Per aspera ad astra

Адам вернулся в свою квартиру под утро — когда на улицах выключилось искусственное освещение и предрассветное небо посветлело до грязно-оранжевого. На столе дожидались початая бутылка виски и переполненная пепельница, но исправно работающий кондиционер не позволял сигаретному запаху пропитать помещение. Отличные были апартаменты — просторные, прекрасно меблированные, с панорамным окном, — но слово «дом» все никак не липло к ним. Адам рассеянно подумал: хорошо бы завести собаку. У них с Меган был Кубрик — славный пес, для которого все счастье мира было сосредоточенно в маленьком желтом мячике. Меган ругалась, когда Кубрик оставлял следы на ковре; пес начинал жалобно поскуливать, и вскоре она сменяла гнев на милость — и тогда Кубрик с визгом кидался лизать ей руки. Адам невероятно ясно помнил такие мелочи — а ведь Меган всегда обижалась, что он постоянно забывал про их годовщину. Адам не помнил ее и сейчас. Он знал, конечно, что никого не заведет. Он прихватил бутылку со стола и плеснул себе виски. Янтарная капля просочилась сквозь трещину в бокале. Адам поспешил выпить. Он больше не мог опьянеть, но расслаблялся на каком-то подсознательном уровне. Меган не любила алкоголь. Все, что туманит разум, вызывало у нее неодобрение — а может, даже опаску. Она невероятно дорожила своим умом — он и правда был драгоценен. Впервые Адам подумал о Меган в прошедшем времени; трещина поползла по бокалу ниже, остановившись у самого донышка. *** — Мне нужно время, — сообщил Притчард, не отрывая взгляда от экрана — тот бросал на его лицо желтые отсветы, подчеркивая скулы и углубляя тени под глазами. — Ничего не трогай, не дыши мне в затылок — в общем, чувствуй себя как дома. Адам неторопливо обошел его офис, поразглядывал старые коробки-компьютеры, из которых Фрэнк, похоже, намеревался организовать портал в другой мир, повертел в руках инструменты, валявшиеся возле примостившегося у стены мотоцикла. На стенной полке неровным рядком громоздились бумажные книги; бумажные папки, не удостоившиеся такой чести, валялись где попало. Притчард обладал удивительной способностью захламлять окружающее пространство в чудовищных масштабах, но это не раздражало — даже импонировало. Его офис был куда уютнее шикарно обставленной необжитой квартиры. Фрэнк тяжело вздохнул, зарылся пальцами себе в волосы; резинка съехала, и пряди неряшливо выбились из хвоста. — Дженсен, чертова полицейская ищейка, везде-то тебе нужно сунуть нос. — У меня была собака, — поделился Адам. — Славный пес, для которого все счастье мира было сосредоточенно в маленьком желтом мячике. Фрэнк издал смешок — и тут же раздраженно нахохлился. Как будто нарушил собственное правило — или проиграл Адаму очко. — Избавь меня от подробностей о твоей скучной жизни. В общем, работы тут надолго. Диван весь твой. Он не смотрел на Адама, но глаза его перестали бегать по строчкам; Фрэнк ждал реакции, и Адам ответил настолько любезно, чтобы прозвучало насмешливо: — Спасибо. Ты так обо мне заботишься. Фрэнк закатил глаза, но расслабился, когда под Адамом заскрипела добротная кожа. Адам знал, что Притчард воспринимает их пикировки серьезнее, ближе к сердцу, но отчего-то его демонстративная недоброжелательность неизменно соседствовала с желанием помочь. Теперь Адам всегда быстро просыпался — сердце отбивало пару лишних ударов, и голова мгновенно становилась ясной — но медленно засыпал. Он наблюдал за пальцами Фрэнка — то замирающими над клавиатурой, то отстукивающими по сто знаков в минуту — и думал о том, что совершенно его не понимает. *** Хозяйка маленького ресторанчика в Нижнем Хэнша совсем не говорила по-английски («врет», — шепнула Малик) и безостановочно кланялась. К тяжелому аромату благовоний примешивался легкий запах травки, еда оказалась слишком жирной, выпивка — неожиданно крепкой. — Это все для туристов, — сказала Малик, заново наполняя маленькие рюмки бесцветной лучжоу. — Экзотика, сам понимаешь. Адам кивнул. Мелкая моторика его пальцев была блестяще откалибрована, но обращение с палочками все равно давалось ему с некоторым трудом. — Тебе точно стоит пить перед перелетом? — спросил он. — Не хочу закончить ночь на дне Тихого океана. Малик добродушно рассмеялась. — Нет, все путем. Я знаю, когда остановиться. В любом случае, ты-то не пьянеешь, верно? Если что, перехватишь штурвал. — Тогда мы точно окажемся на дне океана, — пообещал Адам. Лучжоу остро пахла забродившими персиками, и он окончательно решил, что она ему нравится. — Меня не учили водить «вертушку». — А я думала, тебе просто загружают нужную программу в голову и — раз! — ты знаешь кунг-фу. Адам покачал головой. — Я мог бы ожидать подобного от Притчарда, но не от тебя. Серьезно, «Матрица»? Я-то думал, ты вся такая прогрессивная. Малик улыбнулась. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты становишься довольно милым, когда думаешь, что твой собеседник пьян? — Не уверен, — признался Адам. — Меган не любила алкоголь. Все, что туманит разум, вызывало у нее неодобрение — а может, даже опаску. Малик сочувственно похлопала его по руке, и Адам подумал — наверное, у нее теплые пальцы. — Вы с ней были близки, да? С Меган Рид. Она не притворялась — правда не знала, что они когда-то были вместе — и Адам ответил: — Да. Мы были близки. Малик снова опрокинула в себя стопку и утерла уголки губ большим пальцем. — Ну, может быть, когда мы вернем ее домой, она первым делом от души хлебнет виски, — решительно сказала Малик, и Адам благодарно ей улыбнулся. *** Отключение имплантатов было похоже на удар об воду — зазвенело в ушах, заныли бедра и плечи, резко дернуло где-то в районе желудка, а картинка поплыла перед глазами. Будто сквозь густой туман Адам видел удаляющийся силуэт Чжао Юньжу, поднес ладонь к лицу — и разглядел лишь размытое черное пятно. — Притчард! — позвал он. — Фрэнк! Никто ему не ответил, и паника тяжелым комком поднялась из желудка и осела на языке привкусом рвоты. Целое мгновение он думал только о том, что сейчас у него откажут ноги. Мгновение прошло, и он остался стоять. Адам выдохнул. Облегчение прокатилось по телу, разжало сведенную судорогой диафрагму — и следом пришла резкая боль. Не сглаженная немедленно действием Стража Здоровья, непривычно яркая, она прошила затылок и аукнулась в позвоночнике. Они были в том лифте вдвоем. Адам привалился к стене; что-то словно расправлялось в его мозгу, как туго сжатая пружина. Они были в том лифте вдвоем, он и Фрэнк. Меган не было с ними, и они не говорили про Кубрика. Потому что у них никогда не было собаки, и они никогда не были вместе. То, что он помнил — не случалось на самом деле, оно были придумано кем-то — и теперь стремительно исчезало под слоем настоящих воспоминаний... Потому что он должен был ее спасти.