Что-то пошло не так

      Вампиров Гарри никогда не видел, но, как они выглядят, примерно догадывался. Худые, бледные, длинноволосые, в развевающихся чёрных одеждах и с маниакальным огоньком в глазах. Короче говоря, как профессор Снейп. Правда, комиксы и дешёвые романчики в мягких обложках настаивали на том, что вампир обязательно должен быть роковым красавцем, но где ж его взять такого? К тому же, до сегодняшнего дня Гарри не имел ни малейшего представления, что такое роковая красота. Пока не увидел Сириуса Блэка.       Новоявленный крёстный был эталоном вампирской внешности. Неестественно бледное лицо, на котором ярко выделялись чётко очерченные губы. Утомлённый взгляд синих глаз. Дорогущая на вид чёрная шёлковая мантия. И манеры пожилого лорда, вынужденного поздравлять с Рождеством сопливых детей кухарки и садовника. Вылитый Дракула!       Умостившись на скамье между профессором МакГонагалл и тётей Петуньей, Гарри некоторое время зачарованно таращился на Блэка, не обращая внимания на собирающихся в зале суда людей. И только когда пожилой, похожий на вяленого карася секретарь принялся барабанить по кафедре молоточком, тщетно пытаясь добиться тишины в зале, встрепенулся и полез в карман.       — Мистер Поттер! — шёпотом возмутилась профессор МакГонагалл. — Как вы додумались принести сюда… это! Запоминающие артефакты на подобных мероприятиях строго запрещены!       — Хоть кто-то додумался, — парировало зеркало.       Профессор Снейп болезненно поморщился и потёр виски. Тётя Петунья покосилась на бормочущий неразборчивые гадости артефакт и сделала вид, что ничего необычного не происходит.       — Профессор, ну я ведь его уже принёс, — потупил глаза Гарри. — Не выбрасывать же теперь?       МакГонагалл явно собралась сказать что-то неприятное, но звучный удар медного гонга, знаменующий начало заседания, заставил её прервать воспитательный процесс. Гарри аккуратно опустил зеркало на пол и носком ботинка подпихнул его под стоящую впереди скамью. Картинки не будет, так хоть звук! Всё меньше пересказывать.       Секретарь завёл длинную тягомотную речь, из которой Гарри половину прослушал, а оставшуюся половину не понял. Перечисление каких-то актов, постановлений и законов, позволяющих пересмотреть дело пожизненного заключённого, его не интересовало, и мальчик, чтобы не заснуть, принялся разглядывать публику.       Мистер Малфой хмурился и кривил губы. Красивая блондинка, наверное, мама Драко, нервно комкала кружевной платочек. Рядом с ней с царственным видом восседала миссис Лонгботтом в своей неизменной шляпе с чучелом грифа.       Миссис Уизли что-то шептала на ухо пожилой даме в серой мантии. Продавец волшебных палочек из Косого переулка беседовал с толстым усатым господином, активно жестикулируя и время от времени тыча пальцем куда-то в сторону двери.       Люди переговаривались, оборачивались к соседям, шуршали мантиями, пергаментами и обёртками шоколадок, зевали, листали свежий «Пророк» и тщательно делали вид, что они тут случайно и результат судебного заседания их нисколечко не интересует. И над всем этим безобразием, удобно устроившись на массивном, похожем на трон стуле, возвышался председатель Визенгамота, он же директор школы «Хогвартс», Альбус Персиваль кто-то-там Дамблдор.       Секретарь вызвал первого свидетеля. Лысоватый тип в лимонной мантии целителя принялся сыпать нудными медицинскими терминами. Гарри совсем приуныл, но лимонный дядька, не увидев понимания на лицах судей, соизволил перевести всё на понятный непосвящённым язык. Сириус Блэк был здоров психически и физически, но длительное пребывание рядом с дементорами полностью лишило его эмоциональности. Посему он, целитель, считает применение Веритасерума при допросе Блэка совершенно лишним, так как качество лжи напрямую зависит от испытываемых лжецом эмоций.       Гарри попытался представить себе, как всё время говорит правду и только правду, вздрогнул и от души посочувствовал крёстному. И, похоже, не он один, потому что в зале зашептались, зашуршали и зашелестели в два раза активнее. А Сириус Блэк неподвижно сидел в жутком на вид кресле, обвитом цепями, и смотрел на всех так, словно ему было всё равно, что о нём думают и что будет дальше.       «Нет, — поправил сам себя Гарри. — Ему и правда всё равно. Какой кошмар!»       Снова постучав молоточком по кафедре, вяленый карась кратко изложил уже известную Гарри из газет историю о взрыве, трупах и найденном пальце — единственной части тела, которая осталась от погибшего Питера Петтигрю.       Почтенная публика начала позёвывать.       Сириус Блэк рассеянно разглядывал потолок.       Секретарь зачитал признание обвиняемым своей вины, особо упирая на то, что допрос по всем правилам не проводился, а помятый клочок пергамента с неразборчивыми подписями двух неизвестных авроров, подшитый к делу, юридической силы не имеет.       По залу пробежала волна шепотков. Один из судей выразил желание ознакомиться с упомянутым документом, но особого впечатления на Визенгамот этот довод не произвёл.       Сириус Блэк с непроницаемым лицом рассматривал резьбу на ближайшей к нему колонне.       Вяленый карась отдышался, попил водички, напомнил суду о найденном в Хогсмиде трупе Петтигрю. И, потрясая свитком с длинным списком фамилий авроров и колдомедиков, ошеломил собравшихся заявлением, что при осмотре тела было обнаружено и засвидетельствовано наличие Чёрной метки.       Зал загудел, словно рой рассерженных пчёл.       Судьи оживились.       Дамблдор громко щёлкнул крышкой бонбоньерки, которую всё это время вертел в руках.       Сириус Блэк мазнул по секретарю безразличным взглядом и снова уставился на колонну.       Карась ехидно улыбнулся и добил Высокий Суд пергаментом, на котором покойный Питер Петтигрю когда-то нацарапал адрес дома Поттеров в Годриковой Лощине.       Гвалт поднялся такой, что Гарри слегка оглох на правое ухо. Куда там футбольным фанатам до почтенных, хорошо воспитанных магов!       — Для дачи свидетельских показаний вызывается Минерва МакГонагалл, преподаватель Трансфигурации, декан факультета Гриффиндор и заместитель директора школы Хогвартс! — перекрикивая шум в зале, проорал секретарь.       Профессор МакГонагалл неторопливо прошла к свидетельскому креслу, негромко кашлянула и обвела расшумевшихся зрителей укоризненным взглядом. Вопли тут же стихли, словно некто приложил всех собравшихся Силенцио.       — Вот умом понимаю, что отработки мне уже не грозят, а так и тянет сесть ровно и сложить руки на парте, — шёпотом пожаловался кто-то на задней скамье. Гарри тихо хихикнул и тут же получил тычок локтем в бок от тёти Петуньи.       Минерва МакГонагалл удостоверила подлинность почерка Питера Петтигрю. Вызванный следом за ней эксперт из Отдела Тайн подтвердил, что адрес скрытого Фиделиусом дома мог быть написан исключительно рукой Хранителя тайны.       — Увидеть подобную записку может только тот, кому она была адресована при написании, — важно вещал лысый старикашка, пока члены Визенгамота передавали свиток из рук в руки. — Причём её нельзя скопировать, прочесть вслух или переписать на другой лист. Теперь, после падения Фиделиуса, надпись на пергаменте доступна каждому, но если бы она попала в руки любому из вас до рокового Хэллоуина…       — Позвольте вопрос, — довольно-таки невежливо перебила эксперта толстая, похожая на жабу тётка в розовой мантии. — Как мы можем быть уверены, что записка не была написана уже после того, как Фиделиус спал с защищённого дома?       — Превосходно, мисс Амбридж! — оживился эксперт. — Пять бал… э… кхм. Так вот. Наша лаборатория разработала специальный комплекс чар на основе тех, которыми пользуются археологи и антиквары. Нам удалось добиться снижения погрешности всего до двух-трёх дней на каждые десять лет возраста предмета! Мы тщательно исследовали этот любопытный образец, и я с полной уверенностью могу заявить, что адрес на пергаменте увидел свет не позднее первого октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года.       Розовая жаба недовольно поджала губы. Эксперт передал секретарю свиток с описанием экспертизы, раскланялся и побрёл к своему месту рядом с Олливандером.       — Невероятно!       — Подумать только, за одиннадцать лет никто ни разу не проверил…       — А вам не кажется, что эта записка всплыла как-то уж слишком вовремя?       — Немыслимо!       — И чем же Тот-кого-нельзя-называть занимался целый месяц?       — Не могу понять позицию Дамблдора…       — Бедный мальчик…       — И всё-таки я считаю, что вся эта история попахивает чем-то…       — Тишина в зале! — стукнул молотком по кафедре карась. — Слово предоставляется Сириусу Ориону Блэку!       — Уважаемые судьи. Дамы и господа, — ровным, каким-то неживым голосом отозвался Блэк. — Благодарю за возможность прокомментировать всю эту запутанную историю. Я действительно признал себя виноватым в смерти Джеймса и Лили Поттеров. Именно я настоял на том, чтобы Питер Петтигрю стал хранителем Фиделиуса в доме в Годриковой Лощине. К сожалению, позже мне не дали возможности объяснить, что именно я имел в виду, произнося слова о своей вине, поскольку меня ни разу не вызывали на допрос. Я был уверен, что уважаемый председатель Визенгамота в курсе личности Хранителя, и меня в ближайшее время освободят из камеры предварительного заключения. А меня отправили в Азкабан. Сначала я пытался добиться правды, требовал свидания с кем-нибудь из членов ордена Феникса, но близкое знакомство с дементорами быстро отбило у меня тягу к справедливости, да и вообще к каким-либо действиям. Все эти годы я просто выживал, пытаясь сохранить здравый рассудок. И только смерть Питера подтолкнула меня к тому, чтобы начать действовать.       — И кто же рассказал вам о смерти Петтигрю? — поинтересовалась розовая жаба, делая пометку в блокноте.       — Охрана иногда отдавала нам старые номера «Ежедневного пророка».       — Законом это не запрещено, — высказался с места аврор Долиш.       — Как, возможно, известно уважаемым судьям, я являюсь незарегистрированным анимагом, — безразлично продолжал Блэк. — Я обернулся собакой, протиснулся сквозь прутья решётки, переплыл залив и аппарировал в окрестности Хогсмида, надеясь узнать какие-нибудь подробности. Люди никогда не обращают внимания на собак, подслушивающих их разговоры. Некоторое время я провёл, курсируя между Хогсмидом и хижиной Хагрида, который всегда рад накормить и приютить любое живое существо. Но потом заклинание аврора Шеклболта положило конец моей конспирации, и я счёл целесообразным сдаться в руки авроров, что и проделал, явившись в Хогсмидский отдел аврората.       — А где вы взяли записку с адресом накрытого Фиделиусом дома? — пискляво поинтересовался один из судей, тощий тип с неприятно бегающими глазками.       В глазах Сириуса Блэка впервые с момента начала заседания мелькнуло что-то человеческое.       — Я… не помню, — растерянно сказал он.