⠀
⠀⠀⠀✵ ━━━━༺❀༻━━━━ ✵⠀ ⠀
⠀⠀⠀⠀ «Вернуться домой? Но как я тогда посмотрю в глаза родным? Я ведь выстрелила в сестру, а потом убежала из дома, как трусиха. Что же мной двигало, когда я так поступала?! О Эру, как же я скучаю по родным. Как бы я хотела обнять отца и мать, посмеяться вместе с братьями и сестрой, но это всё кажется теперь таким недосягаемым, как звёзды на небе. Однако выбор остаётся за мной. Я могу вернуться, но всё уже будет не так, как прежде. Что же мне делать? Что делать?» Мысли о доме не покидали принцессу. Прошло пять дней и шесть ночей с тех пор, как она убежала. Не так уж сравнительно и много, однако столько всего изменилось. Взгляды Анорсэль на жизнь повернулись обратной стороной. Время тренировок закончилось, лук и стрелы отошли в сторону, теперь они занимали только самую малую часть в её сердце. Теперь внутри эллет всё полыхало, горело алым пламенем, отдавалось болью оттого, что эти нарастающие чувства были без ответа. Принцессе иной раз начинало казаться, что она проглотила маленькие шары с острыми шипами, и это они разрывают её изнутри, а вовсе не какие-то странные чувства. Ночь тянулась медленно, ни звёзд на небе, ни луны — одна кромешная тьма. Погода менялась, чёрные тучи, что сгустились над королевством, предвещали грозу. Осень переходила в наступление. Анорсэль вспомнилось, как будучи маленькой она забиралась в постель к родителям, нарушая их сон просто оттого, что в грозу было очень страшно. Эта сверкающая молния, что расчерчивала зловещее, мрачное небо, на несколько мгновений освещала покои, и в этом ярком свете воображение рисовало чудищ, притаившихся в углах комнаты. На самом деле принцесса, может, и училась сражаться на мечах и стрелять из лука, однако она никогда не встречалась с врагом, которого можно было бы заколоть насмерть, и, по словам всех знакомых принцессы, не было вероятности, что она когда-либо вообще встретит хотя бы одного орка, ведь война давным-давно закончилась. Эллет всегда убеждала себя, что она ничего не боится, только боязнь темноты всё же брала над ней верх. «Мама тоже боялась темноты, но это прошло, значит, и я когда-нибудь перестану бояться, главное, привыкнуть». Анорсэль закрыла глаза, пытаясь прогнать волнение внутри себя. Теперь тоска по родным усилилась, она как никогда прежде захотела оказаться дома. Первый раскат грома заставил принцессу открыть глаза. Эллет в страхе тяжело задышала, словно задыхалась, приподнялась и осмотрелась, хотя она ничего не смогла увидеть. Через несколько мгновений сильный порыв ветер дал о себе знать, было слышно, как сухие листья разносит во все стороны, а вместе с тем, как скрипят деревья. Много времени не прошло, как сверкнула молния. Эльфийка быстро отползла назад, прижимаясь к стене. Она обхватила руками колени, положила на них голову, закрывая глаза. — Adar, забери меня отсюда, умоляю. Мне так страшно. Я хочу домой, — взмолилась Анорсэль. Она говорила шёпотом, хотя и так можно было услышать, как ломается её голос из-за комка в горле. Ответом на её мольбу послужил лишь оглушающий раскат грома, который продолжался несколько секунд, и, судя по всему, молния ударила где-то рядом. Этот грохот был предвестником начала ливня. Капли начали барабанить по крыше и даже не думали останавливаться. — Элениель, — голос Айнона, спокойный и ровный, прозвучавший в этом мраке, заставил принцессу встрепенуться и осмотреться. — Айнон, это ты? — эллет слегка расслабились, чуть отползла от стены, осторожно протягивая руку вперёд. Ответа не последовало, вместо этого в комнате загорелась свеча, наполняя пространство вокруг слабым, но таким долгожданным светом. Страшные тени были отброшены в дальние углы комнаты, и пока горел этот маленький огонёк эльфийка чувствовала себя в безопасности. — Я подумал, что тебе не помешает свет. Судя по твоему растерянному и бледному лицу не трудно предположить, что ты боишься темноты, — заключил кузнец, ставя свечу на небольшую тумбу рядом с кроватью Анорсэль. Эллет не знала, что и сказать. Она явно не ожидала такой заботы со стороны эльфа и вообще забыла о нём. «Я вас не могу понять, господин. То вы хороший, то злой. Определитесь, наконец!» — хотелось заявить Анорсэль в лицо эльфу. Поведение кузнеца не могло не удивить. Начинало казаться, что у него раздвоение личности, или же брат-близнец, с которым он сговорился и подшучивает над эльфийкой всё это время. — Да, вы правы. Я боюсь темноты, — ответила эллет, тяжко вздыхая. — Мне однажды сказали, что, когда идёт сильный дождь, — это значит, что небеса плачут вместе с кем-то. Должно быть, кто-то в эту ночь оплакивает большую потерю, — молвил эльф, украдкой взглянув на свою гостью, которая сидела на кровати, завернувшись в одеяло. Она приходила в себя после испуга и время от времени поднимала уставший взгляд на Айнона. Анорсэль ничего не ответила, хотя, будь то иные обстоятельства, она непременно нашла бы слова, чтобы поддержать беседу. Страх, что она испытала, был слишком силён. Он заставил её почувствовать одиночество и холод. Ей было больно на сердце, волнение и тревога накрывали с головой, и это было вовсе не из-за грозы. Все эти дни она была рядом. Незнакомка, на которую он набрёл в лесу, и решил помочь. Внешностью она была недурна, стройная, не слишком высокая, но и не маленькая. Конечно, сейчас она выглядела немного болезненно, однако эти длинные, волнистые волосы с медным отливом и сонные изумрудные глаза не делали её менее прекрасной. Что же изменилось? Он и сам не знал. Теперь он смотрел на неё не отрываясь, искал что-то в загадочном взгляде, был очарован её робостью, мягкостью и лёгкостью в каждом движении. — До рассвета ещё далеко. Лучше бы тебе поспать, если, конечно, не хочешь чувствовать головную боль и слабость завтра, — добавил эльф, нарушая неловкую тишину и привлекая к себе внимание Анорсэль. Она как и прежде ничего не сказала, лишь судорожно помотала головой, соглашаясь со сказанными словами. Видя, что в данный момент бесполезно добиваться ответных слов, Айнон неспешно покинул комнату. Анорсэль проводила его опустошённым взглядом и ещё пару минут просидела на кровати в неподвижной позе. После она медленно прилегла, не отрывая взгляда от свечи. Из глаз эллет потекли слёзы, а тело её сотрясало от того, что плакала молча, не издавая звука, чтобы не привлечь к себе внимание кузнеца. Только теперь принцесса начала понимать, как она соскучилась по дому, и ей предстояло сделать выбор: вернуться или же уйти навсегда.✵ ━━━━༺❀༻━━━━ ✵
Стены дворца сотрясали рыдания безутешной королевы. Казалось, ливень за окном плачет вместе с ней, разделяя её горе. Бороться с болью в этот момент было просто бессмысленно, хотя Её Величество была готова пойти даже на смерть, если бы это вернуло её дочь живой. Самым ужасным было то, что родные принцессы даже не могли в последний раз посмотреть на её лицо. Они видели лишь следы когтей, беспощадно разорвавшие плоть до самых костей, да и остальные части тела пострадали не меньше. — Я не верю, что это она. Не верю, — обессиленно прошептала Таурэтари. Она сидела по другую сторону лежанки, на которую положили принцессу. Эллет покачивалась вперёд и назад, сверля взглядом дальний угол зала, а в её голубых глазах, которые были красными от слёз, читалась лишь пустота. — Лекарь ведь сказал, что она умерла за несколько часов, как её нашли, а прошло уже почти шесть дней, она не могла протянуть так долго с ядом внутри, без помощи. Да и платье, что было на ней, — не помню, чтобы у Анорсэль было подобное. Таурэтари не переставала надеяться, хотя перед её глазами лежала эллет, имеющая одинаковые признаки с Анорсэль. Тот же рост, цвет волос, а лук и колчан со стрелами, найденные рядом с телом, только подтверждали личность принцессы, ведь все знали, что она не расстанется с этими вещами, даже если окажется на смертном одре. Только платье, в котором её нашли, сеяло сомнение в умах. Таурэтари утверждала не переставая, что у её сестры никогда не было такого платья. Однако очевидным ответом на это несходство, которым, собственно, и отвечали Её Высочеству, было то, что Анорсэль на самом деле не была укушена, и это всё показалось из-за болевого шока, полученного после того, как стрела вошла в грудь. Другим вариантом было то, что младшая принцесса всё же была ранена и отыскала помощь в дальних селениях, где и переоделась в другое платье, чем объясняется и то, что платье было не нарядным и весьма бедным. Таурэтари сама не знала, чего хотела… Нет, она, как и все, хотела, чтобы её сестра была жива и здорова, что казалось просто несбыточным. Но, кроме всего этого, оценивая положения вещей, она не хотела, чтобы эта растерзанная хищниками эллет оказалась её сестрой. «Анорсэль не заслужила такой ужасной смерти. Лучше бы умерла я, но не она. Ведь она ещё совсем маленькой была, ничего не знала о жизни и не увидела всю её красоту», — причитала про себя принцесса. — Где остальные? Почему никто не пришёл? — с обидой в голосе простонала Исилиэль, хоть как-то успокоившись, остановив этот нескончаемый поток слёз. — Народ придёт попрощаться завтра рано утром, — последовал негромкий ответ. — Иримэ и Амдир сообщают гонцам, чтобы те оповестили дальние селения. Отец, как и мои братья, ушёл куда-то и пока ещё не вернулся. Каждый из них борется с болью по-своему. — Тебе бы тоже не помешало подняться к себе, Таурэтари. Я боюсь, что твоя рана откроется, ты и так слишком много провела на ногах за эти несколько часов, — обронила королева, бросая заплаканный взгляд на старшую дочь. Но та в ответ лишь покачала головой и была решительно настроена остаться на своём месте. — Ваше Величество! — женский голос, очень знакомый, донёсся откуда-то издалека. Давно Исилиэль не слышала его и, по правде говоря, пожелала бы не слышать вообще никогда. — Ты это слышала? — поинтересовалась королева, приподняв голову и взглянув на дочь. — Ваше Величество, — снова послышался зов, уже с нотками озорства. Слова прозвучали более растянуто, будто кто-то целенаправленно дразнил. Эльфийки, словно сговорившись, повернули головы в сторону выхода. Голос определённо доносился с коридора, а если подумать, то напротив зала, ярусом ниже, находились темницы. — Замолчи! Чего разоралась на весь дворец?! — послышался разгневанный голос стражника, который дежурил у темницы. — Я буду звать и кричать до тех пор, пока Её Величество не соизволит прийти сюда! — как можно громче ответила заключённая, чтобы было слышно наверняка в соседнем крыле. — Что ей надо? — Таурэтари удивлённо взглянула на мать, сгорая от любопытства. — Чудовище заговорило, — сквозь слёзы усмехнулась королева. Голос давнего врага напомнил Исилиэль те дни, когда всё было совсем по-другому. Молодая принцесса, которая ещё ничего не знала о себе, впервые переступила через порог дворца. Она боялась всех и всего, особенно короля, который относился к ней жестоко, или же она так думала. Здесь она нашла новых друзей и даже потеряла их, познала боль и радость, и всё уже было позади, но всё ещё оставался тот, кто был замешан во всех бедах, что произошли с ней. — Я пойду, узнаю, что ей надо. Иначе не успокоится, — спокойно молвила королева, поднимаясь с места. — Мама, может, не стоит? Она начнёт играть на твоём горе. Ты сама рассказывала, какой она была, — затревожилась Таурэтари и от волнения вскочила с места. — Да, именно для этого она меня и зовёт, — вздохнула королева. — Оставайся здесь. Не оставляй сестру. Она боялась одиночества и темноты. Следи за тем, чтобы эти свечи не погасили. Ряд приказов, отданных матерью, заставил Таурэтари опуститься обратно на стул. Только Эру знает, что она вспомнила в этот момент, так как залилась слезами. Исилиэль не спеша вышла из зала, и при её появлении на смотровой площадке, откуда было видно почти всё, что находилось напротив, стройный силуэт в одной из камер выпрямился, чуть отойдя в тень. Королева, не теряя времени, спустилась по лестнице и, пройдя несколько пустых темниц, подошла к той, что была четвёртой по счёту. Еле уловимая неуверенность крутилась у неё внутри, или же это был страх встретиться лицом к лицу с той, кто чуть не утопил её почти восемьдесят лет назад. Да, она никогда не спускалась сюда, не хотела видеть свою несостоявшуюся убийцу. — И вот она, — с насмешкой бросила заключённая, выглядывая из мрака темницы. Она могла получить долгожданное удовлетворение, видя свою соперницу такой измученной, в этих чёрных одеяниях, что говорило о начавшемся трауре в её душе. — Признаю: стоило просидеть здесь почти век, чтобы увидеть, как ты страдаешь. Видеть, как рвётся твоё сердце, — самый лучший подарок, о котором я могла только мечтать. И я буду сидеть здесь и дальше, наблюдая за тем, как ты угасаешь в стенах этого дворца, когда всячески будешь вспоминать свою вину. Да, последние новости не прошли мимо меня. Я знаю, как всё произошло, — надменный тон эльфийки, сидящей в темнице, заставлял королеву снова и снова чувствовать поражение во всей своей прожитой жизни. — У короля и королевы так мало веры в собственных детей? Даже я не поверила бы в то, что одна сестра может выстрелить в другую. Я бы выслушала обе стороны, и, даже если она и была виновата, я бы не смогла так бездушно отнестись к собственному ребёнку. Заключённая наслаждалась происходящим. Она впервые знала, что говорит чистую правду и эта правда убивает Исилиэль. Королева ничего не могла ответить, оспорить эти слова, сказать что-нибудь в свою защиту. Она только стояла и слушала, как давняя соперница радуется её горю и напоминает ей об этом. — А теперь что? Твоя дочь лежит там, растерзанная дикими волками. Перед смертью она чувствовала боль, но не от яда и не от когтей зверя, она умирала от острых ножей в спине, что вы все вместе вонзили в неё, один за другим! — Хватит! — не выдержав, закричала королева, тем самым заставляя встревожиться стражников. — Хватит говорить о том, что тебя совершенно не касается! Я достаточно наслушалась твоих оскорблений! Ты меня сюда поэтому позвала, чтобы порадоваться моей боли? Так?! — О, вот то, чего я и добивалась. Твоя ярость вышла наружу. Пускай все видят твоё настоящее лицо, — победно рассмеялась эллет за решёткой. Мгновение спустя она вышла из тени, показывая лицо. Ничуть не изменилась: голубые глаза горят коварством, правда, золотистые волосы слегка взъерошены, что неудивительно для того, кто сидит в темнице, да и платье бедное, не то, что она надевала, когда была управляющей. — А ты действительно постарела, — усмехнулась эллет. — Я помню юную девчонку, которая носилась по дворцу, указывая всем на их места. А сейчас я вижу в тебе уставшую от всего эльфийку. Думаю, даже Владычица Галадриэль выглядит моложе, чем ты. — Ты всё сказала, Эриель? — бесчувственно бросила Исилиэль, прожигая заключённую своим озлобленным взглядом. — Почти. На самом деле я позвала тебя, чтобы принести свои искренние соболезнования. Ваша эгоистичная, высокомерная семья лишилась поистине доброй души. Малютка Анорсэль была самой отзывчивой и понимающий среди вас всех. Даже не знаю, как ты могла её отогнать от себя, ничего не разузнав. Ты допустила мысль, что она могла выстрелить в сестру. — Не говори так, будто ты вообще знакома с ней! Не произноси её имя! — огрызнулась Исилиэль. — Вообще-то, знакома, — улыбнулась Эриель, наблюдая, как королева меняется в лице. — Анорсэль как-то раз проскользнула мимо стражей, ей тогда было лет десять. Удивительно, как она хорошо умеет хранить тайны. За десять лет никто во дворце не догадался, что она заглядывает ко мне в гости, — эльфийка рассмеялась, поистине удивляясь тому, что действительно принцесса никому не рассказала и сдержала слово хранить эту тайну. — И я могу похвастаться тем, что говорила с бедняжкой последней. Услышав эти слова, Исилиэль загорелась синим пламенем. Она успешно скрывала то, как её затрясло от ярости, но как же ей хотелось убить это воплощение наглости перед собой. — Да-да, она была здесь, перед тем как убежала, — молвила Эриель, строя печальное выражение лица. — И не надо на меня так смотреть, Исилиэль. Малютка-принцесса была отвергнута всей семьёй. И как же прекрасно видеть, как ты сгораешь изнутри теперь, когда знаешь, что перед смертью Анорсэль с ней говорила я, та, которую ты ненавидишь больше всего на свете. И знаешь: юная принцесса разочаровалась в тебе, той, которая должна была быть ближе всех независимо от того, что случилось, в своём отце, которого она любила больше всех остальных, о братьях и сестре я промолчу. Ведь твои сыновья, не считая Леголаса, всегда относились к ней холодно, ты часто это видела и ничего не сделала. — Что ты ей сказала?! Я уверена, она убежала из-за тебя! — прошипела королева, хватаясь за решётку. — Говори! — Я просто ей сказала, где найти лекарей, которые могли бы её вылечить от укуса змеи. Судя по тому, что произошло, бедняжка их нашла и даже вылечилась, потому что, когда она пришла сюда, ей оставалось жить не более трёх часов. Возможно, она хотела уйти ещё дальше, даже убежать из королевства, только вот была убита волками. — Если бы не ты, она бы осталась здесь и была бы жива! — закричала эллет, но Эриель даже не выдала эмоции на лице. — Осталась бы, но всё равно умерла. Она бы просто никому не сказала, и через три часа вы бы обнаружили её мёртвой. Как бы ты сейчас ни пыталась хоть немного оправдать себя, у тебя не получится, потому что ты и без меня знаешь, что ты виновата! — последние слова Эриель произнесла шёпотом и, не дожидаясь ответных слов, скрылась во тьме камеры. — У меня есть просьба, хотя и знаю, что не заслуживаю этого, — с нотками надежды в голосе и уже не надменным тоном прозвучало из темноты. — Я бы хотела присутствовать на похоронах Анорсэль. Как-никак, знала её целых десять лет…✵ ━━━━༺❀༻━━━━ ✵
После дождя, особенно осенью, пахнет сыростью и опавшими листьями. Выйдя на улицу утром, Анорсэль почувствовала именно это, и вместе с тем тоска по дому, которая, казалось бы, улеглась за ночь, снова одолела её. Принцесса до сих пор не знала, возвращаться домой или же нет. Трудный выбор стоял перед ней, и оба варианта не предполагали ничего хорошего. Решать нужно было как можно скорее, ведь рана зажила, и оставаться дольше в доме кузнеца становилось уже невежливо, учитывая его нрав. На удивление Айнона в доме не оказалось, и на улице тоже. «Видимо, ушёл в лес», — подумала принцесса и, скрестив руки на груди, озябнув от утреннего холода, прошла вперёд, чтобы получше осмотреться. Кругом голые деревья, опавшая листва, и больше ничего. Пройдя ещё несколько метров, эллет услышала знакомый звук. Она резко остановилась и прислушалась. Она просто не могла не узнать то, как острый клинок рассекает воздух. Заинтригованная происходящим, Анорсэль прошла туда, откуда доносился шум. Оказавшись на нужном месте, эльфийка обнаружила Айнона, который с закрытыми глазами тренировался с мечом. Естественно, он понял, что уже не один, но от этого не остановился, просто сделал вид, что ничего не услышал. Принцесса была восхищена чёткостью движений в исполнении кузнеца. Все повороты, наклоны, углы размаха не могли остаться незамеченными ею. Она задавалась одним вопросом: где же он так научился технике боя? Понаблюдав за эльфом ещё немного, принцесса загорелась желанием самой поучаствовать в это тренировке, и как раз очень кстати совсем рядом лежал ещё один меч. Долго не думая, эллет взяла этот меч и осторожно приблизилась к кузнецу. Следующий резкий поворот уже не разрезал воздух, а встретился с нерушимой сталью. Звон громким эхом пролетел на весьма внушительное расстояние вокруг местности. Довольно улыбнулась принцесса, а на лице Айнона проскользнуло еле заметное удивление. — Так она ещё умеет драться на мечах? — коварно улыбнулся эльф, резко отведя меч Анорсэль в сторону. — И не только, — довольно бросила в ответ эльфийка, нанося один удар за другим. Достаточно быстро, не оставив шансов на победу, она отбросила кузнеца назад и в итоге прижала его к стволу дерева, приставив клинок к его горлу. — Кажется, эта повязка тебе мешает, — усмехнулась Анорсэль, восстанавливая сбившееся дыхание. — Совсем нет, — победно улыбнулся эльф, что казалось весьма подозрительным. После чего принцесса медленно опустила глаза и увидела кинжал, приставленный к её правому боку. Эллет удивлённо выдохнула, не веря в то, что она не заметила этот маленький подвох. — А он хитёр, — улыбнулась Анорсэль. — Впечатляет. Ответных слов эльфийка не услышала. Одного мимолётного взгляда, проскользнувшего за спиной Айнона, хватило, чтобы заметить нескольких всадников, которые гнали своих коней прямо к ним. Их обмундирование принцесса узнала бы сразу, даже если бы её разбудили и спросили. Топот скакунов заставил кузнеца снять повязку и повернуться, чтобы взглянуть на нагрянувших гостей. Анорсэль к этому моменту отбежала назад и спряталась за широким стволом дерева, уповая на то, что её не успели увидеть. — Мы из королевской стражи. Прибыли по приказу короля сообщить печальные новости, — начал один из всадников. — Её Высочество, принцесса Анорсэль, покинула этот мир. Её Высочество замерла от неожиданности. Подобного она точно не ожидала услышать. «Это явно ошибка, я ведь жива. Как такое может быть? — говорила себе Анорсэль. Как же ей хотелось выбежать и закричать, дать о себе знать, только что-то удерживало её от такого поступка. — Должно быть, это и есть знак. Дома меня уже не ждут». Айнон молчал, будто это всё ему неинтересно. Спустя минуту всадники уехали. Заметив их уход, эллет вышла из своего укрытия. — Какой ужас, — опечаленно обронила принцесса. — Мне всё равно, — без всяких эмоций бросил Айнон. — Что бы там ни произошло, король Трандуил в полной мере заслужил почувствовать горечь от утраты. — О чём ты? — ошарашенно проговорила Анорсэль, не понимая, что этим хотел сказать эльф. К чему такая враждебность… — У меня есть достаточно оснований ненавидеть королевскую семью! — последовал ответ грубым тоном. Кузнец собрал клинки, в том числе буквально выдернул из рук Анорсэль тот, что был у неё, и уверенно зашагал обратно к дому. Принцесса осталась стоять посреди полянки, убитая происходящим. С одной стороны, весть о её же смерти, с другой, ненависть Айнона к её семье. Она совершенно не могла понять, чем они обидели кузнеца и когда. Снова вопросы, на которые у неё не было ответов…