***
Лучи утреннего солнца пробивались в палату сквозь неплотно прикрытые жалюзи. Мягкий свет, отраженный от стен, наполнял помещение теплыми красками. Мальчик, лежавший на больничной кровати, прислонившись спиной к стене, не мигающим взглядом смотрел на солнечный лучик, вольготно устроившийся на его подушке. Изумрудных глазах, подернутых дымкой тумана, невозможно было прочитать ни одной эмоции. Взгляд опустел. Ровно, как и душа его обладателя. Эллиан Смит не знал точно, сколько недель провел в больнице. Однажды он проснулся в комнате с кучей приборов и проводов. С жуткой болью во всем теле и странными, спутанными воспоминаниями. После сознание ещё какое-то время пребывало в тумане. А язык отказывался подчиняться. И не подчинялся. До сих пор. Эллиан не мог говорить. Потом мысли стали чётче. Память начала возвращаться. А вместе с ней панический ужас и неверие в реальность произошедшего. Казалось, будто воспоминания — лишь следствие кошмарного сна. Но кошмаром стала сама явь. Этот кошмар не оставлял Эла ни в свете дня, ни в ночной мгле. Через какое-то время мальчика перевели в обычную палату. С тех пор прошла неделя, две или три… А может, и больше. Эллиан не следил за ходом времени. Все дни слились воедино. Процедуры. Визиты врачей, державших мальчишку под пристальным наблюдением. Рассветы. Закаты. Снова рассветы. Эл не любил восход солнца. Ему казалось: свет обнажает душу, не давая скрыться, оставить что-то для себя. День снова и снова привлекал в маленький мир Эллиана всех этих людей, которые отчего-то зачем-то пытались его излечить. Хотелось просто покоя. Остаться одному на целом свете. Или вовсе не существовать… Мальчик прикрыл глаза. Это создавало иллюзию уединения. До тех пор, пока память услужливо не напомнит причину жажды уединения. Каждый день к Элу приходила очень вежливая женщина — работник социальной защиты — Лайла Бёрн. Она приносила фрукты, рассказывала о мировых новостях и интересовалась самочувствием юного подопечного. Последнее лучше удавалось в присутствии врача. Эллиан не мог ей ответить. И особого желания не испытывал. Он вообще не испытывал желаний. Приветливая и учтивая Лайла вызывала в душе мальчишки лишь раздражение. «Дешевая маска», — думал Эл. Он был уверен, что если женщина и не испытывает к нему стойкого отвращения, то чувство жалости точно ей знакомо. Мерзко. Мальчик кривился от этих мыслей, пытаясь отогнать наваждение. Ему ничего не говорили про отца. На вопрос, написанный на листке из блокнота, Эллиан получил уклончивый и расплывчатый ответ. «Он умер, наверное», — догадывается мальчишка, иначе Майк бы давно примчался в больницу. Эл ненавидит людей, разрушивших его семью, всей силой выжженной дотла души. Этой силы не так уж много. «Вот бы мир остановился», — думает мальчик засыпая.***
Зал суда был полон. Обвинитель перед жюри оглашал список прегрешений Дилана Риксона. Это дело рассматривал Апелляционный суд штата Нью-Йорк — высшая инстанция, пройдя которую приговор вступит в силу, и не будет подлежать обжалованию. Расследование, проведённое после ареста главы корпорации «TARTER» и облавы в сети его нелегальных заведений, открыло новые обстоятельства дела, а шокирующие материалы, предоставленные Ф.Б.Р., добавили «удельный» вес обвинению. В победе прокурора уже никто не сомневался, и даже Тим Аленс — блестящий адвокат, представляющий защиту, — понимал, что для Дилана Риксона на свободу путь заказан. Оставался шанс хотя бы немного смягчить приговор. Это и стало основной задачей Аленса. Нейтен Хост с непроницаемым лицом слушал выступление прокурора, в душе поражаясь, насколько далеко зашёл человек, называвший себя его отцом. В перечне списка пострадавших было имя некоего Эллиана Смита — пятнадцатилетнего подростка — жертвы группового изнасилования в одном из борделей Риксона. Исходя из материалов дела, надругательство было актом показательного отмщения. Отец мальчика был найден мертвым в собственном доме. Тело мужчины сильно изувечено пожаром, скрывшим практически все улики. Как показало заключение судмедэксперта, мужчина скончался в результате выстрела в голову. Дальше Нейт не слушал. «Эллиан Смит», — имя пострадавшего показались Хосту смутно знакомыми. Но парень не мог вспомнить, где ему доводилась его слышать. С другой стороны, Смит — распространенная фамилия в Англии и Америке. Значит, встретиться она могла где угодно. А мальчик — просто ещё одна жертва Дилана, и Нейт с ним никак не связан. «Ещё один пострадавший», — пронеслась в голове парня страшная фраза. На душе стало особенно мерзко. Когда председатель судебного заседания принялся оглашать приговор, в зале воцарилась гробовая тишина. Два пожизненных срока лишения свободы1. Приговор был окончательный, без права обжалования. Обвинению впору праздновать победу. К приговоренному подошли стражи порядка, дабы проводить его в камеру. Дилан поднялся, давая надеть на себя наручники. Он пребывал в прострации. Фигура темноволосого парня в чёрном костюме выдернула мужчину из этого состояния. — Как ты посмел?! — гневно бросил Дилан приёмному сыну. — Неблагодарный мальчишка! — на лице мужчины проступили жилы, а кожа начала покрываться красными пятнами. — Я любил тебя, как родного! Я дал тебе крышу над головой! Я дал тебе образование и будущее, о котором можно только мечтать! — Да, — Нейт обернулся на гневное шипение за спиной. — Но прежде ты всё у меня отнял.***
Лайла Бёрн быстрым шагом шла по широкому больничному коридору. Полы белого халата, небрежно накинутого на плечи, развивались при ходьбе. Женщина повернула направо и остановилась перед дверью в кабинет врача. Быстро поправив каштановые волосы и коротко постучав, Бёрн вошла внутрь. — Лайла, — поприветствовал женщину Роджер Сокс — представительный мужчина лет сорока, сидевший за письменным столом и что-то быстро набиравший на клавиатуре. — Роджер, на когда назначена выписка Эллиана? — без обиняков спросила Лайла, присев на край кожаного дивана. — На конец следующей недели, — мужчина серьёзно посмотрел на собеседницу поверх очков. — Курс его лечения подходит к концу, нам удалось оказать первую психологическую помощь, теперь мальчик находится на второй стадии посттравматической реакции. Что Вы решили? — задал свой главный вопрос Сокс. — Мы можем направить его в реабилитационный центр для детей и подростков, ставших жертвами насилия. Там ему помогут справиться с шоком, последствия которого мы наблюдаем сейчас. Возможно, им даже удастся вернуть Эллиану речь. Но есть одна проблема, — женщина понизила голос. — Он не хочет проходить лечение. — Это вполне ожидаемо, — задумчиво протянул доктор. — Эллиан переживает глубокую психологическую травму. Он не в состоянии контактировать с окружающим миром. И хочет минимизировать общение с другими людьми. Любое вторжение извне воспринимается психикой Эла, как посягательство на личную свободу. Вы связались с его родными? — Да. Вся родня Эллиана живёт в Англии. В Штатах у него никого нет. Наш центр связался с его родственниками, но… — замявшись, Лайла опустила глаза. — Никто не выказал желания помочь. Мне ясно дали понять, — голос женщины едва заметно дрогнул, — что никому не нужен неимущий подросток с тяжелой душевной травмой. Подыскать мальчику приемную семью или, хотя бы, опекуна, нам пока не удалось, — вздохнула она. — Даже если я и уговорю Эла пройти лечение, по возвращении из центра, его ожидает детдом.***
Холодный свет убывающей луны проникал в комнату через витражное стекло. Здесь, на высоте двадцать пятого этажа, звёзды не были ближе. Наоборот, их холодный мерцающий свет, смешивающийся с огнями ночного города, казался непреодолимо далёким. Практически недосягаемым. В полумраке пустой квартиры, на широком кожаном диване, подперев голову руками и облокотясь на стеклянный кофейный столик, в компании полупустой бутылки саке сидел Нейтен Хост. Эту бутылку из далекой Японии парню привёз друг. Повод её распечатать Нейту так и не представился. А сегодня он решил: «Почему бы и нет?» Хост праздновал свою победу. Праздновал точно так, как решил два далеких года назад, когда в одночасье его жизнь вновь разделилась на «до» и «после». Июль 23, 2010 год В центре парка, скрытый в густой тени раскидистых деревьев, недоступной свету фонарей, стоял мужчина в длинном сером плаще. Воротником он прикрывал лицо от ветра и… посторонних глаз. За долгие годы своей работы этот человек многое повидал, ко многому привык. Его было практически невозможно удивить. Сейчас мужчина терпеливо ожидал клиента, уверенно держа в руке чёрный дипломат. Десять минут спустя послышался рёв мотора, несколькими секундами позже он заглох. На аллею вышел молодой брюнет в чёрных джинсах и чёрной кожаной куртке. Уверенным шагом он направился в сторону ожидавшего мужчины. Этот мужчина был одним из лучших информаторов Нью-Йорка. Человек, которого практически невозможно найти, человек, которого практически невозможно склонить к сотрудничеству, если ты не принадлежишь к политической элите или не являешься главой крупной мафиозной семьи. Нейтену Хосту стоило не малых усилий разыскать его. Ещё больших усилий стоило уговорить этого принципиального упрямца принять заказ. Но парень нашел правильные аргументы. И теперь получит ответ на вопрос, мучающий его вот уже восемь лет. Нейт остановился в пяти шагах от информатора и пристально посмотрел ему в глаза: — Вас можно поздравить?! — А ты, юнец, — самодовольно начал мужчина, — смеешь во мне сомневаться?! — Жизнь на улице научила меня не очаровываться и не возлагать надежд. Даже на гениев, — усмехнулся байкер. — Да… Жизнь на улице многому тебя научила. Смотрю, даже став сынком Дилана Риксона, ты не теряешь сноровки и старых связей, — улыбнулся мужчина. — Естественно. Иначе как бы я Вас нашёл?! — изогнул бровь Нейт. — Но мы отклонились от темы, — парень выжидательно посмотрел на собеседника, скрестив руки на груди. — Ну, так и? — Гибель Ваших родителей, мистер Хост, — официально начал информатор, — или, лучше сказать, мистер Олрейн, действительно не случайна. Сведения об этом инциденте найти было крайне сложно. Пришлось задействовать все каналы и при этом остаться не замеченным. — Если речь идет о доплате… — Угомонись! — грубо оборвал мужчина. — Я не беру за работу дороже, чем она стоит. Первоначальная сумма уже включила в себя все издержки — я догадывался, во что мне это выльется, — небрежно продолжил он. — Но ближе к делу. У меня есть информация. И есть доказательства. Но подозреваю, что ответ тебе не понравится — мой долг об этом предупредить. — И как я должен отреагировать? — скептично поинтересовался Нейт. — Никак. Просто ты мне понравился — далеко не всякий мальчишка способен проделать то, что проделал ты. Позволь дать совет: используй на полную свое умение не очаровываться и не возлагать надежд, — мужчина передал гонщику дипломат. Нейт открыл его, извлекая оттуда небольшой жёлтый пакет. Распечатав его, парень вынул белые листы. Бегло прочитав записи, он застыл на месте, подняв стеклянный взгляд на информатора. — Все доказательства приведены. Остальное найдешь в сердце «TARTERʼа». На этом моя работа окончена. Прощай, — сказав это, таинственный мужчина в сером плаще удалился, оставляя клиента наедине с собой. С полминуты Нейт стоял неподвижно, пытаясь осмыслить прочитанное. Затем, ещё раз пробежав глазами по строчкам, казавшимся теперь неровными, парень опустил руки, всё так же крепко сжимая документы. Спустя ещё одно мгновение он разразился истерическим смехом. Земля пошатнулась. Человек, единственный человек, которого Нейт принял в свою жизнь, которого полюбил как родного отца, на которого хотел стать похожим… Этот человек… Этот ублюдок… Он… подстроил гибель его родителей. Он убрал их, как конкурентов. И мастерски замел следы. Неисправность двигателя… Трагическая гибель… Компания «Рексаль» перешла в руки другого владельца, а затем ещё одного и ещё… Только потом её выкупил «TARTER». За копейки. В ушах шумело. В груди собрался тугой ком. Нейт что есть силы сжал кулаки, сминая листы бумаги и стискивая дипломат. Его серые глаза приобрели оттенок стали. — Я уничтожу тебя, ублюдок, — прошипел парень. — Отниму деньги, честное имя, а главное — свободу. Пусть даже на это уйдет вся моя жизнь. А когда ты сядешь — я напьюсь! — налетевший порыв ветра зашумел в кронах деревьев. Свидетелями страшной клятвы вновь осиротевшего юноши стали глухая ночь и ярко мерцающие звезды. Нейтен тряхнул головой, прогоняя наваждение. Сегодня днём, отвечая на вопросы прессы, молодой человек сказал, что посадить Дилана Риксона было его долгом. Риксон обязан поплатиться за все совершенные преступления, которых, к слову, оказалось куда больше, чем Нейт полагал. Парень не стал распинаться перед журналистами. Подробности причинно-следственной связи он обошёл. Пусть этим, если хотят, занимаются его юристы и помощники. У нового президента «TARTERʼа» были неотложные дела. Теперь, в тишине пустой квартиры, Нейтен Хост праздновал свой триумф. Праздновал исполнение клятвы, свидетелем которой был такой же мрак, какой окутал его сейчас. Мрак, разгоняемый люминесценцией огней и лунным светом. Нейт праздновал торжество справедливости, отмщение за гибель родителей. Но, это самое торжество не принесло парню желаемого удовлетворения. Он пил саке из стаканов для виски (пиалы в доме не оказалось), но легче не становилось. Вместо легкости освобождения, Нейт ощущал щемящую боль в сердце. Она камнем давила на душу, не давая подняться. На смену ненависти и злобе пришло чувство полной опустошенности. Почти как в тот раз, в Центральном парке. Всё снова стало не важно. Гонщик повертел в руках бутылку и, немного подумав, припал губами к горлышку. Он здесь один — к чёрту правила приличия! Жидкость обожгла горло и пищевод. Парень усмехнулся — чувства в контрасте всегда острее. Физическое жжение на фоне душевной потерянности перемещает акцент на себя. Нейт опустил бутылку на стол, всё так же сжимая её у основания горлышка. «И что теперь?» Хост знал: ответ придет далеко не сразу. Но именно этот вопрос мучил его сильнее всех остальных. Что будет, когда эмоции улягутся, когда из души исчезнет горечь? Что тогда у него останется? Измученный взгляд скользнул по стеклянной бутылке. Японские иероглифы информировали покупателя о месте изготовления, названии и составе продукта. Внизу, под всеми необходимыми сведениями, был изображен лотос. «Цветок лотоса подобен кораблю, на котором утопающий среди океана жизни может найти спасение», — в сознании всплыли слова индийской мудрости, услышанной… два года назад. Нейт распахнул глаза. Цветок лотоса… Эллиан Смит… Два года… Всё встало на свои места! Гонщик вспомнил мальчика, о котором говорили прокурор и соцзащитник. Этот мальчик в далекой Англии рассказал Нейту древнюю мудрость. Парень облокотился на край стеклянного стола. Его дыхание сбилось. Цветок лотоса… Обитатели долины Инд оказались правы. Душевное равновесие было практически восстановлено — Нейтен Хост снова обрел цель в жизни. Озарение заставило парня мгновенно протрезветь. Поднявшись с дивана, он быстро направился к окну. Взяв с низкого подоконника мобильный телефон, Нейт нажал кнопку быстрого вызова и прислонился спиной к откосу, окидывая взглядом ночной Нью-Йорк. — Алло. Здравствуй ещё раз, Барбара, прости за поздний звонок, — вежливо сказал Хост. — Нет, — улыбнулся парень, — я звоню по делу. Ты только не падай. Мне нужна помощь в оформлении опекунства. __________ 1. В США срок пожизненного заключения составляет 25 лет. Несколько пожизненных сроков назначаются для увеличения срока, после которого заключенный может быть освобожден по УДО.