Мораг не сразу понимает, причину паники её знакомых и друзей. Полупрозрачные окна по-прежнему зависают перед глазами, она переводит рассеянный, едва осмысленный взгляд на Драко Малфоя.
Он бледен с испариной на лице и отпечатком пережитой боли, и кажется будто вся его кукольная красота испаряется, оставляя лишь усталого человека, и в его серых, сейчас отчего-то стеклянных, глазах Мораг видит собственное изнеможенное лицо. Её лицо чуть осунувшееся с виднеющимися синяками под глазами и лихорадочно блестящими глазами, в которых отчётливо читается острое, но совершенно иррациональное чувство потери.
Мораг с подступающей паникой вдыхает воздух, ощущая небывалую лёгкость в голове, и оглядывает комнату, где оказалась.
В комнате нет ничего необычного, она такая же как и сотни других магических мастерских, прямоугольная, без окон, с массивной каменной кладкой. Отдалено это место напоминает ей чем-то давно заброшенный охотничий домик, и паника с новой силой захлестывает ее, но прежде чем затрястись от необъяснимого ужаса, тишину комнаты нарушает Тонкс.
— Мы в Выручай-комнате, — отвечает Тонкс, и голос ее всегда восторженно звонкий, звенит от усталости в этот раз. — Ты потеряла сознание на первом этаже, по пути в Большой Зал.
— Слава Мерлину, у нас всё получилось, — облегченно выдыхает Элеонор, и только после этого Мораг замечает сестёр Патил, которые, прислонившись к одной из стен, лежат без сознания.
МакДугал не верит, не хочет верить, но слишком взволнованными и испуганными выглядят её друзья, слишком сильно дрожат руки у Кэрроу и слишком болезнен вид Драко Малфоя. Ей кажется, что подобное не могло произойти с ней, ей хочется верить в это, она ведь не Гарри Поттер, она обычная, ничем не примечательная, но от её мыслей мир не меняется. МакДугал понимает, где-то глубоко внутри зреет знание того, что это ей угрожала опасность, что это она могла умереть, что почти умерла, но она всё ещё не хочет принимать такую правду.
Мораг молчит, не желая ничего спрашивать и узнавать, ей страшно, гораздо страшнее чем перед цербером на третьем этаже, ей хочется закрыть глаза и исчезнуть.
Мораг боится.
Страх проникает глубоко в ее кости, он студит кровь в её жилах и живет в её сердце с пяти лет, о чём Мораг уже и не помнит.
— У кого-нибудь ещё занятия есть? — вставая с пола, спросила Скамандер, она тщетно пытается привести себя в порядок, но шерстяная юбка безнадежно испорчена, а под глазами залегли синяки, первые признаки магического перенапряжения.
— Продвинутые зелья, — ответила Тонкс, невольно скривившись, кажется её нелюбовь к профессору Снейпу с последнего отказа лишь усилилась.
— Руны, — сказала Сабелла, но даже она выглядела особенно бледно в неровном свете свечей.
— У нашего курса занятий больше нет, — скуповато ответил Забини, который сохранял остатки самообладания, а возможно просто видел вещи и похуже.
— Хорошо. Первокурсники в Гостиные, остальные на занятия. Табу дадим позже, когда Патил придут в себя, поэтому в глаза преподавателям не смотрим и ведём себя, как обычно, — отдала указания Элеонор, пряча от взгляда остальных руки, которые наверняка безостановочно трясутся.
— А как же Патил? — спрашивает Забини.
Кэрроу синхронно кивнули друг другу, прежде чем на два голоса заговорить. Флинт, что первым заметил их переглядывания, лишь устало прикрыл глаза. Будучи старостой Дома Слизерин, он знал всё и обо всех и о не приветствуемых на факультет связях тоже, а потому для него не был секретом тот факт, что близнецы Кэрроу частенько общались с близнецами Уизли. Подобное в некоторой степени дружеское общение выглядело странным, потому что большую часть времени близнецы молчали либо возбужденно в четыре голоса обсуждали какой-то эксперимент. Было ли это следствием этой дружбы между близнецами или нет, но факт оставался фактом, близнецы Уизли никогда не разыгрывали Слизерин непроверенными зельями.
— Оставьте это на нас, — уверенно ответили они и, заметив взгляд Флинта, поспешно добавили. — Они не будут спрашивать!
— Значит, мы с Маркусом поможем Мораг, а Кэрроу — Патил. Встретимся завтра в это же время, здесь же.
Они поспешно покинули Выручай-комнату и разошлись в разные стороны. Никто из них не мог знать о том, что произойдет завтра, они не знали, что где-то глубоко под землёй в Отделе Тайн заверещали приборы, а некто мистер Сол поспешно доложил об этом начальству.
В тот момент никто из них даже не задумывался о том, что Драко Малфой или кто-то другой может выдать тайну Мораг, и в этом могла бы быть их самая большая ошибка, если бы не случайность. Каждый из них, согласившийся помочь МакДугал поставил под удар себя и старые давно не подтвержденные связи, пускай никто из них этого не осознавал, и даже Мораг знавшая о магических связях не могла в полной мере осознать это.
Ибо каждый из них был ребёнком выросшим в те времена, когда старые традиции подверглись забвению, и даже старые магические семьи не помнили их всех.
Им чудом удалось разминуться со спешащими в кабинет директора невыразимцами. Когда Маркус на руках с Мораг спустился в подземелья Слизерина, а Элеонор открыла потайной ход в гостиную Хаффлпафф, совсем рядом с ними, буквально в нескольких метрах наверху, стройными рядами прошли маги в серых мантиях.
Это были невыразимцы.
Маги кутались в серые балахоны, скрывали лица за капюшонами, а ладони заковывали в перчатки из драконьей кожи. Впрочем, даже заглянув под капюшон, лиц их было не разобрать, таинственные чары причудливо изменяли черты, делая их не постоянными и не запоминающимися. Они стройными рядами прошлись по первому этажу Хогвартса и уперлись в статую горгульи.
— Мятные леденцы, — сказал первый невыразимец, остальные же безмолвной серой массой стояли позади.
Горгулья подпрыгнула, открывая проход в кабинет директора Дамблдора. Маги нестройной гурьбой поторопились пройти, они пихали друг друга, тихим змеиным шипением угрожали, спеша первыми увидеть и услышать разговор мистера Певерелла с Дамблдором. Но вся их спешка и давка всё равно не могла помочь увидеть начало разговора, скорее это был глупое никому не нужное представление годное лишь на то, чтобы развеселить самого мистера Певерелла.
— …вы тоже прекрасно выглядите, мистер Крокер, — услышали они конец фразы Дамблдора, и лица многих невыразимцев скривились в ужасных гримасах, потому что не многие уважали Сола Крокера.
Сол Крокер был величайшим провалом Отдела Тайн. Прекрасный маг, знаток магии времени, он совершенно не умел скрываться, и даже более того, наиглупейшим образом раскрыл свою личность. Так мистер Смит стал мистером Крокером и потерял любые перспективы вместе с возможностью карьерного роста. «Имена» невыразимцев были скорее их должностями, которые переходили от одного человека к другому, а потому какой-нибудь Доу вполне мог оказаться вашей соседкой миссис Мартин, которая каждое воскресение приглашает вас на чай.
— Мы пришли не за этим! — оборвал зарождающуюся беседу мистер Певерелл, голос которого был соткан из карканья ворон и визга кошек.
— Я просто хотел узнать, как дела у моего студента, — попенял ему Дамблдор, который разглядывал невыразимцев, будто мог узнать кого-то за чарами.
— Что-то раньше вы были не особо заинтересованы в успехах своих студентов. Хотя я могу чего-то не знать, — будто расстроенно сказал мистер Певерелл, — и вы делали всё, чтобы ваши студенты добились успеха, даже на самых кошмарных поприщах, — насмешливо протянул он, и по перекошенному лицу Дамблдора было понятно, что насмешка удалась.
Впрочем, подобная перепалка никак не заинтересовала остальных невыразимцев, разве что мистер Сол, стоящий по левую руку главы Отдела Тайн, чуть заинтересованно прислушался. Но при всём своём желании мистер Сол не был способен понять сути фраз мистера Певерелла. Возможно, знай мистер Сол истинную личность Волдеморта, насмешка мистера Певерелла привела бы его в восторг либо сбросила в пучину отчаянья.
— Не вам об этом судить, юноша. Что привело Отдел Тайн в независимую школу Хогвартс? — подчеркнуто нейтрально задал вопрос Дамблдор.
Мистер Сол едва успел подавить неуместную дрожь, прекрасно зная, как мистер Певерелл ненавидит напоминание о том, что Хогвартс подчиняется только Основателям и их потомкам. Мистер Певерелл всегда бурно реагировал на это, будто сама мысль о том, что потомки Основателей всё ещё живы, приводит его в ярость.
— Отдел Тайн прибыл в подчиняющуюся Министерству Магии школу чародейства и волшебства Хогвартс по поводу нарушения Постановления Визенгамота за 1899 год о применении магии времени. Мистер Сол будьте добры расскажите мистеру Дамблдору о прошествии, — злобно прошипел мистер Певерелл, и голос его изменился, наполнившись зловещим предсказанием скорой смерти.
Стоящий по левую руку от мистера Певерелла невыразимец шагнул вперёд, доставая откуда-то из недр собственного балахона пергамент. Он медленно развернул его и показал содержимое директору, на пергаменте сиял свежий оттиск печати Отдела Таин, подразделения о несанкционированном применении опасной и запрещенной магии. Мистер Дамблдор не выразил кого-либо желания взглянуть на документ поближе, лишь посмотрел на печать.
— В половину третьего этого дня был зафиксирован всплеск магии класса 4528-b, что расшифровывается как магическое излучение временного типа. Согласно должностным инструкциям, мною был зафиксирован факт подобного магического возмущения, после чего я поспешил в подразделение, — невыразимец столь быстро проговорил название очередного подразделения, что разобрать его было невозможно, а затем невозмутимо продолжил. — Был установлен центр возмущения, это Хогвартс и его окрестности.
— Тогда я не намерен, препятствовать вашим поискам, но вы должны понимать, что никто в Хогвартсе не применял магию времени, — развел руками директор.
— Это уже нам решать. Начать обыск кабинета, — дал отмашку мистер Певерелл.
И хотя Дамблдор внешне был совершенно спокоен и продолжил пить чай, мистер Сол привычно отметил, что подобное совершенно было ему не по вкусу. Уже скоро стало понятно, что Дамблдору было чего опасаться.
В книжном шкафу в обложках из-под яркой маггловской литературы прятались запрещённые к распространению и хранению фолианты по магии, а среди звенящих и пищащих приборов были найдены следящие артефакты. Но самым большим кушем во всём это был старинный неучтённый маховик времени.
— А вот и доказательства, — насмешливо протянул мистер Певерелл. — Даже без учёта всех этих книг и артефактов, один факт наличия маховика времени уничтожит вас.
— Что вам нужно? — спросил Дамблдор, прекрасно понимающий, что не магия времени привела в его кабинет мистера Певерелла.
— Август Руквуд.
Из рук мистера Сола выскользнула цепочка маховика, однако, в последнюю минуту кто-то из невыразимцев успел подхватить часы. Имя Пожирателя Смерти на многих действовало подобным образом, но лишь мистер Сол позволил себе столь бурную реакцию. Возможно, причина была в том, что мистеру Солу было за что его опасаться.
— Он — Пожиратель Смерти.
— А вы Верховный судья, пока ещё судья, а не подсудимый.
— Когда Волдеморт вернется, — в очередной раз попытался переубедить мистера Певерелла Дамблдор.
— ОН мёртв, а с того света не возвращаются, — отбросил мистер Певерелл, поднимаясь с кресла, на которое успел сесть. — Вы сами видели его прах. Или вы ввели нас в заблуждение своим свидетельством?
Движения Певерелла стали резкими и порывистыми, широким шагом пройдя из одного угла кабинета в другой, он отрывисто приказывал невыразимцам, и те аморфной серой массой следовали его указаниям.
— Мистер Сол начните изготавливать протокол изъятия неучтенного маховика времени…
— Я понял, — неожиданно грозно, сказал Дамблдор. — Однако вы должны помнить, что когда Волдеморт вернётся…
— Прекратите, Дамблдор! Тот-кого-нельзя-называть мёртв.
Певерелл вновь развернулся к Дамблдору лицом и, подойдя к нему, положил на стол уже готовый акт о помиловании, где совсем скоро появилась размашистая подпись Верховного судьи. Если бы чары не скрывали лица мистера Певерелла то многих бы поразила, широкая и почти что безумная улыбка главы Отдела Тайн.
Невыразимцы покинули кабинет Дамблдора через камин, часть из них, забрав с собой артефакты и книги, вместе с мистером Солом, что в шкатулке нёс маховик времени, поспешили к Хогмисту на поезд, слишком чувствительны были артефакты в их руках.
Никто из невыразимцев не спешил обыскивать Хогвартс, слишком доверяли они чутью мистера Певерелла и совершенно не желали отрываться на ещё больший срок от своих экспериментов. Они не знали, что Певереллу совершенно наплевать на последствия применения магии времени, ему просто нужен был Август Руквуд.
Любой ценой.
Посещение невыразимцами школы прошло незамеченным как для учеников, так и для остального персонала школы. Об их визите напоминали только заметно поредевшие книжные полки в кабинете директора да не слишком довольное лицо Дамблдора на завтраке. Впрочем, подобное прошло бы мимо Мораг и её друзей, если бы не объявление, прозвучавшее на весь зал.
В то утро субботы почти вся школа собралась в Большом Зале. Ученики неспешно обменивались планами и новостями друг с другом, когда со своего кресла поднялся директор. Он звонко постучал вилкой по кубку, после чего начал говорить.
Речь Дамблдора была пространной и сводилась к тому, что эти выходные они проведут дома. Слова директора взволновали учеников, но нельзя сказать, что порадовали, их недовольный гул погрёб под собой весь Зал.
Мораг не знала как реагировать на предложение директора, с одной стороны, как и многие первокурсники, она безумно соскучилась по дому, с другой же она прекрасно знала, что подобное совсем не в духе Хогвартса. Впрочем, ещё больше её озадачила реакция Сабеллы и Элеонор, которые весьма нервно отреагировали на подобное. Элеонор обернулась назад, будто бы что-то спросив у Сабеллы, однако в таком шуме было невозможно расслышать её голоса, и как-то по-особенному отпила из кубка.
— Жесть, — убито простонала Тонкс, которая сегодня села рядом с ней.
В подобных перемещениях Тонкс не было ничего удивительного или подозрительного. Ей редко когда удавалось добраться до своего места среди пятикурсников да и то в основном на ужин. Сидеть рядом с Тонкс во время еды считалось чем-то вроде неизбежного зла. Неуклюжая, почти всегда сонная она могла случайно задеть соседа локтем или опрокинуть кубок, хотя неизменно пыталась есть аккуратно.
— Неужели всё так плохо? — из интереса спросила Мораг.
— Сумасшедшая мамаша опять начнёт причитать…. — дальнейшие слова Тонкс потонули во всеобщем гуле.
В Магическом мире все считали, что Блэки были сумасшедшими, в самом что ни на есть прямом смысле слова. И если мужчин хоть как-то можно было привести в чувство, то с женщинами подобное было невозможно. Женщины из Блэков были безумными психопатками, зациклившимися на какой-либо идеи, проблема была ещё и в том, что их манию, увы, нельзя было переключить.
Сёстры Блэк были отличным тому примером.
Слава старшей из них, Белатрикс, гремела на всю магическую Британию, средняя и младшая же находились в ее тени и казались почти благопристойными, разве что Нарцисса была чересчур холодна, а Андромеда слишком омагглилась. Впрочем, Мораг из чужих рассказов и слухов, знала, что никого из сестер Блэк не пощадило проклятье.
Белатрикс была помешана на служении Темному Лорду, Нарцисса же отрицала любое проявление эмоций, при этом могла их успешно изобразить, а Андромеда была помешана на идеи родить девочку, что возвеличит Род Блэков. Было бы неудивительно, однажды узнать, что Андромеда задушила бы собственное дитя, стоило ему родиться мальчиком.
Больше всех из Блэков повезло Нарциссе, выйдя замуж сразу же после окончания школы и вступив в Род Малфоев, она почти избавилась от проклятья. Во всяком случае, своего сына она действительно любила.
Мораг знала о родовых проклятьях, точнее о некоторых из них и то по чистой случайности, впрочем знания МакДугал были лишь предрасудками с избытком царившими в магическом обществе. Мораг считала, что родовые проклятья условно подразделялись на два вида: проклятия крови или тела и «ментальные» проклятья. Конечно, ещё были проклятые дары, но о них никто и никогда не говорил, будто бы такое отношение могло изменить существующую реальность.
Но все размышления Мораг любой обученный малефик, коих в Великобритании не наблюдалось, опроверг бы в два счета, ведь согласно официальной классификации существовали лишь человеческие проклятия, суть которых крылась в намерение, и проклятия фейри, которые были заключены в чужой воле.
Размышления о родовых проклятьях были прерваны самым грубым образом, МакДугал встряхнули за плечи. Это была Сабелла, что с беспокойством заглянула в глаза Мораг.
— Всё в порядке? Голова не кружится? Не двоится?
— Нет, всё в порядке, просто задумалась.
— Тогда пойдём, — улыбнувшись, сказала Сабелла, — Элеонор хотела встретиться перед отъездом.
Их путь пролегал по первому этажу к библиотеке, куда в подобной спешке никто бы и не думал пойти. Мадам Пинс уже открыла библиотеку и, обведя их всех внимательным взглядом, благосклонно кивнула.
Элеонор назначила встречу среди стеллажей по истории ЗоТИ. К сожалению, эти стеллажи не пользовались популярностью, потому что профессор Квиррелл никогда не давал заданий связанных с историей этой дисциплины, а ведь именно в книгах по истории можно было найти редкие или условно разрешённые заклинания. Сама МакДугал знала об этом со слов некоторых старшекурсников Хаффлпафф, которые хоть и не зависали в школьной библиотеке, в отличие от того же Рейвенкло, разбирались в своей области порой лучше всяких заучек.
— М. Монтегрю. История развития заклинания Патронус, — склонив голову, прочитала Сабелла, а затем дернула книгу на себя.
Стеллаж чуть дернулся, вжался в стену, а затем разъехался. Книги на стеллаже залетали, перепрыгивая на другие места. Образовавшийся проход был узок и низок настолько, что Сабелле пришлось согнуться, для того чтобы пролезть внутрь. Мораг, последовавшая за ней, невольно прижала голову к плечам, казалось ещё чуть-чуть и толстенный том рухнет прямо на тебя. Коридор, скрывшейся за стеллажом, казался бесконечно длинным, Сабелла почти упиралась головой в потолок, а каменные стены украшали небольшие магические светильники.
— Добро пожаловать в Тупичок Хогвартса! — радостно выдала Янг, а затем щелкнула пальцами, зажигая светильники. — Это не беспалочковая магия, просто светильники реагируют на звук, — поспешно добавила она.
— Никогда не слышала о подобном, — хотя сильнее удивило Мораг то, что никакого Тупичка на её карте не было, более того карта отображала то, что она сейчас находилась в стене!
— А никто и не говорит о нём, — махнула рукой Сабелла. — Его недавно нашёл Седрик, а Элеонор подтвердила безопасность, но он никому так и не пригодился. Слишком узкий. Слишком низкий. Без второго выхода. Полностью бесперспективное место.
— По-моему отличное место, чтобы спрятаться от врагов.
— Может и так, — кивнула головой Янг. — Но тогда таких убежищ должно быть несколько.
— Оставь свои размышления для искателей приключений, — оборвала её Элеонор, которая, как оказалось, уже ждала их в конце Тупичка, впрочем, здесь была не только она.
За спиной Элеонор возвышался Флинт, что чувствовал себя совершенно неуютно, упираясь головой в потолок. Однако, ни сестры Патил, ни сестры Кэрроу, что расположились друг напротив друга, особой радости в нахождении в подобном месте тоже не испытывали. Пожалуй только Блейз и Тонкс, которая уменьшилась почти в половину, не испытывали никаких неудобств. А вот Драко Малфой, что стоял как можно дальше от всех остальных, не испытывал радости уже по другому поводу, скорее всего ему просто не хотелось находиться со всеми ними в одном помещении.
— Ты кстати не боишься, что профессор Спраут тебя хватиться? — поинтересовалась Янг.
— Митч прикроет.
— Но разве вторым старостой не был Габриэль Трумэн? — возмутилась Падме.
— Какой Габриэль? — удивлённо спросила Скамандер. — У нас в Доме не было никакого Габриэля, тем более Трумэна. Род Трумэнов прервался вот уже как два века назад.
Однако обговорить действительно важные вещи в тот день им не удалось. Невинный на первый взгляд вопрос Падме взбаламутил их всех, кроме Драко Малфоя, который хотел только дать нужные клятвы и покинуть их компанию как можно скорее, ведь никто из них не был достойной компанием представителя Рода Малфой.
Проблем доставляло еще и то, что никто из них не мог точно описать Митча. Тонкс утверждала, что он был в любимчиках у Снейпа, в то время как Сабелла была уверена в обратном.
Уже после того, как табу было дано, в общей гостиной Дома споры о Митче всё набирали обороты.
Элеонор утверждала, что он черноволос и черноглаз, чем-то неуловимым походил на профессора Снейпа, а вот остальные описывали его по-разному то золотистым блондином с черными глазами, то брюнетом с синими глазами, то синеглазым блондином. Вопрос Мораг о том, проходил ли Митч посвящение, вызвал лишь ещё большую панику, которая, однако, была прервана появлением патронуса профессора Спраут, которая была очень недовольна пропажей Скаммандер.
Пожалуй, в таком гневе никто из них ещё не видел профессора Спраут.
— Мисс Скаммандер, — начала она тихим, но от этого не менее пугающим голосом, — позвольте узнать, где вы были?
Мораг невольно отошла чуть назад, сейчас профессор Спраут напоминала её крайне недовольную мать, а та была горяча и скора на расправу, впрочем даже несмотря на свой темперамент, мать никогда не кричала и не поднимала руку на Мораг.
А ведь казалось, что профессор Спраут спокойная и тихая женщина!
— Вы ведь прекрасно знаете, что мистер Митч не справляется со своими обязанностями. Я понимаю, — твёрдо произнесла профессор, но было совсем очевидно, что понимание этого не доставляет ей радости, — что вы недолюбливаете его, но я всегда считала, что вы ответственней своего кузена.
— Но… — пораженно начала Элеонор, у которой отродясь не было никаких кузенов в Англии.
Договорить ей не дала МакДугал, которая храбро вышла из-за спины Сабеллы и посмотрела на профессора.
— Это из-за меня, — неловко пробормотала она. — Я ещё вчера чувствовала себя плохо… и Элеонор мне помогла… — чем дольше говорила Мораг, тем тише становился её голос.
МакДугал на самом деле не любила врать и обманывать, в такие моменты ей всегда казалось, что ещё чуть-чуть и её ложь раскусят, и потом наступит нечто поистине ужасное, поэтому она и предпочитала выворачивать наизнанку правду, будто это могло уменьшить последующий ужас. То ли это была специфика магии МакДуглов, то ли это в ней говорила кровь каких-то фэйри. Проблем доставляло еще и то, что за чистую правду, сказанную в лицо, МакДуглы получали ещё больше проблем, чем за ложь.
Мораг, как и множество МакДуглов до неё, виртуозно умела подбирать слова, менять интонации и паузы. Они могли бы быть отличными дипломатами, если бы не прямой запрет на эту службу в кодексе Рода.
Никто не стремился нарушить этот запрет, ведь подобный козырь не раз спасал жизнь.
— Ох, — тяжело вздохнула профессор Спраут, чей гнев бесследно испарился. — Ты могла бы обратиться к мадам Помфри.
Но Мораг на это только спрятала глаза. Она до дрожащих коленок боялась колдомедиков, а одна только мысль попасть в Св.Мунго привела бы к истерии, не будь этого «Разума Игрока». Конечно, МакДугал пыталась бороться со своим безосновательным, как она считала, страхом, ведь её ежегодно до семи лет обследовали, но страх не уходил, а только возрастал. В восемь ей сказали, что больше походов в Св.Мунго не будет и тогда её затопило ничем не обоснованное облегчение, будто они могли что-то найти.
— Я не хотела, чтобы меня опять… Мама бы волновалась…
— Я понимаю, — профессор крепко прижала Мораг к себе. — Что же это была действительно уважительная причина, мисс Скаммандер, но что на счёт вас мисс Тонкс, мисс Янг?
— Я хотела провести выходные у семьи Скаммандер. Ферма моей семьи находиться далековато от Лондона, а денег на поезд у меня с собой нет, родители ещё не прислали, — осторожно ответила Сабелла.
Тонкс же покраснела, неловко пошатнулась, но под требовательным взглядом профессора сдалась.
— Я хотела узнать можно ли остаться в Хогвартсе, но в поднявшейся суматохе так и не смогла добраться до вас мадам. Родители уехали в Ирландию к родственниками отца, — а ещё Тонкс совершенно не горела желанием встретиться с матерью.
— В Хогвартсе остаться не получиться, а письмо до ваших родителей так и не дошло, никто не знал, что они уехали в Ирландию.
— Писали на адрес? — удивлённо спросила Элеонор.
И это было удивительно. Волшебные совы могли доставить письма, как по адресу, так и конкретному лицу, правда времени это занимало больше, и нужны были особые конверты. Насколько знала Мораг, заколдованные конверты были дорогим удовольствием, если конечно ты не знаешь нужных заклинаний, а они были уж очень специфическими и энергоемкими, не каждому чистокровному под силу.
— В любом случае, вам стоит поспешить в Хогмист, чтобы вас забрали. Ох, ещё эти маглорожденные… — тяжко вздохнула Спраут.
Никто из них не стал испытывать терпение мадам, и они поспешили в Хогмист, на станцию. Они оказались почти последними, на станции оставались сестры Патил и какая-то девчонка с Гриффиндора.
— Мораг! — радостно воскликнули Патил, у которых явственно покраснели носы. — Ты наконец-то пришла! Мы уже заждались!
МакДугал была столь сильно удивлена увидеть их, что невольно качнула головой. Они ведь ушли гораздо раньше неё на станцию и уже должны были отбыть с родителями, но притопывая ногами и растирая носы, дожидались её.
Неужели что-то случилось?!
Она спешно подошла ближе к ним, оставляя позади остальных.
— Что случилось? — требовательно спросила она.
— Никто из родителей магглорождённых не приехал на станцию, а наши родители… — начала Парвати.
— Сквибы.
— Да… И поэтому мы не могли бы погостить у тебя?
МакДугал согласно кивнула, прекрасно понимая ПОЧЕМУ родителей магглорождённых здесь не было. В Доме Хельги среди первокурсников был только один магглорождённый мальчик, который рассказывал о недоумении его родителей из-за фразы про сову. Он просто не знал, что подобные письма копировались заклинанием и писались по одному шаблону, не дай Мерлин оскорбить какую-то волшебницу или волшебника отсутствием последней фразы. Ведь не раз бывало, что условно магглорождённый оказывался полукровкой или даже чистокровным, вынужденным переехать в Англию, а сравнение с какими-то магглом могло привести к грандиозному скандалу.
— А это кто? — заинтересованно спросила Мораг, кивнув на девочку, что казалось, была готова расплакаться в любую минуту.
— Грейнджер.
Но эта фамилия ей ни о чем не говорила, однако было нечто знакомое в чертах ее лица. Наверняка, она просто не раз с ней пересекалась в Хогвартсе, успокоила себя Мораг. Возможно, всё дело было в этих практически исчезнувших веснушках или же кудрявых волосах, что непослушной копной ложились ей на плечи. Грейнджер отчаянно ей кого-то напоминала, но вот вспомнить кого МакДугал не могла, кинув на Грейнджер ещё один взгляд, Мораг невольно зацепилась за табличку над её головой.
Отверженная Дома Гриффиндор: Гермиона Грейнджер.
— Она пария, да? — не удержавшись, спросила Мораг, скорее из любопытства чем из какого-либо умысла.
— Бесполезная трата времени, — ответила Парвати. — На неё претендовали Кэти Белл и Келли О’Фарли, а она решила показать своё магловское воспитание.
— А что же Мальчик-Который-Выжил? — удивлённо спросила МакДугал.
И хотя Мораг не видела в Гарри Поттере чего-либо героического или выдающегося, она совершенно по-детски не была способна развеять искусно созданный образ героя. На самом деле, для всего магического мира Мальчик-Который-Выжил был не больше чем ожившей сказкой.
— Пффф, — насмешливо выдохнула Парвати. — Да он слеп как крот! До сих пор путается в правилах Дома и к тому же ходит под Уизли! Я бы удавилась, но ТАКУЮ помощь не приняла.
Однако стоило Парвати заметить злой взгляд Падме, как та поспешно приняла самый смиренный и благочестивый вид. Подобная смена поведения происходила с Парвати не так уж и часто, чтобы кто-то из Хогвартса смог это заметить. Но Мораг видела, как Парвати глупо хихикала с Браун, а уже в следующую минуту, шипя и ругаясь, ломала что-то в заброшенном кабинете. Гриффиндор вообще отличался благонадежным видом и не слишком приятным содержанием вдобавок к дедовщине, которой был подвержен весь Хогвартс.
Падме предполагала, что подобная агрессия вызвана обилием красного цвета, вот только Мораг да и часть Дома Хаффлпафф считали, что подобные срывы вызваны сломанным аурным артефактом, который первоначально возможно и был направлен на снижение уровня агрессии. Их предположения, к сожалению, никак не могли помочь Парвати, которая такими темпами могла стать берсерком или же сумасшедшим боевым магом наподобие Аластора Грюма, тоже выпускника Дома Гриффиндор.
— Мне было просто интересно, — попыталась успокоить Парвати Мораг. — Не нужно столь бурно реагировать, могла бы просто сказать, что Грейнджер тебе неприятна.
— Это не Грейнджер! Этот Уизли меня просто бесит! — вновь вспылила Парвати.
Мораг ничего на это не сказала, только уверенно зашагала в сторону небольшого кафе «У станции», где её скорее всего ожидала прабабушка или матушка. Это кафе не пользовалось особой популярностью у студентов, потому что находилось далеко от школы, а ещё было слишком дорогое для карманных расходов большинства учеников Хогвартса, а вот среди жителей Хогмиста кафе было известно, впрочем министерские служащие тоже частенько пользовались его услугами.
МакДугал все же была рада уехать из Хогвартса пусть и на выходные. Хогвартс был пансионатом закрытого типа со всеми из этого вытекающими. Дедовщина была там не редким явлением, пусть для маггловоспитанных она порой и была не видна, но потомственные маги видели это ясно. Пожалуй, редкими исключениями для Хогвартса были Дома Хаффлпафф и Слизерин, где дедовщины практически не было, вместо неё там царило кураторство и вассалитет соответственно.
В молчании они добрались до кафе, которое встретило их тёплым камином и запахом горячего шоколада. Эвелина МакДугал, прабабка Мораг, ожидала их за один из многочисленных столов.
Миссис МакДугал была высокой и тощей женщиной, она с едва заметным пренебрежением во взгляде осматривала всех, и лишь на несколько мгновений встретившись взглядом с Мораг, позволила себе слабо улыбнуться, впрочем улыбка эта тоже была какой-то неживой и холодной и совсем не затронула её карих глаз. Закутанная в траурные одеяния, которые она уж не снимала двадцать лет, она темным пугающим пятном выделялась на фоне остальных посетителей кафе. Над её головой привычно парила надпись:
Хранительница знаний Рода Дугал: Эвелина МакДугал
— Бабушка, — чуть склонив голову в приветствии, сказала Мораг, Эвелина покровительственно, но слишком вежливо и холодно кивнула, а затем перевела свой будто бы мертвый взгляд на сестер Патил. — Позвольте мне представить Вам своих друзей. Патил, Парвати и Падме.
— МакДугал, Эвелина, — чопорно кивнула она в ответ и уже собралась встать из-за стола, когда в кафе разноцветным вихрем ввалилась Тонкс.
— Чёрт побери, Мораг неужели было так сложно вызвать той девочке Ночной Рыцарь? — стряхивая с волос снег, прошипела Тонкс.
— Кхм-кхм, — наиграно прокашлялась Эвелина, и Тонкс заметно побледнела, увидев миссис МакДугал перед собой.
— Леди Роули, — неуклюже присев, что было совершенно несвойственно ей, поприветствовала Тонкс.
— Уже давно миссис МакДугал, мисс, — с достоинством поправила Тонкс Эвелина.
— Н-н-нимфадора Тонкс, — запнувшись на собственном имени, представилась Тонкс.
— Не стоит мне врать! — отчеканила Эвелина и в упор посмотрела на Тонкс.
Но Тонкс молчала, только упрямо склонила голову, однако на секунду что-то другое проступило за её переменчивыми чертами лица.
— Всегда знала, что Андромеда — дура, — неприятно усмехнулась Эвелина, будто прекрасно поняла повисшую между ними недосказанность.
Наблюдавшая за всем этим Мораг напряженно смотрела на них, однако смысл всё время ускользал от неё. Она привычно за столько времени сосредоточилась на Тонкс, чтобы неловко пошатнуться от усталости и наконец-то увидеть развернувшиеся перед её глазами окно.
Имя: Найджелус/**** (Оливер/****)
Род: Балк
Принадлежность: Род Дугал
Возраст: 16 лет
Ранг: III
Титул/Особенность: Наследник (ца) Балк; Студент (ка) Дома Хаффлпафф / Ученик Универсальной школы; Дитя ритуала; Хаос в крови; Отверженная кровь Рода Блэк; Воля Рода Балк; Один из ковена.
Здоровье: ????? (дебафф «Безликий/Многоликий»)
Энергия: 100
Магия: 3850
Хаос/Метаморфозы: 999999
Физические характеристики:
Сила: ??? (дебафф «Безликий/Многоликий»)
Выносливость: ??? (дебафф «Безликий/Многоликий»)
Ловкость:??? (дебафф «Безликий/Многоликий»)
Гибкость: ??? (дебафф «Безликий/Многоликий»)
Умственные характеристики:
Концентрация: 100
Интуиция: 60
Интеллект: 100
Мудрость: 100
Магические характеристики:
Сила воли/Дух: 85
Магическое ядро: 75
В удивлении приоткрыв рот, Мораг в упор уставилась на Тонкс, совершенно не зная как к ней или всё же к нему теперь обращаться, впрочем эта дилемма не долго волновала её. Эвелина МакДугал лишь чуть поджала губы заметив реакцию своей правнучки и с раздражением сжала её плечо.
— Это неприлично, — тихо сказала миссис МакДугал, склонившись к Мораг, и та со звучным щелчком закрыла рот. — Что же Вас привело к нам? — обведя сжавшихся под её взглядом сестёр Патил и Тонкс, спросила Эвелина.
— Это мои друзья, — заступилась за них Мораг. — И я пригласила их провести выходные в Зелёной дубраве.
Прекрасно знающая о затворническом характере своей правнучки, Эвелина не поверила ни единому её слову. Однако впервые не стала докапываться до правды, отступив, сейчас было не время и не место для подобных разговоров, тем более, что на них уже стали с любопытством поглядывать.
— Что же. Я рада, что у Мораг появились друзья, — задумчиво протянула миссис МакДугал, но весь её вид опровергал ее же слова. — Но, к сожалению, я вынуждена расстроить вас тем, что в Зеленую дубраву вы не попадете.
Пожалуй, еще в момент, когда Эвелина отказала в посещении Зеленой дубравы, Мораг стоило обеспокоиться, но ей было одиннадцать лет и ей даже в голову не могло прийти, что за этим стоит какой-то умысел, ведь это была её строгая прабабушка и кровные связи между ними были сильны. Впрочем, кровные связи и чувства уже давно не трогали Эвелину или то, что от неё осталось, ведь будучи Хранителем Знаний она была лишена человеческих мотивов и чувств, и лишь последняя самая сильная эмоция была доступна ей, увы, эту эмоцию даже с натяжкой нельзя было назвать светлой.
— Значит, визит в гости отменяется, — чуть разочарованно послышалось от Тонкс.
— Отчего же, мы отправимся в другое наше поместье, — совершенно спокойно продолжила Эвелина.
Мораг нахмурилась.
МакДуглы не славились золотом, особой родовитостью — они не входили в список священных двадцати восьми — или знаниями, зато у них было бесчисленное количество домов и поместий порой о существовании, которых знал лишь Род. Согласно сведениям Министерства Магии МакДуглам принадлежала только Зеленая дубрава и небольшой дом на восточном побережье Шотландии, ведь два этих поместья находились под юрисдикцией Министерства Магии. Сама Мораг знала ещё о Чёрном доме, огромном замке-крепости, где находились родовые артефакты — МакДуглы, не смотря на многочисленные заверения гоблинов, никогда не доверяли им и уж тем более не имели глупости позволить гоблинам хранить перстни Наследника и Главы Рода — и родовой алтарь, единственное весомое доказательство их «темноты». Конечно, могли существовать и другие поместья, но большинство убежищ ещё во времена Инквизиции были уничтожены, те же, что остались, представляли собой жалкое зрелище, хотя и совершенно безопасное.
— Но бабушка! — невольно вырвалось у Мораг, о чём она в туже секунду пожалела.
Откуда-то из глубины зала поднялась высокая тень, скорее всего привлеченная голосом Мораг, она направилась в их сторону. Чем ближе становилась тень, тем отчетливее было видно, что это был мужчина, который на голову превосходил Эвелину в росте. Мужчина был темноволос и сероглаз, лицо его не было молодым, но и не казалось старым, впрочем, как и у любого другого мага. Глаза Игнотуса Бёрка, а Эвелина сразу поняла, что перед ней совладелец темномагической лавки, сохраняли свойственное многим чистокровным магам выражение брезгливой задумчивости, будто общение с кем-то ниже себя для него омерзительно, но возможно и принесет какую-то выгоду. Ещё во времена своего девичества такой взгляд приводил Эвелину в бешенство, с замужеством ничего не изменилось, лишь мастерство лицедейства возросло.
— Мистер Бёрк, — приветственно улыбнулась Эвелина, крепче, практически до синяков, сжимая плечо Мораг. — Не ожидала вас здесь увидеть. Я думала, ваш младший сын уже закончил Хогвартс.
И хотя в голосе Эвелины не звучала ирония и издевка, мистер Бёрк определённо уловил её. Ведь всем было известно, во всяком случае, так искренне думал он сам, что его младший сын не закончил Хогвартс, умерев от драконьей оспы.
— Сколько раз я просил Вас называть меня просто Игнотус, своим отказом Вы разбиваете мне сердце, — но улыбка появившаяся на его губах была жёсткой, кривой линией искавшей его лицо.
Эвелина промолчала, лишь на несколько жалких секунд её улыбка дрогнула, обнажая жгучий страх и презрение перед этим магом. Мистер Бёрк был ей противен, и будь её воля, она никогда бы не стала разговаривать с ним. С другой же стороны Эвелина никогда бы не посмела испортить отношения с магом, по слухам имеющим связи в Чёрной гильдии, хотя та давно уже запрещена в большинстве магических стран.
— Игнотус в честь младшего из братьев Певерелл? — полюбопытствовала Падме.
— Не знал, что гр… маглорожденные так сильно интересуются Магическим Миром, — с ясно слышимой неприязнью, ответил мистер Бёрк. — Впрочем, меня назвали в честь Игнотуса Поттера, знаменитого артефактора.
— Не думаю, что его творения, — осторожно начала Эвелина, — это то, о чём стоит знать детям.
Игнотус Поттер был едва ли не самой кровавой страницей в истории Рода Поттер. Если сейчас детей пугали историями о Волдеморте, то раньше детей пугали историями о Игнотусе Поттере, о маге, которого никто так и не победил. Многие до сих пор с дрожью вспоминали конец страшилки о Игнотусе Поттере, а точнее его последние слова: «Я ухожу, потому что мне стало скучно, но я обещаю вернуться».
— И вы как всегда правы, моя дорогая, — улыбнулся мистер Бёрк, от чего стал заметен рваный шрам на всю щеку. — К моему глубокому сожалению, я вынужден вас покинуть. Дела. Надеюсь увидеть вас на званом ужине в эту субботу, прекрасная Эвелина.
Мораг с усилием подняла голову, поймав холодный взгляд серых глаз, которые в сочетании с чёрными волосами казались практически белыми. Над его головой парила надпись:
Сторонник вендетты: Игнотус Бёрк
У самых дверей мистер Бёрк застыл, будто бы ощутил взгляд Мораг, однако уже через минуту продолжил свой путь, так и не обернувшись. Накинув на голову капюшон, Игнотус покинул кафе и тут же аппарировал прочь.
— Никогда не смотри ему в глаза, — неожиданно тихо сказал Эвелина, но в её голосе несомненно слышался приказ. — Он не любит это, — а затем уже громче добавила. — Нам тоже пора, мы так здесь слишком задержались.
Но Мораг была уверена, что подобная спешка была вызвана исключительно встречей с Игнотусом Бёрком. Ей даже показалось, что миссис МакДугал боится ещё одной подобной встречи.
— Твилли! — повелительно вызвала домовика Эвелина. — Отправь детей с багажом в дом, — сама же миссис МакДугал направилась в сторону выхода, желая как можно скорее оказаться на улице.
Однако даже после того, как дети отправились в поместье, она не спешила отправляться им в след. Встреча с мистером Бёрком вывела её из того хрупкого душевного равновесия, что лишь несколько часов назад к ней пришло. Она слишком сильно переживала освобождение Августа Руквуда, хотя прекрасно понимала, что после десятилетнего заключения в Азкабане тот едва ли способен на колдовство. И всё же страх грыз её, точнее продолжал грызть её на пряжение нескольких десятилетий с самой смерти ее супруга, с момента, когда ей казалось, что ей практически удалось разорвать проклятые оковы.
Впрочем, все эти эмоции были не более чем далеким отголоском прошлого, которые были быстро поглощены, не оставив после себя ничего, ведь Эвелина не помнила своего прошлого, если оно у нее вообще было.
Когда паника отступила, Эвелина осознала себя у старого, уже давно закрытого книжного магазина, у которого она и познакомилась со своим мужем. Воспоминания об этом, невольно вызывали улыбку на всегда серьёзном лице Эвелины, а уже в следующую минуту она аппарировала прочь из Хогмиста.
Квинсферри встретил её не слишком радужно, холодный, пронизывающий ветер завывал, а возвышающая громада серого замка подавляла. Дом в Квинсферри был крепостью, и как любая другая крепость не оставляла место изяществу и элегантности, во всяком случае в привычном смысле этого слова. Эвелина сильнее закуталась в зимнюю мантию, стараясь как можно скорее попасть в протопленный замок.
