Что-то пошло не так

      Когда стало понятно, что совещание членов Визенгамота вот-вот перерастёт в драку, Дамблдор хлопнул в ладоши и звучным голосом заявил:       — Уважаемые коллеги. Я думаю, пора заканчивать дебаты и переходить непосредственно к голосованию по вопросу освобождения мистера Блэка.       — А вы не хотите прокомментировать ситуацию? — немедленно встрепенулась розовая Амбридж.       — По данному вопросу я могу сказать только одно. Я не был осведомлён о личности Хранителя, иначе вся эта история имела бы совершенно другой финал, — заявил Дамблдор и взмахом руки подал сигнал секретарю.       Карась от души врезал молотком по многострадальной кафедре и чётко произнёс ритуальную формулу:       — Если у кого-либо из вас есть сведения о преступлении, приведшем в тюрьму Сириуса Ориона Блэка, которые могут повлиять на решение судей, этот человек может и должен заявить о них прямо сейчас. После вынесения приговора каждый, кто не пожелал обнародовать то, что знал, да будет молчать о чужих тайнах вечно!       Зал притих.       Судьи напряглись в ожидании возможных сюрпризов.       Сириус Блэк расслабленно смотрел в стену.       Дамблдор поигрывал конфетницей.       Гарри украдкой вытер вспотевшие ладони об мантию и вцепился в скамейку.       Когда положенные по закону пять минут истекли, секретарь поклонился суду и хрипло провозгласил:       — Да свершится справедливость! Кто считает, что Сириус Орион Блэк был осуждён безвинно и томился в тюрьме за преступление, которого не совершал, прошу поднять руки.       Несколько томительных мгновений Гарри казалось, что судьи никак не отреагируют на слова секретаря. Но вот в воздух взметнулась первая рука. Потом ещё одна и ещё…       Секретарь оглашал фамилии проголосовавших, и каждая следующая звучала всё громче и торжественнее.       — Мистер Дож, мисс Боунс. Мистер Робардс. Мистер Огден, благодарю вас. Мадам Марчбэнкс… Господин председатель. Мистер Ранкорн. Мистер Скримджер… Если есть ещё желающие отдать свой голос в пользу Сириуса Ориона Блэка, они должны сделать это прямо сейчас! Голосование окончено! Тридцать шесть голосов из сорока девяти за то, чтобы признать Сириуса Ориона Блэка невиновным!       Зал взорвался аплодисментами.       Сквозь шум и крики до Гарри доносились обрывки речи Дамблдора, который говорил что-то о компенсации от Министерства Магии и отсутствии наказания за незаконную анимагию.       Профессор МакГонагалл утирала слёзы огромным клетчатым носовым платком. Профессор Снейп, стиснув челюсти, сверлил Блэка взглядом. Тётя Петунья беспомощно оглядывалась по сторонам, нервно сжимая в руках свой элегантный ридикюль бежевого цвета.        — Я благодарен Визенгамоту за справедливый суд, — негромко сказал Блэк, поднимаясь с кресла. Странным образом его тихий голос перекрыл галдёж, выкрики и взволнованное гудение зала. — Я рад, что с моего имени и с имени моей семьи сняты незаслуженные обвинения. В связи с этим я хотел бы сделать заявление, которое, возможно, и не требует рассмотрения Высоким Судом. Но я уверен, что присутствующие здесь почтенные маги разрешат тревожащий меня вопрос наилучшим образом.       — Как по писаному чешет, — прошипел профессор Снейп.       Тётя Петунья судорожно вздохнула и вцепилась в сумочку как утопающий в соломинку.       — Излагайте, мистер Блэк, — благосклонно кивнул Дамблдор и опустился на стул.       Судьи, недоуменно переглядываясь, начали пробираться обратно к своим местам. Зрители навострили уши, предчувствуя ещё одну горячую сплетню.       — Я, Сириус Орион Блэк, глава Древнейшего и Благороднейшего Рода Блэков, по праву, данному мне Джеймсом Карлусом Поттером, выбравшим меня в крёстные отцы для своего сына Генри Джеймса Поттера, заявляю своё право на опеку над упомянутым выше Генри Джеймсом Поттером, известным так же как Гарри Поттер. Как маг и наследник одной из старинных семей Магической Британии я смогу дать своему крестнику полноценное образование и познакомить его с традициями и обычаями магического мира, чего, без сомнения, не способны сделать магглы, в настоящее время являющиеся его опекунами.       — Магглы?       — Как магглы?       — Мальчик-Который-Выжил воспитывается этими, с позволения сказать…       — Обойдётесь! — звонко припечатала тётя Петунья, поднимаясь со своего места.       Вяленый карась ошарашенно стукнул по кафедре стаканом с водой и тихо выругался сквозь зубы.       Профессор Снейп одобрительно хмыкнул.       Дамблдор благостно улыбнулся.       Гарри снова вытер руки об мантию и с уважением посмотрел на тётку. При всей её боязни магии и нелюбви ко всяким странностям — вот так взять и наорать на мага и наследника при полном зале такого же странного народу… Да это практически подвиг!       — Миссис…       — Дурсль, — любезно помогла Блэку тётка. — Петунья Дурсль, в девичестве Эванс. Старшая сестра миссис Поттер. Сквиб и полноправный опекун Генри Джеймса Поттера, хотя видит Бог, я этого опекунства не хотела и не просила. Но мальчика я вам не отдам! Чем вы думали, когда бросили его в полуразрушенном доме, возле тел моей сестры и зятя? Где вы были, когда его надо было кормить, лечить и учить? В тюрьме сидели? Очень мило! А теперь вы возникаете непонятно откуда и требуете, чтобы я передала вам опеку над своим племянником? Не бывать этому!       — Боюсь, что я вынужден настаивать на своём требовании, — всё тем же тихим, отстранённым голосом проговорил Блэк. — Видите ли, миссис Дурсль, я дал Джеймсу Поттеру Непреложный Обет. Я обещал, что позабочусь о жизни и воспитании его сына, если только мне не помешают непреодолимые обстоятельства. Азкабан считался таковым, но теперь, когда я на свободе и полностью оправдан, мой единственный выход — забрать Гарри к себе. В противном случае я умру. В ближайшие два-три дня.       Тётя Петунья поперхнулась заготовленной речью.       Судьи зашушукались, перегибаясь друг через друга и весьма невежливо тыча пальцами то в Гарри, то в его крёстного.       Профессор Снейп отчётливо икнул.       Профессор МакГонагалл тихо выругалась.       Гарри попытался собрать в кучку разбегающиеся мысли, но не преуспел. Сквиб? Но сквибы рождаются в семьях волшебников, а значит бабушка и дедушка, которых он никогда не видел… А Непреложный Обет? Зачем они это сделали? Это же очень опасно! А ещё… — Мистер Блэк, это невыполнимо, — спокойно произнёс Дамблдор. — Мальчика отдали тёте не просто так, и до семнадцати лет он будет жить у неё. Причин я вам пояснить не могу, поскольку оглашение их на всю страну не в интересах Гарри. Но, как председатель Визенгамота, я имею право раз в год наложить вето на любое его решение, и повторное рассмотрение дела в таком случае произойдёт не ранее, чем через полгода.       Тётя Петунья охнула, зажала рот рукой и уставилась на Блэка глазами загнанной лани.       Тот мазнул по Дамблдору совершенно нечитаемым взглядом и повернулся к миссис Дурсль:       — В таком случае, я прошу вас хотя бы дать мне возможность поговорить с мальчиком. Один раз. Больше я вряд ли успею.       — НЕТ! — завопил Гарри, срываясь с места.       Совершенно не думая о том, что на него смотрит куча народу, позабыв свою робость перед тёткой, судьями и преподавателями, он вылетел в центр зала и затараторил:       — Так же нельзя! Это неправильно! Тётя, никто не должен умирать из-за того, что когда-то что-то пообещал! Мистер Блэк! Я вас совсем не помню, но мне всё равно вас жалко! Так не должно быть, надо что-то придумать! Ну, я не знаю, может, вы меня поделите как-то?       — Мистер Поттер должен жить у своих кровных родственников, — нахмурился Дамблдор. — Иначе…       — Иначе произойдёт то, не знаю что, — вклинился в тираду директора и председателя Люциус Малфой. — Мистер Блэк, не могли бы вы как можно точнее воспроизвести текст данного вами Обета?       — С каких это пор зрителям разрешено вмешиваться в ход судебного заседания? — возмутилась розовая жаба.       — С тех самых, как заседание переросло в фарс и балаган, обильно присыпанный таинственными недомолвками, — холодно отрезал Малфой, наградив жабу колючим взглядом. Гарри аж поёжился, разгоняя забегавшие по спине мурашки. — Мистер Блэк, я жду.       — Так я, собственно, воспроизвёл, — пожал плечами Блэк. — Заботиться о достойной жизни и правильном воспитании его сына, если только мне не помешают непреодолимые обстоятельства.       — Ну так и заботьтесь, — фыркнул Малфой. — Вы не обещали, что обязательно заберёте мистера Поттера-младшего в свой дом, а миссис… Дурсль, полагаю, не станет чинить вам препятствий.       — Не стану, — слабым голосом подтвердила ошарашенная тётка, на которую, впрочем, никто не обратил внимания.       — А мне хотелось бы привлечь внимание членов Визенгамота к тому, что его председатель только что открыто послал на смерть человека, — вкрадчивым голосом, от которого мурашки Гарри разрослись до размеров мелких яблок, продолжил старший Малфой. — Причём по причинам, которые он даже не пожелал нам озвучить.       — Мистер Малфой, к чему вы клоните? — занервничал толстяк в котелке, в котором Гарри с трудом, но всё-таки опознал Министра Магии. — Уверен, что, если бы его не перебили, мистер Дамблдор предложил бы наилучшее решение этой проблемы!       Люциус Малфой оглядел зал. Кто-то прятал глаза, кто-то делал вид, что завязывает шнурки, некоторых судей и зрителей очень заинтересовал рисунок на потолке и колоннах.       Малфой кивнул, слегка поклонился министру и сделал шаг назад, признавая своё поражение.       А Гарри всё смотрел и смотрел на крёстного, который так странно появился в его жизни и, похоже, никуда не собирался из неё деваться. Крёстный в свою очередь смотрел на Гарри и явно не представлял себе, о чём говорить с этим ребёнком, чему его учить и как, упаси Мерлин, воспитывать.       — Спасибо, — наконец сказал Блэк и улыбнулся.       Гарри несмело улыбнулся в ответ. Может, всё будет не так уж и плохо?