Швы наизнанку

Дерек приходит к нужному месту за пять минут до полуночи. До этого он уже успел понаблюдать за фермой издалека, бесшумно прочесав находящийся на приличном расстоянии лес. Ничего подозрительного взгляд не зацепил, а подходить ближе, чтобы почувствовать чужие запахи, было рискованно. Входная дверь не распахивается, когда он оказывается рядом, хотя его приближение должны были учуять, и на невнимательный человеческий взгляд дом кажется пустым. Но Дерек слышит Стайлза, его зашкаливающее сердцебиение и тягучий страх, и того, кто рядом с ним. Запах незнакомый, и, очевидно, они там лишь вдвоём, что ещё хуже: одиночки обычно самые неуравновешенные и съехавшие с катушек. Хейл входит в дом и крадётся по тёмному коридору, ориентируясь на Стайлза как на маяк. Запах приводит его в дальнюю комнату справа, но дальше порога он не может ступить. Пепел рябины ровной линией тянется перед дверью, и Дереку остаётся лишь смотреть. Стайлз сидит на полу, прислонившись к стене и закрыв глаза. У него связаны руки, ссадины на лице и запёкшаяся кровь в уголке разбитых губ. Дерек непроизвольно рычит, даже не глядя на другого оборотня в комнате, и Стилински тут же открывает глаза. В них – смирение, словно он не ждал, что Хейл придёт. Словно даже не рассматривал такой вариант и успел почти привыкнуть к возможным последствиям. Дерек не знает, как воплотит это в жизнь, но он даёт себе обещание в ту же секунду, что избавит его от этого смирения, когда они выберутся. - Какое трогательное воссоединение, - произносит чужой насмешливый голос, и Хейл переводит взгляд на незнакомца. Он совершенно уверен, что не видел раньше этого оборотня, потому что пересекающие некрасивое скуластое лицо вертикальные шрамы служат довольно яркой приметой. Судя по их расположению, это следы чьих-то когтей, и Дерек может только представить, как нужно было кому-то постараться, чтобы следы не поддались ускоренной регенерации. Или же они появились до превращения? Хотя разницы ведь нет. - Что тебе нужно? – он спрашивает, смотря в голубые глаза, и видит по ним, что договориться мирным путём не получится. - Мне нужна справедливость. - Я тебе ничего не сделал. - Ты – нет, но где один Хейл, там и второй, вы все одинаковые, - сквозь маску беззаботности проступает ярость, и Дерек уже знает, о ком пойдёт речь дальше. – Питер Хейл вырезал мою семью, не пощадив никого, и я должен отомстить. - Так найди его и отомсти, - пытается воззвать к здравому смыслу Дерек, мысленно проклиная вездесущего дядю. Впрочем, он знает, что это бесполезно: одержимость, читающаяся в глазах напротив, чересчур очевидна. - Он слишком хорошо скрывается. Но есть ты, и есть Стайлз, - оборотень улыбается, кивая на молчащего Стилински. – Я убью твою пару и заставлю тебя страдать, а, насладившись твоей агонией, отправлю вслед за ним. Дерек думает, что этот план невероятно глуп и не соответствует действительности как минимум во фразе насчёт пары и в расстановке окончательных сил, но вслух говорит другое. - Отпусти Стайлза, разберёмся один на один. Он здесь не при чём. - Нет, так не интересно. Сейчас ты можешь быть сильнее меня, но когда я закончу со Стайлзом, всё изменится. Он подходит к скорчившемуся на полу Стилински, небрежно пинает его носком ботинка, словно нашкодившего щенка, и наклоняется ближе. Смирение в глазах Стайлза уступает место ужасу, и Дерек, дёрнувшись вперёд, вновь натыкается на невидимый щит, не пропускающий дальше. Оборотень даже не оборачивается, обшаривая взглядом тело Стилински, а после резко вскидывает руку и впивается отросшими когтями Стайлзу в живот. От его крика барабанные перепонки Дерека тревожно звенят, словно готовые в один миг разорваться от напряжения, и он бросается на рябиновую преграду снова. В голове нет ни одной мысли о том, куда запропастился чёртов Маккол, ведь он предупредил его, или о Питере, вновь втянувшем их в историю. Есть лишь боль Стайлза, заполняющая пространство грязной комнаты, которую необходимо прекратить. Хейл давит на щит, не обращая внимания на усиливающееся жжение в ладонях, и, кажется, препятствие начинает поддаваться. Увлёкшийся оборотень рисует на худом теле линии, напоминающие собственные шрамы на лице, и наслаждается чужими страданиями, не глядя по сторонам. Кровь пропитывает разорванную одежду Стайлза, и тот уже не кричит, лишь скулит от боли, но этот звук так же прекрасен. Оборотень думает, что, кажется, мог бы растянуть это действо на часы, но время всё же поджимает. Он вынимает окровавленные когти из чужой плоти и подносит к горлу, намереваясь завершить этот акт справедливой вендетты, не зная, что уже не успеет. Стайлз даже не открывает глаза, когда тёплая кровь из чужой разорванной глотки толчками заливает его грудь, и Дерек, отшвыривая бездыханное тело подальше от него, опускается перед ним на колени. Стилински бесконтрольно трясётся, скребя ногтями по полу, и на прикосновение Хейла реагирует громким скулежом. Он очевидно не в себе, и Хейлу хочется убить виновника этого во второй раз. Дерек разрезает верёвку на связанных запястьях и осторожно поднимает его на руки, стараясь не задеть раны, хотя Стайлз всё равно вскрикивает, и выносит из брошенного дома. Он бы отнёс Стайлза в больницу и так, но нельзя терять время, и Хейл торопится к припаркованной в паре километров отсюда Камаро. На опоздавшего Скотта, появляющегося впереди и бормочущего что-то бессвязное, глядя широко распахнутыми глазами на них со Стайлзом, он даже не смотрит.