Можно, я возьму тебя за руку?

Встать так же рано, как и в предыдущие два дня, оказалось не так просто, как хотелось бы ребёнку. А ведь было надо! Ну, не хотелось знать Поттеру, сможет ли он убежать на целый день по своим делам, если Дурсли встанут первыми. И как не тётя Петунья, так дядя Вернон — поймают мальчика, и заставят… Ну, в общем, как обычно. Но даже детской энергичности нужны перерывы. К сожалению, Гарри позволить себе такого не мог. Как бы ни хотелось свернуться калачиком, и тихо полежать в темном, вполне уютном (за столько-то лет) чулане. Спокойно погрызть украденную вечером печенюшку, и неторопливо, обстоятельно подумать над уже свалившейся кучей информации… «Мгугмммг… не хочу вставаааать» — ныло тело, сердце, мысли, и вообще каждая клеточка, частица и атом! Но, как бы плохо Гарри себя ни чувствовал, вставать было надо. Очень надо. Надо, прежде всего, самому Поттеру. Сильнее зарывшись в одеяло и подобрав под себя ноги, чтобы хоть как-то заставить себя шевелиться, Гарри честно пытался перебороть себя. «Надо, надо, надо, надо, надо…», стучало в висках. «Надо встать; надо идти в Косой переулок; надо купить нормальную одежду; сегодня экскурсии; надо на них побывать утром; надо вечером в банк, спрашивать про Наследия, и про брак…», уговаривал себя Гарри. «Если не сделать всё правильно, меня просто не пустит Мэнор, не примет Домен, не признают право на Наследство гоблины и министерство. Иначе я никогда не выберусь от Дурслей!» последнего аргумента хватило на то, чтоб высунуть из-под одеяла ноги, и спустить их с сооружения, которое якобы кровать.* Дальше было труднее. Надо было… Пусть не встать, но хоть бы сесть. Тяжело вздохнув, Гарри перетащил свою закутанную по маковку тушку на собственные колени, даже не пытаясь принять хоть относительно вертикальное положение. Холодный пол неприятно кусал ступни, холодный сквозняк тянул по голым щиколоткам, забираясь холодным воздухом под пижамные штанины, высовывать нос из тёплого одеяла — не хотелось до тихой истерики. Но такие закидоны может позволить себе Дадли. А Гарри знал, что он в этом доме позволить себе не может ничего. Этого знания, приправленного чувством вселенской несправедливости, хватило на то, чтоб разогнуться, принимая-таки относительно сидячее положение тела. Спустя ещё полминуты, высунувшиеся на свет ноги втянулись под защиту одеяла. Теперь Гарри, сидел обнимая колени и уткнувшись в них же лбом, и дальше повторял свою мантру. «Надо, надо, надо, просто надо, надо, надо, надо, очень надо, надо…» перед глазами, как кадры кино, то притормаживая, то со скоростью и цветом рекламы, мелькали лица и сведения полученные за последнее время. «Прочесть министерские справочники, купить одежды, гоблины, Гермиона Грейнджер, автобус, Хагрид, магазин котлов, размахивающий руками с лекторского помоста Морденхейл…». Мысли и образы метались по голове роем чем-то очень не довольных пчёл. Цепляться хоть за какую-то из них, у Гарри не было ни желания, ни сил. Из-за магического мира, у Поттера появилось так много разных «надо», что даже самые длинные списки работ тёти, на их фоне, бледнели и съёживались — не иначе, как от зависти. Когда мысли начали затихать, Гарри понял: ещё немного, и он просто уснёт в этой же позе. Завёрнутым в одеяло, сидячим калачиком. Перспектива не сказать чтоб огорчала: подушка рядом, на неё будет так удобно упасть, и так сладко доспать, пока не выспишься. «За» это начинание, стоял факт, что прямо сейчас — в рань рассветную-несусветную, идти Гарри просто некуда. Ну сядет он на «Рыцаря», на нём до Лондона, или даже не до Лондона, а вообще куда угодно: минут десять карколовно-дорожного экстрима. И что дальше? В банк — идти бесполезно. Слишком мало будет времени на «поговорить по всем вопросам». Магазины одежды и кафе, что магловские, что магические, закрыты. А в девять — когда они точно откроются, Гарри надо быть у входа в "Дырявый Котёл". Там его и ещё треть всей группы встретит провожатый министерства. Не Морденхейл — он ведёт группу после обеда. Экскурсии решили устраивать тремя группами. Одна с утра — только юные маги. Их проведут ко входу во все магические поселения, покажут принципы использования магических методов передвижения. Гарри подозревал, что с «Рыцаря» можно не сходить. Еще две группы — это родители. Их разделили для удобства. Водить большую группу маглов даже по полумагическим поселениям — будет проблемно и уж слишком… тут Морденхейл выразился красиво и длинно. Гарри понял проще: палевно. Да и поведут их далеко не всюду. Со слов гоблина, Гарри знал: в тот же Хогсмид при Хогвартсе, маглам вход закрыт. Однако вставать — надо. Пусть сейчас идти ему некуда. Как бы не хотелось — всё равно надо, так как есть от кого. Что, впрочем, энергичности не придавало. Всё-таки Дурсли, зло неприятное — но известное и не смертельное. Так что страха перед ними, Гарри особого не испытывал. Но раз есть возможность от этого избавиться — то ею надо пользоваться. Всё таки жить с ними — это наказание, которого Гарри по своему личному мнению — не заслужил. Душераздирающе вздохнув, мальчик высунул из-под одеяла сначала голову. Потом снова спустил на пол ноги. Потом поднял ноги обратно, и упал-таки на подушку как хотелось. Но не для того чтоб расслабиться: следующим движением, мальчик высунул из одеяла руку, и нашарил на полочке перемотанные скотчем, круглые стёкла. Ухватив собственность, Гарри затянул вещицу под одеяло — чтоб немного нагреть. А потом, развернув дужки, надел-таки свои вечные очки… От шарахнувшей в голову мысли, мальчик выпал из постели быстрее, чем вообще когда-либо мог встать. Как?! Как он не подумал об этом раньше?! Почему?! Как?! Ошарашенно оглянувшись, Гарри подхватился с пола и быстро, но тихо, начал переодеваться. Конечно! Чёрт! Как же так?! Надо было раньше догадаться! Сколько лет, в садике, и в школе его дразнили четырёхглазым?! Сколько раз Дадли ломал его очки, прятал их, заставляя Гарри искать их по всему дому вслепую, сколько раз тётя на него ругалась за разбитые стёкла, как часто самому Поттеру было противно надевать ломанные, грязные, покорёженные и царапающие скотчем лицо дужки?! И всё почему? Потому, что Гарри не видит без них, а медсестра в садике, сказала тёте, что маленьким детям надо делать специальное (читай: платное) обследование для выяснения причины и, скорей всего, исправить эту причину можно будет не раньше лет эдак двадцати — двадцати пяти, когда организм перестанет проходить любые стадии формирования. Но! Это! Ведь! Магловская! Медицина! А! Я! Еду! В! Магическую! Школу! И! Хочу! Иметь! Друзей! А! Не! Выслушивать! Дразнилки! Про! Дурацкие! Очки!!! Сегодня, Гарри не стал тратить время на умывания. Засунув палочку в безразмерный карман широких для него штанов, вытащив из кошелька 5 галлеонов, которые засунул во второй карман штанов, а сам кошелёк с измусоленной министерской брошюркой, и ручкой с блокнотом запихав в нагрудный карман рубашки, Гарри пулей вылетел на улицу, уже не заботясь: услышат его Дурсли или нет. Стен Шанпайк — весёлый кондуктор «Рыцаря», встретил Гарри как дорогого гостя. Шутка ли? Три дня подряд, малец вызывал их если не в четыре, то в пять утра, и с удовольствием, катался по дорогам и весям половины Англии. Хотя формально, просто просил довезти до Косого… ну, да главное сам факт! Сегодня, малец удивил: ему, видите ли, в Мунго! Ну, спорить кондуктор бы не стал — ему вообще всё по барабану. Хотя в такую рань он там, наверно, только дежурных застанет. Впрочем, на Косой аллее мальчишка ведь тоже находил чем себя занять, хотя Стен точно знал: половина магазинов открываются не раньше 10 утра. Но раз в Мунго, так в Мунго. Ему ж не жалко?