Беглец

На следующий день, когда они сидят на пляже, Джерард умоляет Фрэнка выключить свой телефон, и, когда его просьбы остаются безрезультатными, берёт всё в свои руки. – Джерард! Что за херня? – недовольно пыхтит Айеро, беспомощно ловя руками воздух и стараясь схватить телефон, вырванный из его рук Джерардом. – Ты не перестаёшь что-то очень быстро настрачивать в телефоне с самого утра, – выключая телефон, с невозмутимым тоном отвечает Уэй. – Просто не хочу, чтобы ты сломал себе пальцы. Фрэнк получал электронные письма, связанные с работой, и гневные сообщения от отца. Он не мог не поддаться давлению, чувствуя острую необходимость как можно быстрее отвечать, чтобы получить в три раза больше писем. Когда этот круг ада начинается, Фрэнк уже не может самостоятельно из него выбраться. – Но я должен… – Ответить отцу? Прочитать письма? Да брось, Фрэнк. С таким же успехом ты мог бы просто вернуться домой. – Но… – Ты хочешь вернуться домой? – настаивает Джерард с серьёзным выражением лица, но что-то в тоне его голоса меняется, будто если Фрэнк скажет «да» это причинит ему почти физическую боль. – Нет, – честно отвечает Айеро. – Именно поэтому телефон останется выключенным. – Окей. Без разницы, – он пожимает плечами, смахивая на детсадовца, у которого отобрали игрушку и который всем видом пытается доказать, что не так уж это и задевает его. Они проводят обед вместе, а ночью прогуливаются по остывшему пляжу. Волны хрипят, а в груди Фрэнка что-то цветёт. Они обсуждают свои стремления, цели и способы, которыми бы достигли успеха. Фрэнк признаётся, что в глубоком детстве мечтал стать художником, на что Уэй лишь задумчиво мычит и очень быстро меняет тему разговора. На утро Айеро обнаруживает в общей гостиной дома холст, масляные краски и кисти. Он вздрагивает и прижимает ладони к раскрытому рту, сдерживая рвущийся наружу восторг. Это самый трогательный подарок, который он когда-либо получал. Уэй берёт Фрэнка с собой в походы. Они луна и солнце, когда дело касается скалолазания. Джерард настоящий эксперт, в то время как Фрэнк полный ноль в этом. Он нуждается в помощи всё время, хотя – если быть честным с самим собой – какая-то часть сознания заставляет его специально медленно волочиться позади, чтобы восхититься Джерардом. Уэй в шортах, обтягивающих накаченные ягодицы, и немного грязной от пыли белой футболке, через которую видны мышцы, гипнотизирует. Так что Фрэнк просто надеется, что не пялится слишком очевидно. Им сносит крышу после шестой бутылки пива. Они стараются поддерживать огонь небольшого костра, который развели на пляже, подбрасывая туда ветки. По мере увеличения количества выпитого алкоголя, Джерард рассказывает о своих весьма неудачных отношениях, о которых Фрэнк слушает с неподдельным любопытством и интересом. Он признает, что его пошвыряло жизнью по разным местам и там были разные люди, но серьёзных отношений не было уже больше пяти лет просто потому, что Уэй не хочет вновь идти по дороге предательств. – Хреново, – невнятно произносит Фрэнк. – Все мои отношения заканчивались либо обманом, либо использованием меня, чтобы получить должность и продвинуться вверх по карьерной лестнице. – Они не знают, что потеряли самого лучшего человека, который когда-либо попадался им на жизненном пути. Эти слова Джерарда заставляют сердце Фрэнка биться в груди так сильно, что его давление наверняка подпрыгнуло до двух сотен. Кровь в его жилах кипит. Глаза Уэя мягки и полны нежности, а Фрэнк забывает, как нужно дышать. Они уже спят на одном шезлонге, когда пламя костра догорает. Голова Фрэнка лежит на груди мужчины, а Джерард обнимает его в области талии. Фрэнк разбужен воплями. Расфокусированное зрение спустя пару секунд приходит в норму, и Айеро оглядывается по сторонам, отыскивая источник громких звуков. Он охает. Кажется, бесконечная по численности стая чаек носится над океаном, их белые крылья отчётливо видны в контрасте против медленно светлеющего оранжевого неба. – Джи… Он трясёт правое плечо Уэя, мешая ему спать. Он никогда не видел ничего более завораживающего раньше. – Ты был прав. Самая красивая вещь, которую я видел в своей жизни. – Так и есть. Фрэнк поворачивает голову, чтобы посмотреть на Джерарда, который так и не взглянул на птиц. Он смотрит на него, вглядываясь в миловидные черты лица всё это время. Он говорил о нём, и это осознание вырывает сердце Фрэнка из груди и заставляет его, наклонившись, прильнуть к губам, которые он хотел поцеловать уже несколько дней. Джерард отвечает, нежно целуя в ответ и мягко проводя по темным волосам. Они вместе. Их сердца бьются так синхронно. Их распирает от эмоций, и Фрэнк готов поклясться, что никогда в жизни не чувствовал себя более живым. Джерард переплетает их пальцы, когда поцелуй заканчивается. Фрэнк не хочет отпускать этот момент, потому что он только что вновь обрёл себя и человека, которого так сильно полюбил. Это их предпоследний день вместе. Мысль о том, что придётся покинуть Джерарда, наполняет ужасом. Трудно поверить в то, что уже завтра их дороги разойдутся, особенно после такого прекрасного утра. Фрэнк не мог тратить драгоценные минуты на раздумья, не мог выбросить моменты, которые провёл с человеком, возымевшим на него большее влияние за несколько дней, чем кто-либо за последние двадцать лет. Всё, что имеет смысл, связано с Джерардом. Всё очень просто. Он никогда прежде не чувствовал такую связь с кем-то, и часть его знает, что никогда не получится воссоздать такую же магию ещё раз. Часы отсчитывают время до момента, когда ему вновь станет невыносимо больно. Он видит такие же часы в глазах Джерарда. В их последний день Фрэнк почти не видит Джерарда, потому что тот уезжает в город, предварительно поцеловав Айеро в лоб и пообещав вернуться к вечеру. Фрэнк думал, что Джерард захочет провести полноту их последнего дня вместе. Но, видимо, он ошибся, и его разум подкидывает ужасное предположение: Джи, вероятно, пытается избегать его и тянет время. Он хотел было узнать у хозяйки дома по поводу Джерарда: может он поделился с ней более подробными планами, – но и её нигде не было. Погрузившийся в задумчивое одиночество Фрэнк смотрит на качающиеся деревья, на дождь, льющийся снаружи. Воспоминания о прошлой неделе, как фильм, проигрываются в голове. Стук. Прежде чем Айеро успевает даже встать с кровати, в щель между полом и дверью просовывают небольшую записку.

«Встретимся на пляже в 8. – Уэй».

Выведено ужасно кривым, мало разборчивым почерком. Фрэнк улыбается и смотрит на часы, которые стоят на прикроватной тумбе. 7:05 p.m.