Never Have I Ever

Внезапно нашелся «саундтрек» 3OH! 3 — Don't Trust Me. Атмосферный! Рекомендую во время прочтения (спасибо DJScrapp;) за него)

Ему хорошо, настолько хорошо, что он стонет, выгибается, просит еще. Его берут сзади, уложив на бок. Трахают размашисто, нагло, по-животному. Он слышит шумное прерывистое дыхание и чувствует, как пальцы вдавливаются в тонкую кожу, удерживая бедра. Понимает, что больше не выдержит ни секунды, несмотря на то, что партнер не собирается кончать, елозит по кровати, шумно втягивает воздух ртом. Он так старается сдержаться, но рука перемещается с бедра на ноющий член, и все заканчивается: яркие всполохи перед глазами, ощущение полета, влага на бедрах и кто-то со всей силы ударяет его в лоб. Гарри трясет головой, открывает глаза и пялится на деревянную доску перед собой. Трет ушибленный лоб и только сейчас понимает, что ударился головой о прикроватную тумбочку, когда… Да уж, слишком яркий сон и слишком бурный оргазм. Еще до конца не проснувшись, он чувствует какую-то неловкость. Что именно случилось вчера, что натворил? Никаких конкретных мыслей не приходит в голову. Сон давит сверху мягким облаком, уговаривая перевернуться, обтереться кое-как одеялом и проспать еще пару часов. Гарри переворачивается на живот, тянется за подушкой, притягивает ее к себе, вдыхает. Такой полу-знакомый запах, приятный, но… Он резко садится на кровати, от чего перед глазами пляшут разноцветные искры и кружится голова. Вчерашняя ночь проносится воспоминанием как фильм на быстрой прокрутке, притормаживая только на самых стыдных моментах. Как он притягивает Луи, как просит Эда поделиться, как просит Луи кончить, а вместо этого кончает сам. Как он так облажался, не подросток уже! А потом еще всплакнуть не забыл, на могучем плече. Гарри вздрогнул и откинулся на подушку. Стыдно. Стыдно за то, что его развели на секс два ненормальных озабоченных придурка. Весь вечер не давали ему покоя, а потом приперлись к нему в постель. В его постель. Извращенцы. И он не ушел сам, хотя вряд ли они бы его удерживали. И стыдно за то, что он сам просил: «…Эд, ты обещал делиться…», «… кончи для меня, Луи…» — фу блять, откуда он вообще это взял?! Но хуже всего то, что ему так понравилось. И даже если бы они его не пригласили, он дрочил бы на них всю ночь. Это было совершенно ненормально для него, противоестественно. Он никогда не хотел подсматривать и тем более, никогда не хотел трахаться втроем. Вообще-то до вчерашнего он даже избегал порно, с групповым сексом. А тут так облажался… Гарри стонет, закрывая руками лицо, как будто кто-то мог видеть, насколько ему стыдно. Да, он хотел Луи, но все больше абстрактно, в снах, например. Или воображение рисовало ему какие-то картинки на особо скучных лекциях. Но разве он мог предположить такое? Никакое воображение не могло нарисовать того, что он видел вчера. Такого Луи. Отдающего и берущего одновременно. Который так беззастенчиво открыто наслаждается сексом. Стонет. Просит. Какие безумные у него глаза, когда кончает, и какие невозможные губы, когда целует. Гарри потряс головой, отгоняя образ парня; хорошо, что с утренним стояком он разобрался раньше, а то бы кончил от одних воспоминаний. Мысль о том, что с ними в постели был его родной брат, он просто игнорирует. В конце концов, если бы не Эд, то он бы не увидел этого. И они с Эдом даже не целовались, так что это не считается… Но как не отгоняй мысли, все же неприятно тянет под сердцем, что-то очень похожее на ревность. Но ревновать к Эдварду — это так глупо: Луи не был его парнем. Он не был ни чьим из них двоих парнем. И с кем ему спать, совершенно не должно его волновать. Только вот хочется, чтоб на месте Эда был он, Гарри. Жаль, что он такой тормоз. *** Луи просыпается от того, что кто-то слегка покусывает его шею, гладит между лопаток, щекочет дыханием, от чего он покрылся мурашками. — Проснулся? — мурлычет низкий голос. — Пойдем скорее, пока не разбудили моего впечатлительного брата. Эд потягивается и скатывается с кровати. Луи с удовольствием наблюдет за высоким, подтянутым Эдом — растрепанный, румяный ото сна, он уже весь искрится энергией. Луи переводит взгляд на Гарри — тот спит, как ребенок, обхватив подушку, как любимого плюшевого мишку, глубоко дышит, иногда вздрагивая, очевидно ему снится что-то беспокойное. Он только качает головой — абсолютно идентичные внешне и совсем разные характеры. Эд фыркает, привлекая внимание, мол пора идти. Луи скатывается с кровати, следуя его примеру, слегка охает, поднимаясь на ноги — прошлая ночь не прошла бесследно. Сегодня придется порадовать окружающих забавной походкой. Очевидно, терпение не сильная сторона характера, и он схватив зазевавшегося парня за плечо, выталкивает в коридор, тихо закрывая дверь в спальню брата. — Копуша, — он прижимает Луи к стене. — Пошли скорее в душ, я не закончил все, что хотел вчера. Луи только смеется — уж упорства Эду не занимать. — Что ты не успел, м? — он проводит по рукам, едва касаясь, чувствует, как волоски становятся дыбом. — А ты меньше разглядывай Гарри — узнаешь. Луи кажется, что что-то блеснуло в глазах Эда. Нет, Эд точно не может ревновать. — Эд? Тот только трясет головой, подозрительный блеск в глазах пропал, и снова знакомый взгляд с поволокой, как и не было ничего. — Пойдем, на первый раз прощаю. Луи смеется, в полной уверенности, что он сам себе все придумал, прижимается к Эду, проводит по пояснице, опускает руки ниже, сжимает ягодицы, гладит бедра. — Пойдем, будем греться, — Луи вздрагивает, после теплой кровати воздух кажется прохладным, слегка знобит от похмелья и недельного недосыпа. Кудрявый парень кивает, тянет его по направлению к ванной комнате, неуместно вспомнив, что вчера тут «расслаблялся» его брат и не нужно быть ясновидящим чтобы догадаться, кого именно представлял Гарри. Чувствует раздражение и практически заталкивает Луи в кабинку, резко захлопывает за собой стеклянные дверки. Тот только ухмыляется, тянется к смесителю, обрушивает на Эда холодный поток воды, буквально на секунды, но очевидно, что он сделал это нарочно. — Остыл? Эду становится смешно. Наверное, действительно не стоило пить текилу и запивать абсентом. Ревность — совсем не про него. — Да, прости. Не знаю, что на меня нашло. Луи кивает, наконец включает горячую воду, дверки подергиваются тонким слоем пара, становится чуть жарко, воздух становится влажным, дышать чуть сложнее, и Эд тянет Луи под душ. Зарывается пальцами в быстро темнеющие под водой волосы, заставляя откинуть голову назад, открывая шею, целует, кусает, тут же зализывает. Гладит плечи, спину, толкает Луи к стенке и плавно скользит по каплям горячей воды губами. Старается не пропустить ни сантиметра чувствительной кожи, покусывает ключицы, втягивает кожу под адамовым яблоком, вызывает стон, скользит ниже. Когда язык касается соска, чувствует как Луи толкается вперед бедрами. Улыбается. — Сейчас, детка, сейчас. Он опускается на колени, не касаясь члена, начинает целовать бедра, он знает, что это щекотно, но не может устоять перед искушением поддразнить до того, как возьмет член в рот. Прижав бедра руками так, чтобы парень не смог двигаться, Эд берет глубоко, сжимая губы, скользит языком вниз. Чувствует вкус спермы после вчерашней ночи, когда Луи кончал на его члене, воспоминания возбуждают, он вдавливает его сильнее в стену и отсасывает так, как никогда и никому до этого. Ему в голову не приходит подрочить себе, он просто насаживается ртом на член до конца, утыкаясь в короткий ежик жестких волос на лобке, втягивает щеки, создавая необходимый влажный узкий жар. Где-то сверху слышит протяжный стон. Им обоим так нужно, чтобы Луи кончил, и Эд, не расслабляя губ, скользит вверх и снова вниз. И так до бесконечности, когда ему уже кажется, что он сейчас задохнется от горячего пара, пальцы Луи впиваются ему в затылок, удерживая, и горячая сперма наконец заполняет рот. Проглотив все до последней капли, он, наконец, выпускает член изо рта и разжимает пальцы, от чего Луи просто скатывается вниз по стене. Эдвард не может оторвать от него взгляд: грудь высоко вздымается, яркий румянец на щеках, губы искусаны и совершенно расфокусированный взгляд. Это все его заслуга. Только когда Луи проводит рукой по его ноге, Эд вспоминает про свой собственный стояк, и, как только ладонь парня накрывает его член, он обхватывает его руку, заставляя двигаться быстрее, кончает, чувствуя теплые губы на своих. Нежное касание совершенно противоположно жесткой ладони и резким движениям. Оргазм накрывает его, как цунами прибрежный японский городишко, и если бы Луи не успел подхватить его, он бы, пожалуй, пробил головой стеклянные дверцы душевой. Он прижимается лбом к шее парня, где мелко пульсирует вена, вдыхает горячий воздух и старается прийти в себя. Такого от обычной мастурбации он никак не ожидал. По крайней мере, за все восемнадцать лет его жизни с ним такого не случалось. Этот парень — действительно наркотик, накрывает почище самых дорогих экстази, как те, что продают на Ибице. Хорошо бы не было привыкания, как от разноцветных таблеток, не хотелось бы, чтобы съехала крыша, чтобы взгляд стал безумным, как у тех ребят, с вечно не спящего острова, чтобы губы пересыхали и взгляд мутнел при виде очередной «шайбы». Так не хочется терять свою независимость. Луи, как-то изловчившись, толкает ногой дверцу, впускает, наконец, свежий воздух. Только сейчас становится понятно, насколько душно и жарко было в кабинке. — Тебя тоже накрыло? — хрипло спрашивает он Эда. — Я перестарался с горячей водой. Можно было и задохнуться. Извини. — За что? — Эд не понимает, что мелет этот парень. — Ты что, специально? — Вроде того… Горячий воздух, кровь бежит быстрее… ну, и эффект, соответственно, сам видишь, какой. Эд облегченно смеется, с наслаждением вдыхает свежий воздух, целует Луи в слегка шершавую от щетины щеку, утыкается носом в скулу. Нет, он не влюбился, просто горячая вода и похмелье. Луи не имеет никакого отношения к его состоянию. Просто очередной парень. Просто отличный секс. Все просто. Наверное.