Богоубийца

Автор черпал вдохновение для этой главы из шведской группы "сабатон"

***

Сегодня нам предстоит финальная битва с адептами бога войны. Близится час, когда этот проклятый бог поплатится за то, что возжелал моей смерти! Дракополис, центр его, Беллия, культа. Мы держим город в осаде уже месяц, истощая его и выжидая удобного момента, чтобы, наконец, по-настоящему уничтожить их всех одним махом. Сейчас пригороды не так давно процветавшего мегаполиса, окруженного неприступной стеной, больше похожи на головешки огромного пожара. Горький дым, гонимый резким ветром, кажется самым сладким запахом, что я вдыхал. На мне прочная броня, закрывающая наиболее уязвимые места хрониса - горло и спину. Крылья плотно прилегают к телу, а оружие удобно лежит в руках. Я прищуриваюсь, насыщая три пары лёгких и вены запахом догорающих построек, стараясь дышать так глубоко, чтобы вкусом мести пропитались даже органы. Сегодня инженерам удалось заложить взрывчатку в основание стены, что ни разу не пускала врага внутрь. Устаревшие чертежи бомб - детские хлопушки по сравнению с тем, что придумали мои драконы. Угнетаемые всеми за бесполезность чёрные хронисы оказались настоящими гениями инженерии, и мне повезло заметить это первым. Без их безумных выдумок и бога обмана, что рассорил остальных богов между собой, мы бы не одержали победу такой малой кровью. Но в этот раз я должен пролить кровь миллионов, убить виновных в своей вере сородичей, чтобы раз и навсегда покончить с богом войны, как с Парсисом и Натураем до этого. Квинт, мой лучший генерал, которому я без раздумий готов был доверить свою жизнь, подошёл ко мне сзади. Я усмехнулся про себя. Его семью в свое время принесли в жертву богу природы ради хорошего урожая, он пойдет за мной даже на верную смерть. — Мой вождь, они готовы, - доложил Квинт. Под "ними" он подразумевал бомбы. - Но меня волнует, что, если чёрные сказали правду, взрыв будет такой силы, что разнесёт всю стену на кусочки. Пострадают невиновные, что не принимают участия в культе. Я понимаю, Квинт. Но я сосредоточен на своей цели - уничтожить Бога. И я его убью, чего бы это мне ни стоило. Мне не нужны чокнутые фанатики, что могут запросто похоронить всё дело своими молитвами, что вернут богов к жизни. - Друг мой, все кто хотел присоединиться к нам или сбежать, уже давно сделали это. Те, кто остались, поддерживают только своего владыку. Тут нет невинных. Им всё равно грозит мучительная смерть, так пусть она будет быстрой. Квинт молча кивнул, а потом встал передо мной в стойку, подняв кончик хвоста, и завёл обе передние лапы за спину, прижав тем самым крылья к себе. Это особый жест солдата к стоящему выше рангом, кого он глубоко уважает и слушается, ведь обездвижить крылья означает лишить себя свободы. Я никогда не видел, чтобы этот алый дракон с изрядно потрёпанными во множестве битв рогами вставал в эту позу - больно он не любил формальностей. Значит, он действительно готов пойти на это, если это будет моё окончательное решение. И он не отступится. — Скажи войскам, чтобы были готовы выступать немедленно. Я проверил кобуру. Алебарда в моих руках едва заметно искрилась янтарными вставками. Душа бога ремесел, помещённая в неё, оказалась ценнее, чем я мог вообразить, а самое главное, что бог обмана об этом не знал. Я вышел на небольшой холм и взлетел так, чтобы меня видела вся армия. Мне открылось потрясающее зрелище: сотни, тысячи солдат в доспехах, отражающих всполохи догорающих огней. Они взревели, увидев меня. И я ответил. Грозный рокот вырвался из глотки, перекрывая всех. Рёв главнокомандующего - дракона-лорда - мог звучать достаточно громко, чтобы его слышали все, даже самые отдалённые отряды; этот дар может развить любой красный хронис, но не все об этом знают. Множество глаз смотрели на меня с готовностью, не было места ни страху, ни сомнениям. Каждый из них так, или иначе, пострадал от божественной власти, а я стал их вождём, убийцей Богов. — Хронисы!!! Сегодня вершится не только ваша судьба, но и судьба всей планеты! Этот день последний в жизни бога войны! До того, как солнце сядет, я принесу вам его голову! Parente vult! «Parente vult!..» - раздался в ответ уверенный рёв со всех сторон. — Здесь, за этой стеной прячутся лишь предатели! Не жалейте никого! Эти стены, что веками не могли взять сильнейшие нашего рода, сегодня покорятся нам! В бой! Да прибудут с вами предки! Воинственный шум еще не стих, когда чёрные привели механизм в действие. Три удара сердца ничего не происходило. Время словно потекло медленней, я смотрел, как нижние опоры стены, содрогнувшись, вдруг разлетелись на кусочки. Вся нижняя половина несокрушимого монолита, возведённого вокруг Дракополиса, пузырилась, поднимая и разрушая многометровые пласты стен. То, чего нельзя было разрушить, непобедимая защита на наших глазах превращалась в мусор. От серии громогласных взрывов мне заложило уши и последнее препятствие к богу войны разрушалось под звон в моей голове. Верхние уровни стены взрыв зацепил лишь косвенно, но от ударной волны даже я покачнулся в небе. Град гигантских осколков падал прямиком на город, я с отрешенным восторгом видел, как под одним таким были погребены десятки домов вместе с хронисами. Одновременно с монолитом мы разрушили барьер, что не позволял перелететь стену сверху и защищал от артиллерийского обстрела. Как только ко мне вернулся слух, мир отверг тишину и буквально ворвался звоном оружия и брони, рыком тысяч глоток и грохотом падающих камней. Стена была поистине огромной, но наше оружие превзошло все ожидания: волна разрушений прокатилась за пределами стен, снося всё, что попадалось на пути, а то, что осталось, добили камни. Город был огромен и центр не пострадал, а в самом его сердце меня ждала награда. Или смерть. Мои войска уже надвигались туда, стремительно преодолев расстояние между местом, которое, по расчетам чёрных, было достаточно далеко, чтобы нас не зацепило, и тут же ворвались в открывшееся пространство, добивая тех, кто выжил, но те даже не сопротивлялись, ошеломлённые произошедшим. Ни о каком организованном отпоре никто даже не задумался. Убивали даже тех, кто сдавался при виде вооруженных солдат: сейчас в приоритете уменьшение всеобщего поголовья. Меня сопровождали мои гвардейцы, "Багряная стража". Мы пролетели весь город, где уже вовсю хозяйничала моя армия. Где-то у окраин вспыхивали пожары и быстро распространялись на город. Небо, затянутое тучами со вчерашнего дня, теперь играло огненно-оранжевыми красками, а запах гари шёл, кажется, отовсюду. Но если присмотреться, можно было вообразить, что это горят небеса - что мы сожгли богов на их же троне. Найти святилище Беллия было проще простого - в центре уцелевших построек посреди площади возвышался его храм, украшенный фресками и скульптурами из драгоценных металлов, изображающими баталии. Хаос и крики разносились повсюду, но, проникнув в храм, мы словно попали в другой мир. Здесь было удивительно тихо, только звуки шагов отражались эхом от стен. Здесь всё было покрыто железом, даже ступени. Статуи и картины таращились на нас гневно нахмуренными глазами и оскалами зубов, жаждущих крови. Я не стану нападать на бога всем отрядом, лишь в одиночку у меня будет шанс. Багряной страже я приказал оцепить все ходы, чтобы ни один червь не проник внутрь и не помешал нам. Отчего я уверен, что Беллий примет мой вызов? Бог был глуп, как мотылёк, стремящийся в огонь. Он слишком горд, чтобы отказаться, чтобы сбежать и сохранить жизнь. В широком зале этот возгордившийся монстр ждал меня. Весь закованный в латы, с мощной алебардой, выполненной во много раз искуснее моей самоделки, изготовленной впопыхах. Чешуя бога была настолько густого красного цвета, что мне показалось, будто на нём не было кожи. — Я ждал тебя, марионетка Перфидая. Ты здорово подпортил мне кровь, — он растянул пасть в кривой ухмылке. - И за это я сделаю с тобой нечто похуже смерти... Ты будешь моим рабом. Я сломаю тебя, Тит, так же, как ты сломал мою стену! Я не ответил - слишком много ему чести - и сразу ринулся в атаку. Прошёл слух, что Беллий любит поболтать перед убийством. Только вот мне не нужен его трёп, я пришёл сюда за его головой. Мой натиск был блокирован, но это даже не битва - лишь проба сил. Взлететь над ним, ударить сверху - он блокирует атаку алебардой, словно имеет глаза на затылке - отскочить, перегруппироваться, снова напасть. Он был сильнее, в разы могущественнее меня, с каждым выпадом силы утекали через порезы, через воздух, что выходил из лёгких, сам храм словно высасывал из меня силу. Но вот он, казалось, становился только сильнее. — Неужто, уже устал? А я только начинаю разогреваться. Ты напрасно надеялся на победу, это я уничтожу тебя, Тит. Я есть ВОЙНА! — Он резко взмахнул оружием у меня перед носом и с разворота задней лапой отбросил меня в другой конец зала, впечатав в стальную стену. Я вскрикнул. В глазах потемнело, а во рту чувствовался вкус крови. Если не возьму ситуацию в свои когти, жить мне останется считанные удары сердца. Он же неспешно подходил ко мне. — Ты почти достойный противник. Еще никто так далеко не заходил, гордись. Твоя сила значительно выросла. Ах, я помню, каким беспомощным ты был, ведь вместо гордости ты выбрал жизнь. Но из-за твоей слабости твоя женушка очень долго мучилась, когда её насадили на кол, Тит. Как замечательно она и твои дети кричали, когда умирали... - он развлекался, мучая меня, заставляя вспоминать, как всё, что я любил, предано огню. Нет... Нет, проклятый бог, ты не заставишь меня умереть, когда я так далеко зашел! Я заберу тебя с собой в землю, убийца! Ярость заполонила всё моё естество. Бог войны может читать по глазам намерения. Я бросаюсь прямо на него, в неистовом порыве всё же не забывая о своем намерении. Давай же, прочти за безумием в моих глазах всё то, что я хочу с тобой сделать! Мы целый удар сердца буравим друг друга взглядами, но он не видит за пеленой ярости того, что мой удар - обманка. Я взлетаю над ним, а зал вдруг как-то странно увеличивается - нет, это мне лишь кажется, ведь я отодвинул всё ненужное, сосредоточившись только на нём. Это называется глазами бога войны, когда ты в бою на грани смерти видишь каждое движение и читаешь намерения врага - только врага, ведь воин не захочет убить всего лишь соперника так страстно - всё его тело превращается в открытую книгу. Узри же, Беллий, как твои собственные глаза смотрят на тебя. Ему некуда отступать, он попался в этот капкан в тот самый миг, когда отключил мне мозги. Это он виноват, что я превратился в него - безумие и хладнокровный просчёт комбинаций, вот что есть война. Я отомщу ему за это, за всё, что он сотворил со мной и другими. Оружие в его лапах раскалывается на две, на три части, но каждый удар не останавливается на оружии, а продолжается на боге. Он покрыт многочисленными ранами и лишь защищается, но в его глазах нет страха. Всего лишь за мгновение он превратил меня в себя. Не значит ли это, что бог войны живет в каждом? Но мне плевать. Замах, удар, лезвие алебарды опускается на его голову и пробивает её - не помогает даже врожденный крепкий череп хрониса. На меня брызжет кровь и ошмётки мозгового вещества. Вторым замахом я сношу эту голову с шеи. Но мне мало, ты сам виноват, Беллий. Удар за ударом, я превращаю его уже мёртвое тело в фарш, алебарда, усиленная душой бога ремесел, легко кромсает прочную чешую Беллия, дробит кости, рубит потроха на кровавую кашу. Из этой размазанной по стенке мерзости отделяется сияющая, словно звезда, субстанция. Обычными глазами такого не увидишь, но бог обмана научил меня видеть души. Ловлю эту душу в особый сосуд, жалея, что её нельзя покромсать так же легко, как труп, а Перфидаю, богу-лжецу, отдаю другой, заготовленный заранее. Все души одинаковы, он не заметит подмены. Он весело хвалит меня за хорошее убийство, удовлетворенно крутит в лапах сосуд с душой и произносит: — Всё, хватит прохлаждаться, тебе снова пора в бой, - я вспоминаю слова Беллия. Я марионетка Перфидая? Он ошибался. - Нас уже ничто не остановит. Оставшихся трех богов убить будет проще, — и он снова исчез. Я около получаса глупо просидел над кучей мяса, сжимая сосуд с истинной душой бога. Царящая здесь тишина давила на уши, я не имел представления, что происходит снаружи. Раздались отчётливые шаги и в зал вошёл Квинт. Молча взглянув на меня, всего в чужой крови, на то, что осталось от трупа и на отрубленную голову, а затем произнес всё тем же безэмоциональным тоном: — Вождь, мы победили. В плен попало около пяти тысяч хронисов, но знати и высшего духовенства там всего четыре сотни голов. Какие будут распоряжения? — Важных пленников сохранить, остальных распять, голову бога насадить на кол и взять с собой. Всё, что осталось от Дракополиса - сжечь дотла. И нет, Квинт, мы не победили, - удостоившись удивленно поднятой брови, я объяснил. - Мы их уничтожили. Бог обмана был прав. Нас ничто не остановит.