I'm afraid to love you

POV Александра Крылова

— Сашка, ну ты даёшь! — капец подкрался незаметно, вернее, Кристина. Её голос раздался прямо у меня за спиной, заставив вздрогнуть и повернуться на 180 градусов. — Что ты устроила на приёме? — И тебе привет, Крис, — пробубнила я, скрестив руки на груди. — А ты разве не видела? Я дала этому напыщеному индюку пощёчину. При чём заслуженную. Лицо подруги чуть вытянулось, а я закатила глаза. — Чего же он такого сказал тебе? — Крис, давай сменим тему. Я не хочу об этом говорить. — Ты серьёзно? — выпалила она, вскинув брови вверх. — Я тебе, значит, всё рассказываю, а ты не хочешь поделиться со своей лучшей подругой? Не думаю, что речь идёт о чём-то сверх-личном. У него бы смелости не хватило. Так что давай, признавайся. — Знаешь, мне вот интересно, какова была бы твоя реакция, если бы какой-то мажор обвинил тебя в ублажении своего опекуна? — подойдя вплотную к ней, тихо, но едко произнесла я, наклонив голову набок. — Вот ушлёпок, — выплюнула Кристина, смотря куда-то позади меня. Проследив за её взглядом, я развернулась. Ох, лучше бы я этого не делала… Ибо всего в пару шагах от нас стоял сам Прохоров, смотря прямо на меня и ухмыляясь, как обычно. Как говорится, вспомни говно солнце, вот и лучик? Мои щёки тут же вспыхнули от ярости, и как-то даже отчаянно захотелось съездить ему по физиономии, дабы стереть с неё эту ухмылку. Окончательно. Но я так и продолжала стоять на месте, сменяя Кирилла ненавистным взглядом. Мда уж, какие всё-же приятные у меня одноклассники. Внезапно перед моим лицом промелькнула ладонь Кристины. — Что? — Что-что, — подруга усмехнулась, повторяя за мной, а потом повернулась, явно обращаясь к нам обоим. — Вы уже минут пять тупо пялитесь друг на друга. — Что? — и снова это «что». Сколько раз за этот день я произнесла его? Прохоров же стоял и по-прежнему ухмылялся, буравя меня своими глазищами. — Что слышала, — хмыкнула Крис и потащила меня к нашей парте. Тут же до меня донёсся смешок, и я уже точно знала, чей он. Поэтому, неосознанно сжав руки в кулаки, последовала за девушкой, пытаясь игнорировать Прохорова. Весь урок учитель истории вещал нам о особенностях науки, идеологии и массовой культуры в конце двадцатого века. Первые полчаса я пыталась сосредоточиться на материале, но потом всё же перевала взгляд на окно, любуясь весной. На улице была уже середина апреля и деревья уже вовсю начали цвести. Красотища. Так как сейчас мы находились на третьем этаже нашей школы, в далеке можно было разглядеть крыши недавно построенных высоток. И мне от чего-то отчаянно захотелось туда. Я всегда любила крыши. Так какая-то особая атмосфера, позволяющая просто смотреть на панораму города и думать, размышлять над волнующими тебя проблемами, чтобы найти выход. Вдруг я почувствовала на себе взгляд. Чёрт, я даже знаю, чей он. Повернулась. Ну конечно! Прохоров сидел и буквально прожигал меня взглядом, что по спине пробежали мурашки. Заметив мой взгляд, он вырвал из тетради листок, написал что-то на нём, и, свернув, бросил мне. Поговорим после уроков, малышка. И даже не думай увильнуть от разговора, не получится. ;) Мда уж, чувствую, самое интересное ещё впереди.

Конец POV Александра Крылова POV автор

— Ну, и о чём ты хотел поговорить? — Игорь облокотился на капот машины и пристально взглянул на своего бывшего лучшего друга. Григорий же вышел со своего автомобиля и, повторив движение Крылова, скрестил руки на груди. — У тебя хороший клуб, Игорь. Ты же знаешь, что львиная доля твоих посетителей будет не прочь от экстази или ещё чего-нибудь потяжелее. — И ты решил позвать меня сюда, за город, чтобы на какой-то прилесной трассе заключить со мной сделку? А ты ещё безумнее, чем я думал, Жора. Прохоров в ответ ухмыльнулся и посмотрел на мужчину. Он совсем не изменился. Григорий помнил своего лучшего друга именно таким: снаружи циником и уверенным в себе, а внутри — отзывчивым человеком, который всегда готов протянуть руку помощи. Который будет горой стоять за своих друзей, но ни за что не бросит. Который смотрит на тебя со смесью уважения и какой-то братской заботы. Сейчас же в этом взгляде можно прочесть ещё кое-что. Презрение и ненависть. Они никуда не испарились за эти годы. И Григорий это прекрасно понимал. — Нет. Хотя, пока не забывай об этом предложении, — ответил мужчина, а ухмылка тут же слетела с его лица. — Сейчас я хочу поговорить о твоей дочери. — Саша? — лицо Игоря вытянулось, и он вскочил с капота, в два шага сокротив расстояние между ним и Прохоровым. — Зачем она тебе? — Просто меня очень беспокоит тот факт, что эта милая молодая особа привселюдно вступила в конфликт с моим сыном. — А ты сначала научи своего сына следить за своим языком, Григорий, а уже потом обеспокаивайся. С этими словами Крылов вернулся к автомобилю и уже было хотел сесть за руль, как вдруг… — Кто она тебе, Игорь? — насмешливый голос мужчины резал слух, заставляя сжимать руки в кулаки. — Почему ты удочерил её? Ты ведь всегда хотел сына, Игорь. Наследника. А тут вдруг новость: Игорь Крылов удочерил семнадцатилетнюю девочку, потерявшую родителей в автокатастрофе. И знаешь, Игорь, меня терзают смутные сомнения, а не та ли это девочка, от которой ты так усердно старался избавиться семнадцать лет назад? Когда ты переспал с моей кузиной, чтобы отомстить мне, но та резко забеременела? Я помню твоё лицо, Игорь, когда ты уговаривал её сделать аборт, но она наотрез отказывалась. А потом она встретила другого и вышла замуж, и ты больше не появлялся в их жизни. А сейчас вдруг решил объявиться. Что, Игорь, совесть замучила? На лице Крылова уже ходили жевалки, и как же ему хотелось съездить кулаком по физиономии Прохорова, как же ему хотелось заорать что-то о том, что это всё бред сумасшедшего, но он просто стоял и не мог открыть рот. Он просто стоял и молча ненавидел этого человека, ибо все сказанные ним только что слова вовсе не были бредом. — Что же ты ответишь? — неожиданно тихо спросил Григорий, заглянув в глаза мужчине. Тот лишь тихо зарычал от бессилия и всё-таки сел в машину, напоследок бросив лишь: — Это не твоё дело, Жора. Я сам разберусь со своей дочерью и со своим клубом, а ты, будь добр, сам разбирайся со своим сыном. И уехал. Просто вжал педаль газа в пол, срываясь с места и оставляя на обочине одного лишь Григория, наедине со своими мыслями и догадками. — Теперь-то я точно знаю, что она твоя родная дочь, Игорь. Твоя реакция всё сказала за тебя. Ну ничего, мы ещё попляшем, мой старый добрый друг.