From Ice to Fire

Feder feat. Alex Aiono – Lordly

Вокруг стоял оглушающий шум. Курта в дверях чуть с ног не сбило. Когда парни говорили о том, что хотели выпить и немного отпраздновать победу, Хаммел по своей наивности думал, что речь идет о простом тихом баре. Но он никак не ожидал, что хоккеисты поведут его в местный ночной клуб, в котором было просто невероятное количество людей. Ну а чего он, собственно, хотел? Вечер субботы, господа. Парень не пошел вместе со всеми, ведь ему требовалось время, чтобы собраться: он не хотел ударить в грязь лицом. К тому же Хаммелу нужно было пару часов наедине с собой, чтобы прийти в себя после той выходки Себастьяна в спортивном комплексе. Когда они с Блейном выходили на улицу, он видел хоккеистов, которые стояли кругом, а несколько человек дубасили Смайта. Тот что-то пытался кричать, но у него мало что получалось. Курт всегда был против насилия и считал, что любой конфликт можно решить дипломатическим путем, не применяя физическую силу. Но, видимо, время сделало его циничным и безжалостным человеком, поэтому при виде Себастьяна, сгорбившегося и прикрывающего лицо, у Курта абсолютно ничего не екнуло в душе. Он лишь в очередной раз понял, что люди, к сожалению, не меняются. И иногда им приходится платить по счетам. Так что сейчас Курт стоял, беспомощно пытаясь высмотреть у барной стойки хоть кого-то из команды, когда в глазах вспыхивали разноцветные огни, а музыка вокруг была такой громкой, что у него почти заложило уши. В зеркале рядом он увидел печального, уставшего юношу, пытавшегося своим помпезным видом пустить пыль в глаза людям. Ну и пусть. Лака на его голове было явно полбанки, но зато волосы его были готовы к энергичным танцам, а новая куртка с заклепками идеально подходила к кожаным штанам. Он попытался сегодня отойти от привычного стиля и попробовать что-то новое. И Курт с удивлением отметил, что образ «плохого парня» удивительным делом подходит ему и даже нравится. Даже его высокие кожаные сапоги пришлись как нельзя кстати. — Курт, где ты потерялся? — Хаммел дернулся от сильного толчка в бок и, обернувшись, увидел тяжело дышащего Сэма с несколькими бокалами в руках. — Погнали за мной. Все наши уже собрались. Курт облегченно выдохнул и последовал за хоккеистом, с трудом проталкиваясь сквозь толпу на танцполе. Вся команда сидела вместе за большим столом, но по пустующим местам парень понял, что некоторые, возможно, уже танцевали. Или были еще где-то. Пробежавшись глазами по знакомым лицам, Курт с облегчением увидел Блейна, сидящего между Финном и Паком. Чирлидерши, в свою очередь, сидели сбоку отдельной компанией и, казалось, совершенно не волновали хоккеиста. Ну, хоть что-то хорошее за этот день. — Сэм, я пойду возьму себе выпить, — прокричал на ухо парню Хаммел и направился к барной стойке, находящейся ближе всего к ним. Сэм махнул головой и повернулся к команде, пытаясь что-то им прокричать. Среди этой однообразной толпы Курт смог разглядеть несколько знакомых лиц, и... О господи! Лучше бы он их не видел. Хаммелу захотелось громко засмеяться от вида танцующих хоккеистов, пытающих покорить девушек из команды поддержки. Теперь это точно будет сниться ему в кошмарах. Заказав у бармена чай «Лонг-Айленд», он облокотился о барную стойку и только сейчас осознал, насколько же измотал себя. Благо рядом с ним был свободный стул, и Курту пришлось сесть на него, чтобы не упасть. Он устало провел руками по лицу, громко выдыхая. Он устал от всего. Устал от неизвестности и неопределенности. Когда же он сможет жить спокойной, размеренной жизнью? Видимо, не судьба. Первый хайбол опустел спустя тридцать секунд, второй — через минуту. Взяв третий бокал с собой, Курт направился обратно в сторону команды, невольно начиная пританцовывать в такт музыки и ощущая, как обжигающая волна алкоголя растекается внутри приятным теплом. Сегодня он не будет примерным пай-мальчиком, каким был большую часть своей жизни. Сегодня ему наплевать на все. Сегодня он утопит все проблемы в выпивке. Парни встретили Хаммела громкими радостными криками и сразу же задвигались, замельтешили, зашумели, пытаясь сдвинуться и найти место для журналиста. Наконец Курту досталось место на удобном низком стуле со спинкой, и он в блаженстве опустился на него, закрывая глаза. А открыв их, встретился с пронзительным взглядом Блейна Андерсона, который сидел прямо напротив него. И тут же третий хайбол стремительно опустел. Курту в уже нетрезвую голову пришла шальная мысль. Он понимал, что это не очень хорошая идея, но перспектива напиться до беспамятства и забыть обо всем, обо всех, о нем привлекала безумно. Поэтому, провернувшись на стуле и щелкнув пальцами, парень подозвал официанта. — Принесите текилы на всех и запишите на мой счет. Оглушительный рев и счастливые хоккеисты заставили Курта засмеяться: как просто, оказывается, добиться расположения к себе. Даже Карофски, казалось, подобрел (он даже похлопал его по плечу, одобрительно кивая головой). А во взгляде Блейна теперь можно было прочитать удивление и... ожидание?.. Да-да, Блейн. Дальше будет только хуже. Спустя три дополнительных заказа и три выпитых залпом шота, Курту все-таки удалось вырваться и пойти танцевать. Музыка оглушающе била по ушам, в голове не было ни одной мысли, и только лишь призрачный туман сомнений в правильности происходящего изредка давал о себе знать. Глаза парня были закрыты, а тело полностью отдалось ритму. Курт наслаждался. Он обожал танцевать и всегда кайфовал, когда удавалось вот так вот потанцевать, не думая совершенно ни о чем. Тело двигалось плавно, размеренно, мягко, сексуально, улавливая буквально каждой клеточкой каждую ноту, следуя песня за песней в неизведанное ранее нечто. Дыхание немного сбилось, а голова предательски закружилась. Курт решил сделать перерыв и пойти оплатить счет, пока еще в состоянии помнить об этом. Расталкивая людей, парень освобождал себе дорогу и наконец смог-таки добраться до своей цели. Вцепившись в барную стойку, Курт с сожалением обнаружил, что бармен был в другом конце длинного бара. — Еще чуть-чуть, и люди вокруг тебя бы воспламенились, — знакомый голос заставил Курта дернуться. Блейн стоял слишком близко к нему, а толпа людей напирала со всех сторон. Курт заинтересованно улыбнулся. — И почему же это? — Потому что ты был слишком горяч, — похабно поиграл бровями хоккеист и засмеялся. Даже будучи в практически невменяемом состоянии, Блейн заставил Курта, смутившись, отчаянно покраснеть. А Курт уже не пытался придумать остроумный ответ. Потому что Блейн был рядом. Блейн был слишком близко. Настолько близко, что юноша отчетливо чувствовал его запах. Ему захотелось подойти еще ближе, стереть уже, наконец, эту чертову границу, разделяющую их, и впиться своими губами в такие манящие, сладкие, сочные, чуть приоткрытые губы Блейна. Словно загипнотизированный, Курт смотрел в карамельно-ореховые глаза, внимательно вглядываясь и с каждой следующей секундой обнаруживая невероятные янтарно-золотые вкрапления на радужке. Внутри все пылало и плавилось. Он сходил с ума от этого взгляда, терял остатки самообладания и просто медленно умирал, замечая нотки веселья, возбуждения и желания. — Счет, будьте добры, — встрепенулся Курт, увидев подходящего бармена. Хаммел неловко достал кошелек и дрожащими руками отсчитал нужную сумму денег. Подняв глаза на Андерсона, он обнаружил, что тот смотрел на его руки. Мозг слишком медленно соображал, и Курт с ужасом опустил взгляд вниз. Чертова. Фотография. Андерсона. Та самая фотография. Вот на что хоккеист так таращился. — Мы идем танцевать, — тело Курта двигалось быстрее его мыслей. Схватив Андерсона за руку, он силой повел его в самую середину танцпола, где было больше всего людей. Толкаясь, пихаясь, расталкивая людей, они пробились в самый центр, а Курт по пути сумел все-таки засунуть обратно в карман злополучный кошелек. Это же надо было так облажаться! Да это же просто смешно! Песня поменялась, и громкие, четкие биты наполнили маленькое душное помещение. Песня в стиле электро качала людей, колонки хрипели от максимальной громкости, и Курт снова закрыл глаза, отдаваясь музыке. Плюс ко всему, смотреть сейчас на Блейна было выше его сил. У Хаммела словно второе дыхание открылось. Все его движения были точными, уверенными и настолько эротичными, что в голову пришла мысль: а не слишком ли? Нет, не слишком. Только не сегодня и точно не сейчас, когда в крови бушует алкоголь, в голове только музыка, а перед ним... Перед ним чертов Блейн Андерсон. Курт немного приоткрыл глаза. Блейн таращился на него, стоя на месте. Не ожидав такого, Курт тоже невольно остановился. — Почему ты не танцуешь? — наклонившись ближе к хоккеисту, прокричал Хаммел. — Мне нога болит, если не забыл, — ответил Андерсон. «Черт, нога! А ты додумался тащить его танцевать!» — Прости, я, кажется, забыл, — Курт наклонился еще ближе, и какой-то парень несильно толкнул его. Хаммел невольно схватился руками за мужественные плечи Блейна, чтобы не упасть, и... не смог его отпустить. Он застыл в таком положении, вплотную прижимаясь к парню, окруженный толпой людей. Он смотрел на него, пристально вглядываясь, пытаясь найти гримасу отвращения, ожидая в любую минуту, что парень просто отпихнет его и уйдет, что бросит вслед очередное оскорбление и вернется к своим друзьям стопка за стопкой заливать в себя текилу. Но ничего не происходило. Блейн не двигался. Он застыл, словно немая, неподвижная скульптура, и в ответ смотрел на Курта, переводя взгляд то на его губы, то прямо в глаза. Прямо в сердце. Быстрая песня закончилась, и первые ноты следующей не оставляли сомнений. Медленная. Господи, неужели ты так издеваешься? Блейн нервно оглядывался по сторонам, всматриваясь в толпу, тем не менее не двигаясь ни на дюйм. Курт понял, кого же он искал. — Блейн, никого здесь нет, — зашептал он в самое ухо хоккеисту. — Тут слишком много людей, и нас никто не увидит. Блейн сомневался. — Пожалуйста, давай потанцуем, — почти неслышная другим фраза буквально разорвала пространство вокруг. Андерсон едва заметно кивнул. Напряжение Курта достигало предела, а дыхание предательски участилось. Блейн едва ощутимо положил свои руки на талию Курта, и тот практически лишился разума. Бешеное сердце словно слетело с катушек, отдаваясь биением в самом горле. Курт отчаянно бросился в омут карамельно-ореховых глаз. Медленно двигаясь в толпе со всеми, парни не отрывали друг от друга напряженных взглядов. Обжигающий лед стремительно плавил горящий огонь. Пылающее пламя нещадно топило ледяную корку на разбитом сердце. Каждый боялся сделать что-то не то, какое-то неправильное движение, каждый боялся разрушить это волшебство. Курт придвинулся чуть ближе. — Видишь, ничего страшного в этом нет, — он широко улыбнулся при виде скорченной Блейном гримасы. — Даже ты со своей ногой вполне себе пристойно двигаешься. — Я со своей ногой тебе еще фору дам, — усмехнулся брюнет. — Так что не надо мне тут этого. — Ну конечно, конечно, — Курт смеялся. — Как же я могу такое говорить? — Ты что, мне не веришь? — Блейн приподнял одну бровь, чем вызвал новый приступ смеха Хаммела. — Человеку, который вырос на мюзиклах и диснеевских мультиках? Курт изобразил на лице удивление, давясь от смеха. — Ой бля, не делай вид, что не знаешь, — настал черед Блейна широко улыбнуться. Они стояли вплотную, медленно кружась вокруг себя. Не удержавшись, Курт положил голову на плечо Андерсона, глубоко вдыхая его запах и блаженно закрывая глаза. Парень позволил себе расслабиться в крепких мужских руках, которые теперь уверенно сжимали его талию. Приятное тепло разливалось по всему телу, а место, где ладони Блейна прикасались к его телу, пылало огнем, несмотря на многочисленные слои одежды. Он бы не удивился, если бы завтра обнаружил там яркие красные ожоги. Курт сходил с ума. В голове все кружилось. Это тепло, эти руки, этот запах... Этот мужчина... Было совершенно очевидно, что это самое неподходящее место для такого момента близости с Блейном, но именно сейчас, именно здесь, в душном, шумном, переполненном людьми клубе, все казалось таким правильным... — Ты вкусно пахнешь, — невнятно пробубнил шатен куда-то в район шеи Андерсона. Перед глазами плыло. — А ты походу перебрал, — ухмыльнулся Блейн. — Серьезно так перебрал. Никогда не думал, что ты можешь так набухаться. — Я не пьяный, — лениво промычал Курт, осознавая, как неубедительно заплетается его язык. — Просто тут слишком жарко. — Тогда идем за мной, — Блейн разорвал объятия, к огромному сожалению разомлевшего Курта. Крепко взяв того за руку, хоккеист уверенно повел его в сторону выхода, ни разу не оглянувшись. Недовольный Хаммел что-то бубнил, не успевая за быстрым шагом спортсмена, но потом приноровился, и на улице они шли уже рядом. Холодный воздух улицы немного привел юношу в чувство. Курт анализировал все произошедшее на танцполе и недоумевал, почему Блейн все еще не убежал от него, в ужасе крича на всю округу: «Я не гей, я не педик, ниче не было», а продолжает находиться рядом с ним, при этом направляясь в сторону, как Хаммел догадался, их отеля. А зачем они туда шли, Курт даже боялся представить. Но его непомерное любопытство точно сведет его когда-нибудь в могилу. Неловкое молчание затянулось. Каждый из парней чувствовал смущение и неловкость, ведь произошедшее в клубе было обоюдным импульсом, о котором говорить абсолютно не хотелось. Словно, если озвучить свои мысли, вся сказка непременно исчезнет и все произошедшее окажется лишь приятным сном. Курт спросил Блейна об игре и его ноге, и, пока тот рассказывал, что же произошло на льду, Курт увидел облегчение на лице хоккеиста. Тот расслабился, погружаясь в свою любимую тему, а Хаммел тем временем не мог перестать думать о том, что желание снова взять Блейна за руку растет с каждой минутой. Они идут возмутительно близко друг к другу. Их ладони буквально в нескольких сантиметрах друг от друга. Но он банально боялся испугать Андерсона, который, казалось, сам не понимал, что делает. Тепло отеля губительно подействовало на Курта, безошибочно совершая свое коварное дело. Алкоголь снова ударил парню в голову, и, пока они ехали в лифте, Курту даже пришлось опереться на стену, потому что головокружение и тошнота напали на него с новой силой. Курт на автомате пошел к себе в номер, и Блейн последовал за ним, по-прежнему близко проходя рядом с юношей и пошатываясь от того, что ноги переставали слушать пьяный мозг. — Короче, парни пасовали мне, а этот придурок налетел на меня на всей скорости. Но ничего, — Блейн махнул рукой, — все пройдет, и мы снова будем играть. Обезболивающие — мои лучшие друзья на ближайшее время. — Знаешь, что я заметил? — Курт повернул голову к парню и, наклонив ее вправо, улыбнулся. Блейн вопросительно приподнял бровь. — Что ты умеешь нормально разговаривать, — засмеялся Хаммел, открывая дверь магнитной карточкой. Что произошло потом и, в принципе, как это произошло, Курт помнил с большим трудом. Как только дверь за парнями захлопнулась, Блейн буквально набросился на него, с силой прижимая его к стенке и впиваясь в него губами. У Курта подкосились ноги. Голова кружилась. Он руками вцепился в спортивную куртку Блейна, со всей силы сжимая его бицепсы. Частое, прерывистое дыхание разрушило тишину пустовавшего номера. Темный коридор был идеальным местом для обоих. Курт жадно отвечал на поцелуй, о котором так давно мечтал, запуская пальцы в такие мягкие любимые кудряшки, несильно оттягивая их, потому что звуки, которые при этом издавал довольный Андерсон, были для него волшебной музыкой. Блейн водил руками по всему торсу Курта, прижимал его к стенке, запуская ладонь под тонкую белую майку, которая пропиталась сигаретным дымом клуба. Он целовал нежные губы парня, сминал их под своим напором, терзая их, сладостно пытая, а их языки уже давно слились в единое адское, пылающее пламя, которое, казалось, могло обжечь любого, кто рискнет подойти ближе.