***
Это утро началось также, как и другие. Мама приготовила поджаристый хлеб с яйцом, и моя семья с радостью съедает этот вкусный завтрак. На мой взгляд, это отличное начало дня, в отличии от утра тех семей, которые давятся геркулесовой или перловой кашей. Полезно, но испорченное настроение сводит на «нет» эту пользу. Алое солнце только начинает рассекать чистое от облаков небо. На горизонте идёт борьба между красным и синим цветом, которая образует причудливые узоры. Эта битва не приносит никому победу: краски смешиваются, и уже через полчаса голубой цвет венчает чистый небосвод, в котором только желтый диск солнца стоит особняком . В это время я иду в школу. Сонливость следует за мной по пятам, намереваясь отомстить за двухчасовое размышление над сновидением. Но двойная порция кофе на завтрак пока позволяет справляться с этим врагом. Деревья вокруг меня источают различного вида ароматы. Этот парк — одна из достопримечательностей нашего города. Здесь собраны различные деревья: липы, берёзы, дубы, рябины, ели, сосны и многие другие. Он напоминает ботанический сад, только созданный природой. Парк очень часто служит объектом моего творчества, чему несказанно рада Ирина Петровна… Блин, я совсем забыл! Пережитые впечатления совершенно выбили из моей памяти сегодняшнее посещение учительницы. А если вспомнить, по какому поводу я иду… Легкий холодок пробежался по всему позвоночнику. Нет, после школы надо будет поспать, а то я буду рисовать носом, а не кистью. Решено — так и сделаю.***
Физкультура. Этот май мы активно сдаём всякого рода нормативы. Сегодня наш класс подтягивается на перекладине. У меня плохая физподготовка, поэтому выполняю норматив только на тройку. Мне хватит, но это становится объектом для насмешек одного одноклассника... А именно Жени Ваулина. Он, в отличии от меня, похож на крупного кабана, который так и хочет показать свою крутость. Хитрые коричневые глаза, острый, как клюв, нос и жёсткие чёрные волосы подчёркивают его беспечную наглость. В его ассортименте всегда есть куча «оружия», которыми Женя достаёт учеников не только своего класса, но и всей школы. Сегодня он держит «плевалку» — ручку без стержня и колпачков. В неё он засовывает бумажки и делает арт-обстрелы по моей спине. Обычно я терплю это, не связываясь с его грозными кулаками, но на этом уроке он просто выводит… — Что ты делаешь? Ты уже всех достал. — Волна негодования выплеснулась из моей груди. — Хочу, делаю; не хочу, не делаю, — Женя смакует эту фразу, как шоколадную конфету. — А тебе-то что? — Тебе прикольно это делать? — Да, мне это в кайф. — Тут он с улыбкой лисы подходит и ставит хороший щелбан. Это для меня становится последней каплей. Я очень ненавижу людей, считающих себя центром вселенной. Все мы равны, и никто не должен просто так доминировать над другим. Рука уже сжалась для хорошего удара в челюсть, как вдруг подходит учитель. — Так, ребята, прекратите. — Наш физкультурник очень похож на кота Леопольда. Такие же умоляющие миролюбивые глаза. Такого бы в детский сад воспитателем, а не учителем физкультуры. Я разжимаю руку и выплескиваю свою негативную энергию одним глубоким выдохом. Женя лишь немного улыбается и уходит прочь с места сражения, вздернув свой острый нос. Как же меня бесят «потребители» общества, которые пользуются другими. «А тебе то что?» — ишь, чего удумал.***
Обратный путь домой проходит очень быстро. Сонливость уже сидит на плечах и гонит, как ездовую лошадку, побыстрее домой. Я мчусь мимо Катюхи, не бросая даже кусочка хлеба, за что вознаграждаюсь печальным взглядом собаки. Эх, мне сегодня не до тебя… Пролетев шесть лестничных пролетов, я быстро забегаю в квартиру. Только ласковые глаза матери встречают меня. В них сокрыта доброта и любовь за сына. Они спокойны, но все остальное тело выражает нервное беспокойство за своего сына. Походу, в ближайшее время меня ожидает серьёзный разговор.***
Два часа спокойного, крепкого сна возвращают меня в этот мир. Я готов радоваться жизни и творить! В моей голове сформировался четкий образ Катары, поэтому рисовать мне будет легко. Путь до Ирины Петровны долгий, предстоит проехать на двух автобусах примерно километра три — из одного конца города в другой. Только время не рассчитал: у дома учительницы я оказываюсь в начале пятого. А как хотелось показать пунктуальность перед Ириной Петровной! Жаль, не получилось. Хорошо, что в этот пятничный вечер не попал в пробку, а то бы и в шесть не приехал. Её дом очень похож на мой. Такой же старый пятиэтажный дом хрущевских времен. Ничего особенного. Только возле здания ничего не растет: перед домом находится пустырь, на котором расположилась детская площадка. Учительница живет на четвёртом этаже, стены лестничных пролётов показывают полное отсутствие культуры у местных жителей. Да и не только стены! На углу одной из лестничных площадок валяется разорванный мусорный пакет, из которого пахнет рыбой недельной просрочки. Гадость! Вроде бы двадцать первый век на дворе, а люди живут как в семнадцатом. И как Ирина Петровна среди такого «добра» стала творческим человеком?.. Звонок мелодично потрескивает, извещая о приходе гостя. Дверь открывается, лицо любимой учительницы преображается, и появляется улыбка. — Привет, а я тебя уже заждалась, — меня приветствует ласковый голос и приглашает в квартиру. Лицо пятидесятилетней учительницы уже давно потеряло молодую свежесть, но взгляд всё ещё отражает душу женщины в полном расцвете сил. С кухни доноситься запах свежезаваренного чая. Она лишь раз меня угощала напитком собственного приготовления, но его я запомнил на всю жизнь. Такой яркий и неповторимый. И именно этот чай сегодня приготовила Ирина Петровна. Я разделся, и она сразу пригласила на кухню. Интерьер простой, но со вкусом. Светло-коричневые шкафчики отлично сочетаются со столом дубового цвета и темно-оранжевым ламинатом. На подоконнике стоят её любимые фикусы: Ирина Петровна показывала мне натюрморт с ними. На столе уже накрыто: две кружки чая и пышные плюшки — она прекрасно знает мои вкусы. Да начнётся представление! Ирина Петровна протягивает мне набор для рисования, начатый портрет, и я погружаюсь в творческий транс…***
Вот и всё! Готово! Результатом многочисленных взмахов кистью стал портрет на А3, который полностью удовлетворяет меня и Ирину Петровну. Чистые озерца смотрят на довольных художников и благодарят за возможность посмотреть на этот мир с большого листа. Последним штрихом стала подпись в правом нижнем углу: «Катара». — Это имя девушки? — спрашивает меня Ирина Петровна. — Да, в переводе с греческого «чистая», — объясняю я учительнице. — Также, как и Екатерина, — она подмигивает мне. — Ты её не забыл? — Нет, не забыл, — не хочу в такой прекрасный день вспоминать ту историю… — Иди поскорей, а то не успеешь на последний автобус, — прерывает мои размышления Ирина Петровна. Я спешно одеваюсь и спускаюсь. Портрет оставляю у учительницы: мой брат имеет привычку рвать различные листы бумаги. Время уже было десять вечера. Моя мама уже раз двадцать звонила с криком: «Быстро домой». Эх, получу я точно взбучку. Вернулся быстро, без пробок и происшествий в одиннадцать. Мама меня встречает с грозным видом и фразой: «Ложись спать, завтра поговорим!» Что ж, разговор переносится на день. Итак, задание «Сделать рисунок к весеннему конкурсу» выполнено успешно. С чувством внутреннего удовлетворения я ложусь спать. Только что мне принесет эта ночь?***
— А это Катара, моя летающая сестра. — Сон повторяется вновь и я слышу эти знакомые слова. А теперь надо быстро повернуться! Голова бизона уже откинулась назад для «выстрела». Аппа дергает носом, открывает широко пасть и громко чихает. Мне же оставалось пригнуться и крикнуть: «Берегись!» Огромная зеленая масса пролетает над моей головой. Казалось, что мимо меня просвистела смертельная пуля. Брату Катары не так везёт. Его замечательная шуба резко меняет цвет на кисло-зелёный. — А-а-а, у-а-а, а-а-а, — пацан издает нечленораздельные звуки, выражающие крайнее беспокойство по поводу собственного обсопливывания. А вчера я ощутил тоже самое! Он, не видя смысла в простом сметании этой гадости с рук, начинает кататься по снегу. — Не бойся, всё отмоется! — заявляет мой внутренний мальчик брату Катары. Ага, отмоется! Только если он сейчас нырнет в холодную воду моря. Пацан всё-таки решил убрать сопли своей рукой. Она похожа на жвачку: эта гадость осталась и на руке брата Катары, и на шубе. Фу, мерзость! Девушка вместе со мной ужаснулась: вещь не очень приятная. — Значит, вы здесь живете? — Этот вопрос задает мальчик, но меня он тоже волнует. И тут пацан направляет на меня свою палку. На её конце я замечаю кривой зуб зверя. Я был неправ, при желании этой палкой убить можно, только следует очень постараться. Что это за выпад? Он всех незнакомцев так тыкает? — Не отвечай ему. Ты что, не видела этот свет? Он же подавал знак магам Огня. — Его лицо выражает агрессивность к чужакам. Какой свет? Какие, к чёрту, маги Огня? — Да, конечно. Он шпион магов Огня, это видно по его злому взгляду, — Катара язвительно возражает своему брату и убирает оружие вместе с ним в сторону. Попробовать ради прикола состроить злую рожу? Нет, лучше довольную веселую… Катара решает продолжить знакомство. — Этот сумасшедший — мой брат Сокка, а как зовут тебя? — Важный момент. Кто же я такой? В носу першит ужасно. У меня такой момент был только один раз, когда в нос нечаянно попала морская вода. Как будто там множество мелких иголок. Рефлекс не сразу сработал: сначала я вдохнул весь воздух в радиусе пяти метров и только потом резко выдохнул весь этот объем. Так я да-авно не чихал! Один метр… Как-то странно — я просто взлетел вверх. Два метра… Что за реактивная сила меня подняла? Три метра… Хорошо лечу, таких полетов мне явно не хватало в моей жизни. Четыре метра… Солнце светит прямо в глаза, я поднялся высоко над айсбергом, вокруг которого простирается огромное море. Максимальная высота набрана. Три метра… Чёрт, а я ведь падаю. Два метра… Твою мать, я сейчас все кости переломаю. Один метр… А-а-а! Только не копчиком на эту вершину. Бух… Всё хорошо. Я живой, целый, на мне ни царапины. Сижу на своей мягкой кровати, моей жизни ничего не угрожает. Фу-ух! Глубокий выдох, и большая часть эмоций уходит прочь. Вновь ложусь и снова засыпаю… Эх, а я почти узнал, как меня зовут… Что я за мальчик? Почему от одного чиха я подлетел на четыре метра? Завтра решу эти вопросы, завтра. А сейчас, нафиг, спать.***
Яркий луч солнца касается лица. Мне сегодня ко второму уроку, но дневное светило не хочет отпускать меня. Приходится вставать. Жёлтый свет медленно проникает в мою комнату. Интерьер её не так хорош — справа, если смотреть от окна, находятся два шкафа с письменным столом, а слева — моя кровать с ещё одним шкафом. И в довершении всего этого в конце комнаты стоит последний шкаф. Почем их у меня аж четыре штуки? Мы живем в России, и здесь все вещи нужны (по словам мамы, разумеется). Первый — лично мой, во втором — остатки гардероба мамы, в третьем — книги и всякие старые документы, а в четвертом — всякий хлам. Поэтому это помещение больше напоминает кладовую, чем комнату. Самый прикол в том, что эти шкафы разного цвета: светло- и тёмно-коричневый, чёрный и оранжевый, — поэтому интерьером тут не пахнет. Дома тихо: мои родители спят. Даже мой брат, который обычно в это время смотрит мультики, лишь немного сопит в своей кроватке. Включаю чайник, и он начинает громко разогревать воду. Позавтракав, по аське поговорил со своим закадычным другом. Он в учебное время с родителями свалил в санаторий и уже завтра вечером должен будет вернуться. Как его зовут? Просто Андрей. Он не любит, когда его называют его фамилию. Чёрные волосы, коричневые глаза и куча прыщей. Обычный подросток. С собой в школу я беру бутерброд, состоящий из двух кусков хлеба и масла между ними. Только это я не себе, а Катюхе. Надо бы извиниться перед ней: вчера я просто пролетел мимо нее, думая о Катаре. Тем более, что у неё скоро будут маленькие щеночки. По голубому небосводу несутся пушистые облака. Сегодня похолодало, и мне пришлось одеть кофточку поверх школьной формы. А вот и Катюха! Я достаю приготовленный бутерброд и даю собаке. Она быстро съедает и радостно виляет хвостом. Потрогав ее живот, я убеждаюсь, что у Катюхи в скором времени будет трое щенков. Эх, как мне охота завести собаку…***
Суббота — подготовительный день к воскресенью. Уроки на пять минут короче, предметы лёгкие. Учителя наравне с учениками думают о том, как побыстрее смотаться домой. Только одни пойдут футбол гонять, а другие поедут на шашлыки. И вот я уже иду обратно домой. Май — прекрасная пора. Природа преображается: расцветают растения, птицы поют, воздух становиться свежим, и даже люди добреют в это время. Энергия тепла передаётся всем живым существам. Нельзя не быть в хорошем настроении, тем более, что наступили выходные. Меня встречает мама с братом, который уже вовсю перепачкался песком из ближайшей детской площадки. — Лёша — грязнуля, — ласково обзываю я его. — Сам такой, — отвечает братец с надутыми губами. Мама лишь грозно на меня посмотрела — такие споры были не редкость, и она знала, как с этим бороться. Сегодня я не продолжил: день слишком хорош, чтобы кому-то его портить. Мы зашли домой, и обычная семейная жизнь продолжилась дальше.***
— Саня, подойди сюда. — Строгий голос мамы заводит меня в зал. Вот тебе и разговор. Я приготовился к длительному и мучительному терзанию. — Что с тобой творится, мой милый? — Не рассказывать же, что мне приснилась хорошенькая мультяшная девушка с её братом, которые спасли меня из айсберга, а точнее не меня, а мальчика, в чье тело я заключён. Придется врать, блин. Только я не умею врать так, чтобы этого не заметила мама. — Мне снятся плохие сны. — Половина правды может проконать. — Серьёзно, может сходим к врачу? — Это её стандартная фраза. Как что-то болит — сразу врача. Хотя большинство проблем решается одной таблеткой Цитрамонки. — Нет, не нужно, это пройдет, — отвечаю я ей. — Тогда в чем проблема? — Мама пододвинулась ко мне и ласково погладила голову. — Я на ночь сделаю себе травяной раствор, — ухожу я от ответа, смотря далеко не в глаза матери. Стекло антресоли кремового цвета отражает лишь контуры лиц. — У тебя не получается завести девушку? — Ах, ты умеешь задеть за живое, дёрнуть за нужную ниточку. Вроде бы помнит про тот случай, а всё равно так поступает… — Тебя в школе обидели? — Включился перебор вариантов. Так и продолжался этот разговор. Мама задавала вопросы, а я лишь отвечал. Пятнадцать минут хождения вокруг да около не дало для неё результата. Я особо не откровенничаю с мамой, считая, что большинство проблем стоит решать самому. И вдруг она решает резко сменить тему. — Хорошо. — Мама поставила точку в первом разговоре. — А почему ты вернулся так поздно домой? Здесь я решил не молчать, а приводить аргументы. — Мам, я же тебе говорил, что у меня важная работа по ИЗО. — Её можно было сделать за два часа, а ты там пробыл целых пять. — Мама рассуждает логически правильно… Только для обычного человека, а не творческого, который отличается дотошностью к деталям. — Да не нарисовать её за два часа. Я еле-еле за пять сделал, — парирую я первый удар. — Что ты там рисовал? Очередное дерево? — Нет, портрет девушки. — Ну-ка, покажи. — Она впервые заинтересовалась моим творчеством. Не к добру это. Я достаю свой альбом и открываю последнюю страницу. Мама пристально смотрит на Катару и говорит: — Что за ребячество? Почему так мультяшно? — Как захотел, так и нарисовал, — сказал я. — Почему её ты нарисовал, а не меня или отца? Почему?!? Она ревнует меня к ней? Серьезно? Как можно подумать ТАКОЕ? Мое внутреннее давление на пределе. Поэтому следующие слова я просто выпалил: — Потому что я увидел эту девушку во сне. — Мой голос просто подкашивает маму. Но не только её: я нечаянно рассказал маме причину плохого самочувствия. Меня пробивает холодный пот. Она думает примерно полминуты, после чего тихо спрашивает: — Тебе она нравится? Я лишь тихо вздыхаю — ответ очевиден. — А как же она? Второй раз за ту же струнку. Крышку кастрюли срывает, и вода убегает. — Да заткнись ты уже!!! — С этими словами я убегаю в комнату. Что со мной творится? Я лёг на диван и закрыл глаза. Горечь переполняет мою душу. Я упорно не хочу делиться своим сновидением с кем-нибудь. Это мое личное! И да пусть об этом не знает никто! Я вскакиваю с дивана и бегу в зал за оставленным альбомом. Только я не добежал. Меня резко останавливает плач матери… Почему я такой гордый, что не могу пойти и успокоить маму? Может потому что я баран? Чтобы заткнуть справедливые слова совести, я лег на кровать, закрыл глаза и быстро уснул. Последнее, что я помню, это немного шершавую руку матери, укрывающую меня теплым одеялом.***
…Приземлится было на самом-то деле легко. Просто необходимо сгруппироваться и руками управлять полётом — ничего сложного. И вот я приземляюсь не на вершину айсберга, а на уклон горы. Качусь с горы, как на сноуборде. Этому я никогда не обучался — мальчик управляет мной. Конец пути оказался началом полёта. — Аанг, — донёсся голос из моего рта. Итак, я узнал его имя. Только почему я летаю, как волейбольный мячик? Удивлению Катары с Соккой нет предела. Они тоже видят такое впервые. — Ты чихнул и взлетел на четыре метра? — Брат показывает пальцем вверх. — Да, мне показалось, выше, — Да пофиг, какой отметки достиг. Почему ты вообще летаешь? Катара громко вздыхает и говорит: — Ты — маг Воздуха. — Конечно! — Следует мой быстрый ответ. Какой, к чёрту, маг Воздуха? Не может человек просто так, одним взмахом руки, перемещать огромное количество воздуха. Хотя, я же почему-то смог взлететь… — Гигантские лучи, летающий зубр, маги Воздуха — кажется я перегрелся на солнце. Пойду домой — там всё, как у людей. — Сокка развернулся и пошёл к краю айсберга. А я не перегрелся? Вообще неизвестно, куда я попал. Для тебя-то эта местность знакома. Хорошо, что я знаю своё имя, и что я какой-то маг Воздуха. Итак, сон продолжается…