***
Неделей позже, Драко хотелось проклясть себя за то, что он не надавил на Гарри. Он вернулся в гостиную Слизерина после уроков, чувствуя себя великолепно — он знал, что у него на лице ухмылка засранца, но он не мог удержаться. Он шел на урок, когда чья-то рука схватила его и толкнула в мужской туалет. Он открыл рот, чтобы возразить, но Гарри горячо его поцеловал, заглушая все, кроме нескольких звуков удивления и… кое-чего еще. Как только он окончательно расслабился в поцелуе, Гарри удивил его еще больше. Он опустился на колени и уверенно спустил брюки и трусы Драко, цепляясь руками за ягодицы Драко и вбирая его член в рот так настойчиво, что Драко не смог остановить стон, слетевший с его губ. Это было грубо и быстро, язык Гарри вытворял удивительные вещи, так ошеломляюще, что Драко закрыл глаза руками, чтобы остановить себя от того, чтобы хвататься за голову Гарри, чтобы не чувствовать ничего, кроме горячего мокрого рта. Когда он кончил, он закусил пальцы, чтобы не закричать. До того, как он успел прийти в себя, Гарри надел его штаны, подтолкнул его к двери, и, сжав его ягодицу, прошептал: «А теперь пора на урок». Драко кончил, но он провел еще час, представляя, как Гарри разобрался со своим собственным стояком, а потом вернулся обратно в гостиную. Блейз вошел, бросив взгляд на Драко, и сказал: — Так, я полагаю, ты слышал? — Прости? — сказал Драко, не слушая его внимательно. — Ты выглядишь настолько самодовольным, что мне показалось, что ты слышал новости о Гарри Поттере. Это привлекло его внимание. Он посмотрел на Блейза. — Какие новости? Блейз рассмеялся. — Тебе понравится это, Драко. Помнишь Саймона Майерса? Семикурсника, которого Поттер напугал до чертиков? — Да… — медленно сказал Драко. Он вспомнил это, сейчас, когда Блейз упомянул о нем — он вспомнил, каким пугающим Поттер мог быть, если хотел. Гарри, исправил он себя. — Видимо, он был так напуган, что он попросил кое-кого раздобыть немного информации о таинственном Гарри Поттере. Послушай это, Драко, до того, как попасть сюда, Поттер учился в месте, которое называется — это лучшая часть — Центр святого Брутуса для мальчиков с неизлечимыми криминальными наклонностями, — Блейз снова рассмеялся. — Ты, блядь, можешь в это поверить? Я имею в виду, это просто прекрасно. Драко показалось, что его сейчас вырвет. — Что… что это? Учебное учреждение? Почему он был там? — Я не знаю точных подробностей — Майерс отрицает, что он тот, кто распространил это, но новость знают все, и все знают, что это был он. Но это просто звучит как… центр для гребанных малолетних преступников. Неизлечимыми криминальными наклонностями, — он покачал головой. — Даже Гриффиндорцы обсуждают это. Никто не знал, Драко, полагаю, кроме профессоров. — Он снова рассмеялся, — Поттер, должно быть, и правда псих. Я удивлюсь, если ему разрешат учиться здесь после того, как попечительский совет узнает — неизлечимый криминал, — повторил он удивленно, — Наверное, то, что он увидел убийство своих родителей повредило в нем что-то, да? — предположил Блейз. Драко не мог поверить услышанному, но он помнил, что сказал дядя Северус: будь осторожен. Он помнил, насколько злым Северус был, когда увидел, что Поттер бьет его. Драко почувствовал взрыв ярости — как Поттер посмел не рассказать ему! Этот гребанный ублюдок! В его мыслях плавало множество вопросов, и не попрощавшись с Блейзом, Драко пошел на поиски Поттера.***
Это снова происходило. Взгляды и перешептывания. Они отличались от тех, что были раньше — не такие шокировано-жалостливые — но до сих пор казались знакомыми. Даже гриффиндорцы вели себя странно. Гарри одиноко сидел в гостиной, смотря на них в ответ, провоцируя кого-нибудь сказать хоть что-нибудь, но никто не ловил его взгляд. Младшие все время уходили, когда видели его. В конце концов, Гермиона пришла ему на помощь. — Слава Богу, ты здесь, Гермиона. Что происходит? Она отвела его подальше от чужих глаз в угол. — Я скажу тебе чуть позже, Гарри. Сначала я хочу поговорить с тобой, Гарри. Она казалась расстроенной. — Что такое, Гермиона? — Мы же друзья, правда? — она подняла глаза, внимательно всматриваясь в его лицо. Он замер, но улыбнулся ей. — Конечно, друзья. Я… я сказал Малфою, что ты мой лучший друг. И так и есть, — сказал он робко. Она улыбнулась ему в ответ. — Я рада, Гарри. Ты мой лучший друг, — она сделала паузу и сложила губы так, как будто волновалась. — Я хочу, чтобы ты сказал мне кое-что, как другу, но только, если ты захочешь. Если ты не хочешь, то все нормально, но если ты скажешь, это будет значить очень много для меня. -… И что это? — Где ты был, до того как попал в Хогвартс? — она пристально на него посмотрела. Гарри снова замер. Он не хотел, чтобы люди знали что-то о нем, о его прошлом. Это было личным, и, он надеялся, уже окончательно прошло. Но Гермиона не была как остальные, и, почему-то, это много для нее значило. Он сказал: «Ты никому не расскажешь». Она отвернулась, но кивнула. — Я… был в одном месте. Эм, учебном заведении, — Боже, было так тяжело это сказать. Он никогда никому не говорил раньше. Все уже и так знали, — Для… для преступников. Мальчиков, подростков, которые… были… являются преступниками, — Он сглотнул, — Центр святого Брутуса для мальчиков с неисправимыми криминальными наклонностями, так оно называлось. Он отвернулся, чувствуя стыд. Но через некоторое время он собрался с силами и взглянул на нее, у нее было странное выражение лица. Она выглядела благодарной, но… — Спасибо, Гарри, — в конце концов сказала она. — Это ничего не меняет в том, что я думаю о тебе. Я просто хотела… чтобы ты был тем, кто скажет мне. Это было эгоистично, но… мне не нравится думать, что ты никогда не расскажешь мне ничего о себе. Гарри сморщил лоб. — Что… что ты имеешь в виду? Ты знала? — Все знают, Гарри, — медленно сказала она. — Что? — вскрикнул он, отодвигаясь от нее. Остальные ученики в комнате выглядели испуганными этим вскриком. Теперь он понял, почему эти взгляды казались ему такими знакомыми — смесь отвращения и страха — это то, как прохожие всегда смотрели на него во время организованных экскурсий, то, как тетушка Мардж и другие друзья Дурслей и Дадли смотрели на него, когда он был дома на несколько дней. Он обнял себя руками, пытаясь унять дрожь в них, чувствуя желание порвать или ударить что-нибудь. Гермиона наклонилась к нему, прошептав: — Успокойся, Гарри. — Успокойся? — прошипел он, — Как все… — он остановился. — Знаешь что? Даже знать не хочу. Он ураганом вылетел из гостиной.***
Идя сквозь свой любимый никем не посещаемый коридор, Гарри говорил про себя: «Блядь, блядь, блядь, блядь, блядь!» Он ударил стену так сильно, как мог, три раза подряд, а потом плотно закрыл глаза, пытаясь перенести боль, не издав не звука. — Что, блядь, не так с тобой, Поттер? — сказал злой голос. Гарри развернулся. Просто великолепно. Малфой с отвращением смотрел на него. — Ты не слышал, Малфой? У меня неизлечимые криминальные наклонности, — он издевательски ухмыльнулся. Малфой шагнул вперед. — Я имею в виду, что с тобой не так, что ты так себе вредишь, ты, имбецил? — он потянулся к руке Гарри, но тот убрал ее, чувствуя дрожь и то, что все выходит из-под контроля. Он боялся того, что Малфой, должно быть, о нем думает, и еще больше боялся того, что он продемонстрирует ему что-то из этого. — Не будь глупее, чем ты есть, Поттер, — сердито сказал Малфой. Он взял Гарри за руку — которая ужасно болела — но Гарри не изменил свое выражение лица, кроме взгляда. Малфой внимательно осмотрел ее с разных сторон. Гарри ничего не сказал. — И тебе не больно? — спросил он, его злость испарилась моментально. — Да, — сказал сквозь зубы Гарри. — Мне кажется, ты сломал палец. Мадам Помфри может помочь тебе, — сказал он. — Со мной все будет хорошо, — сказал Гарри, забирая руку назад, несмотря на то, что это было больно. — Сломанные пальцы и так заживают. Малфой прищурился. — Научился этому в своей криминальной школе, да? Гарри пожал плечами, это был его обычный уклончивый ответ. На самом деле, он научился этому до святого Брутуса, но если бы не научился, научился бы там. Только нытики ходили к медсестре после каждого пореза бумагой. Малфой взорвался. — О, снова пожимаешь плечами? Еще больше секретов, Поттер? Что же дальше? Боже! На пике его натянутых нервов, выслушивать упреки от Малфоя было для него слишком. — Я не знаю, чего ты хочешь от меня, Малфой! — выпалил он. — Я просто хочу, чтобы ты вел себя, как нормальное человеческое существо! Он снова почувствовал этот стыд, но напряженность ослабла, как будто топор, падения которого он ждал, как будто дверь наконец-то захлопнулась. Это только заставило его снова чувствовать тошноту, и он все еще был зол. Он пробормотал, скорее для себя, чем для кого-то еще: — Я знал, что это произойдет. Я знал, что ты не захочешь видеть меня… если узнаешь. И я был прав. Малфой заметно боролся с собой. — Меня не волнует… не сильно волнует, что ты был как-то в гребанной тюрьме, ты, блять, тупой идиот, — сказал он в конце концов. — Я зол, что ты не сказал мне. — Это личное, Малфой. Это моя личная жизнь. Это ничье дело и я не люблю говорить об этом. — Так что ты будешь мне отсасывать, но я не буду ничего знать о тебе? Ты будешь запихивать мой член себе в глотку, но это все, что я получу? — голос Малфоя звучал опасно. — Это не… это другое. Мы просто спим друг с другом… или будем спать… мы же не женимся. Малфой замолчал на минуту. — Как глупо с моей стороны было думать, что мы с тобой состоим в отношениях, — тихо сказал он. — В отношениях? — спросил Гарри. Он был очень тихим. — Малфой… Я не могу… Я не могу встречаться с тобой. — Почему нет? — холодно спросил Малфой. — Потому что! Из-за всего этого! Я не знаю, что… что делать. Я не могу справиться с этим. Я не знаю как. — Вот о чем я тебе говорю, Поттер, — сказал Малфой, улыбка затаилась в уголках его рта. Гарри почувствовал себя загнанным в угол. — Как будто ты рассказываешь мне о своей личной жизни! — крикнул он. — Ты моя личная жизнь, — сказал Малфой. — Но что ты хочешь знать? Гарри запнулся. — Я… Я не знаю, — он думал, что бы такое спросить, что Малфой не смог бы использовать против него. — Какой твой любимый цвет? Он думал, что Малфой отвергнет этот вопрос, но нет. — Зеленый, — ответил он, смотря прямо в глаза Гарри. — А твой? — Серый, — полушутя ответил Гарри, смотря в ответ. До того, как он понял, что происходит, Малфой поцеловал его, просто прикоснулся своими губами к его. — Я расскажу тебе все, о чем ты хочешь знать, Поттер, — сказал он. — Ну, почти все. Если будет что-то, чем я буду очень не хотеть делиться, я скажу тебе, что не хочу этого делать, и, возможно, однажды я все-таки расскажу тебе. Понял? Это то, как строятся отношения. Это не должно быть кризисом. Это все казалось знакомым — это была такая же сделка, как та, которую они заключили с Гермионой. И он видел на лице Малфоя то же выражение, что и на лице Гермионы, когда тот сказал, что он хочет, чтобы Гарри рассказал это ему, как будто это важнее того, что конкретно Гарри говорит. Гарри сконфуженно помотал головой. — Я не понимаю, почему люди хотят знать обо всем этом. Это ведь неважно. Это просто что-то, что случалось со мной. Это больше никого не касается. Малфой выглядел расстроенным. — Это способ узнать тебя, Гарри. Грейнджер и я просто хотим узнать тебя, стать частью твоей жизни. Гарри глубоко вздохнул. — Что ты хочешь узнать? — спросил он дрожащим голосом. Малфой явно посветлел. Гарри подумал, что для него это, как увлекательный фильм или книга. — И как это было? Гарри посмотрел в сторону и пожал плечами. — Я не знаю. Там были только мальчики. И у нас были свои собственные камеры — комнаты. И у нас были уроки, но только несколько часов в день и все перемешанные между собой. Они не были очень познавательными, — он сделал паузу, думая, какие ещё детали Малфой хочет услышать. — Все носили одинаковые оранжевые комбинезоны. Еда была дерьмовая. Все было… организованно, понимаешь? Всегда нужно было что-то делать, убирать или учиться, или делать упражнения, или работать. Что угодно. Если ты чем-то занят, тебе некогда лезть в драки, — он снова посмотрел на Малфоя. — Конечно, мы все равно устраивали драки… группка парней с жестоким прошлым, но… — Он помотал головой, избавляясь от воспоминаний. — У тебя были друзья? — Малфоя как будто загипнотизировали. Гарри покраснел. — Нет, — сказал он коротко. — Там было не как здесь. Не было никого как… как Гермиона, настолько открытого, понимаешь? Но у некоторых были друзья, что-то типа того. Они были бандами. Но я не был… даже там я был… таким. Я был плох в этом. И я был младше, чем все остальные, когда попал туда в первый раз. Малфой запомнил это, спрашивая: — Когда это было? — Мне только исполнилось одиннадцать. — Четыре года, — тихо сказал Малфой. — Четыре года, — подтвердил Гарри, — Там не было очень плохо… одно и то же изо дня в день, кроме того, когда кое-что изменялось. Я научился там не нуждаться ни в ком, а потом однажды появилась МакГонагалл, — он пожал плечами. — И несколько недель спустя я снова увидел закат, первый раз за четыре года. А потом я оказался здесь. — Что произошло на месте, где ты жил до этого? — спросил Малфой. Гарри поднялся и отошел. Он не хотел рассказывать Малфою, опасаясь увидеть гримасу отвращения на его лице. — Ты не хочешь знать, Малфой. Малфой тоже встал, но не подошел ближе. — Я хочу. Расскажи мне, пожалуйста. Поттер. Гарри, — добавил он пристально смотря на него. Гарри посмотрел на него. — Я… пытался ограбить магазин. В Лондоне. И я украл деньги. Но это было после того, как я… сбежал. Потому что, — он посмотрел на Малфоя. — Я пытался убить кое-кого. Я хотел этого. Ножом. Я пытался заколоть его до смерти. Он увидел шок на лице Малфоя, и тот отвернулся. Ответом ему была тишина. Гарри проигнорировал то, как все внутри оборвалось, развернулся и покинул коридор.