Любовь сильнее смерти

Ахиллес поставил себе задачу: во что бы то ни стало, добиться любви Брисеиды. Он сам, наконец, осознал, что влюбился, и тот поцелуй был тому доказательством. Правда, после него девушка избегала встреч с юношей. С утра она уходила на улицу, вечером возвращалась поздно и, перекусив и сославшись на усталость, ложилась спать. Сын Пелея никак не мог понять, что же её задело, но всё было очень просто. Брисеиде казалось, что он с ней играет. В конце концов, она была лишь пленницей, а он прославленным героем. Да и к чему её отдали ему? — понятно, к чему. Только поначалу ей казалось, что он благороден, но сейчас девушка поняла, что этот человек просто выжидал момент. А ей ведь совершенно не хотелось стать игрушкой! Только-только она начала испытывать к нему доверие и даже некоторую симпатию, как вдруг… Было неприятно. Конечно, к чему лукавить, тот поцелуй ей понравился и после него красавица ещё долго испытывала эйфорию, но обращаясь к рассудку, она понимала, что это было совершенно не то, что она наивно полагала в своих мечтах. Шло время. Ахилл упорно пытался показать Брисеиде свои благие намерения, а она в упор их не видела. — Почему ты избегаешь меня? — один раз задал он вопрос напрямую. — Я не избегаю… — тихо ответила она. — Да? А почему же тогда, ты стараешься на пересекаться со мной? Я ведь всё вижу. — Ничего ты не видишь! Девушка выскочила на улицу, пытаясь отдышаться и отойти от неожиданно нахлынувших чувств. Хорошо, что Ахиллес не пошёл за ней. *** Однажды вечером, девушка услышала от проходящего мимо Патрокла, что неподалёку, в середине лагеря, солдаты устроили очередное празднество, по поводу каких-то там воинских достижений. Младший сын Пелея предложил ей отправиться туда. Вообще, она не очень-то любила подобные шумные сборища, но сейчас ей отчаянно захотелось показать «хозяину» свою независимость. Красавица решительно кивнула и пошла за Патроклом. Когда они пришли, люди уже собрались. Посредине небольшой площадки горел костёр. Вокруг него сидели мирмидонянцы. Они во всю веселились, пили вино, смеялись, разговаривали. Царила радостная атмосфера. Новоприбывшие устроились в кругу вместе со всеми. По левую руку от Брисеиды расположился Патрокл, а по правую молодой человек приятной наружности. Он любезно предложил ей вина. Поначалу, девушка отказывалась, но потом увидела Его. Ахилла. Он находился среди других воинов, напротив неё. Взгляд его был направлен прямо на красавицу. Он не был раздражённым, злым, в глазах даже читалась некоторая насмешка. Это тотчас разозлило её и придало решимости. Она выхватила кубок у сидящего рядом молодого человека, полностью осушила его и даже не поморщилась. Сын Пелея лишь усмехнулся уголком губ. В её глазах читался вызов. Вечно скромная, тихоня Брисеида сейчас чувствовала в себе силы бороться за свою независимость. Она осушила ещё один бокал. Мирмидонянец, сидящий рядом, вовсе не возражал против общества хорошенькой девушки и охотно подливал ей вино. Патрокл уже куда-то делся, но она даже не заметила этого, поглощённая своим занятием. Между тем, воины, находящиеся вокруг, начали кидать на неё заинтересованные взгляды. Некоторые из них уже её знали, но обычно она тихонько сидела в уголке, а сейчас, вдруг, осмелела. Здесь ходило несколько рабынь, но красотой им было не сравниться с Брисеидой. А она опустошала кубок один за другим, уже громче всех смеясь над рассказами воинов и охотно болтая со всеми вокруг. Молодой человек, сидящий рядом, уже начал понемногу приобнимать её. Она, казалось, не обращала на это внимания. Хмель ударил в голову. И тут, у красавицы возникла совершенно безумная идея. Она вскочила на ноги, хлопнула в ладоши и объявила: «хочу танцевать!» Мужчины одобрительно загалдели. Один из рабов заиграл на лире какую-то красивую восточную мелодию. Девушка вскинула наверх руки и при первых же звуках пустилась в пляс. Движения её были изящными, мягкими. Танец завораживал. Её тоненькая фигурка извивалась в свете пылающего костра. Она полностью отдалась музыке и позабыла обо всём. Руки, ноги и душа, всё жило отдельно, своей жизнью. Брисеида кружилась, подол её белого хитона тоже развивался, от быстрых движений. Она казалась нимфой, танцующей на широких лугах Олимпа. Босые ножки едва касались земли, тонкие запястья изящно выполняли замысловатые движения, а гибкий стан двигался в такт мелодии. И конечно же, девушка не видела, что её преследуют два пылающих страстью взгляда, один — того молодого человека, а другой — Ахиллеса. Когда танец кончился, вокруг послышались восторженные крики. Она улыбнулась, поклонилась и вернулась на своё место. Но через какое-то время, вновь взглянув на сына Пелея, она увидела, что он всё так же насмешливо на неё глядит. Затем, юноша привлёк к себе какую-то рабыню и не сводя глаз с Брисеиды усадил ту себе на колени. Девушка просто задохнулась от злости. «Да как он смеет?!» — пронеслось в голове. Сама, не понимая, что делает, она развернула незнакомца, всё ещё находящегося подле неё, и демонстративно повисла у него на шее. Он был совершенно не против. Вокруг послышалось пьяное улюлюканье. — А девчонка то с норовом! — воскликнул кто-то. — Ага! Повезло же некоторым! — рассмеялся другой. — Ничего, и наш черёд придёт! — загоготал третий. «Неужели, я это делаю?» — пронеслось в мыслях Брисеиды. Тем не менее, она позволила мирмидонянцу увести её к себе и прижав к какой-то стене касаться её и целовать. При этом, девушка не чувствовала ничего. Но вдруг, кто-то отшвырнул молодого человека. Она подняла глаза. Перед ней стоял Ахилл. — Зачем ты это сделал?! — возмутилась она. — Затем, что ты моя! — ответил он, властно накрывая её губы своими и сильными руками сжимая её так, что она не могла сопротивляться. *** «Я его ненавижу,» — рассуждала Брисеида, пристроившись в углу и поджав под себя ноги, — «Ненавижу его самодовольную ухмылку, гордые самовлюблённые слова, замашки царя. Ненавижу, что при нём я начинаю вести себя ужасно глупо. Ненавижу, в конце концов то, что я влюблена в него. К чему лгать самой себе? И я обожаю эту одурманивающую улыбку, пронзительный взгляд, самоуверенность и. Те же самые замашки царя и вечная наглость, присущая лишь крайне самовлюблённым. Получается какой-то парадокс: я обожаю то, что ненавижу… Странное абсурдное противоречие. Вообще, влюблённость — одно сплошное противоречие». Девушка устало уронила голову на руки. Вот он прямо перед ней, крепко спал на ложе из шкур. А она? Ей было горько. Она не понимала, что нужно от неё этому человеку. Сегодня он ясно дал понять, что она — его собственность. Но к чему же тогда вся та обходительность, заботливость, что была раньше? Может, сегодняшнее её поведение было слишком вольным и это разозлило его? Но он не злился, лишь усмехался. Это было самое обидное. Как казалось Брисеиде, Ахилл вовсе не воспринимал её в серьёз. *** Когда на следующий день юноша вернулся после битвы, девушка по-прежнему сидела в углу. Он вздохнул, совершенно не понимая, на что она дуется. Сын Пелея снял доспехи и начал омываться из таза, стоявшего прямо в палатке. — Отпусти меня домой… Пожалуйста… — вдруг, подала голос она. Ахилл удивлённо на неё воззрился. — Ты опять просишь об этом? Но ведь я тебе один раз уже отказал! Она подняла на него глаза. — Я очень тебя прошу… — прошептала девушка, — отпусти… Не мучай меня больше… — Но как, скажи на милость, как я тебя мучаю?! Красавица вскочила на ноги. — Ты! Ты самовлюблённый эгоист! В твоих словах лишь ложь! — слова лились потоком, — ты умеешь только убивать. На что ещё ты способен? — Я способен любить! — вскричал он, оказываясь рядом с ней. Она отрицательно помотала головой. — Нет. Неправда! — Но я люблю тебя! — твёрдо ответил юноша. Брисеида взглянула в его глаза, а потом откинула голову назад и издала нервный смешок. — Любишь? Нет. Этого не может быть. Я — всего лишь пленница, ты — великий воин. О какой любви может быть речь?! — Не веришь мне? — с грустью в голосе спросил он, падая перед ней на колени, — как я могу доказать? Вот, я, как ты говоришь, великий воин, стою перед тобой на коленях, — герой обхватил руками её ноги и подняв голову пронзительно взглянул в глаза. Девушка оцепенела. Она задумчиво провела рукой по его голове. — Любишь? Вот я люблю, — вздохнула Брисеида, — а ты… Мне не понять. Скажи, что тебе нужно? — Единственное, чего я желаю — чтобы ты была рядом. Всегда. — Всегда? — удивлённо спросила она, — но ведь я тебе надоем. — Нет. Никогда не надоешь. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой, — наконец, решился произнести Ахилл. На удивление, это решение далось ему легко, — ты согласна? Красавица ахнула и прикрыла рот рукой. — Ты хочешь жениться на мне? — поражённо прошептала она, — но ведь… Так нельзя! Что скажут люди? — А какое нам до них дело? — Женою твоей должна быть не обычная пленница, а какая-нибудь царевна… — Мне другой не нужно. Вся моя жизнь у твоих ног. Ответь мне, ты любишь меня? Ты хочешь прожить со мной долго и счастливо? Хочешь стать матерью моих детей? — Да… — Так ты согласна стать моей женой? — Да! Да! — счастливо выкрикнула девушка, бросаясь в его объятия. Она, наконец, отбросила все доводы рассудка и полностью дала волю эмоциям. Ахиллес поднял её на руки и закружил в воздухе, радостно смеясь. *** Сумерки опустились на лагерь. Постепенно, погасли костры, воины разошлись по палаткам. Чуть поодаль, на берегу моря, собралась небольшая группка из четырёх человек. Они расположились на площадке, окружённой валунами. Из стана их не было видно. Ветер развивал их плащи. Видно было, что все они собрались по какому-то делу. Две фигуры отделились от компании и отошли на небольшое расстояние. — Ахилл, ты уверен? — тихо спросил один из них. — Да, Одиссей, — ответил другой. — Но этот шаг может повлечь за собой определённые последствия! — Мне всё равно. — Но имей ввиду, — проговорил мужчина, — что Ей ты тоже рискуешь. — Уж её то я точно защищу! — пылко воскликнул юноша. — Что ж… Я попытался отговорить тебя, — вздохнул царь Итаки, — но решение твоё непоколебимо. В таком случае, пошли. Они вернулись к дожидавшимся их Брисеиде и Патроклу. — Давайте уже начнём! — воскликнул последний. Все заняли свои места. Ахилл и Брисеида встали у одного из камней, друг напротив друга. Остальные устроились перед ними. Конечно, у обычных людей не было полномочий самим совершать свадебный обряд, но они решили, что достаточно дать клятвы при свидетелях. Девушка неуверенно вложила свою маленькую холодную ладошку в большую тёплую руку юноши, которой он согревал её пальцы. С моря налетел порыв сильного ветра. В воздухе разносился мягкий душистый аромат цветов, росших неподалёку. — Говорите же, — произнёс Одиссей, — здесь нет ни жреца, ни жрицы, мы не находимся в святилище, но пускай боги услышат вас, благодаря силе вашего искреннего чувства! Ахиллес сделал глубокий вдох. Сейчас, в свете факела, который держал Патрокл, его невеста была особенна прекрасна, подобно богине. Сама же она доверчивым взглядом смотрела на своего будущего мужа и всё ещё не могла поверить в то, что сейчас их соединят брачные узы. Он заговорил. Слова лились сами собой, ему даже не приходилось особенно задумываться. — Я Ахиллес, сын Пелея, цапя Фтии. С самого детства я мечтал об одном — о военной славе, — юноша смотрел прямо в глаза девушке, от чего её пробирала дрожь, — отправляясь на эту войну, я представлял, как стану великим воином, почитаемым и уважаемым всеми. Я мечтал о том, как моё имя будут произносить с трепетом, а память обо мне будут хранить поколения через много-много лет вперёд. Но я и представить не мог, что ещё обрету на этой войне. Какую истинную драгоценность принесёт мне в подарок судьба! И вот сейчас, Брисеида, ты стоишь передо мной. Я даже не могу описать словами силу моей любви к тебе. Отныне и вовеки, я клянусь стать твоей опорой и защитой, заботиться о тебе, жить тобой. Никогда я не помыслю о другой и всю жизнь, до последнего вздоха, отдаю тебе! Он замолк, пронзительно смотря на неё. На глазах красавицы выступили слёзы счастья. Её нежный голос прозвучал для юноши, как сладостное пение сирены. — Я Брисеида, у которой эта война отняла всё, и род, и честь, я попала сюда, как пленница. Видят боги, нет моей вины в том, что сотворила со мною судьба, но теперь я понимаю, что боги вознаградили меня за мои страдания. Взамен утраченного дома, я обрела новый дом, Ахилл. И он подле тебя. До недавних пор я не знала, что есть истинное счастье и блаженство. И даже если в будущем нас ждёт тьма, мы шагнём туда вместе. Я клянусь всегда быть рядом с тобой. Никогда я не предам тебя, всегда буду поддерживать, что бы не случилось. Что я могу дать тебе, когда у меня нет ничего? — лишь свою любовь. С этого момента, я полностью безраздельно твоя. И только смерть разлучит нас! Его рука нежно коснулась её щеки. — Мы, как свидетели, подтверждаем вашу клятву! — с улыбкой сказал Патрокл. — Да будет так! — торжественно проговорил Одиссей. Затем он извлёк откуда-то взятую из лагеря чашу и наполнил её вином. Ахилл и Брисеида даже не заметили его действий, настолько были поглощены друг другом. Патрокл протянул им чашу. — Богиня Гера! — обратился царь Итаки к покровительнице брака, — благослови союз этих двух людей! Затем молодожёны сделали по глотку из чаши. — Отныне вы муж и жена! — провозгласил Одиссей. Ахиллес привлёк к себе жену и поцеловал. Затем свидетели проводили их до палатки свадебной процессией. Их короткий обмен брачными клятвами был гораздо более искренним, чем официальная длинная церемония. И они были по-настоящему счастливы. Когда они остались одни, Брисеида рассмеялась. — Не так я представляла свою свадьбу! — А как? — улыбнулся сын Пелея. — Ну… Я думала, что она будет в огромном храме, а не на берегу в песке, на камнях. Мне всегда представлялось, что я буду в богатом свадебном наряде, а не в тёмном плаще со спутанными волосами. Я не думала, что это произойдёт в тайне, ночью, в присутствии всего двух свидетелей… Но знаешь, Ахилл, я счастлива! И другого мне бы не хотелось! — И мне. — А я, по-прежнему, твоя пленница? — шутливо спросила она. — Нет, — ответил он, привлекая её к себе, — ты моё сокровище! Если бы только в тот день они знали, что ждёт их в будущем! *** Шли дни, недели, месяцы. Молодые супруги были счастливы, несмотря на то, что вокруг бушевала война. Когда Ахиллес уходил сражаться, жена с нетерпением ждала его. Отныне, они стали идти по жизни рука об руку. Брисеида могла помочь сыну Пелея расслабиться, после тяжёлых битв. Она принесла уют в их маленькое походное жилище. Наконец-то, после столького времени, проведённого на чужбине, Ахилл вновь почувствовал себя, как дома. Но долго безоблачное счастье не продлилось. Воины иногда совершали набеги на соседние государства, на союзников Трои. Однажды, оставив девушку дома, Ахилл тоже отправился в поход. На этот раз они шли в Дарданию. В лагере остались Агамемнон, Нестор, Одиссей (он был ранен), Идоменей и ещё несколько военачальников. На рассвете участники похода должны были отправляться. Помогая мужу надеть доспехи (она всегда помогала ему в этом), Брисеида просила его быть осторожней. — И ещё, — добавила она, — я очень тебя прошу, не будь очень уж жесток… Помни, что обычные люди не в чём не виноваты. Воин мягко улыбнулся. — Хорошо. Постараюсь. Эх… С тобой я становлюсь слишком добрым, любовь моя! Она рассмеялась. Он заключил её в свои стальные объятия. Вскоре, Ахилл покинул лагерь. Благо, Патрокл остался здесь. По мнению брата, он был ещё слишком юн, чтобы учувствовать в таких мероприятиях. Красавица была рада, что хоть за Патрокла можно не волноваться, поскольку он рядом. Брисеида решила отправиться проведать Одиссея. В недавнем бою его ранили в ногу. Девушка спокойно прошла к его палатке. В лагере её знали и, в общем то, повсюду пускали. Правда о том, что она жена Ахиллеса, знали немногие, а большинство из тех, кто слышал, просто не могли поверить, что великий герой женился на своей пленнице. И вот, Брисеида вошла в палатку. Царь Итаки лежал на ложе, но вид его не был болезненным. — Здравствуй, Одиссей, — улыбнулась она. — О! Здравствуй! — он немного удивился её приходу, поскольку, несмотря на то, что Ахилл был его другом, с его женой они не слишком много общались. — Как ты? Что с раной? — Уже лучше. Она не очень глубокая. Некоторое время они ещё поговорили, а затем девушка засобиралась обратно. Но выйдя из палатки, она смогла пройти только половину ахейского лагеря, до того, как кто-то схватил её за локоть. Она вздрогнула и обернулась. Перед ней стоял высокий человек, широкоплечий, внушительный. У него были каштановые волосы и тяжёлый взгляд тёмных глаз. От одного его вида, красавицу пробрал страх. — О, женщина! — воскликнул он с недоброжелательной ухмылкой, — что это ты тут делаешь? — Я пришла из лагеря мирмидонянцев… — пролепетала она. — Вот как? А ну-ка не ври! Кто бы отпустил оттуда рабыню?! Ты ведь, наверняка, сбежать пытаешься! — Вовсе нет! — попыталась возразить Брисеида. Незнакомец резким движением притянул её к себе, не давая возможности убежать. — А ты красивая! — усмехнулся он, — значит, пойдёшь со мной! — Нет! Ни за что! — Сопротивляешься, дерзкая девчонка?! Да ты хоть знаешь кто я?! — Кто же? — Я верховный царь микенский, Агамемнон! Вот сейчас девушке стало по-настоящему страшно. Она была наслышана об этом человеке, о его жестокости, скупости, властности. Страх парализовал её, не давая шевельнуться. Глаза расширились от ужаса. — Но я принадлежу Ахиллу! — собрав всё своё мужество, почти не дрожащим голосом сказала она и когда к ней пришла мысль о муже, сразу откуда-то появились силы, чтобы вырваться и побежать со всех ног. До стана мирмидонянцев она добралась без происшествий, но зареклась больше не выходить оттуда без сопровождения. *** — Зачем ты звал меня? — спросил Ахиллес, входя в шатёр Агамемнона. Юноша даже не удосужился снять запылённые доспехи и умыться. — Здравствуй, — кивнул царь микенский, — вижу, ты славно повоевал, — дополнил он, с головы до пят окидывая сына Пелея не слишком дружелюбным взглядом. Отношения между этими двумя были весьма натянутыми. Агамемнон недолюбливал героя за то, что вся воинская слава доставалась ему, за то, что Ахилла любили, а его считали тираном, в добавок ко всему, мужчина догадывался, что это юноша тогда посодействовал исчезновению Ифигении из Авлиды. Сам Агамемнон был не прочь избавиться от той, кто не была его дочерью, но должна была унаследовать престол, поскольку сына у него тогда ещё не было, а она была старшей. Зная взбалмошный и боевой характер девчонки и властолюбие своей жены, он боялся, что они могут свергнуть его, до того, как у него появится сын, чтобы точно воцариться в Микенах. Вспоминая историю своего государства, Агамемнон боялся, что и с ним могут расправиться. Причём, народ, наверняка, поддержал бы мятежников, ибо его люди не любили. А тогда, судя по всему, благодаря Ахиллесу, девчонка исчезла и могла однажды вернуться. Но, благо, через какое-то время после отъезда в Трою, ему поступило известие о том, что, когда он уезжал, Клитемнестра была беременна и родился мальчик. Теперь то Агамемнон мог быть спокоен, поскольку у него появился подходящий наследник. Но неприязнь к сыну Пелея всё равно осталась. Ахилл же не любил микенца за то, что, по его мнению, он был плохим человеком. Юноша ещё помнил то, как безжалостно поступил царь в Авлиде. Так же он считал, что Агамемнон — трус, который сам редко учувствует в сражениях, а в основном, отсиживается в шатре, окружив себя рабынями и отдаёт приказы. — Да, — ответил герой, прсле недолгого молчания, — повоевал я славно. Только вот тебя не видел. — Меня там не было, — подавив зародившуюся после наглых слов воина ярость, ответил он, — управление войсками утомляет. Сил на сражения просто не остаётся. Ахиллес насмешливо кивнул. — Так зачем ты меня звал? — вновь спросил он. — Я хотел заключить с тобой сделку. — Какую? — Купить у тебя рабыню. — Рабыню? — изумился юноша, — но я больше не держу рабынь! — Вот как? — задумчиво протянул Агамемнон, — но сегодня утром я встретил здесь девчонку. Чертовски красивую. И строптивую, а я люблю строптивых. Хотел взять её, но вот незадача! Сказала, что принадлежит тебе и убежала. И вот, я желаю её купить. Назови цену. Ахилл несколько мгновений промолчал, уставившись на Верховного царя. — Но такого не может быть, — наконец, вымолвил он, — уже около месяца у меня нет ни одной рабыни. Это какая-то ошибка. Скажи хоть, как она выглядит! — Темноволосая, черноглазая, белокожая. Среднего роста. И страсть как хороша! Лучше Елены! И тут до юноши дошло, о ком идёт речь. Он сжал кулаки. — Что ты с ней сделал?! — выкрикнул он. — Ничего, — удивлённо ответил Агамемнон, — я ничего сделать не успел, но обязательно сделаю, когда ты мне её продашь. — Она не продаётся, — отчеканил Ахиллес. — Почему это? — Потому что. — В таком случае, если ты не хочешь, я приказываю тебе! — Нет. Я не буду делать того, что хочешь ты. — Это как понимать? Я верховный царь! Ты должен выполнить мой приказ. — Ты не мой царь. Я сам за себя. И эта девушка не продаётся, — юноша начал закипать. — Вздор! — вскричал микенец, — все рабыни продаются! — Она не рабыня! — воскликнул воин. — А кто же? — Моя жена! Ахилл не очень хотел, чтобы Агамемнон знал об этом, но теперь решил, что зная о том, что Брисеида его супруга, никто не посмеет обижать её. Верховный царь изменился в лице. — То есть? Как это?! — поражённо возопил он. — Вот так, — спокойно ответил герой. — Ты… Ты… Ты женился на пленнице? — Да. — Как ты посмел?! — мужчина был зол, — женился на войне! Без моего согласия! Да ещё и на пленнице, которая является общим достоянием. — При разделе добычи она досталась мне. Значит, он моя. — Да это же обычная потаскушка! — вскричал Агамемнон. И вот тут Ахилл не выдержал. Он влепил верховному царю пощёчину, развернулся и ушёл. Микенец был взбешён. Как этот мальчишка посмел оскорбить его?! Никто никогда не смел так поступать! — Ты ещё пожалеешь! — крикнул он. *** Шло время. Однажды, Ахилл пришёл в палатку безумно уставшим, после очередного боя. Тонкие руки обвились вокруг его торса. — Я соскучилась, — прозвучал голос Брисеиды. — Я тоже, милая, — улыбнулся воин. — Мы стали реже видеться! — она развернула лицо мужа к себе, — ты постоянно на войне… — Ну потерпи ещё немного, — он погладил её по волосам, — скоро мы возьмём Трою, и мы с тобой уедем. — Уедем… — задумчиво отозвалась девушка, — а может… — робко начала она, — может, ты оставишь эту войну? Зачем тебе Троя? — Не говори вздор! — воскликнул Ахилл, высвобождаясь из её объятий, — чтобы я сбежал, как последний трус?! Даже не смей думать об этом! — Прости… — пролепетала Брисеида и начала помогать ему освобождаться от доспехов. Позже, Ахилл пошёл навестить Одиссея. Когда он вошёл в палатку, мужчина улыбнулся. — Здравствуй, — сказал он, — а твоя жена сегодня здесь уже побывала. — Ааа… Вот, что она здесь делала, — протянул юноша. — А ты всё знаешь? — усмехнулся итакиец. — Да. Мне рассказали. — Кто? — Агамемнон. Разговор с верховным царём не выходил из головы героя, и он решил всё рассказать другу. Одиссей его внимательно выслушал, а затем задумчиво произнёс: — Боюсь, что он этого так не оставит. Не стоило давать ему пощёчину. — Я не боюсь его мести! — Ты то не боишься, но он может угрожать и Брисеиде. — Он не посмеет! И всё же слова царя Итаки запали в душу юноши. Всё больше он стал думать о том, что может быть и впрямь лучше уехать. Пару раз он в слух рассуждал об этом при своих соратниках. — В конце концов, — сказал он однажды утром Брисеиде, лежавшей рядом и пристроившей голову на его плече, — может, греки справятся и без меня? Может, нам и впрямь стоит уехать? — Было бы хорошо, — улыбнулась девушка. И тут, в палатку без предупреждения ворвался Патрокл. Увидев, что своим неожиданным вторжением он даже испугал молодых людей, он немного сконфузился. — Я это… — неловко промямлил он, — мне с Ахиллом поговорить нужно. — Сейчас выйду, — ответил тот. На улице было достаточно тепло, поэтому воину понадобилось лишь накинуть хитон. — Что случилось? — спросил он у брата. — Мне рассказали, что до Агамемнона дошли слухи о том, что ты хочешь покинуть армию, — мрачно ответил Патрокл, — он негодует ещё больше. — И что с того? — Его гнев может излиться на тебя. — Мне всё равно, — пожал плечами сын Пелея. — Могут быть проблемы! — воскликнул мальчик, — вспомни Авлиду. Он безжалостен! — Да что с вами всеми такое?! — не выдержал герой, — сначала Одиссей, потом ты! Что мне сделает этот ваш Агамемнон?! С этого момента Ахиллес отказался от мысли об отъезде. Самолюбие его было уязвлено. Все думали, что его испугает гнев Агамемнона. Но юноша не мог допустить, чтобы его посчитали трусом, а вся слава досталась этому недостойному! Теперь он решил остаться и всем доказать, что он не боится микенца. И он добьётся великой славы. Эта война дала ему шанс, и он его не упустит. Но он не ведал, к чему приведёт его гордыня и жажда славы. *** Это произошло спустя год, после того, как Ахилл впервые увидел Брисеиду. Сейчас он возвращался после сражения. В этот день ему почти удалось залезть на стену Трои. Герой спешил рассказать всё жене. Но почему-то, она не выбежала, как обычно, ему навстречу. Это было подозрительно. Он нахмурился и прибавил шагу. Оказавшись у входа, юноша откинул полог, зашёл вовнутрь и огляделся. Наконец, он увидел девушку. Она лежала на ложе, держась рукой за живот. Он подошёл к ней. — Здравствуй, Брисеида, — мягко улыбнулся сын Пелея, — что с тобой? Тебе нездоровится? — Ахилл, — слабо откликнулась она, — ты пришёл… — Да. Конечно. Что случилось? — обеспокоенно спросил он, опускаясь подле неё и внимательно заглядывая ей в глаза. — А я уж боялась, что ты не успеешь, — прошептала девушка. В груди героя начали зарождаться плохие подозрения. — Да объясни, в конце концов, что происходит! — воскликнул он. — Любимый… Муж мой… — проговорила она, поднимая руку с живота и проводя ей по его щеке. Глаза Ахилла расширились от ужаса. По животу Брисеиды стремительно расползалось кровавое пятно. — Что это?! — вскричал он, — ты ранена?! — Это ничего… Главное, что ты пришёл. — Кто?! — не своим голосом возопил воин, — кто это сделал?! Ответь мне! — Не знаю… Какой-то человек приходил… — она начала задыхаться. Он схватил её за плечи. — Мне нужно знать, кто это сделал! Напрягись! Ответь мне! — О… — простонала она, — не мучай меня! Мне плохо… Какой-то человек… Он… Он… — Кто он?! — Посланник царя Агамемнона… — прошептала Брисеида, собрав оставшиеся силы. — Подлец! Я убью его! — зарычал Ахиллес, вскакивая на ноги, но жена остановила его, схватив за руку. — Не оставляй меня больше одну… Пожалуйста… — в её голосе звучала мольба. Юноша опять упал на колени подле неё. — Брисеида… Брисеида… Любовь моя… Жена моя… — исступленно шептал он, — только не умирай… Прошу тебя… Она нежно гладила его по голове. — А помнишь, ты говорил, что мы уедем? Далеко-далеко… — Помню. И мы обязательно уедем. Вот только ты поправишься и сразу… — зажмурившись, ответил он. Конечно, Ахилл понимал, что её не спасти. Рана смертельна. Но так хотелось верить… — Да, — улыбнулась девушка. — И мы будем жить счастливо… И очень долго… — шептал он, — у нас будет огромный дворец и много-много детей… Всё будет хорошо… — Ахилл? — позвала Брисеида. — Да? — отозвался он. — Пообещай, что будешь счастлив. Я умру, но ты должен жить. — Нет! Я без тебя не хочу! — Пожалуйста… — О Боги! Ты — вся моя жизнь. Без тебя она не имеет смысла! — Не говори так. Жизнь — великая ценность. Наше счастье продлилось недолго. Видно, так распорядились боги, но я хочу, чтобы без меня всё у тебя было хорошо. Ты ещё встретишь женщину, с которой проведёшь жизнь. — Нет! Мне другая не нужна! — Выслушай меня, прошу, — слабым голосом взмолилась она, — пообещай мне, что будешь счастлив и не станешь мстить. — Я не могу! — Ради меня… Пообещай! Слишком мало времени! Я умираю! Слышишь? Позволь мне обрести покой! Пообещай! Он хватал её руки, пытаясь отсрочить момент разлуки, но кровавое пятно становилось всю шире, а дышать девушке становилось всё труднее. — Обещаю… — выдохнул Ахилл. На губах её расцвела улыбка. Она встретила смерть с улыбкой. Глаза закрылись, чтобы уже больше никогда не открыться. Из груди юноши вырвались рыдания. Он начал целовать её, кричать, но ничего не помогала. Смерть забрала у него жену… *** Ахилл похоронил её на небольшом холме, прямо на берегу моря, на которое она так любила смотреть. Он разжёг там костёр, который поглотил тело Брисеиды. Всю ночь горело пламя. На утро сын Пелея придал прах земле. Три дня провёл он на могиле, никого не подпуская. Тщетно Одиссей и Патрокл пытались увести его в лагерь. Через неделю Ахиллес нашёл в себе силы пойти к Агамемнону. Он ворвался в палатку, круша всё на своём пути и оказавшись перед царём, схватил его за горло, начав душить. И тут, в голове послышался голос умирающей Брисеиды:«Пообещай, что не будешь мстить…» Сын Пелея тут же отпустил микенца. На следующий день лагерь облетела новость о том, что могучий Ахилл больше не будет воевать. *** — Мне жаль, — проговорила Ифигения, проводя по руке Ахилла, после того, как выслушала его историю, — ты любил её? — Больше жизни, — ответил Ахилл, — но это не помогло. Я бы с радостью умер тогда вместо неё, но судьба не наградила меня таким подарком. Это ведь из-за меня всё произошло. Если бы моя гордыня и жажда славы, всё могло бы быть иначе. — Не надо винить себя. — Но я не уберёг её, хотя и клялся! — Прошлого не воротишь. Нужно жить настоящим и будущим. — Иф, будущее у меня одно. Помнишь, я говорил, перед отъездом, что мне предсказывали смерть. И я умру, обретя славу. Этого я и желал. И мы вновь будем вместе. — Но она хотела, чтобы ты был счастлив здесь, на земле, а не в царстве мёртвых! — воскликнула Ифигения. Молодой человек вздохнул. — Я умер ещё тогда. Вместе с ней. Ахилла больше нет. — А я верю, что он есть! — упрямо промолвила девушка, — и вернётся. Однажды. Она уткнулась носом ему в плечо. Улыбнувшись, Ахиллес погладил подругу по макушке. — Ты всегда веришь в лучшее, — сказал он. А Ифигения решила, что во что бы то ни стало, она поможет ему вновь ожить.