Изъян

Проморгавшись и кашлянув от резкого запаха медикаментов, в неярком свете настольной лампы я признал медкабинет. Эдгар, до этого внимательно читавший этикетку на каких-то таблетках, оглянулся и приблизился к кушетке. – Как ты? Я слегка приподнялся и кивнул, опираясь руками на жёсткий матрас и не поднимая глаз. – Как мы здесь?.. – Я взял ключи на кафедре. Я снова кивнул, окончательно садясь. Мне было стыдно и неуютно от собственной слабости, проявившейся в самый неподходящий момент. Упасть в обморок, как… омега. Никогда не думал, что способен на подобное. Тем более именно в ту минуту, когда просто необходимо было догнать, остановить… Исправить. – Дан, – позвал меня истинный, садясь на кушетку возле моих ног. Я немного сдвинулся в сторону и, преодолев внутреннее напряжение, посмотрел на него. Эдгар протянул мне упаковку и сказал, обеспокоенным взглядом ощупывая моё лицо: – Здесь успокоительное. Стакан рядом на тумбочке. Я взял в руку таблетки и уставшим взглядом скользнул по стакану с водой. Превращаюсь в истеричку, не способную держать эмоции под контролем. Хреново. Всю жизнь мнить себя хладнокровным бетой, а в итоге скатиться до уровня самых отталкивающих характеристик типичного омеги. Я вновь посмотрел на альфу. Произошедшее явно вызвало у него ряд вопросов, на которые он имел право получить ответы. – Я… – начал я, но Эдгар качнул головой, чуть хмуря брови. – Надеюсь, что ты расскажешь мне всё, но позже. Сейчас нужно найти Илью. В таком состоянии… Я вздрогнул, спуская ноги с кушетки и сжимая упаковку с таблетками в ладони. – Я с тобой. Он удержал меня за руку, не давая тут же сорваться с места и убежать на поиски омеги. – Не думаю, что он захочет говорить с кем-то из нас. По крайней мере, сейчас. Я всего лишь хочу убедиться, что он в безопасности. И мне необходимо, чтобы ты тоже был в безопасности. Он осторожно выпустил мою руку, напоследок проведя по коже пальцами, словно извиняясь за грубость. Я вдруг отчётливо осознал, что сегодня мы оба, пусть и по разным причинам, признались друг другу в своих чувствах. То, что заставляло моего внутреннего любителя инстинктов замирать, вместе с тем приводило мой разум в ступор, потому что я не представлял, как мне теперь вести себя с ним. Но это было сейчас моей наименьшей проблемой. – Как думаешь, куда он?.. – потерянно проговорил я. Эдгар встал и подошёл к тумбочке, подавая мне стакан воды. Я принял его, автоматически отпивая и только потом вспомнив про таблетки, зажатые в ладони. – Надеюсь, что он или ещё в институте, или поехал домой. Уже темнеет, и снег идёт в последние часы без остановки. Если… Я молча отпил ещё воды, клацнув зубами о стекло. Если Эдгар не найдёт Илью, если с ним что-нибудь случится… Проглотив таблетку, я встал и решительно посмотрел на внимательно следящего за мной альфу. – Мы найдём его вместе. – Дан… – тут же нахмурился Эдгар. – Знаю, но я переживаю за него. Мне нужно убедиться, что с ним всё в порядке. Не могу просто взять и поехать домой. К тому же… мы ведь будем вместе, так что… Я чуть повёл плечами: неумение говорить о подобных вещах сковывало мой язык и заставляло ощущать себя пуританином. – Не думаю, что со мной может что-нибудь случиться, когда ты рядом, – закончил я, отказываясь смотреть на пару. Ещё с того случая в лесу я начал понимать, что именно его спокойствие и рассудительность были тем, чего мне в критических ситуациях так не хватало. Свою роль играла и десятилетняя разница в возрасте, и разные сущности, и отличия в воспитании, полученном с детства. Рядом с ним я ощущал себя в безопасности, он был моей константой, надёжной и нерушимой. Кем-то, на кого я мог положиться. Я чувствовал на себе пристальный взгляд, вызванный моей откровенностью. Всё наше прежнее общение сводилось лишь к разговорам об Илье и взглядам, каждый из которых расшифровывался на основе догадок и предположений. Сейчас мы как будто заново знакомились друг с другом, расширяя ранее установленные незримые границы, прощупывая рамки дозволенного и запретные территории. Однако про моё упрямство ему было известно и прежде. – Думаю, сначала стоит вернуться на концерт, – тихо заметил Эдгар, забирая из моих пальцев таблетки. – Может быть, он ещё в здании. Я встрепенулся, посмотрев в тёмно-серые от плохого освещения глаза. – Ярослав… – Он ушёл, – уголки губ альфы чуть дрогнули, поджимаясь в неудовольствии. Казалось, он хотел добавить что-то ещё, но сдержался. Я же… не мог поверить, что Ярослав повёл себя именно так, что всё обернулось настолько чудовищно и неправильно. Да, я не знал об этом человеке почти ничего, кроме того, что он сам мне рассказал, но представить такой поворот… Мы все оказались в плену у собственных эмоций, а внезапное столкновение привело к разрушительному взрыву. Вернувшись в зал, в котором всё ещё вовсю веселились толпы студентов, я вновь ощутил странность течения времени. Казалось, прошла вечность с того момента, как мы с Эдгаром покинули концерт, ведомые его ревностью и моим любопытством. Дни с осознания того, что на самом деле чувствовал каждый из нас. Целая жизнь, отразившаяся в прощальном взгляде Ильи. А на самом деле не прошло и часа. Я заглянул в костюмерную, предложив альфе подождать в зале, потому что уже почти бывший преподаватель, разыскивающий студента среди полураздетых омег не в учебное время, вызовет ненужные вопросы. Однако никто не мог дать мне внятного ответа о том, куда делся Илья. Услышав разговор, к нам подошёл ведущий, до этого инструктировавший кого-то из выступающих. – Смольков Илья? Отпросился, сказал, что плохо себя чувствует. Я уже поставил ему замену на следующую песню. Странно себя вёл, даже не переоделся, схватил пальто и убежал. Я похолодел, вспомнив, во что был одет омега перед случившимся. Схватив лежащие на стуле вещи и сумку друга, я стремительно вернулся в зал. – Он ушёл, – сказал я, без лишних слов продемонстрировав Эдгару вещи омеги. Без денег, без телефона, полураздетый… – Поехали, – альфа жёстко пресёк начавшую зарождаться внутри меня панику, подхватив сумку и начав пробираться к выходу. Забрав брошенные мною в кабинете вещи и его пальто с кафедры, мы спустились по обледеневшим ступеням, на которые сплошным потоком опускался снег, оставив весело гудящий институт за спиной. – Куда он мог пойти? – я бесцельно осматривал тонущую в сугробах улицу. Куда я бы пошёл на его месте?.. – Даже если у него были с собой деньги, вряд ли он бы просто поехал домой. Ведь он знает, что туда я бы отправился в первую очередь, – Эдгар, прищурившись, кивнул и двинулся в сторону стоянки. На его лице отражалась лишь сосредоточенность, но я чувствовал, что он переживает не меньше меня. Просто это, вероятно, был его способ справиться с ситуацией. Сев в машину, мы с минуту ждали, пока прогреется мотор. Я чувствовал, как время утекает, и теперь оно словно ускорило свой ход. – Всё-таки позвони домой, возможно, он вернулся. Чтобы мы знали точно, – я сомневался, но хотел проверить все варианты. Альфа несколько секунд смотрел на меня, словно пытался решить какую-то загадку, а затем усмехнулся и достал из кармана телефон. – Что?.. – на мой удивлённый взгляд он лишь призвал жестом к молчанию и вскоре вновь вернул мобильный на место, произнеся лишь несколько фраз. – Нет, – ответил он на мой немой вопрос. Дома его не было… Возможно, не успел доехать? Или дойти… В такую погоду! – Попробуем поехать по дороге к дому, возможно, увидим его, – повторяя путь моих мыслей, предложил Эдгар. Я кивнул. Пытаясь всматриваться сквозь падающий снег в проходящие туда-сюда фигуры, уже частично окутанные вечерним сумраком, пока ещё недостаточно сильным, чтобы включить фонари, я перебирал в своей памяти места, в которые мог направиться переживший предательство близких омега. Боги, лучше бы мы сами ему рассказали всю правду, чем так… Все те доводы, что казались раньше такими правильными и весомыми, под гнётом реальности трансформировались в острое оружие, которое мы, сами того не желая, направили против того, кого хотели защитить. От нас он, возможно, воспринял бы всё иначе… Когда мы преодолели уже половину пути, я вдруг вздрогнул от внезапной мысли. У него не было никого, кроме нас. Ни одного по-настоящему близкого, к кому он мог бы пойти. Кроме… – Давай поищем на кладбище, – глухо предложил я, глядя, как нахмурился Эдгар. – Ты думаешь?.. – Возможно. Мы свернули на ближайшем перекрёстке. В моём воображении, упорно отгоняющем видения того, во что я не хотел верить, рисовалась тонкая фигурка, застывшая возле безмолвных могил, навсегда скрывших в себе любимых и близких людей. Я повторял себе, что Илья не опрометчив, неглуп и отходчив, что он сможет успокоиться и всё обдумать. Но, боги, как же я боялся, что для него всё это окажется слишком… Его там не было. Ещё у ворот я понял, что кладбище пустынно и одиноко. Я сделал пару шагов по дорожке, вглядываясь в уже знакомые надгробия. Но ничьи силуэты, кроме сбросивших листву и истончившихся от холода деревьев, не склонялись над плитами. Приблизившийся Эдгар проследил за моим взглядом. – Вы были здесь вместе? – В годовщину, – сглотнул я, даже рядом с парой ощущая себя неуютно и тревожно среди этого безмолвия. Я ошибся, но не мог понять, рад был этому или огорчён. – Поехали, – альфа легко, но уверенно положил руку мне на плечо, уводя из этого мрачного и тоскливого места. Спустя ещё час мы сдались. Объехав все места, в которых когда-то были вместе с омегой как втроём, так и каждый по отдельности, мы притормозили у дома Эдгара. Альфа оставил машину заведённой, чтобы не выключать печку, и коротко взглянул на меня уставшим взглядом. – Проверю и вернусь. Я опустил голову в согласии, без сил опираясь на спинку сиденья. Мы были измотаны постоянным волнением и поисками, и сил как на страх, так и на надежду уже не оставалось. Мне пришлось признать, что я так и не смог научиться понимать своего лучшего друга, предугадывать ход его мыслей и поступков. Я был не тем человеком, не тем другом, которого он заслуживал. Вернувшийся Эдгар молча сел рядом. Ему даже не нужно было ничего говорить. – В полицию подать заявление можно только по истечение суток, – невыразительно проговорил он, сжимая одной рукой руль. Мы застыли, вслушиваясь в звук работающего мотора и гудящей печки. Произносить то, что каждый из нас мог додумать, казалось непростительным грехом. – Я отвезу тебя домой, – пристёгиваясь и трогаясь с места, решил Эдгар. В этот раз я уже не спорил. Когда мы остановились у одной из площадок перед домом, уже окончательно стемнело. Пролетающий в свете зажёгшихся фонарей снег появлялся из ниоткуда и исчезал в никуда, стремительный и хрупкий. Я посмотрел на слегка опущенный профиль истинного, с горечью понимая, что впервые вижу его таким потерянным и уставшим. Привыкший всё держать под контролем, владеть ситуацией и самим собой, о чём он думал сейчас, застывшим взглядом всматриваясь в заснеженную улицу?.. Словно почувствовав моё внимание, Эдгар отмер и посмотрел на меня. – Если что-то станет известно, я позвоню или напишу, – спокойствию его голоса я не поверил ни на секунду, но это было именно тем, что должен был сделать сильный ради более слабого. Никакой паники, ни намёка на беспомощность. И мне на секунду захотелось его обнять. Просто так, без всякого подтекста и груза обязательств, статусов и чувств. Просто чтобы поддержать. – Я не давал свой номер, – заметил я, перекидывая ремешок сумки через плечо и поднимая воротник. – У меня есть телефон Ильи, свяжусь через него, – рассудительность не покидала моего истинного даже в такую минуту. Я кивнул и вышел из машины, негромко хлопнув дверью. Не оборачиваясь, приблизился к подъезду и почти подошёл к двери. Но один короткий взгляд остановил меня и заставил повернуться, чувствуя, как даже после тепла машины одеревенели все мышцы. Силуэт в знакомом пальто, забравшись с голыми ногами на скамейку, заставил моё сердце подскочить и замереть на секунду. А затем броситься вслед за телом к чуть вздрагивающей фигуре, прислонившейся к деревянной спинке и опустившей голову. Мои пальцы сжали промокшее от снега пальто на плечах, встряхивая и приводя в чувство. Покрасневшие и слезящиеся глаза напротив нехотя приоткрылись, заставив меня выдохнуть с таким чувством облегчения, которое я ещё никогда не испытывал. А затем с силой втянуть воздух в лёгкие от осознания, в каком он состоянии. Илья приоткрыл рот, но вместо голоса послышался лишь хрип и натужный кашель. Я бросил сумку, стянул с плеч пальто и накрыл его дрожащие побелевшие ноги, покрытые мурашками, которые тот безуспешно пытался спрятать. – Подожди, совсем немного… Убедившись, что Илья не собирается упасть со скамейки в ближайшую минуту, я бросился обратно к машине, за деревьями различив неподвижный свет фар. Эдгар, через лобовое стекло заметив меня, тут же открыл дверь. – Что случилось? – нахмурившись, спросил он, выходя из машины и оглядывая меня. – Илья, – мне нужно было лишь одно слово, чтобы добиться мгновенного понимания. Мужчина последовал за мной и замер перед скамейкой, на секунду позволив эмоциям прорваться сквозь броню самоконтроля и отразиться на лице. Я взял Илью за локоть, пытаясь помочь ему встать, но омега, спустив ноги, не смог подняться, покачнувшись и снова садясь. Какой-то пожилой омега, неспешно приближающийся к дому, остановился неподалёку от нас и зацокал, покачивая головой и поджимая губы. – Стыд-то! Напьются и блядуют. В такой мороз полуголый! Я снова попробовал приподнять омегу, на этот раз подставив ему плечо, но тут Эдгар прекратил мои безуспешные попытки и легко поднял Илью на руки, позволяя мне поправить сползшее с ног пальто и окидывая любопытного мужчину холодным взглядом. – Кто как свою жизнь прожил, узнаем после смерти. Я скользнул взглядом по удаляющемуся комментатору и сказал: – Надо как можно быстрее отнести его в тепло. Мой дом ближе всего. Если нужно будет, вызовем скорую. Эдгар, секунду поколебавшись, кивнул. О-папа, вышедший на звук открывшейся двери в коридор, уронил полотенце и охнул. Взяв себя в руки и подавив собственное волнение, я предупреждающе проговорил: – Не вздумай волноваться, всё в порядке. Лучше набери, пожалуйста, воду в ванну, только не сильно горячую. О-папа засуетился и убежал в ванную, я же кивнул застывшему на пороге альфе и провёл его в свою спальню. Стянув с дрожащего омеги верхнюю одежду и сбросив её на пол, я усадил его на кровать и ощупал тонкую одежду, в которую тот был одет. Та оказалась сухой, поэтому я просто укутал его в одеяло, вовремя вспомнив про присутствие Эдгара и отложив раздевания на потом. Илья, стараясь держать глаза открытыми, порывался что-то мне сказать, но я покачал головой, тихо говоря: – Береги силы. Взглянув на альфу, стоящего в стороне, я спросил: – Побудешь с ним? Эдгар кивнул и, кашлянув, ответил: – Конечно. Я проскользнул в ванную и тихо сказал склонившемуся над наполняющейся ванной о-папе: – Прости, что так внезапно. Сможешь побыть с Эдгаром Даниловичем, пока я… И тут до меня кое-что дошло. Моргнув и нахмурившись, я припомнил свои последние фразы и прикусил нижнюю губу, поражаясь. С самого своего прихода в сознание в медкабинете я разговаривал с ним на «ты», сам того не осознавая. Надеюсь, он не… Да нет. Всё-таки заметил. Потому и посмотрел так на меня в машине. Разочарованно простонав и тряхнув головой, я взглянул на обеспокоенного о-папу, прогоняя лишние мысли. – …пока я буду с Ильёй. – Да, конечно, – взволнованно отозвался омега, окидывая меня взглядом, – но что случилось? – Потом, – покачал я головой. Ответа на его вопрос у меня сейчас всё равно не было. Когда ванна наполнилась, я вернулся в спальню, обнаружив действующих лиц на своих прежних местах. Только пальто Ильи перекочевало с пола в руки альфы. – Побуде…те на кухне пока, хорошо? – надеясь, что моя заминка была не слишком заметна, проговорил я, приближаясь к укутанному омеге. – Хорошо, – отозвался Эдгар, направляясь к двери и задержавшись у самого выхода. – И, Дан… Он дождался, пока я посмотрю на него, и продолжил: – Всё в порядке, я не против. Я отвернулся, почти убедив себя в том, что чуть заметное вздрагивание уголков его губ в намёке на улыбку мне лишь показалось. Как и моё собственное тоже. Приведя уже сумевшего, хоть и с трудом, самостоятельно идти Илью в ванную, я стянул с него концертный наряд, пряча глубоко внутри сожаление и вину за ненамеренный срыв выступления, которого он так ждал. Сейчас самым важным было позаботиться о нём и не дать серьёзно заболеть. А потом… потом я приму любое его решение. Даже если он больше не захочет со мной общаться. Однако то, что я нашёл его возле своего дома, дарило мне крохотную надежду, что Илья пришёл не для того, чтобы официально закончить нашу дружбу.