Тайны Основателей

      Проходит еще чуть больше двух недель, когда напряжение в школе начинает сходить на нет, и Мораг решается выловить Забини после пары сдвоенных Чар.       На первый взгляд могло показаться, что бурление магического общества Великобритании никак не затронуло Блейза, но едва ли это было правдой, ведь Забини происходил из древней и темной семьи, а те по мнению большинства определенно были сторонниками Воландеморта если не с младенчества, то с утробы. Возможно Забини могло спасти его итальянское происхождение, но репутация его матери на корню уничтожила этот шанс, ведь сын черной вдовы не мог быть белым и пушистым, да и итальянские корни Забини припомнили лишь тогда, когда зубоскалили ему в спину.       Поэтому в первый момент, когда Мораг окликнула Блейза, он ПОСМОТРЕЛ. Это не был бессмысленный взгляд, вслед за которым приходило узнавание, это и не было взглядом радости и надежды, это было жуткое, чуждое одиннадцатилетнему ребенку, а от того более страшное ожидание удара. Но Мораг едва ли была способна понять этот взгляд, она лишь на несколько минут застыла, будто споткнулась, а затем вновь позвала его, хотя едва ли это могло что-то изменить.       — Мораг, — как всегда скрипуче отозвался Забини. — Флинт ещё не вернулся, так что…       — Мама мне и слова по этому поводу не скажет! Элеонор тоже меня не выдаст, а здесь даже никого нет!       Блейз ничего на это не сказал, лишь осуждающе посмотрел, он то был уверен в том, что советчики найдуться быстро, а уж о радеющих за благо МакДугал не стоило даже и говорить. За себя в тот момент Забини не волновался, Грэхэм не посмел бы его тронуть, ведь следующим отчимом Блейза мог бы стать отец Монтегю. Это только сейчас его мать выбирала себе жертв не самых родовитых, но богатых, и ей ничего не стоило перейти на другой рацион.       Когда они свернули в очередной коридор, будто бы специально забытый, а оттого утопающий в пыли, Мораг всё же спросила.       — Тебе сильно досталось?       — О чём ты?       — Кэрроу говорили, что тебе сейчас сложно.       — И поэтому ты решила найти меня? — удивленно спросил Забини. — Каким же слабаком в твоих глазах я выгляжу?       — Ты не так меня понял! — яро возразила Мораг, прекрасно понимая к чему клонит Блейз. — Я просто волнуюсь! Я бы… я бы….       — Помогла мне? — с усмешкой подсказал Забини.       — Нет, я бы свела тебя с Диггори.       — А причем тут Диггори?       — Я слышала, что он не ладит с Монтегю из-за Деборы.       Забини отталкивающе ухмыльнулся, а затем внимательно как-то по-взрослому посмотрел на Мораг, отчего она ощутила себя совсем несмышленным ребёнком.       — Флинт должен вернуться через неделю, тогда уже и встретимся, пока.       — Но… Пока.       Мораг растерянно посмотрела ему вслед, ей как никогда прежде казалось, что она чего-то не понимает. Ни с сестрами Патил, ни с Забини в ближайшие недели встретиться МакДугал так и не удалось, в ожидании Флинта она перечитывала справочник, читала наискучнейшие трактаты по магии в гостиной Хельги и училась.       МакДугал не была самой младшей ученицей Хогвартса на первом курсе, но и не была и самой старшей, ведь письма из Хогвартса с приглашением на первый курс приходили детям от одиннадцати до двенадцати лет, а Мораг уверенно держалась где-то посередине, другое дело, что порой она совсем не вела себя на свой возраст. Впрочем большинство юных волшебников, насчитывающих как минимум три поколения магов, едва ли вели себя на свой возраст, скорее уж их поведение лишь добавляло им года, возможно свою роль здесь сыграло гораздо большее количество опасностей или же этикет, последнее полное издание которого под редакцией С.С. Лавгуда состояло из пяти томов по пятисот страниц каждый, правда для относительно спокойной и безопасной жизни без раутов, приемов, собраний, шабашей и оргий хватило бы и первых двух. Конечно же были и дети наподобие Мародеров, что вырвавшись из-под бдительного ока родителей отправлялись во все тяжкие, в большинстве своём ничем хорошим такое поведение на заканчивалось, а всё большая доступность человеческих органов на полулегальном магическом рынке свидетельствовала лишь об увеличении числа золотой молодежи. Однако ничто из этого не объясняло порой чересчур детское поведение Мораг, которая прекрасно знала магический этикет и ещё через десять лет практики была бы в нём идеальна, причина же крылась в статусе и некой изоляции.       Детство Мораг проходило в небольшом в сравнении с Лондоном магическом городе — Шварцгарде, — точно указать где располагался город на маггловской карте было бы затруднительно, впрочем магическая география в действительности очень сильно отличалась от обычной, — который-то и был основан то ли МакДуглами, то ли их предками, и по факту весь город, как и часть прилегающих территорий был собственностью Рода. Мораг же, как впрочем и любой другой МакДугал, была вне социальной иерархии и подковерных интриг, она была властительницей города и априори не могла быть свергнута с вершины, на которой и находилась. Да, периодически Мораг общалась со своими кузенами и кузинами, что были вне влияния Рода МакДугал, хотя бы потому что жили в Росии, но редкое общение с равными по статусу едва было способно сломать устойчивое мнение Мораг о том, что её действия не могут быть подвергнуту осуждению кем-то ниже её или же не членом Рода. Впрочем, Мораг никогда и не считала себя абсолютно правой, но едва ли в этом сыграли свою роль Рыжий Флоки или другие дети Шварцгарда, что несмотря на всю свою браваду боялись перечить МакДуглам.       Однако как и все маги, и уж тем более ментальные, Мораг быстро училась: вначале подражать другим, а уже потом к ней приходило понимание сути, но в школьной вражде факультетов для неё не было никакого смысла. МакДугал не помнила войны, а после Падения Волдеморта она жила в Шварцгарде, который если и слышал что-то о нем, то только из газет и порой пугающих, но всё ещё слухах.       Расстроенная и в какой-то степени не понимающая поведения Забини, Мораг вернулась в гостиную, где её поджидала Сабелла. Не изменяя себе, она развалилась в кресле вытянув ноги поближе к камину, с приближением декабря в школе становилось всё холоднее, потягивая горячий шоколад, наверняка разбавленный чем-то более крепким.       — Мо-о-ораг, — протянула Сабелла только заметив её, а затем торопливо подозвала рукой, жест этот вышел слишком грубым и спешным, и часть чистокровных студентов Дома Хаффлпафф едва заметно скривилась.       МакДугал же не обратила на это должного внимания, разместившись на небольшом пуфике рядом с Янг.       — А есть просто горячий шоколад?       — Конечно. Сейчас только чары сниму, — взмахнув волшебной палочкой, Сабалла передала Мораг горячую кружку и вновь задумчиво посмотрела на огонь в камине. — Ты хотела поговорить с кем-нибудь со Слизерина?       — С чего ты это взяла? — насторожилась Мораг.       — Ты задержалась после пары, хотя до это в гостиную попадала со всеми остальными, — чуть вальяжно сказала Сабелла, в отчередной раз охлебнув из своей кружки. — Сейчас у нас все пары со Слизерином, значит это был Забини, но он вряд ли бы согласился так тебя подставить.       — Не понимаю о чём ты.       — Мораг, иногда мне кажется, что совсем не хочешь понимать…. — Сабелла чуть устало вздохнула и ещё сильнее вытянула вперёд ноги. — Но я хотела поговорить не об этом. Ты так и не дала мне свой ответ.       Практически засунувшая нос в горячую кружку МакДугал удивленно моргнула и непонимающе посмотрела на Янг. Казалось прошла целая вечность прежде чем Мораг поняла о чем идет речь.       — Но ведь всё разрешилось.       — Значит нет?       — В магии порой намерение важнее формул, — нравоучительным тоном сказала Мораг, вспоминая слова матери. — Если ты хочешь, мы можем сделать всё официально, но разве это тебе нужно?       — Мне бы хотелось узнать подробности, — натянуто улыбнулась Сабелла.       — Но ты же не была против, — недоуменно сказала Мораг, она едва ли была способно понять волнения Сабеллы. — На рождественских каникулах будет моё представление, как Наследницы Рода, тогда же состоится официальное принятие клятв вассалов. Я попрошу маму выслать тебе приглашение. Но ты уверена что хочешь этого?       — Конечно, — всё также напряженно отозвалась Сабелла, хотя едва ли она понимала суть официального признания.       Мораг практически тут же допившая горячий шоколад поспешила в женскую гостиную, в надежде найти заметки о ковене и о теориях чистоты крови, в которых ни один из МакДуглов никогда не разбирался. Однако приступить к поискам Мораг не успела, перед глазами вновь выскочила бледно-голубая табличка.

Внимание! Вы вошли в блуждающую фантомную зону. Уровень: красный

      Гостиная едва ли претерпела сильные изменения, разве что количество книг в шкафах стало значительно меньше да огонь в камине был ядовито-зеленого цвета. В ближайшем к камину кресле, которое обычно всегда занимала Элеонор, разместилась Хельга Хаффлпафф, которую Мораг мгновенно узнала, та лениво гладила какую-то девицу по спутанным рыжим, отдающим ржавчиной, волосам.       — Неужели этот выкормыш Годрика так запал в твоё сердце, Хельга? — продолжая смотреть на огонь спросила Хаффлпафф.       — Я люблю его, — жалко проблеяла девица, подняв на Хаффлпафф заплаканный взгляд, и почти сразу же Мораг узнала её облик.       Это лицо было запечатлено на всех картинах повествующих о Хельге Хаффлпафф.       — Но достоин ли жалкий сын кузнеца твоего сердца? Попав на Гриффиндор он возомнил себя аристократом, коим никогда и не был, и теперь смеет…       — Прошу не нужно, — с мольбой сказала Хельга, и Хаффлпафф замолчала.       — Ты одна из моих лучших учениц и я желаю для тебя лучшей судьбы, чем алчный глупец, — раздраженно сказала Хаффлпафф. — И сейчас ты просишь меня о помощи, хотя прекрасно знаешь, что после свадьбы покинешь Хогвартс! У тебя есть потенциал стать по-настоящему Великой! А вместо этого ты выбираешь ЕГО?       — Прошу не смейте меня осуждать, Вы ведь тоже любили Селима…       Но договорить девица не успела, Хаффлпафф с силой сжала её волосы дернув голову вверх, медовые, светлые и будто бы понимающие глаза Основательницы заледенели, лицо ее заострилась, а тень вытянулась еще выше.       — Не смей произносить его имя, — зло процедила Хаффлпафф. — Если я когда-нибудь узнаю, что это ТЫ донесла о моей симпатии Годрику или Ровене, я уничтожу всё что тебе было дорого.       — Я бы никогда не посмела… — запричитала Хельга, но Мораг видела, что та боялась посмотреть Основательнице в глаза.       — Конечно, моя лучшая ученица не смогла бы меня предать, — уже успокоившись сказала Хаффлпафф, но МакДугал отчего-то слышала горькую усмешку в этих словах.       — Вот уж у кого нет никакой совести, так это у Слизерина, не успело тело его ученика и сына остыть, как тот уже нашел себе нового помощника, откуда-то со стороны, — будто бы желая перевести гнев продолжила Хельга. — Хотя Гордон предлагал свою кандидатуру…       — К чему ты мне это говоришь, Хельга? Мне было и будет все равно на детей Глэдис. Ты же не думала, что Селим был мною любим лишь из-за дара и крови Слизерина? А даже если и так, то мерзкой крови королевы-шлюхи достаточно, чтобы отвадить меня, — внимательно смотря в лицо Хельги, сказала Хаффлпафф, а затем будто бы что-то заметив в её лице, продолжила. — Ты права… я любила Селима, и в чем-то могу тебя понять, будь он жив, я бы отдала всё, что есть у меня. Однако он мертв…. его убили. Хаффлпафф на несколько минут замолчала, снова всмотрелась в ядовито-зеленый огонь и улыбнулась.       — Как скоро Вы хотите сыграть свадьбу?       — До его отъезда на войну с Певераллами.       — Этого слишком мало, чтобы я могла найти кого-то, кто примет тебя… Я могу дать тебе фамилию Хаффлпафф, ведь ты моя ученица, но будет ли этого достаточно? У меня ведь нет титула, — задумчиво сказала она.       — Этого будет более чем достаточно.       — Так тому и быть, — устало сказала Хаффлпафф, а затем передала Хельге кубок. — Возьми этот кубок как символ своей принадлежности к Хаффлпафф.       Бережно взяв в руки кубок Хельга поспешила прочь из гостиной, оставив Основательницу одну, впрочем так казалось только на первый взгляд. Уже скоро в углу зашевелились и к креслу подошел татцельвурм, забравшись на колени Основательницы он практически по кошачьи затарахтел.       — Моя милая лучшая ученица, видимо я тебя плохо учила, раз ты забыла, что мне лгать нельзя. Но радуйся, покуда эта фамилия ещё имеет вес, ибо раз ты, ученица Дома Хаффлпафф, имеешь право на это прозвище, то я не вправе отказать другим.

Внимание! Вы покинули блуждающую фантомную зону.

      Уже в следующее мгновение Мораг оказалась всё в той же гостиной, а в кресле у камина сидела Элеонор, первокурсницы тихо шушукались между собой выполняя эссе по Чарам и поедая шоколадных лягушек, не было ни ядовито-зеленого огня, ни Основательницы, ни татцельвурма. Гостиная была всё такой же светлой и тихой, не было мрачной горечи витавшей вокруг фигуры Основательницы Хогвартса, не было жутких теней, застывших в углах гостиной, а шкафы вновь были полны книг, но Мораг всё ещё ощущала чужую боль, она ещё видела перед глазами усталое и слегка осунувшееся лицо Основательницы, тени под глазами и бледные, как мел, губы, хотя возможно в этом был виноват зеленый огонь. Смех, который порой заполнял гостиную, казалось огибал МакДугал, что всё ещё не могла прийти в себя, а затем на её плечо опустилось, что-то тяжелое и абсолютно чужое.       — Мораг? — раздалось из-за её спины, а затем всё заполонили собой разноцветные волосы. — Мораг!       — Тонкс, — сказала МакДугал, но собственный голос ей слышался слишком далеким. — Со мной всё в порядке.       — Как же, — скептично фыркнула Тонкс. — Пошли-ка к декану.       Они находят профессор Спраут в своих покоях, хотя вполне ожидаемо было встреть её где-то на грядках среди мандрагоры. Профессор выглядит чуть устало и сонно, однако неизменно улыбается им, пропуская в свою гостиную.       — Мисс Тонкс, мисс МакДугал, что привело Вас ко мне?       — Профессор Спраут, — начала Тонкс, но Мораг всё ещё стоящая рядом уже не слышала её дальнейших слов.

Внимание! Вы вошли в блуждающую фантомную зону. Уровень: зеленый

      Едва ли в комнате раскинувшуюся перед МакДугал можно было узнать покои профессора Спраут, здесь не было ни камина, ни клетчатого шерстяного пледа, лишь массивный стол, жесткая скамья и множество шкафов доверху забитые книгами, единственным украшением в этой комнате был гобелен с иггдрасилем.       — Не ожидала, что когда-нибудь меня о помощи попросит христианин, а уж тем более монах, — раздался хорошо знакомый Мораг голос Основательницы. — Что же привело достопочтенного аббата в Хогвартс — цитадель дьяволопоклонничества и черной магии?       — На днях ко мне заходил один вельможа, — начал аббат, и по голосу Мораг узнала в нём привидение факультета Хаффлпафф, — он обвинял Анну в том, что она украла его член. Разумеется я не поверил ни единому его слову, я сам лично был свидетелем того, как Анну крестили и она не могла быть ни ведьмой, ни прислужницей дьявола, — в следующую минуту Мораг услышала скрип дверных петель, и в комнату вошли двое. — Все его слова не более чем бред больного человека, но я боюсь что он пойдет дальше.       — Но ведь Анна ведьма, не она ли лечит людей прикосновением рук? — задумчиво протянула Хельга.       — Это лишь подтверждает её святость, — уверенно возразил аббат.       — Такую же святость, что и у Вас, аббат? — Хельга улыбнулась, расположившись на жесткой скамье. — Вы лишили эту школу тридцати потенциальных учеников, но сейчас пришли ко мне в страхе, что Вашу пятилетнюю племянницу убьют за колдовство, а потом вслед за лишением сана смерть будет ждать и Вас.       — Мне описывали Вас, как одну из добрейших среди Основателей школы, — чуть покраснев от гнева, сказал аббат.       — Но не наивнейшей. За наивностью Вам к Ровене, это она столь глупо верит, что её дочь сможет добиться успехов в Магии, и даже в глупом махании палочкой, которому она её обучает. Гордейшая из нас двоих сейчас она унижена отречением сына и казнью мужа, — сухо сказала Хельга. — И всё же она верит, что Роду её мужа когда-нибудь позволят воскреснуть, даже после того, как их обвинили в сговоре и попытке переворота!       — Насколько мне известно, маги не вмешиваются в дела Короны, — осторожно начал аббат.       — Неужто вы думали, что у нас нет своей Короны? — насмешливо спросила Хельга. — Здесь и сейчас Вы просите защиты у другого государства, не это ли люди называют предательством?       На несколько минут в комнате повисла тишина, и Мораг всмотрелась в чуть более молодое лицо Толстого Монаха, а затем вновь перевела взгляд на Основательницу с удивлением отметив, что та постарела. На лице прибавилось морщин, а глаза ранее наполненные блеском и внутренним светом, казалось потухли. С удивлением Мораг поняла, что ей отчаянно жаль эту совершенно чужую ей женщину, потеря возлюбленного казалось, ударила по духу Основательницы сильнее иных бед.       Хельга сдавала, и даже полные насмешки улыбки выходили через силу.       — Люди? — задумчиво повторил аббат, а затем встревоженными глазами посмотрел на Хаффлпафф.       — О, бросьте! — Хельга поднялась со скамьи вплотную подойдя к аббату. — Вы первый и единственный кто за почти пятьдесят лет, хотя бы предположил то, что я не человек. Забавно, что маг выросший среди людей знает больше об обычаях и привычках фейри, чем сами маги, за редким исключением! Я могу предложить Вам и остальным свою защиту, но времени нянчиться с ними у меня не будет никогда, и что ВЫ можете предложить мне взамен? Моя защита бесценна, аббат.       — Свою жизнь, — не теряя времени предложил монах.       — Зачем мне ваша жизнь? — недоуменно спросила Хельга, на два шага подойдя ближе к Мораг.       — Душа?       — Вы спрашиваете или предлагаете? Да и что такое душа? Так ли уж она бесценна, если каждый второй предлагает её?       — Верность.       — Но Вы её уже отдали и не мне. Что же еще Вы можете мне предложить?       — Воля.       — Страшная цена, не правда ли? — улыбнулась Хельга, вновь повернувшись лицом к аббату. — Но Вы уверены, что готовы её заплатить? Отдав мне свою Волю, Вы никогда не сможете пойти против меня, ослушаться и даже перечить. Вы будете делать, как я скажу, думать, как я скажу, и только смерть сможет освободить Вас.       — Я готов отдать за них жизнь.       — Не уж-то нас праведный собрат, — насмешливо сказала Хельга, — имеет проблемы с памятью. Я ведь, уже сказала, что Ваша жизнь мне не к чему. А отданная Вами добровольно Воля не лишит Вас жизни, это ведь не приворот.       — Благодарю за милосердие.       — За милосердием Вам к Слизерину, он был столь милосерден, что не смог проявить твердость и спасти сына, — раздраженно сказала Хельга. — Он был столь милосерден, что предпочел не увидеть заговор за своей же спиной. Забавно, что благороднейший из нас — Годрик, стоило ему только лишится титула принца, стал подлейшим из нас. Величественный принц Годрик Пендрагон смог закрыть глаза на дарственную грамоту от Мордреда даровавшую половину этого замка Салазару, но лишенный всяких привилегий рыцарь Годрик Гриффиндор не смог этого забыть, — глумливо проговорила она. — И я тоже не смогу это забыть.       Аббат не вмешивался, едва ли он мог понять о чём говорила Хельга, но Мораг видевшая горе Основательницы и слышавшая её слова о предательстве ученицы, с дрожью поняла, что люто ненавидела Годрика Гриффиндора за убийства Селима. Наполненные злостью глаза Основательницы устремились в окно, откуда едва было видно учеников, а затем горько усмехнулась.       — А вы, Мунго, — неожиданно обратилась к аббату Хельга, — уже слышали о моей племяннице, Вендле? Впрочем, вряд ли, она не любит высший свет и в отличие от меня может позволить себе такую роскошь, как проигнорировать всех.       — Значит у Вас есть наследница?       — И да, и нет. Вы правильно подметили, что передать свой титул я хочу ей, но Вендла, увы, ненавидит Хогвартс, как теперь и я. Забавно, детище, ради которого я решила выйти в свет, нынче мне отвратительно.       — Передо мной Вам не стоит строить иллюзий, я ведь никогда не смогу рассказать о Вашем истинном лице, — неожиданно прервал её аббат.       И Хельга засмеялась, звонкий как сотня колокольчиков смех разнесся под сводами комнаты, а затем она развернулась и Мораг увидела абсолютно юное и чужое лицо с яркими ядовито-зелеными глазами.       — Пожалуй, я дам Вам чуть больше свободы, чем хотела в начале, — всё так же звонко сказала Основательница. — Встреть я Вас на пару лет раньше и я бы без памяти влюбилась в Вас. Такой мужчина и монах! Будь фейри способны проникать в человеческий мир, а не пограничье и Вы бы никогда не стали монахом, — улыбнулась Хельга.       — Ваша племянница? — напряженно спросил аббат.       — Хватит! — повелительно сказала Хельга. — Я дам Вам чуть больше свободы, а не знаний, Мунго. Я планирую покинуть Хогвартс, однако оставить без присмотра свое детище не могу, а мысль признать кого-то из магов своим наследником или наследницей отвращает меня, заставить Вендлу принять под свою руку Хаффлпафф или Хогвартс всё равно, что проклясть его, уж свою племянницу я знаю хорошо.       — Значит Вам нужен апостол, — скривился аббат.       — О, сейчас Вы вспомнили о клятве своему Богу? — поддельно удивилась Хельга. — Где же была Ваша клятва и вера, когда Вы предлагали мне свою душу? Уже в тот момент, когда Вы обратились ко мне за помощью, подозревая во мне нелюдя, вы отринули свои клятвы и веру, став еретиком. Так отчего же Вам противна мысль склониться передо мной как перед своим богом, люди тысячелетиями поклонялись таким как я, как богам и героям.       — Я…. — однако из горла Мунго вырвался лишь бессвязный лепет.       — Я сделаю вид, что не слышала твоих возражений, провост Дома Хаффлпафф — Мунго Аббот. Запомни хорошенько, мой Темный Проповедник, ты сам согласился отдать мне свою Волю, а я даровала тебе титул. Хочешь заботиться о своей племяннице, так убеди её поступить на Хаффлпафф, ибо Хаффлпафф теперь вся твоя жизнь, как и всех последующих, решив просто так получить власть над моим детищем.       — Я Вас понял, — просипел аббат, поднимаясь с колен. — Однако моя фамилия не Аббот.       — С этого дня она твоя, в память о прошлом сане.

Внимание! Вы покинули блуждающую фантомную зону.

      Когда лицо Основательницы и Мунго растворилось обнажив покои декана, Мораг с удивлением поняла, что её усадили в мягкое кресло, укрыв клетчатым пледом, сама профессор Спраут расположилась у камина с книгой.       — Вы пришли в себя, мисс МакДугал? — спросила она.       — Да, мадам.       Декан вздохнула, устало помассировал переносицу, прежде чем встать с кресла и подойдя ближе к Мораг. Спраут опустилась на корточки перед МакДугал и заглянула ей в глаза.       — Мисс Тонкс сказала, что Вы не в первый раз застывает на месте, она также рассказала мне, что будто бы вместе с Вами окунулась в чужие воспоминания о странном разговоре двух Основательниц. Мисс МакДугал, Вы не хотите ничего мне рассказать?       Но Мораг молчала, лишь всмотрелась в будто бы добрые и понимающие глаза декана, вот только верить этим глазам отчего-то не получалось.       — Как Ваш декан и Глава Дома Хаффлпафф я…       — Вы не можете быть Главой Дома, — уставившись куда-то в каменный пол сказала Мораг. — У Основателей не было Наследников.       — Хорошо, — тяжело выдохнула профессор Спраут. — Тогда кто я?       Удивленная Мораг вскинула взгляд вверх, на профессора.       — Провост, — тихо сказала МакДугал, с неожиданностью поняв, что для профессора Спраут это была лишь маленькая ничего не значащая уступка.       — Хорошо, я как провост Дома Хаффлпафф, — сказала профессор и в тоже мгновение табличка над её головой изменила своё название, — должна заботиться о каждом ученике этого Дома и в случае необходимости оказывать им всяческую поддержку, поэтому Ваше здоровье волнует меня.       Практически сразу после слов декана перед глазами Мораг всплыло очередное сообщение:

Внимание! Вы выполнили задание «Тайны Основателей: Статус-кво для Хаффлпафф»! Многие знатоки истории утверждали, что Основатели Хогвартса не задумывались о приемниках, что могли бы мудрой и твердой рукой направлять Дома Хогвартса по начертанному ещё Основателям пути, но так ли это? Своими действиями Вы подтвердили ошибочность этого утверждения! Лояльность Провоста Дома Хаффлпафф MAX.

      — Я попадаю в блуждающие фантомные зоны, — спокойно сказала Мораг.       — Ни о чем подобном никогда не слышала, хотя постойте, — пробормотала себе под нос Спраут. — Кажется один из Франкенштейнов о чём-то подобном писал, труд еще был с таким странным названием…. то ли зов предков, то ли память рода. Я посмотрю эти книги позднее, а пока что отправляйтесь в спальню, я сообщу другим профессорам о том, что Вы не до конца оправились от болезни.