Hidden Shelters

Нэнси Уиллер никогда не останавливается на полпути. Стив ошибался, ее среднеарифметический показатель был 4.05. Когда настало время выбора, балет или школа, она бросила балет, словно это было для нее ничем. Словно не она проводила каждые выходные, репетируя падения из «Щелкунчик» (Танцы снежинок, лепестков, пастушков) или круговые движения для классики (Жизель, ее прошлый год). Она все еще носит то ожерелье, подаренное отцом после ее первого сольного выступления. Не ради ее папы, но для напоминания, от чего она отказалась. К сожалению, похоже, все опять идет не так. Потому что, когда приходит неудержимый страх о том, что твой лучший друг был перемещен в другой мир и съеден монстром, чудовищем, которое гналось за тобой сквозь серые адские пейзажи, и в которое ты пытался стрелять из украденного пистолета до пустого барабана, это кажется еще одной вещью, выводящей Нэнси из себя. Не той, что кто-нибудь знал бы. Однажды пошел слух, что Барб была объявлена мертвой, на самом деле мертвой, и она не покидала город (Нэнси не могла поверить, кто-то купился на эту историю? Барбара? Сбежала?), и тут же все слушки о ней и Джонатане исчезли. Ничего так не останавливает сплетню, как другая свежая сплетня. Теперь Нэнси – трагическая фигура, люди, которых она даже не знает, говорят, как им жаль, в коридорах до сих пор, а Стив ведет себя как телохранитель, пока она идет из класса Химии в класс Английского. Уиллер почти идеально выдавливает слабую улыбку, заставляющую людей думать, что они точно поддержали ее, что она благодарна им и одобряет их фальшивую симпатию. - Она такая сильная, - говорят они, жалея ее. А девушка продолжает идти дальше. Нэнси желает быть человеком, кто не нуждается в жизни по чужим одобрениям, но знает себя достаточно хорошо, чтобы осознавать, это невозможно. Поэтому вместо мечтаний она делает свои карточки и сидит в библиотеке, учась как прилежная студентка, коей и должна быть. То, что с ее столика прекрасный вид на дверь в проявочную – всего лишь совпадение, уверяет себя Нэнси. Что она не может объяснить, так это почему она не в состоянии начать переворачивать карточки, пока не увидит дверь, закрывающуюся за лохматой копной волос Джонатана. Как только он внутри, как только она знает, где парень и что он в пределах нужного расстояния, только тогда Нэнси может начать учиться. Руки держат карточки, мягко перебирая их. Он выглядит печальным. Они все так выглядят. А поступок с рацией – акт безрассудства. Она стала бродить по дому после будивших ее кошмаров, в холодном поту и панически заглатывая воздух, щелкала всеми выключателями, уставившись на холодильник, хотя и не была голодной. Ночью в один из обходов ее занесло в подвал, сердце Нэнси ускорило свой ход, когда она увидела кого-то в одеяльном шалаше, который Майк отказался убирать. - Если она вернется, она захочет быть где-то в безопасности. Там, где она была, - умолял мальчишка. Карен не могла поспорить с этим, только не с таким выражением на его лице, и шалаш остался. Нэнси, набравшись храбрости, бросила взгляд и издала вздох облегчения - это был лишь Майк, одна нога которого торчала из-под одеял. Его рука держала рацию, и ей стало интересно, с кем из компании он засыпал, разговаривая. Может быть, он пытался связаться с Одиннадцатой. (Хоть и не признавалась, но девушка завидовала Майку, всем им, они вернули Уилла, в то время как она потеряла единственного друга). (Может, и не только ее друга). Нэнси не знает, что заставило ее выкрасть рацию из руки брата и подняться обратно в комнату. Проскакивают мысли, что это, может, могло бы быть не очень хорошей идеей. Они не друзья, вроде как. Но девушка все равно зовет его. Если он слышит ее, может, это что-то значит. И Байерс отвечает со второй попытки. Когда Нэнси хочет притвориться, что все в порядке, она вспоминает не момент, когда монстр полыхал ярким пламенем. А когда Джонатан вытягивал ее из дерева, из самой Изнанки, когда она вцепилась в него, как будто он был спасательным кругом. Момент, когда он прижался всем своим телом к ней, как якорь. Но Нэнси сделала свой выбор, или выбор был сделан за нее. Потому что Уилл Байерс лежал в больничной койке, и Джонатан Байерс сидел рядом с ним. А Стив сидел рядом с ней. И Стив прекрасен. У него есть все, чего она могла бы желать в парне. Джонатан Байерс… нет. Она не забыла ту их сцену, ссору в лесу. Выплевывая оскорбления друг в друга, оголяется суровая правда. Они не друзья. (Это нечто глубже. Они связаны вместе, словно крещенные огнем. Или, крещенные монстром. Все равно монстр тоже был в огне). Но также он тот тип человека, который достал ее спальный мешок с седьмого класса и остался с ней, зная, что ей нужно, прежде чем она попросила. Он назвал ее Нэнс. Девушка не просила его прийти. Знала, пришел бы. И хотела. Хотела, чтобы он сам спросил ее. Но пока достаточно просто знать. Когда она желает спокойной ночи и переворачивается на другой бок, Нэнси аккуратно подумывает, что если бы время остановилось, то их руки соприкоснулись бы в тот раз. Она крадет рацию Майка каждую ночь в течение недели. Однажды утром мальчик входит в ее комнату и кидает что-то на кровать. - Вот. Моя старая. Нэнси бросает взгляд. Выглядит иначе, не черная крепкая коробка, которую они использовали в спортзале. Девушка хмурится. Майк в свою очередь вздыхает: - Вы разбудили Дастина прошлой ночью. Эта же переключена на другой канал. Уилл уже показал Джонатану, как переключать. Нэнси не уверена, могло ли ее лицо быть еще краснее. Был бы он на пару лет старше, и на его лице находилась бы дерьмовая усмешка. А пока он всего лишь выглядел слегка смущенным и немного самодовольным. - Все совсем не так, - пытается объясниться Нэнси, снова. - Хорошо, - сказал Майк, закатывая глаза. - Майк! Но он уже ушел. Они никогда не говорили подолгу или вообще молчали. Одно только знание, что Джонатан на другом конце «провода», было достаточным для Нэнси, ведь до него – всего лишь одно нажатие кнопки. Ее проблема – это кошмары. Иногда это бывает, когда девушка резко просыпается, вжимаясь в плоский матрац и в отчаянии хватая рацию, держа ее, как будто она единственная вещь, позволяющая ей держаться в этом мире, вне Изнанки. Он всегда отвечает. Он не спит вовсе. Временами, это происходит до того, как она засыпает, после ее регулярного звонка Стиву, как только Джонатан возвращается с работы и как только решены проблемы с тригонометрией. - Что ты снимал сегодня? – сонно бормочет она, укутываясь одеялами в январский холод. Ее окно всегда приоткрыто, а мать снова спрашивает, чувствует ли кто-то сквозняк. Только раз, он позвал ее сам, голос звучал неуверенно, начиная с первой буквы ее имени, словно он прикладывает все свои усилия, только чтобы заговорить первым. - Ничего, - сказал он, - просто хотел убедиться, что ты в порядке. Нэнси знала, он лжет, но ведь она тоже. - Я в порядке. А ты? - Говорила с Байерсом? – спрашивает Стив. – Ему понравилась камера? - Я спрошу, когда он придет забирать Уилла в следующий раз, - Нэнси лжет, опять. Еще один талант, для которого ей не нужно практиковаться. Ложь и стрельба из пистолета. Ей однозначно нужно добавить их в заявления в колледж. Когда пришел самый худший кошмар, лицо Барб раскрылось как цветок, и Нэнси всхлипывала в подушку. Она кричала шепотом его имя сквозь пустоту. - Я здесь, я здесь, - повторил Джонатан, - держу тебя. Нэнси выдыхает, вся дрожа. - Ты можешь… - Да, - ответил парень.