***
Ответ пришёл на следующий вечер. Пого влетел в распахнутое окно — погода была довольно сносной, так что Гермиона оставила его раскрытым на весь день — и тут же спланировал на стол под гнетом тяжёлого свёртка. Налив птице в плошку свежей воды и угостив совиным печеньем, Гермиона распечатала посылку. Сверху к стопке всевозможных газет была прикреплена записка. Знакомым бисерным почерком было аккуратно выведено: «И тебе здравствуй, Грейнджер. Ты вообще в курсе, что приличные люди, когда о чём-то просят, говорят что-то вроде «пожалуйста» и «спасибо»? Довольно странный обычай, ты так не считаешь? Понятия не имею, на кой чёрт тебе этот хлам. Нашла, когда спрашивать про газеты с Её Высочеством на первой полосе. За неделю до юбилея, серьёзно? Сейчас только ленивый об этом не говорит. Не уверен, что твой чижик с этим справится. Сама напросилась. Тридцать семь газет: по твоей милости мне пришлось пройти все девять кругов ада с чёртовыми маггловскими деньгами. Небольшой совет на будущее: в следующий раз просто обратись к своему драгоценному Поттеру и сэкономь нам обоим время (и нервы). В любом случае, с тебя двадцать девять галлеонов, пять сиклей и два кната. Был рад помочь (сарказм), Малфой. П. С. Что мне сказать Поттеру?». Гермиона цокнула языком. Она не собиралась отвечать. Вместо этого она села за стол и принялась перебирать полученную прессу, пытаясь отыскать ту самую газету. Она нашлась почти сразу, в первом десятке. Углубившись в чтение, Гермиона не услышала, как в её дверь коротко постучали. Только когда стук повторился снова, на этот раз — настойчивей, она вздрогнула и подняла взгляд. Пого, ухнув, уставился большими чёрными глазами на хозяйку. Гермиона махнула ему рукой, и птица послушно и практически бесшумно вновь вылетела в окно. В дверь постучали в третий раз. Гермиона поднялась на ноги, недоумевая, кто мог к ней прийти в семь вечера — посещения гостей после пятичасового чая здесь считались верхом неприличия. На пороге стоял констебль Хьюз. Гермиона искренне удивилась, когда он растерянно кивнул ей в знак приветствия. — Что-то случилось, офицер? — стараясь, чтобы голос звучал буднично, спросила Гермиона. Констебль замялся, явно не решаясь отвечать, а затем вдруг махнул рукой в сторону номера Гермионы. — Можем мы поговорить в более приватной обстановке? Теперь Гермиона точно знала: дело более чем серьёзное. Хьюз был напуган. — Конечно, — она отступила на шаг назад, пропуская офицера внутрь, а затем закрыла за ним дверь. Пока Хьюз неуверенно топтался на месте, она кивнула ему на стул, пожалев при этом, что не успела спрятать газеты, а сама села на краюшек кровати и сложила ладони на колени, приготовившись слушать. Однако офицер молчал. Гермиона устала от гнетущей тишины и выразительно поглядела на констебля. Тот прочистил горло. — Я... Вы... — он сглотнул. — Я понимаю, как странно это прозвучит, но мне нужна ваша помощь. Брови Гермионы машинально взметнулись вверх, очерчивая идеальные полудуги, а глаза округлились. Хьюз заметил это, и помрачнел ещё сильнее. — Сегодня утром моя дочь уехала в Кардифф, — вдруг зачем-то поделился он. На лбу мужчины выступила испарина. — И?.. — Гермиона никак не могла уловить связи между случившимся и тем, что привело к ней констебля. — Знаю, это звучит смешно. Но она не уезжала, — он понизил голос до шёпота. — То есть, я знаю, что она уехала. Но моя крошка не могла уехать. А Гермиона вдруг поняла. Её лицо озарилось невольной улыбкой, часто освещавшей лицо в самые неподходящие случаи — если только она приближалась к ответам. Хьюз заметил это и, очевидно, принял на свой счёт. Он тут же подскочил на ноги, но Гермиона вовремя опомнилась и остановила его, почти силой заставив вернуться на место. — Постойте. Расскажите мне всё, что знаете. Лицо Хьюза исказила страдальческая гримаса. — Да ничего я не знаю. Как и остальные, — он растерянности пожал плечами. — Но вы... Вы ведь из самой столицы. Вы должны знать, мисс Грейнджер. Надо же, изумилась Гермиона, он даже запомнил её имя. — Ваша дочь говорила вам, что собирается уезжать? Офицер задумался. Потом медленно помотал головой. — Она оставила записку? Реакция та же. — Письмо? Звонок? Вам об этом рассказали? Хьюз в растерянности продолжил мотать головой. — Тогда с чего вы взяли, что она уехала? — Потому что я это знаю! — констебль в ярости стукнул кулаком по столу и тут же стыдливо затих. — Простите, мисс Грейнджер. Я... Понятия не имею, что на меня нашло. Гермиона понимающие кивнула. — Как её зовут? — Мика, — ответил офицер. — Мика Хьюз. Ей девятнадцать. Я растил её один, знаете, она милейший ребёнок. — У неё есть друзья, с которыми я могла бы поговорить? — Гермиона вновь почувствовала себя в своей стихии. Хьюз ответил не сразу: — Да нет. Она у меня тихая девочка. Почти всё время училась, а потом работала — шила игрушки, мистер Сайт возил их в Шеффилд на выставку каждый месяц. Никого особенного. Только я. Гермиона скептически хмыкнула. Если бы не странное поведение мужчины, она могла бы подумать, что девчонка просто сбежала, вырываясь из стальных тисков контроля тирана-отца. Возможно, влюбилась. Гермиона мысленно поставила галочку рядом с этой версией, однако шестое чувство подсказывало: что-то здесь не так. Почему бы ему в таком случае не сделать простой запрос в Кардифф? И почему дочь не оставила своих координат, если она просто уехала? Вероятно, в мозгу бедняги изрядно покопались, удивительным было, как он вообще об этом догадался — сам не понимая до конца, что произошло. — Обещаю, я разберусь. Хьюз кивнул с явным облегчением. Затем вдруг тепло пожал руку смутившейся от такого проявления эмоций Гермионе, и направился к выходу. Уже у входа он обернулся, почти умоляюще поглядев на неё. — Спасибо вам. Гермиона ответила коротким кивком. Когда за констеблем закрылась дверь, она вновь вернулась к столу, на котором лежала раскрытая на середине газета — Гермиона по наблюдению знала, что старик-хозяин всегда читал газеты после завтрака, по одной в день. Скорость его чтения осложнялась проблемами со зрением — он вечно едва заметно щурился, но очков не носил. Учитывая все факторы, Гермиона провела мысленные расчёты и раскрыла третий лист с конца. Долгих двадцать минут разглядывала заметки, а затем вырвала из блокнота лист и быстро нацарапала: «Мне нужно всё, что ты знаешь о человеке по имени Джек Харкнесс. Пожалуйста. Спасибо. Доволен? Грейнджер. П. С. Что хочешь». А затем, немного подумав, поспешила отправить письмо.***
На следующее утро Гермиона быстро оделась, причесалась и, накинув плащ, решила вновь взяться за расследование. Однако только она открыла дверь и сделала шаг в коридор, как столкнулась с кем-то высоким — явно мужчиной. — Ох, простите... — автоматически начала было извиняться она, а затем подняла взгляд и замерла на месте. — Гарри? Поттер поправил сползшие с носа очки указательным пальцем и неуверенно улыбнулся. — Привет, — Гарри шагнул вперёд, заключая подругу в плотное кольцо объятий. Гермиона закусила губу и обняла его в ответ. А ещё, мгновенно решила Грейнджер, с трудом сдерживая предательские слёзы, она непременно убьёт Драко чёртового Малфоя.***
Едва к Гермионе вернулся дар речи, она тут же отстранилась и неуверенно улыбнулась. — Мерлин, как же я рад, что нашёл тебя, — выговорил Гарри, взволнованно продолжая глядеть на подругу. От его внимательного взгляда не укрылись ни глубокие синяки под глазами, ни бледный цвет кожи, ни совершенно усталый и потерянный взгляд. — Ты просто не представляешь, как мне повезло. Гермиона невольно фыркнула. Как же, как же, повезло. — Если бы я не был тогда в кабинете, когда Малфою пришло твоё письмо... — тут в зелёных глазах Поттера отразилась обида. — Почему, кстати, ты просила о помощи его? Гермиона, я ничего не понимаю. Вы с Роном?.. Гермиона закусила губу, чтобы не разрыдаться. — Мне нужно работать, — выдавила она, обойдя Гарри со стороны, и зашагав по коридору. Несколько долгих мгновений Поттер недоуменно смотрел ей вслед, а затем, когда Гермиона уже скрылась за поворотом на лестничный пролёт, будто опомнившись, побежал следом. Он догнал её у самого выхода. Хозяин за стойкой регистрации бросил на них недовольный взгляд, приправленный странноватой ухмылкой, но ничего не сказал. Гермиона даже успела заметить, что привычной газеты перед ним не было. А вот пепла в камине изрядно прибавилось. Гермиона, не желая привлекать к себе ещё большего внимания, схватила недоумевающего Гарри за руку и потащила его на улицу. Небо вновь затянуло перистыми мутно-седыми облаками — переменчивая погода Уэльса снова не радовала. — Гермиона, ты можешь объяснить, что происходит? — потребовал Гарри, когда дверь таверны-отеля захлопнулась за ними. Гермиона неохотно кивнула и указала в сторону единственного кафе с покосившейся вывеской. — Пока не начался дождь, — пояснила она. Гарри собирался было что-то сказать, но передумал. Вместо этого он согласно кивнул. Две минуты спустя они сидели за небольшим столиком почти в самом углу. Официантка Роуз поставила перед ними две тарелки жаркого, при этом не переставая стрелять в Гарри взглядом накрашенных до непристойности глаз. Когда же спустя уже второе «совершенно случайное» прикосновение к плечу Поттера она поняла, что заинтересованности посетитель не проявляет, то расстроенно пожала плечами и тихонько фыркнула — казалось, это тоже прошло мимо самого Гарри. Сухим тоном заявив, что чай будет подан через пять минут, Роуз скрылась на кухне. Гермиона тяжело вздохнула и принялась меланхолично ковырять вилкой в содержимом своей тарелки. Гарри молчал. Он не понимал, что произошло между двумя его лучшими друзьями. Две недели назад Гермиона, не сказав никому не слова, уехала из Лондона, сославшись на какое-то срочное дело из столицы. Всего за день до её странного исчезновения они с Гарри совершенно случайно столкнулись в коридоре Министерства. Выглядела Гермиона при этом странно: совершенно рассеянный взгляд, едва заметно дрожащие руки, тихий голос. На вопрос Гарри о том, всё ли в порядке, она лишь отшутилась и поспешила уйти. А уже на следующий день прислала записку о своём отъезде. «Получила новое дело. В Уэльсе. Больше ничего сообщить не могу. Целую, Гермиона». И это всё. Гарри искренне недоумевал, что такого происходило с его подругой. И если бы ещё он мог списать это на то самое загадочное дело, то поведение Рона заставляло младшего аврора Поттера сомневаться. Уизли ходил, будто в воду опущенный. На любые вопросы отвечал «Я в норме», но судя по виду, от этого состояния бедняга был весьма и весьма далёк. Он принял новость об исчезновении Гермионы как-то слишком легко. — Представляешь, мне сегодня Гермиона написала, — осторожно начал Гарри, отхлебнув ещё медовухи. Мадам Розмерта, которая раньше всегда приводила Рона в приподнятое состояние своими вкуснейшими блюдами, теперь явно должна была расстроиться. Рон практически не смотрел на содержимое своей тарелки. — Да? — это слово прозвучало таким отстранённым, как будто его и не произносили. Гарри удивлённо поглядел на товарища. — Ты ничего об этом не слышал? — Что? — переспросил Рон. Его взгляд был сосредоточен на узоре стенной лепнины, а не на собеседнике — чего ещё никогда прежде не случалось. — О её отъезде, — терпеливо повторил Гарри, и Рон вновь задумчиво перевёл взгляд на него, будто не узнавая. — Чьём отъезде? — Гермионы. Ты сам что об этом слышал? — Ага. Гарри шумно вздохнул и понял, что эту тему лучше оставить. — Ладно, ерунда. Слышал, Майерс подал в отставку... Рон оживился, хотя и ненамного. Но по крайней мере он перестал отвечать невпопад. Гермиона же, наоборот, выглядела полностью сосредоточенной и собранной. Может быть, подумал Гарри, это и не связно вовсе. Но всё равно проверить стоило. — Что ж... — протянул он, и Гермиона, наконец, отложила вилку в сторону и посмотрела другу прямо в глаза. Дождавшись, пока официантка, опустив на их стол две чашки источающего травяной аромат чая, снова отойдёт на приличное расстояние, она набрала в лёгкие побольше воздуха и решилась признаться: — Мы с Роном расстались, Гарри. От неожиданности и изумления Поттер даже рот распахнул, описывая почти идеальный круг. Он ждал чего-угодно, по дороге в Уэддиф успев прокрутить в голове больше сотни различнейших сценариев их возможной беседы с Гермионой, но этого он не мог представить даже в самых своих иррациональных фантазиях и догадках. — Что? — только и сумел выдавить он. Гермиона закусила губу, ничего не говоря: она прекрасно понимала, что заданный Гарри вопрос был скорее выражением его недоверия, чем реальной просьбой повторить сказанное. — У тебя есть кто-то другой? — вдруг выпалил Гарри, и Гермиона чуть не поперхнулась слюной. — Прости, это не моё дело... — Поттер тут же поднял руки в извиняющемся жесте, понимаю, что ступил на опасную территорию. Он никогда прежде не попадал в подобные ситуации, поэтому сейчас чувствовал себя будто выброшенная на берег из привычной воды рыба Летать на крылатом драконе? Ерунда. Победить темнейшего и могущественного мага всех времён? Не проблема. Что угодно, но только не это. — Нет, конечно! — едва откашлявшись, ответила Гермиона. Как он вообще мог о ней такое подумать? Она почувствовала себя невероятно глупо. — Значит, Рон?.. — сделал ещё одно предложение Гарри, как никогда ещё прежде надеясь сейчас попросту подскочить на ноги и сбежать. Обсуждать подобные вопросы с Гермионой… Гарри мог только молиться всем известным ему богам, чтобы этот ужас закончился как можно быстрее. Гермиона почти абсолютно уверенно покачала головой. — Нет, насколько я знаю, — затем помолчала ещё несколько мгновений и добавила. — Нет. — Но тогда... Я не понимаю... — Гарри выглядел растерянным. Теперь у него не было идей. — Я знаю, — Гермионе вдруг до жути захотелось спрятать горящее от стыда лицо в ладони и больше никогда его не открывать. — Это всё так глупо. Просто… Ничего не выходит, Гарри, — она тяжело вздохнула, будто бы набираясь сил перед прыжком с большой высоты. — Мы с Роном жили вместе, но в то же время будто чужие. Когда мы только решили съехаться, я думала, что это будет отличной тренировкой перед свадьбой, но теперь… Мы будто говорим на разных языках. Рону не нравится, что я посвящаю почти всё своё время работе, в то время как сам он только и делает, что… Ох… — Гермиона сделала глоток обжигающего горло чая, даже не почувствовав его тошнотворно-приторный вкус, пытаясь привести воцарившийся в мыслях сумбур в подобие порядка. — Я не знаю, почему это случилось. Возможно, мы ошибались, когда думали, что из нас что-то получится. Возможно, всё дело в пост-военном синдроме. Сначала мы приняли взаимную благодарность за что-то большее, а затем, осознав ошибку, продолжили мучить себя и друг друга, боясь причинить боль правдой: но вышло только хуже, — она снова немного помолчала, давая Гарри шанс остановить этот поток слов и внутренних страхов, но когда Поттер не отреагировал на услышанное, закончила. — Мы с Роном поговорили обо всём и совместно приняли это решение. Так будет лучше. Гарри скептически хмыкнул, сам того не осознавая, однако Гермиона этот короткий жест уловила и успела трактовать по-своему. — Ты в этом уверена? — наконец, Гарри сумел сформулировать вертящуюся в голове мысль. — Не понимаю. Гарри, что-то случилось? Рон?.. — Гермиона не решилась озвучить вдруг мелькнувшую в голове мысль. Но Гарри понял её без слов. — Последнюю неделю он вёл себя странно, — ответил Гарри, кивнув. — Теперь я понимаю, почему. Ходит, как зомби, но ничего не говорит. Может быть, ты поторопилась с выводами? Гермиона ответила почти мгновенно: — Идея расставания принадлежала Рону, вообще-то, — призналась Гермиона, потупив взгляд. — Я всего лишь её поддержала. Тем более, это случилось около месяца назад. Мы просто не знали, как вам об этом сообщить. Не представляю, почему Рон может до сих пор… Теперь Гарри запутался окончательно. — Гермиона, иногда я тебя совершенно не понимаю. И вполне логично, если это происходит, когда ты начинаешь говорить о каком-нибудь очередном каритерис парибус, но здесь... Гермиона не смогла сдержать улыбки. — Каетерис, — поправила она. — Это не важно, — отмахнулся Поттер. — Гермиона, возможно, я как всегда сморожу полную глупость, но мне кажется, что ты должна вернуться в Лондон и ещё раз поговорить с Роном. — Мы обсуждали это не один раз, Гарри, за кого ты нас принимаешь? — на этот раз Гермиона почти по-настоящему оскорбилась. — Мы с Роном не маленькие дети. Наше расставание — взвешенный и совершенно зрелый шаг, к которому мы должны были прийти гораздо раньше. Единственной моей ошибкой было приехать сюда. Гермиона снова взялась водить вилкой по тарелке. — Гарри, я не соврала насчёт дела. Мне кажется, здесь есть маг, причём довольно сильный. И он похищает жителей деревни, а потом каким-то образом стирает о них память у всех оставшихся горожан. — Зачем? — недоуменно переспросил Гарри, и Гермиона пожала плечами. Хороший вопрос. Хотела бы она найти на него ответ. Кстати, об ответах! — Малфой должен был прислать мне информацию... — начала было она, и Гарри тут же достал из кармана куртки небольшой сложенный вчетверо лист бумаги. Гермиона забрала его, а затем, развернув, не смогла сдержать нервного смешка. — Мелкий паршивец. Удивлённый её реакцией, Гарри вопросительно вскинул брови, и Гермиона вместо ответа протянула ему полученный лист. Малфой всегда пользовался специальным зачарованным пером, которое делало написанный им текст полной тарабарщиной для всех, кроме адресата. Если, конечно, тот сам не давал разрешение на прочтение третьим лицам. Теперь же Гарри увидел, что на белоснежном пергаменте каллиграфических почерком было выведено всего одно слова. «Нихрена». — Что это значит? — наконец, спросил Гарри, обретя дар речи. Ухмылка Гермионы стала ещё шире. Она ничего не ответила. А затем вдруг вновь рассмеялась — на этот раз громко. — Это значит, что Малфой не пропустит такое расследование, просиживая штаны в Министерстве. — С чего ты это взяла? — сегодня Гарри, казалось, только то и делал, что раз за разом удивлялся. — Потому что он только что вошёл в кафе, — ответила Гермиона, сопроводив свои слова кивком головы. Гарри незамедлительно полуобернулся в указанном направлении. Плюхнувшийся на высокий стул у барной стойки Малфой отсалютовал двум друзьям и обольстительно улыбнулся тотчас подпорхнувшей к нему официантке. Гарри демонстративно закатил глаза. — Я попал в дурдом, — мученически изрёк он. Гермиона сдержанно улыбнулась.