в котором работает Стив, аккуратно, без особого нажима, заводить разговор, постоянно спрашивать о его самочувствии и просто ненавязчиво заполнять жизнь Роджерса собой. В начале Стив недовольно пресекал все попытки к сближению, основываясь на том, что один хороший поступок, насколько бы благородным он ни был, не может перечеркнуть всю грязь, что выливал на него Барнс годами. Но видя каждый день перед собой его лицо, на котором время от времени появлялась вина, Стив не мог не смягчиться. И тогда начались эти сны. Не то что бы у Стива никогда не было мокрых снов в подростковом возрасте, но они всегда были расплывчатыми и бесчувственными, словно он смотрел дешёвое порно. А то, что преследовало его каждую ночь, а теперь и наяву, было настолько реально, ярко и полно ощущений, что он не мог не задуматься, что же чувствует к Барнсу на самом деле. Он ему нравится? Однозначно. Любовь ли это? Вряд ли, по крайней мере, Стив надеялся, что это не она. И как ему, чёрт возьми, быть? **** — Да, Мистер Роджерс, я даю вам на эту работу две недели. В прошлый раз ваше видение форм женского тела меня порядком удивило, — Стив невесело хмыкнул, вспомнив, как три дня подряд бегал за Наташей, пытаясь убедить её побыть натурщицей для его обязательного проекта. — Сейчас от вас требуется повторить то же самое, но с мужским телом, — формулировка несколько обескуражила Роджерса, но тот быстро отогнал ненужные мысли. В общем-то всё, что от него требуется, — это найти кого-нибудь с хорошей фигурой, побегать за ним, рекламируя возможность стоять полуголым перед Стивом каждый день в течение нескольких часов неподвижно, а затем попытаться несильно краснеть во время работы, если найдётся кто-то настолько безумный, что согласится на подобное времяпрепровождение. Нет, конечно, всегда была возможность попросить помощи у Романов, ведь та всегда пользовалась популярностью у мужчин, но отвлекать девушку от её дел снова не хотелось. Можно было бы привлечь Баки, тот точно бы не отказался, стараясь в последнее время всем угодить Роджерсу, гоняясь за ним как курица-наседка и чуть ли не пылинки с него сдувая, но представив, как будет мучиться он, будучи достаточно активной личностью, в попытке хорошо попозировать, Стив быстро отбросил эту мысль. Стало как-то жаль бывшего врага, да и использовать его казалось очень несправедливой вещью. К тому же, проводить столько времени с почти не одетым объектом своих фантазий было на самом деле плохой идеей. Но, похоже, другого выхода просто не было. Первый же парень, к которому подошёл Стив, презрительно фыркнул, даже не дослушав просьбу до конца, бросил что-то про доставучесть мелких пидоров и, развернувшись, ушёл. Роджерсу и осталось только хмуро точить взглядом отдаляющуюся спину, бурча о невероятной для Америки гомофобии себе под нос. Желания спрашивать у кого-либо ещё больше не появлялось. Не было ничего удивительного в том, что на работу Стив пришёл в смешанных чувствах, и это прекрасно отражалось на его лице. Он быстро переоделся в форму кафе, чья яркая расцветка не вязалась с унынием Роджерса, и прошёл в зал, натягивая неестественную улыбку. Обслужив парочку посетителей, косившихся на официанта, и чуть освободившись, Стив побрёл на кухню, отдавая заранее тот же заказ, что и последний месяц. Кофе и пирожное с вишней, большего Баки никогда не заказывал, с детским восторгом растягивая угощение чуть ли не на полчаса, при этом увлечённо читая какую-нибудь книгу или делая записи в ежедневнике. А иногда он просто задумчиво следил глазами за работой Стива и тепло улыбался, когда тот ловил на себе взгляд. Обычно после этого Стив подходил к Барнсу и они обменивались легкими, ни к чему не обязывающими фразами, делились впечатлениями о прошедшем дне и о новой песне на радио, застрявшей у всех в головах. Этакое общение знакомых не особо близко людей, игра, правила которой они установили сразу же после инцидента с Джеком. Игра, позволяющая им привыкнуть друг к другу, прелюдия, удовлетворяющая обоих. Над дверью звякнул колокольчик, оповещая персонал о новом госте, в котором Стив тут же узнал Джеймса. Он торопливо обвёл взглядом помещение, нашёл глазами Стива и приветственно улыбнулся, махнув рукой. Роджерс смущённо почувствовал, как губы разошлись помимо воли в ответную улыбку, одёрнул себя, не позволяя мыслям об обтягивающей футболке и сильных руках Барнса захватить себя, и указал на свободный столик, дождался, пока Баки пойдёт к указанному месту, а сам поспешил на кухню, чтобы забрать заказанное заранее пирожное и сделать горячий кофе. Роджерс прекрасно знал, что Джеймс придёт в кафе, при чём он приходил всегда в одно и то же время, и уже неделю, стоило Баки сесть за свободный столик, как перед ним оказывался принесённый Стивом десерт и чашка ароматного напитка. Такая забота от оттаявшего Роджерса грела сердце Барнса и каждый раз загоралась надежда, что эти хрупкие отношения перерастут в нечто большее и желанное. Ох, как же он устал. Как тяжело было знать, что ничего не будет так, как хочешь ты. Что это лишь мечты мальчишки, свернувшегося калачиком у тебя в груди. Джеймс не мог принять, что он наломал со Стивом дров, и всячески старался реабилитировать себя в его глазах, выделиться в хорошем свете. Проводить всё свободное время в кафе стало обычным делом, ибо более ненавязчивого, но действующего способа быть всё время на виду у Роджерса, а, главное, принимать хоть какое-нибудь участие в его жизни, он просто не нашёл. Да, возможно это — моветон, преследовать и пропагандировать себя — не лучшее решение, но иного способа утихомирить щемящее изнутри чувство попросту не было. Барнс привык к этой приветственной улыбке, которая, явно против воли хозяина, появляется на лице Стива, и в эти мгновения он напоминает маленькое солнце, настолько ослепительно ярко и светло становиться на душе. Обычно этот свет всегда исходит от Роджерса, привлекая к нему таких же светлых людей и раздражая злых. Однако сегодня что-то было не так, и Баки мог с точностью сказать, что именно. Стив взвинчен. Стив расстроен. Стиву нужно помочь. — Что случилось? — слова слетели с языка быстрее, чем Джеймс успел придумать, как бы помягче влезть не в своё дело. Стив никак внешне не отреагировал, словно ожидал такого вопроса, только поджал губы, решаясь, сказать правду или нет, кивнул сам себе и присел напротив Барнса. Он не знал, что двигало им в тот момент, возможно даже в его голове зародился какой-то план, но он был быстро унесён потоком новых мыслей и чувств. Он. Напротив Барнса. Барнса в невероятной, чертовски точно подчёркивающей достоинства фигуры футболке. Чертовски... Ох. Стив судорожно встряхивает головой, отводя от греха подальше взгляд, корит так не вовремя проснувшееся либидо. Сглатывает. — У меня три недели на проект, для которого мне необходим натурщик, мужчина. Как ты понимаешь, никому не хочется мне помогать. Да, я хотел попросить у тебя помощи, — увидев, как Баки подрывается на месте, стремясь предложить свою кандидатуру, Стив решил разложить все карты. Почему-то честность в этой ситуации казалась самой правильной позицией. — Но я прекрасно знаю, как это будет трудно для тебя, поэтому спасибо, но я не буду просить тебя об этой услуге. — Стив грустно усмехнулся, наслаждаясь в тайне красноречивым выражением лица оппонента. Тот явно был польщён подобным доверием, о чём говорил лёгкий румянец и неуловимая тёплая эмоция, плещущаяся где-то в глубине глаз. Баки подорвался-таки с места, перегибаясь через стол, и положил свои руки на сложенные Стива в поддерживающем жесте. — Спасибо, нет, правда спасибо, но я могу помочь, позволь мне, я хочу этого, — настал черёд Роджерса заливаться краской от двусмысленности фразы и от наслаждения, прокатившегося по его телу от крепких рук, сжимающих его. Они так и застыли, в их собственной тишине, только для них двоих, такой тёплой и уютной, что никто и не подумал о неправильности действия. Всё так, как оно должно быть. Их соприкасающиеся руки, взгляд глаза в глаза, близко расположенные друг к другу лица и слова, которые так и застыли в воздухе между их губ, несказанные, но от того не менее громкие. — Я буду благодарен тебе за это, — голос Стива вывел их обоих из транса. Баки одёрнул руки, извинившись, и отметил про себя, что Роджерс был в общем-то не против, и сел обратно. Словив парочку взглядов на себе от посетителей, Стив вспомнил, что он всё ещё официант, и без особой охоты встал из-за столика, по-прежнему держа руки в том же жесте, в которой их оставили чужие, словно он хотел сохранить те ощущения на них как можно дольше. Следующий день Стив провёл в приятной неге. Он не раз ловил себя на взволнованном притоптывании ногой, на нетерпеливом прикусывании губ, а из рук то и дело выпадало что-нибудь, грохотом выдёргивая из мечтательного предвкушения. А всё из-за того, что именно сегодня вечером должен был произойти первое «пробное» занятие с Барнсом. Ещё вчера эти двое договорились о времени и месте, и стоило только парам закончиться, как Стив выбежал на улицу, с нетерпением ожидая прихода Джеймса, но того, видимо, задержали, и Роджерсу ничего не осталось, как опереться на стену в холле здания колледжа и высматривать знакомую до боли фигуру среди безликой толпы. — Не нас ли высматриваешь, педик? — последовавший за возгласом громогласный гогот Тора заставил поморщиться, казалось бы, всю округу. Стоящий рядом с ним Локи недобро покосился на брата, стукнул того в район рёбер, на что Тор лишь отсалютовал непонятно кому полупустой банкой из-под дешёвого пива. Было тайной, как он умудрился пронести и, судя по неровной походке и веселью в глазах, вылакать алкоголь прямо на паре, однако не это сейчас заботило Стива. — Барнс спустил своих ручных шавок с цепи? — Уверенный взгляд, задранный острый подбородок и напускное недовольство, в этом весь Стив Роджерс. Но мысль о предательстве ломала весь образ: братья всегда действовали по указке Джеймса, а нападки и явное желание продолжить спор красноречиво говорили не в пользу их вроде бы бывшего лидера. — Ты кого это шавкой назвал, мелкий? Да я тебя сейчас как... — Тор занёс кулак для удара, наплевав на неодобрительно смотрящих людей вокруг. Стив инстинктивно сжался, на автомате закрывая глаза и защищая голову руками. Удара не последовало. Баки накрыло двоякое чувство: с одной стороны, он сумел-таки заслонить Стива, прекрасно зная, насколько тяжёлая рука бывает у подвыпившего Тора. С другой стороны, поставить блок он не успел, и теперь на его скуле красовалась гематома, стремительно увеличивающаяся в размерах. Костяшки разорвали кожу, и поверх синяка сочилась кровь. И как он теперь сможет позировать? — Какого? Ты совсем перестал головой думать? Защищаешь этого, — Тор кивком головы указал на напряжённого Стива, — трахать его должно быть до жути приятно, раз ты встал на сторону потаскухи! — Заткнись. Без чувств, без выражения, абсолютно бесцветно. Так говорят, когда перегнута палка, когда гнев вытесняет всё человеческое, оставляя внутри себя только голодного до расправы зверя. Когда нужно сделать одно неверное движение, и ты почувствуешь на своей шее клыки. Локи, стоявший вблизи брата, побледнел ещё больше обычного, из-за чего в купе с чёрными смоляными прядями стал походить на живой труп. Он медленно потянул брата за плечо, прошептав тихо. — Идём. Быстро. И Тор, насупившись, молча поплёлся за ним, беспрекословно доверяя младшему. — Барнс? — Стив осторожно позвал замершего мужчину, но так и не получил ответа. Тот как будто пребывал в прострации, борясь с нахлынувшим желанием убить всякого встречного. И, судя по подрагивающим пальцам рук, острому взгляду в одну точку и напряжённым крыльям носа, исход битвы не был предрешён. — Баки? — Стив смело, но мягко, без резких движений прикоснулся к кисти Джеймса, легонько сжав её. Тот отстранённо вздрогнул, придя в себя. Попробовал улыбнуться, но рана дала о себе знать, заставляя зашипеть. — Идём, мой дом неподалёку, нужно обработать рану. *** Кто бы мог подумать, что поднести пропитанную медицинским спиртом ватку к лицу взрослого мужчины — это так сложно? Оказалось, что наиболее интересная часть ожидала Стива уже после прихода домой, когда после первого же прикосновения горячительной жидкости к ранке Баки полу-застонал, полу-зашипел и дернулся от Стива как от прокажённого, всё ещё пытаясь остаться на диване. На заверения улыбнувшегося Роджерса в надёжности тот никак не отреагировал, продолжая испепелять ватку взглядом и не подпускать близко к лицу. Эта ситуация позабавила Стива. Он увидел в Джеймсе того маленького мальчишку, который целый день с улыбкой до ушей лазает по деревьям, обдирая в кровь коленки, и канючит, когда приходит время обрабатывать новоприобретённые трофеи. Вроде бы взрослый мужчина, а всё туда же! Стив поймал себя на мысли, что уже с минуту просто пялится в серые глаза притихшего Барнса, и широкая ухмылка ушла с его лица, оставив след в виде смущённо приподнятых уголков губ. Поборов повисшую неловкость, Роджерс положил руку на щёку Баки, отметив его румянец и блеск в глазах, и наконец-то смог спокойно завершить своё дело. Наслаждаться послушным поведением Баки было слишком приятно. — Джеймс... Я просто хотел сказать спасибо. За всё. Возможно впервые в жизни я произнесу эти слова и видит Бог, я рад им как никогда: я ошибался в тебе. — Баки. — Протянул Барнс. — Что? — Зови меня Баки, — невозмутимо повторил тот, пребывая в нейкой прострации, до сих пор не веря в реальность происходящего. — Хорошо, Баки, — видя эту невинную чистую улыбку, озарившую вновь лицо его возлюбленного, Барнс испытал невероятный прилив нежности, и, повинуясь секундному порыву, он схватил Стива за руку, переплетая их пальцы и замерев, ожидая, когда Роджерс выдернет кисть из хватки и ударит его чем-нибудь тяжёлым по голове, чтобы не повадно было. Длинные пальцы, уверенно сжимающие в ответ, были лучшим подарком, которого только можно было пожелать.