Опыт(ы)

Каждый вдох дается с трудом - воздух, словно горячий, едкий пар, болезненно обжигает чувствительную слизистую оболочку носа, отчего ей то и дело приходится втягивать воздух через рот. Харли размыкает сухие, потрескавшиеся губы, втягивает через них воздух, закрывает рот, снова пытается дышать носом, отчаянно мычит от жгучей боли и яростно хлопает ладонью об пол. Харли снова отказалась принимать вязкую, вонючую кашеобразную слизь, называемую здесь пищей - и получила очередную дозу жидкой субстанции через тоненькие носовые трубочки. В ее рту до сих пор стоит тошнотворный привкус клубничной жвачки, в желудке неприятная тяжесть, в правом боку сильно покалывает - Харли чувствует приступ рвоты, пару раз дергается от позывов, сухо кашляет, но рвать ей нечем - клубничная жижа быстро впиталась в ее слизистые, растеклась по венам и дала энергию для существования. Она прижимается боком к холодным железным прутьям, поджимает и обнимает колени, чувствует, как замерзли ее ступни и ягодицы от холодного, сырого тюремного пола. Харли делает глубокий, болезненный вдох через нос. Терпи, Харли. Терпи. Ее снова полили со шланга - особо приятная процедура для особо опасных заключенных. Ей не разрешается принимать душ - ее просто поливают со шланга холодной водой и густой пеной. Черт, теперь ей даже естественные потребности нельзя удовлетворить без чьего-то присутствия неподалеку. Это весьма унизительно. Но Харли плевать на этих ничтожных, мерзких извращенцев - они не доберутся к ней, не проникнут под ее кожу. Они могут лишь смотреть и завидовать ему. Они только смотрят - все же боятся прикасаться к ней, несмотря на ее унизительное положение, перешептываются, пожирают ее взглядами и отпускают грязные шутки и комментарии. Вот так, Харли. Получай свое. Харли сжимает в кулаке влажные пряди, скручивая волосы в жгут - несколько холодных капель падают на ее обнаженные плечи, стекают и впитываются в мокрую майку. - Замерзла, киска? Харли неожиданно получает в лицо небольшим мягким комком. Это полотенце. Григгс швыряет ей скрученное полотенце через решетку. Харли молча промокает капли с плеч, шеи, лица, трет полотенцем холодные влажные пряди. - У-ух, какая ты сейчас жалкая. Мне тебя прям почти жаль, девка. Почти, почти жаль. Но знаешь... Григгс приседает возле нее по ту сторону решетки и мерзко сопит. - Знаешь, мне тебя ни капли не жаль. Ни малейшей капли жалости. Потому что ты. Это. Заслужила. Григгс противно хихикает, довольный собой, и отпускает пару грязных комментариев по поводу ее мокрой майки и торчащих от холода сосков, от которых его ребята не могут спокойно работать. В другом состоянии Харли бы огрызнулась - или даже развратно бы потерлась грудью о решетку, подразнив уродов - но Харли лишь крепко прижимает полотенце к груди. Получай свое, Харли. Получай. Ты это и впрямь заслужила. *** Сегодня она спит на полу. Он твердый, холодный. Ее подсохшие пряди волос то и дело пошевеливаются от неприятного сквозняка. Харли пытается найти удобное положение, но в любом положении ей что-то жмет, давит, саднит. Она сворачивается эмбрионом - цемент впивается в ее бедренные кости и наверняка оставит синяки на легко травмируемой бледной коже. Харли находится между сознанием и бредом - привычное за последние несколько лет состояние. Настает момент, когда ее сознание отключается, несмотря на неудобство, боль и холод. Ты заслужила это, Харли. Терпи, дура. Сон приходит и уходит, уходит и приходит, нарушается громким гоготом где-то за стенами, чьими-то вскриками, громкими сигналами открывающихся и закрывающихся камер. Ее трясет, словно у нее лихорадка, тонкая простынь совершенно не греет. Она где-то тонет, уплывает, куда-то проваливается. Проходит несколько секунд, и Харли резко просыпается от громкого крика. - Подъем, спящая красавица! Как спалось? Что снилось? Другой охранник, Роки, гогочет и держит в руке мягкий пластиковый стакан с водой. Он наклоняется, ставит его между металлическими прутьями, и отходит на безопасное расстояние. Харли, похоже, долго спала - она выползает из простыни, в которую завернулась, как в кокон - все ее тело болит, каждый миллиметр, такое впечатление, что даже ее ногти и волосы болят, поясницу ломит, шея затекла, во рту сухо и противно - но она сладко потягивается, как кошка, мурлыча от удовольствия. - М-м, как хорошо. Еще бы кофе в постель... А мне снился ты, котик. Харли ползет на четвереньках к решетке. Роки, лохматый, черноволосый, гадкий, автоматически делает пару шагов назад - ха, придурок ее боится. Даже за пустой решеткой, даже почти голую и обессиленную. Харли садится на пол, берет стаканчик и осушает его в несколько глотков. Спасительная влага разливается по ее телу, словно очищает, оживляет. - Да? И что же тебе снилось, зайка? Роки похотливо тянет уголки губ и поднимает брови. - Да... Мне как-то неловко говорить об этом при всех. Харли опускает глаза и теребит в руках тонкую ткань своей маечки. Роки, сексуально озабоченный и с совершенно нездоровой психикой, моментально возбуждается и подходит ближе. Бинго. Харли смотрит на него снизу вверх совершенно невинными глазами. - Я тебе лучше... напишу. Все подробно. А потом ты мне скажешь... Что ты об этом думаешь. Глаза охранника темнеют от возбуждения - Харли чуть не выворачивает наизнанку. Поделом тебе, Харли. - Если ты принесешь мне ручку и блокнот... Малыш. Харли закусывает губу. *** Через пять минут у нее есть ручка и тонкая тетрадь. Из которых она достает пасту с чернилами и тонкую скрепку. Роки тут же несется к решетке и приказывает ей бросить любые затеи, которые бы не пришли ей в голову - а то получит электрошокером, сучка. Но его останавливает появившийся на смене Григгс - он знает, что Харли будет делать. И говорит, чтобы девка повеселилась всласть - он признает вслух, что не перестает удивляться ее изобретательности и умению использовать свое, мать его, очарование. Тонкая скрепка аккуратно вспарывает верхний слой кожи на ее бедре - Харли всхлипывает от пощипывающей боли и вытирает простыней выступающие капли крови. Заткнись, Харли. Сама виновата. Медное острие прорисовывает ее имя неглубокими бороздами. Харли втирает в них чернила - она с трудом сдерживает крик боли и прикусывает поочередно губы - она знает, что на нее смотрят минимум три пары глаз, ждущих от нее слабости и девчачьих стонов. Хрен вам. Вот так, Харли. Надпись будет понятна только ей, с ее ракурса - она будет вверх ногами. Харли прочерчивает под своим именем плюсик, закрашивает его чернилами из пасты, а под ним рисует "Пирожок" - его имя, которым его зовет Харли, за которое он может ее ударить при всех, бросить в нее чем-то тяжелым, обозвать идиоткой, выбросить на улицу под проливной дождь, привязать и избивать, привязать и насиловать. Харли + Пирожок. Крупная капля скатывается по ее щеке и падает прямо во вспоротый на ее плоти плюсик - соль моментально вызывает острое, невыносимое жжение, и Харли тихо шипит. Ты это заслужила. В этом только твоя вина. Терпи, Харли. Теперь терпи.