Тайны Основателей

      Стоило только воронке перемещения отступить, как Мораг в ту же секунду поняла, где они находятся. Высокие окна-бойницы, каменные стены и грубо сколоченные двери не оставляли сомнений в том, что они оказались в Квинсферри. По рассказам своей прабабушки Мораг знала, что именно в этом месте Галерея Предков, но она никогда не думала о том, что ей удастся побывать здесь. Ведь МакДуглы вспоминали об этом доме лишь в особо тяжёлые для Рода времена.       Мораг вздохнула, круто развернулась и совсем как в глупых мечтах улыбнулась, громогласно объявляя: «Добро пожаловать!»       Эхо слов Мораг, казалось, прокатилось по всему замку, спугнув стаю летучих мышей, и затихло где-то в его глубине. Улыбка слетела с лица Мораг, когда она не услышала заветного хлопка аппарации.       Никогда ещё прежде МакДугал не волновалась о своей прабабушке, но воспоминания от встречи с Игнотусом Бёрком были слишком свежи, и Мораг подспудно ожидала чего-то дурного.       — Успокойся, ничего с леди Роули не случиться.       «Не тебе об этом говорить!», чуть не вырвалось у Мораг, но вовремя себя остановила.       Эвелина МакДугал действительно была сильным магом, говорили даже, что в своё время ей предлагали работать на Отдел Таин, но она отказалась. Впрочем, сама Эвелина никогда не подтверждала эти «глупые» сплетни, а на все расспросы Мораг только поджимала губы да недовольно кривилась. Было нечто действительно неприятное и болезненное в этих воспоминаниях, во всяком случае, что-то темное мелькало во взгляде Эвелины, отчего поневоле вспоминалось, что Роули славились созданием особо мерзких проклятий. И хотя Мораг знала, что прабабушка никогда не проклянет её, дрожь так или иначе сотрясала её тело.       — Ты права, — с трудом выдавила из себя Мораг, будучи уверенной в обратном.       — Мораг, — позвали её сестры Патил. — Мы не думает, что мистер Бёрк такой уж плохой человек.       Вот только ни Мораг, ни Тонкс, ни даже сами сестры Патил не верили в это.       — И всё же, почему ты не вызвала Ночной рыцарь? Неужели тебе так не нравиться эта…       — Грейнджер, — помогла Тонкс Парвати.       — Да, Грейнджер.       — А что такое этот Ночной рыцарь? — возмущённо спросила Мораг, которая совершенно не понимала, зачем ей было помогать этой Грейнджер. — И почему я должна была его вызывать Грейнджер?        — Ты не знаешь? — совершенно недоверчиво и вместе с этим потрясенно пробормотала Тонкс.       Но Мораг действительно не знала о существовании волшебного автобуса. Будучи чистокровной волшебницей, МакДугал была свято уверена в том, что у каждого мага — исключая конечно маглорожденных, о которых Мораг знала только то, что они есть — есть волшебный камин или безотказный домовой эльф, в крайнем случае, взрослый родственник, с которым можно аппарировать. Конечно, МакДугал догадывалась, что не у всех есть домовики или камины, хотя как жить без волшебного камина искренне не представляла, однако она никогда не интересовалась нуждами других.       — Ночной Рыцарь — это автобус для волшебников и волшебниц попавших в беду — хмуро ответила Тонкс.       — Автобус? А что это? — невольно спросила Мораг, совершенно не представляя его себе.       Разумеется Тонкс растерялась, для нее выросшей где-то между магическим и немагическим мирами, всё это было элементарно. И в этой кажущейся элементарности крылась сложность, ведь Тонкс об этом знала всегда, ну, или во всяком случае так казалось.       — Это такой сложный…. артефакт, — уверенно и как ей тогда казалось, грамотно объяснила Тонкс.       — Чушь! — мгновенно отреагировала МакДугал. — Ты думаешь я совсем глупый ребёнок, чтобы поверить в это! Маггл и пользуется артефактом! Даже младенец знает, что магглы не обладают магией и пользоваться артефактами не могут!       И вообщем-то Мораг была права.       Магические артефакты, на то и были магическими артефактами, чтобы ими пользовались маги и сквибы, маглы лишь попадали под их воздействие, пользоваться они ими не могли. Конечно, маглорожденные могли уверенно заявлять, что в легендах обычные люди пользовались артефактами, но почему-то никто из них не думал, что незнание статуса крови никак не влияет на артефакт.       — Автобус — это самодвижущаяся повозка!       — Повозки не бывают самодвижущимися! Они либо находятся под воздействием магии, либо там запряжены фесталы!       — Автобус — это сложный механизм, — неуверенно сказала Падма.       — Маглы действительно отсталые, — уныло отозвалась Мораг, которая к удивлении Тонкс совершенно спокойно приняла данное объяснение.       — Ты знаешь, что такое механика? — недоверчиво переспросила Тонкс.       В то же мгновение Мораг возмущенно надула щёки, как никогда прежде ощущая себя оскорбленной.       Для маглорожденных и некоторых полукровок мир магии застыл где-то в прошлых веках, ведь здесь не было телевизоров, телефонов, самолетов и машин, но ирония заключалась в том, что миру магии эти предметы не были нужны. В отличии от обширного и заполненного ресурсами мира обычных людей, чья жизнь была коротка, мир магии был ограничен в ресурсах, а некоторых так и вовсе лишен, и маги способные жить гораздо больше ста лет прекрасно это понимали, ведь на их же глазах исчезали магические растения и животные. Поколения магов сменялось одно другим и точно также менялись рецепты зелий, когда исчезало очередное растение, со временем маги изменились, и массовое поточное производство так и не дошло до них. Механика, которая в мире магии все же была, пускай и находилась в зачаточном состоянии, для магов была абсолютно бесперспективна, слишком много ресурсов нужно было вложить, чтобы получить результат. По сути своей механика в мире магии переродилась в артефактику, и каждый решивший посвятить себя созданию артефактов должен был пройти, едва узнаваемый для магглов курс механики.       — Мой дядя — артефактор, — обиженно сказала Мораг и почти сразу же перевела тему. — Мы в Квинсферри. Этот замок принадлежащий Роду. МакДуглы ведут своё древо с начала двенадцатого века, и в отличие от других наш Род ни разу не прерывался.       — Так у тебя наверное ещё и титул есть? — заинтересованно спросила Парвати.       — Да, нет. Разве что только титул тана, но им уже давно никто не пользовался, — продолжая рассматривать герб, машинально ответила Мораг.       МакДугал не видела, но несколько мгновений взгляды сестер Патил изменились, будто они только сейчас осознали, что попали в совсем другой мир, со своими законами и правилами. Подобное понимание рано или поздно настигало всех маггловоспитанных, вот только порой это понимание не приносило ничего хорошего.       — А как же место в Палате благородных? — не выдержав спросила Тонкс. — МакДуглы ведь заседают там, и только лорды и леди могут претендовать на место в Палате.       Мораг неловко улыбнулась, она совершенно забыла о месте в Палате благородных. Голос МакДуглов вот уже несколько лет был отдан Блишвикам, которые поддерживали партию консерваторов, и это несмотря на то, что сами Блишвики любили заключать браки с маглорожденных, из-за чего и приобрели репутацию чудаков.       Впрочем, был ещё тот глупый и никому не нужный договор, наделивший более ста сорока магических родов титулом герцога, который.       — Об этом же всем известно, разве нет? — неуверенно спросила Мораг, хотя прекрасно понимала, что ни Патил, ни Тонкс знать не знали о договоре об унии.       — Ты что-то не договариваешь? — напряжённо спросила Падме, но ответить Мораг ей не успела.       С жутким скрипом дверь позади них раскрылась впуская морозный воздух, это Эвелина МакДугал наконец-то добралась до главного зала. Чуть хмуро осмотрев их, она погасила небольшой шарик света на конце волшебной палочки, и раздосадовано чихнула.       Пыль в замке стояла невыносимая.       — Твилли, — повелительно позвала Эвелина, и в очередной раз чихнула.       — Госпожа звала, Твилли.       — Возьми других эльфов и прибери здесь всё. Начни с главной залы, — а затем, достав надушенный носовой платок, приложила его к лицу. — Я надеюсь, вы согласитесь погостить здесь, — неопределённо взмахнула рукой Эвелина. — Однако перед этим я хотела поговорить с тобой, Тонкс.       — Конечно, леди МакДугал.       — Думаю, твоим друзьям тоже будет интересно это послушать, — наколдовывая кресла, сказала Эвелина.       Кресла, созданные Эвелиной, были совершенно обычными, почти такие же стояли в гостиной в Зелёной дубраве. И Мораг совершенно не впечатленная демонстрацией навыков и силой, уверенно плюхнулась в него. Лишь после этого Тонкс и сёстры Патил решились сесть. И Мораг, и сестры Патил, и даже Эвелина желали услышать рассказ Тонкс, но та всё молчала.       — Так, что же сделала Андромеда?       — Ритуал обещанной жизни, — хмуро обронила Тонкс, всё ещё не решаясь изменить свою неказистую женскую внешность.       Тишина, накрывшая гостиную, была тяжёлой и удушливой, и если сестры Патил просто не понимали всего ужаса сказанных Тонкс слов, то Мораг отчётливо поняла смысл титула «Воля Рода Балк». Эвелина, застывшая каменным изваянием, едва слышно шевельнулась, усаживаясь поудобней, и внимательно всмотрелась в горящие вызовом глаза Тонкс.       — Вот как, — совершенно сухо, ответила Эвелина, ничем не выдавая своего ужаса от поступка Андромеды. — Но это никак не объясняет твоё проклятье.       — Это не проклятье! Вы просто не понимаете! — неожиданно бурно отреагировала Тонкс, и судя по дрогнувшей руке Эвелины, та едва не выхватила волшебную палочку.       — Ты не можешь это контролировать, — убежденно ответила она. — И после этого смеешь утверждать, что это дар? И будь добра приведи себя в порядок!       Тонкс сморщилась, но не смела ослушаться. Черты её лица потекли, тело впрочем тоже на секунду потеряло свое очертание, а когда вновь обрело четкость, перед ними предстал уже совсем другой человек. Это был парень такого же роста и телосложения как Тонкс-девушка, с той лишь небольшой разницей, что не было цветных волос. Тонкс-парень имел слишком правильные и симметричные, как у мертвеца, черты лица, в его глаза невозможно было смотреть, слишком быстро менялся в них цвет и казалось, будто ещё чуть-чуть и мешанина цветов заполнит собой весь глаз.       — По-вашему так лучше? — насмешливо поинтересовался Тонкс, и голос его в целом невыразительный и тихий звучал зловеще.       — Да, — уверенно ответила Эвелина, хотя Мораг хотела было сказать обратное. — Теперь я хотя бы уверена в том, что ритуал прошел успешно, Найджелус.       — Лучше Оливер, — не добившись полученной реакции, недовольно отозвался Тонкс.       — И Оливия в…       — Я думаю, что лучше перенести этот разговор, Мораг и сёстры Патил наверняка устали.       Тонкс поднялся с кресла и уверенно, насколько это было возможно, покинул главную залу. Стоило только дверям закрыться за ним, как Мораг настойчиво посмотрела на прабабушку. Эвелина вздохнула, накопившаяся за день усталость брала своё, а начавшаяся мигрень не прибавляла настроения. К огромному сожалению Эвелины, Мария всё ещё не вернулась из банка, — после этого жуткого ограбления, многие семьи решили проверить сохранность своих сейфов — впрочем, ждать её возвращения было бессмысленно, Мария осталась жить в Зелёной дубраве.       — Разве подобное не противоречит законам магии? — спросила Мораг, сестры Патил лишь внимательно прислушивались к разговору.       Эвелина прикрыла глаза и постаралась как можно незаметней помассировать виски, в последнее время голова начинала болеть всё чаще.       Мораг всегда была умной, и они с Марией предсказывали ей поступление на Рейвенкло, впрочем, её правнучка всегда умела удивлять. Поступление на Хаффлпафф стало неожиданностью, разумеется, гораздо более приятной, чем её возможное поступление на Слизерин. Эвелина понимала, что взращивать в собственной внучке ненависть и отвращение к чужому Дому мерзко и неправильно, но и отступить она не могла, порой казалось что она была готова на всё ради сохранения Рода.       Мораг не слышала тихой кулуарный шепот о том, что будто бы МакДуглы тоже пали во тьму. А вот Эвелина и Мария слышали его и в страхе передёргивали плечами, они обе слишком хорошо помнили, чем заканчивались подобные слухи во времена войны.       — Нет, милая, это никак не противоречит законам магии, ведь это не зелье и не заклятье, — устало ответила Эвелина. — Как ты должна помнить, ритуал обещанной жизни был создан Асмодеусом Малфоем…       — Я помню, — позволила себе перебить бабушку Мораг, — уменьшает силу родовых проклятий, увеличивает силу даров.       — А плата за это служение магии Рода, — горестно усмехнулась Эвелина. — Впрочем, вам не стоит забивать этим головы, лучше определиться с комнатами, — она постаралась улыбнуться, и хотя Мораг не поверила столь быстрой смене настроения, сестры Патил не придали этому особого значения.       Они просто не понимали весь ужас такой платы.       Впрочем, добиться каких-либо объяснений или задать новые вопросы они не успели. С хлопком в комнате появился Твилли, который учтиво доложил о том, что уборка завершена, и гости могут расположиться в своих комнатах.       В тот вечер Мораг с трудом могла заснуть, ворочаясь с бока на бок, она всё пыталась понять зачем кому-то из Рода Малфой нужно было придумывать такой сложный ритуал, ведь их проклятье позволяло иметь одного ребенка, что было в какой-то степени бессмысленно, если необходимо было уничтожить Род. Пожалуй, в сути этой сплетни и крылся ответ, ведь обиженная на Асмодеуса Малфоя маглорожденная монахиня прокляла его бесплодием и импотенцией.       Согласно легенде Асмодеус был самым младшим сыном Рода Малфой и абсолютно нечеловечески красивым, в первое мгновение увидев его монахиня приняла его за ангела Господня и будто во сне разделила с ним ложе. На утро не было ни кровавых простыней, ни самого Асмодеуса, а через двадцать дней в монастырь явилась девушка, что молила избавить ее от демона по ночам приходившего в её спальню. Девица описала его столь подробно, что монахиня без труда узнала в нём своего ангела Господня и в тот же вечер спасая свою оскверненную душу, приняла мучительную смерть, на последок прокляв его. Проклятье монахини затронуло лишь Асмодеуса и Род Малфой мог бы не пострадать, если бы семь его старших братьев не умерли в течении месяца не оставив после себя детей.       На этом легенда о проклятье Рода Малфой обычно заканчивается, никто и никогда не говорит о том, что девица пришедшая в монастырь была ведьмой, но все читают это между строк. Сами Малфои предпочитают не помнить, что Асмодеус был вдовцом, так и не взявший себе второй жены, и даже его сын, проклятый как он сам, никогда не знал имени этой женщины и не видел её портретов, будто она была жива лишь в воспоминаниях Асмодеуса.       Впрочем, в нынешние времена легенда о проклятье среди магов забыта, а кулуарный, светский слушок был гораздо более популярен, в основном из-за усилий самих Малфоев. И даже почтенные маги поверили бы этому слуху больше чем гораздо более правдивой легенде, ведь Малфои были столь искусны в проклятьях, что снять или же ослабить одно из них было им по силам.       Жаль что большая часть и слуха и легенды было ложью.