Швы наизнанку

Стайлз чувствует умиротворяющую пустоту там, где обычно болит, и это настолько ценное мгновение в череде бесконечного ужаса, что он не смеет даже пошевелиться, чтобы не нарушить его. Он смутно осознаёт, что стоит, тесно прижавшись к Дереку и обнимая его, но приятный вакуум пока не позволяет этой мысли вызвать панику. Он знает, что в который раз показал свою слабость и неспособность держать себя в руках, но сейчас это не имеет значения. Как и болящие глаза, наверняка покрасневшие, которые словно потёрли наждачной бумагой, а после присыпали солью по вкусу. Хейл на ощупь тёплый, твёрдый, а его руки дарят полузнакомое ощущение защищённости, с которым в детстве ассоциировались только объятия отца. Теперь Стайлз вырос, роли немного смещаются к равнозначности ежедневно, а Дерек своим прикосновением разбудил ту спрятанную от посторонних и от самого себя часть его сознания, которая хочет хотя бы иногда не держать всё под контролем. После истории с Ногицунэ он боится этого желания, в красках представляя, что может произойти, окажись он опять запертым в чулане на задворках мозга, но сейчас нет сил на опасения. Стайлз старается делать глубокие вдохи и медленные выдохи, но дыхание всё ещё не приходит в норму, а по телу гуляют отголоски прошедшей глупой истерики. Он ощущает, как постепенно блаженное ничего сменяется сомнениями и стыдом, но не в полную силу, и с этим он пока может бороться. Завтра всё вернётся на свои круги в полном объёме, а сегодня он ещё барахтается на поверхности, вытащенный благодаря выплеснутому напряжению. Дерек молчит, и Стайлз очень хочет узнать, о чём он думает в данный момент. Наверное, о том, что не нанимался в приходящие няньки к истеричным подросткам, которым не сидится дома. Или о том, как бездарно тратит время вместо того, чтобы заняться чем-то важным или нужным для себя. Или о том, что рядом мог бы быть кто угодно, но не Стайлз Стилински. Эти мысли заставляют Стайлза отстраниться, несмотря на огромное нежелание снова оставаться одному. Он отходит на пару шагов, пытаясь незаметно вытереть влажные щёки, а после замечает мокрые пятна на свитере Дерека и перестаёт. Хейл молчит, никак не комментируя, он выглядит привычно отстранённым, лишь в глазах на секунду мелькает что-то похожее на понимание. Стилински открывает рот, но из него вырывается лишь хрип, и ему приходится откашляться, чтобы попробовать заново. Щёки медленно наливаются краской, но он не остановится, пока на этот раз не скажет всё, что должен был озвучить раньше. - Спасибо, что спас меня от Малии тогда. Прости, что выстрелил в тебя, это вышло случайно. Я не хотел. И прости за те слова, что я сказал. Я не имел никакого права так говорить, да и вообще прости за… всё это. – Стайлз выдыхает, выдавив из себя пусть и в скомканном виде то, что давно следовало сказать. Дерек по-прежнему молчит, но смотрит слишком остро, слишком откровенно, этого взгляда чересчур много после всего, что было, и Стайлз торопливо добавляет, боясь передумать: - Спасибо за… сегодня. Хейл кивает, словно это в порядке вещей, словно он каждый вечер подобным занимается, но не уходит. Стайлз не знает, что ещё стоит сказать, и не уверен, что способен на большее, когда так хочется оказаться дома, в тёплой постели и мнимой безопасности, и уснуть. Отпустить сегодняшний день, не думать ни о Скотте, ни о Дереке, ни о самом себе. Даже ожидаемые кошмары не в состоянии испортить это желание, и он мнётся, раздумывая над тем, почему Дерек не уходит и как уйти ему самому. - Пока, - бросает он Хейлу в конце концов, не сумев придумать ничего более внятного, и идёт к выходу с кладбища. Пройдя высокие главные ворота, он оглядывается и едва не спотыкается о мелкий камешек под ногами: Дерек идёт следом. Хейл замечает его удивлённые глаза и ровно говорит: - Провожу тебя. Это не вопрос, и спорить сейчас Стайлз не в состоянии, поэтому ему приходится смириться и не особо пялиться, когда Дерек усаживается на пассажирское сидение джипа и, судя по виду, чувствует себя вполне комфортно. Тогда как Стайлз дважды роняет ключи и снова краснеет. Они молчат всю дорогу до дома Стилински, а после Дерек уходит, не прощаясь, и Стайлзу кажется, что всё происходящее ему снится. Он щипает себя за кожу на запястье, морщится, но не просыпается. Поверить в то, что Дерек Хейл может о нём заботиться, по-прежнему не получается.