Состояния

       — Ты отдавил мне ногу. Снова. — Стайлз шипит это прямо в ухо оборотню, потому что музыка в чертовом клубе глушит все иные попытки общения. — Поверить не могу, что кто-то может быть более неуклюжим, чем я.        Дерек тоже во многое не может поверить, например в то, что он действительно участвует в Плане. Изображать гейскую парочку на виду у толпы незнакомцев ещё куда ни шло, но делать это со Стайлзом? Сколько аконитовой настойки нужно было выпить, чтобы согласиться на это дерьмо?        — Напомни, почему именно тебе?        — Потому что я постоянный посетитель и без меня тебя бы не впустили.        Дерек не знает, почему эти слова так раздражают волка. Может, потому что самый беззащитный член стаи постоянно тусуется в месте, где фактически нереально не нажить себе неприятностей. Это, конечно, совсем не оттого, что он не хочет, чтобы кто-то ещё чувствовал и видел вот такого, непривычного ему Стайлза: разгоряченного, уверенного, в кой-то веки облаченного в белую футболку и невозможно узкие джинсы — альфа едва сдерживает смешок, когда представляет, с какими ругательствами Стилински их натягивал. И ему уж совсем непонятно, как человек-катастрофа, неспособный двадцати шагов пройти, не запнувшись, может так танцевать. Возможно, план был не так уж плох.        Стайлз поворачивается к оборотню спиной и трётся пятой точкой об его стояк. Упс, а вот это было неловко.        — Да-а, — довольно тянет ему на ухо парень, успевший развернуться в капкане сильных рук и вновь прильнуть к Дереку грудью. — Стайлз сегодня очень, очень хорош.        Альфа усмехается и опускает ладони чуть ниже чужой поясницы.        — Стайлз нелепый, когда говорит о себе в третьем лице.        — Стайлз всегда классный. — Не соглашается человек и упрямо надувает губы.        Этот жест выглядит настолько по-детски, что никак не должен вызывать желания прикусить обиженно выпяченную нижнюю губу, скрадывая тихий потрясенный вздох, который, Дерек уверен, невольно вырвётся у мальчишки. Дерек вообще неприлично много знает о том, какие звуки издает Стилински в той или иной ситуации. Зевая тот тянет ленивое «а-ах», в моменты неловкости издает полузадушенное «мпф», от боли тихонько шипит, а удивляясь, выдаёт короткое «о». Хотя многих звуков оборотень ещё не слышал: ему любопытно, например (исключительно в научных целях, разумеется), как Стайлз кончает. Хейл думает, что это что-то среднее между низким «м-м-м» при поедании шоколадного мороженого и глухим «ох», когда парень, уставший после тренировки, падает на диван. Это, конечно, не может быть всхлипом «Д-Дерек». Не то, чтобы оборотню этого хотелось.        Пока он размышляет о последствиях своих странноватых желаний, мальчишка успевает смыться к барной стойке, где уже разговаривает с каким-то голубоглазым брюнетом. Стоило отвлечься, как эта зараза уже портит ему репутацию, виляя бедрами перед незнакомцем, пока Дерек, его пара на сегодня, вообще-то, растерянно стоит посреди танцпола. И нет, он совершенно точно не ревнует, просто заботится о своём образе, когда с рыком тащит маленького негодяя к выходу.        — Дерек! Альфа, мать твою, радиостанция на бронепоезде, Стилински вызывает Хейла! Вампир, помнишь? Мы пришли сюда за вампиром, дурья твоя башка! А Деймон определенно, на сто процентов вампир, вампирее некуда!        Стайлз замолкает только когда большое, сильное и очень горячее тело прижимает его к стене.        — Если ты не заткнешься, трахну тебя на улице.        — Оу. — Парень облизывает губы, намертво приковывая к ним взгляд оборотня и нервно оглядывает мужчину едва не светящимися от желания глазами. — Пожалуй, мы можем прийти сюда завтра. Или позже. Или найти другого вампира, гхм…        К счастью, даже Стайлз не может целоваться и говорить одновременно, так что Дерек обеспечивает себе пару минут тишины, а после его человек уже окончательно поплыл и только тянется ближе. Хейл бережно усаживает его в камаро, собираясь удовлетворить своё любопытство. Чего не сделаешь ради науки.        И да, это всё-таки «Д-Дерек».