Малфой

      С тех пор, как она забеременела, с Люциусом творится нечто странное. С ней в общем-то тоже, но Нарцисса об этом не думает, ей можно творить и не такие дикости. К тому же ничего стереотипно-общеизвестного она точно не делает. А вот Люциус… слов не хватает.       Он на полном серьёзе ждёт от неё такого вот неуместного поведения и, что хуже, готов выполнять все капризы.       Порой усядется рядом и заглядывает в глаза с подобострастием домовика, от чего тошнить начинает. И это её гордый и беспринципный муж! Хорошо его на сентиментальность прошибло, ничего не скажешь!       С тем, что Люциус хочет и ждёт ребёнка гораздо больше неё, Нарцисса смирилась к концу первого месяца после того, как они узнали, что станут родителями. Поначалу это задевало и вызывало приступы ревности, но потом прошло. Как-то пришло к состоянию естественности, Нарцисса знала, что станет матерью, знала, что внутри неё растёт её ребёнок, в связи с этим, нужно соблюдать некоторые правила. Это естественное, пусть и причиняет неудобства.       Выбивалось из общей картины только фанатичное поведение мужа. Единственное, что в этом радовало — это сведение к минимуму его участия в опасных операциях Лорда. Возможность ложиться спать, будучи уверенной, что утром мужа не принесут мёртвым или, что хуже, разоблачат и предадут суду, была бесценной. По вечерам она теперь, если не мучают гормоны, счастлива и прибывает в радостном расположении духа.       По утрам же бывало иначе. Во многом утра разнились в зависимости от того, когда и как она просыпалась, самыми непредсказуемые были те дни, когда она заставала не успевшего уйти по делам Люциуса в спальне. Например, как сегодня: она проснулась, пока Люциус собирался в Министерство. Он уже покончил с утренним туалетом и одевался. Заметив пробуждение супруги, тут же подлетел к ней, снял заглушающие с постели, зашептал какую-то чепуху и поцеловал в лоб.       В этот момент Нарциссу раздирали смешанные чувства: с одной стороны из-за всё ещё бушующего токсикоза было желание оттолкнуть его, хоть она и знала, что он обидится, чего не хотелось. С другой стороны, где-то на задворках сознания маячило ещё одно нескромное желание относительно мужа, в котором он ей несколько месяцев как отказывает, потому что у него ко всему прочему ещё и паранойя случилась. Справившись со своими чувствами и дурнотой, Нарцисса обменялась с мужем парой слов и поцеловала его на удачу, после чего отправилась в ванную, начинать очередной день, не должный преподнести ничего неожиданного, до момента возвращения её обожаемого генератора дурных идей.       Всё же, прибывая в спокойном расположении духа, Нарцисса, не могла сказать, что её не радует поддержка мужа, пусть и не редко чрезмерная. Это помогало, отвлекало от лезущей в голову ерунды и заставляло куда меньше бояться. Ещё ей нравилось, что впервые в жизни Люциус открыто демонстрировал, как важна для него их семья, как дорога она, пусть и получалось это неловко.       Можно даже помечтать, что она сможет научить его этому, и дальше всё будет хорошо-хорошо. Даже Тёмный Лорд и война куда-то незаметно и без последствий исчезнут. А ребёнок родиться здоровый и самый лучший на свете. Отвлекаясь от светлых фантазий, Нарцисса обзывала себя идиоткой, а потом с самодовольным видом добавляла, что как бы так и что не было, а ребёнок у неё будет самый замечательный на свете. И он будет счастливым и любимым, и никто и ни что не помешает этому. Она и Люциус позаботятся.