Never Have I Ever

Проходит почти неделя с момента, когда они съехались, и все становится одновременно и легче, и сложнее. Легче оттого, что уже привык находиться рядом с Луи и не засовывать язык себе в зад, а спокойно разговаривать. Сложнее, потому что ничего не выветрилось из головы, и Луи не стал нравиться меньше. Даже больше. Хотя бы просто потому, что спать в одной постели, завтракать за одним столом, ходить вместе в магазин — это очень… очень похоже на исполненную мечту. Только они не пара, и от этого сложнее. Конечно же, они не проводят всю неделю вдвоем, как попугаи-неразлучники. Луи встречается со своими, еще школьными, друзьями, обсуждая новогоднюю вечеринку, приходит под утро и тихо прокрадывается под одеяло, стараясь не разбудить. Но под утро сон хрупкий, и Гарри чувствует, как тот замерз — у Луи зуб на зуб не попадает, и Стайлс чуть двигается, уступая нагретую половину простыни. Луи в ответ благодарно сонно мычит, почти прижимается спиной. Гарри встречается с сокурсниками «на пиво», возвращается, когда Луи уже спит, но оставил ночник включенным, чтобы Гарри не тыкался слепым котенком по комнате. И было бы хорошо не пялиться на спящего парня, но это уже становится привычкой. Утром Луи готовит свой фирменный завтрак: горячий кофе и тосты с сыром и беконом. Горячо и сытно — то, что нужно после вечеринки. Гарри искренне хвалит кулинарные способности Томлинсона, хотя тосты и кофе испортить очень сложно. Все так и катится, перетекая из одного дня в новый, и, несмотря на то, что по сути все даже лучше, чем можно было ожидать, но у Гарри и дня не проходит без воспоминания о брате. Не звонит, может, даже стоило бы начать волноваться, да только страничка в фейсбуке обновляется фотографиями с веселых вечеринок и экскурсий. У Эда все хорошо, и ему совсем нет до них дела. И не понятно, что делать: радоваться, что разговор, а он будет непростым, откладывается, или огорчаться, что брат настолько равнодушное создание. Неделя пролетает быстро, и, если честно, он даже не удивлен, что все снова наперекосяк. Говорят, что если не везет, то сразу во всем. Теперь Гарри абсолютно согласен с этим утверждением. Друзья, с которыми он собирался встречать Новый год, уехали кататься на лыжах в Швейцарию и должны были вернуться вчера утром. Но, как на зло, погодные условия ухудшились, и занялась такая метель, что ни о каком перелете в Британию речи не шло. Собственно, в этом все и дело. Луи тянул его на вечеринку к своим знакомым. Снова спасает праздник, как Бэтмен или кто там еще любил спасать сирых и убогих? — Ты уверен, что это удобно? Я могу остаться дома, — Гарри сидит на диване вполоборота, крутит пульт от телевизора в ладони, избегая смотреть на голый торс Луи. — Тебе не обязательно со мной возиться. Томлинсон отрывается от перебирания рубашек в своем шкафу: — В кого ты такой зануда? Поднимай свой зад с дивана и собирайся. И, отвечая на твой вопрос, это абсолютно удобно, — Луи улыбается и чешет живот, — Но если ты не поторопишься, я тебя утяну туда в одних трусах… — Ты как-то сам не очень пока одет, — Гарри снова отводит взгляд, рассматривая рисунок на ковре, но берет себя в руки — какого черта? — и улыбается в ответ полуголому парню. Луи фыркает, натягивает футболку, заправляет ее в вылинявшие голубые джинсы, застегивает пуговицы, и невозможно оторвать взгляд от пальцев, которые нарочито медленно скользят по голубой ткани, вдевая металлические «болты» в петли. Взгляд Гарри скользит ниже, отмечая, что джинсы сели от многочисленных стирок, и ткань плотно обтягивает бедра, очерчивая мышцы, и пальцы начинают гореть от воспоминания, какие крепкие бедра на ощупь, и как перекатываются мышцы под ладонями. Руки пылают, во рту пересохло, и он нервно облизывает губы. Душно, и кажется, что кто-то выкачивает воздух из комнаты, и легкие сейчас просто разорвутся от нехватки кислорода. Он шумно выдыхает и пялится в окно, как если бы там происходило хоть что-то интересное. Например, шабаш ведьм. Запуск ракеты на Марс или хотя бы атомный взрыв. Но за окном все так же гудит ветер, качаются ветки деревьев, и птицы шумными стайками перелетают с одного дерева на другое. Бедные белки в парке. Черт, он, наверное, красный как помидор, да и шорты не скрывают, что крепко стоит. Почему с ним… черт возьми, это уже давно риторический вопрос. Себя жалко почти так же, как белок, надо хоть сходить покормить… — Гарри, уже семь вечера, давай же, — голос Луи выдергивает и возвращает из заснеженного парка в реальную теплую комнату. — Тебе нужно еще принарядиться. — Что? — Стайлс поворачивается, округлив глаза, наблюдает, как Томлинсон подпоясывается ремнем с крупной пряжкой. И когда он успел натянуть эту белую рубашку и подвернуть рукава? — Это что, карнавал? — А ты думал? — он нахлобучивает ковбойскую шляпу, протирает игрушечный перламутровый револьвер о штанину, запихивает за пояс. — Кэв не из тех, кто просто устроит пьянку. Кем ты хочешь быть? У меня есть заячьи ушки и пчелиные рожки… или глазки? Похуй. Желтые такие на проволочке, хочешь? — Нет! — он смеется, представляя себя в глупом пчелином костюме, — если я в этом выйду, меня заберет полиция или… — Или парочка врачей, да. У меня есть черная ковбойская шляпа, и если ты поторопишься, то я даже дам тебе шейный платок. — А я не знал, что ты из Техаса, — улыбается Гарри. — Откуда у тебя две шляпы? — Взял у Кевина, — Луи безразлично пожимает плечами. — Я не знал, какую выбрать, и отобрал у него обе. Ну что, ты оторвешь свой священный зад и начнешь одеваться? У тебя есть полминуты, иначе натянешь пчелиные ушки или как это правильно называется. — Ты даже не дал мне шанса отказаться, — бормочет Гарри, стягивая футболку. — Не дал, иначе ты бы им воспользовался… Блять, Гарри, меньше драмы — и жизнь покажется лучше. Снимай свою футболку и надень какую-то майку, чтоб обтягивало. — Боюсь, что все мои майки свободные, — Гарри наконец заражается предвкушением праздника, улыбается по-настоящему радостно. В конце концов, карнавалы это весело, особенно если ты не в костюме пчелки или зайчика. — Ох, ну… — Луи открывает ящик и вылавливает свою майку. — Должна обтянуть, ты побольше меня будешь, так что… давай же, раздевайся. — Все у тебя есть, — удивленно бормочет Гарри, закатывая рукава на черной рубашке. — Не все, у меня только два револьвера, но я могу поделиться с тобой одним, — Луи запинается, как если бы сказал что-то неуместное, и быстро добавляет: — если ты хочешь, конечно же. Все это так напоминает ситуацию на детской площадке, что неловкость висит в воздухе, и Луи хотел бы затолкать эти слова обратно, дать себе по глупой голове, потому что… ну что это: «Я поделюсь с тобой пистолетом!» Они что, в песочнице? Откуда, блять, это вообще взялось? Что с ним происходит, черт возьми? — Конечно, хочу! Что за ковбой без револьвера? — Гарри протягивает руку, и в ладонь тут же ложится теплый пластик. «Наверное, нагрелся от бедра Луи»,  — мелькает в голове, и желудок делает сальто. Он так и стоит в домашних шортах, в обтягивающей майке и черной рубашке с подвернутыми до локтей рукавами, с глупым пластмассовым пистолетом в руке. Вид поистине идиотский. Гарри осматривает себя в зеркале, качает головой: — Мне кажется, я выгляжу как-то слишком… — Слишком сексуально? — подшучивает Луи, однако взгляд на теле Гарри, затянутого в черную ткань, задерживается на пару секунд дольше положенного. — Надевай штаны поуже и можем выдвигаться. — Слишком по-идиотски, — едва слышно поправляет он, но Томлинсон уже подошел к тумбочке, перебирает обувь. Гарри мысленно вздыхает, сожалея, что не перевез всю свою одежду к Луи. Все штаны были обычного размера, и вряд ли смогут достойно обтянуть зад. Хотя… хотя, он же и не ищет никого, не собирается соблазнять и, тем более, трахаться. На ближайшее время хватило с головой. Но глядя, как Луи наклоняется, чтобы зашнуровать кеды, чувствует, как внизу живота снова начинает тяжелеть, он матерится. Какого черта его член не в ладах с его же мозгом? Ебаные восемнадцать. *** У Кэва всегда получались отменные тусовки. Если честно, то этот парень еще в Донкастере славился организаторскими способностями, и даже та, самая первая вечеринка, что он устроил на выпуск из средней школы, была незабываема. Хотя, может, незабываемой ее сделала Молли Сандерс, но не суть. Как Кэву удалось уговорить Энджи отдать свою двухуровневую квартиру на растерзание, непонятно, но блять, оно того стоило. Людей было не много — человек двадцать, может, чуть больше, но Кэв умело распределил обязанности. Кого-то усадив за пульт — назначив ответственным за музыку, сам следил, чтобы алкоголя и напитков хватило на всех, Энджи, как всегда, отвечала за закуску. Музыка не орала во всю мощь, как на дешевой дискотеке, свет не слепил глаза идиотским перемигиванием, никто не ругался и не бил друг другу морды — все мирно сосуществовали в пространстве. Пираты, монстры, роботы — кто во что горазд, и на что хватило фантазии — сновали с бокалами туда-сюда, танцевали группками у окна, на диванах обнимались парочки, елка сияла, цветной шар крутился под потолком, отбрасывая отблески на стены, и да, это было впечатляюще. Судя по выражению лица Гарри, он абсолютно разделял его мнение. Луи поправил шляпу, сдвигая ее на затылок, поискал глазами хозяина вечеринки. Тот в костюме Джека-Воробья прижимал к себе Энджи, фею в ярко-голубом наряде. — Ох, Энджела, я надеялся увидеть тебя в костюме злой ведьмы из Белоснежки, — орет он на ухо, заставляя девушку взвизгнуть и подпрыгнуть от неожиданности. — Сука ты, Томлинсон, — девушка поправляет выбившийся локон, толкает локтем под ребра ржущего Кэва и прикасается палочкой с пятиконечной серебристой звездой ко лбу Луи. — Заклинаю тебя напиться до беспамятства и не помнить… — переводит взгляд на улыбающегося Гарри, — а, впрочем, ладно. Нажрись просто как следует. — Вот уж наказание, — удивляется Кэв обнимая девушку за плечи. — Он же заблюет нам тут все! — И не заблевать! — поспешно добавляет и звонко целует Луи в щеку, улыбается. — Познакомь нас со своим парнем, ковбой! — Гарри, — Стайлс целует протянутую руку Энджи и жмет руку Кэва. — Он мне не парень, — тут же проясняет Луи. — Мой сосед по комнате. С недавнего времени. У Кэва смешно вытягивается лицо, и он открывает рот, чтобы переспросить, но внезапно по лицу пробегает судорога, и он с недоумением косится на свою спутницу. — Да, — чуть запнувшись, подтверждает Стайлс. — У меня проблемы. Небольшие. А Луи и я… мы учимся вместе и… — Да ладно, какая разница, не пара, так не пара. Тут полно хорошеньких парней, Гарри, — Энджи кивает в сторону толпы. — А теперь идите и трезвыми не возвращайтесь! — она взмахивает палочкой, по очереди касается парней ярко-вспыхивающей в отблесках гирлянды серебряной звездой. — Слушаюсь и повинуюсь, о, хозяйка вечера, — Луи шутливо приподнимает шляпу и хватает Гарри за руку, тащит его подальше от Энджелы. Придумала же: «полно симпатичных парней». А не пошла бы она? Злясь на ни в чем неповинную девушку, он сильнее сжимает руку. Ладонь Гарри горячая и чуть влажная, Луи чувствует, как пальцы обхватывают его руку. Парень сжимает крепко, словно в панике, и внезапно до него доходит. Слова Энджи о парнях, куча алкоголя и толпа незнакомых людей. Возможно, выходка Эда отразилась на Гарри намного сильнее, чем он мог себе представить. Вот кретин! Он резко останавливается, разворачивается, и Гарри едва успевает притормозить, чтобы не со всей силы впечататься. — Тебе страшно, да? — Луи прижимается, и из-за музыки, которую кто-то, — спасибо тебе, добрый человек! — включил на максимум, почти прижимается губами к горячему уху. — Не бойся, тут… тут все нормальные, правда. Никто ничего крепче травы не употребляет. Кэв, если узнает о чем-то таком, то вышибет из дома. У него свой заеб на тему наркоты. Так что… ты просто расслабься и наслаждайся вечером, ладно? Тут и правда полно отличных парней… в общем, если что, просто скажи Энджи, что тебе нужна комната. Ты ее очаровал за полминуты, и она не откажет. Луи прижимается так тесно, и шершавые от мороза губы смешно щекочут ухо, от него пахнет чистой кожей, выглаженной рубашкой, гелем для душа, и очень сложно сосредоточиться на том, что говорит Томлинсон. Приходится усилием воли собрать мозги в кучу, и похоже, что тот предлагает ему расслабиться и переспать с кем-то. — Я не думаю, что это понадобится, — Гарри прижимается плотнее, чтобы не орать на ухо. — Я не фанат одноразового секса, знаешь ли. Луи кивает и, наклоняя Гарри за затылок, притягивает ниже: — Знаю. Но ты должен быть в курсе… в общем, я тебя предупредил. А теперь пойдем выпьем, и я тебя кое с кем познакомлю. И если что, я буду рядом, так что… Он разворачивается и, не выпуская руку, тянет к бару, где можно налить себе коктейль по вкусу. — Ты не должен со мной возиться, Луи, — бормочет он в спину парня, но тот не слышит. Луи уже наливает виски и бросает пару кусочков льда в стакан. Гарри решает, что джин с содовой как раз то, что нужно для Нового года. И не слишком крепко, и приятно пахнет хвоей. *** Луи и впрямь не отходит от него весь вечер. Знакомит с какими-то парнями и девушками, но имена быстро вылетают из головы. Приходится переспрашивать шепотом. Хотя, конечно, можно было обойтись и без этого, просто, когда еще он сможет прижиматься и вдыхать, касаться Томлинсона вот так естественно, не вызывая подозрений? В какой-то момент подлетает Энджела и утаскивает его танцевать. На самом деле Гарри не лучший танцор в мире, но девушка утаскивает его подальше от центра, и никто, кроме нее, не знает, сколько раз он наступил ей на ногу. Когда они возвращаются, то около Луи стоит девушка в костюме пирата и парень в костюме американского копа. Оба стройные, гибкие, и Энджи быстро представляет их друг другу. Имена он забывает сразу после дежурной улыбки — девушка, подхватив Луи под руку, уводит его танцевать, оставляя Гарри среди новых знакомых. Все же Луи был прав, когда тянул на эту вечеринку. Люди тут и на самом деле милые, но, правда странные. Но что поделаешь — богема. Если не художник, так музыкант, не музыкант, так скульптор, и так далее. Даже один литературный критик затесался. Но это, собственно, не мешает им быть очаровательными людьми. Мэтью — танцор, старше его на три года, — бурно и эмоционально рассказывает о новой постановке, расспрашивает о том, чем занимается он, Гарри, и не скучно ли ему на «тупом экономическом факультете». По его словам «такой милый парень просто сгниет под тонной книг». Если честно, то со времен своего первого и на данный момент единственного романа, это был первый человек, который уделял ему действительно много внимания и все еще не пытался никуда затащить. Знаете, как бывает на вечеринках? Пара вопросов — и вы уже на полпути к туалетным кабинкам. А они уже болтают больше часа, но все так же сидят на диване. Хотя, если быть честным, он бы поменялся местами с той милой девушкой, которая сидит, прильнув к Луи. Джорджи. Как ни парадоксально, но она младшая сестра и танцевальная партнерша Мэтью. Жизнь все так же продолжает забавляться и засовывать его в какие-то глупые ситуации. Сначала он хотел оказаться на месте Эда, теперь на месте Джорджи. На его место, однако, никто не претендовал, да и свое уступать не собирался. Гарри смущенно улыбается Мэтту и пытается встать, чтобы налить коктейль: похоже, Энджи колдунья, он и впрямь напивается. А может, это все из-за руки Джорджи, которая скользит вдоль ремня джинсов Луи? Мэтью идет с ним, терпеливо ждет, пока Гарри смешает необходимые ингредиенты, идет с ним покурить на балкон, хотя сам, по его словам, не понимает, что заставляет людей дышать этой вонью. Они болтают об искусстве, танцах, и, когда Мэтт спрашивает, не занимался ли он танцами, Гарри рассказывает историю о том, как мама водила Джемму на балет, а сестра зарывала в саду чешки, чтобы только пропустить занятие. С танцами не сложилось, и это, видимо, семейное. Они смеются, и Мэтт предлагает прогуляться на второй этаж. Если первый представлял собой большой зал, то на втором этаже размещались спальни и библиотека. По крайней мере, так утверждает Мэтт, пропуская Гарри вперед. Как оказалось, он не врал. Высокие стеллажи, уютный диван, пара кресел, торшеры и даже камин. Правда, он не зажжен, но своей магии не потерял. — Если хочешь, включим свет, — парень усаживается на диван, и Гарри, отрицательно качая головой, присаживается рядом. Он не чувствует себя неуютно и не опасается, что Мэтт сделает что-то не так. Он ровным счетом ничего не чувствует, не испытывает. Нигде ничего не ёкает и не сжимается, когда теплые губы накрывают его. Не противно, а просто никак. Парень целует нежно, касается волос, пробегает пальцами по шее, и он не настолько бесчеловечен, чтобы не ответить на поцелуй. Да и кто виноват, что тот, кого он действительно хочет, сидит и обнимает очаровательную девушку? Уж точно не Мэтт. И спасибо ему, что поцелуй не длится долго и не заходит дальше. Парень действительно восхитительный, ненавязчивый, просто водит рукой по спине, и все трогательно, как в первый раз. Ему правда стыдно, но он ничего не может поделать. Просто улыбается, болтает на отвлеченные темы. Разговор течет, как горный ручеек, — у них очень много общего: книги, фильмы. Даже время года. И Мэтт тоже любит плавать и не слишком любит кататься на лыжах. Разговаривать и правда интересно, но только разговаривать. Обсудив от и до последний альбом «The Script», Гарри предлагает спуститься вниз. Уже одиннадцать, и не хочется пропускать долгожданной полуночи. И, честно, он чувствует себя скотиной, когда диктует свой мобильный номер с одной неправильной цифрой. Почему-то сказать Мэтью, что он в нем не заинтересован, язык не поворачивается. *** Еще позавчера, когда Луи забрал обе ковбойские шляпы, было понятно, что он что-то задумал. И надо же, у него сосед, о котором он и словом не обмолвился, что само по себе странно для болтливого Томлинсона. Он видел, как Луи смотрит на Гарри, и как тот пялится на него весь вечер, несмотря на Мэтью, который окружил его вниманием и заботой. Любопытство разъедает изнутри, и не терпится все выведать. Глупости, что мужчины не любопытны. Очень даже наоборот. Кэв постукивает пустым бокалом, и на дне звякают кусочки быстро тающего льда. Джорджи, девушка, с которой Луи проводит вечер, смеясь, слазит со стула и направляется вглубь квартиры. Самое время для тайн. — И как долго ты будешь ходить вокруг него, чего выжидаешь, детка? — Кэв подсаживается за барную стойку, заставив Луи поперхнуться последним глотком виски. — Я должен дать тебе в глаз за «детку», спросить, вокруг кого ходить, или с чего ты взял, что я чего-то выжидаю? — Луи отставляет бокал и пьяно откидывается на спинку стула. — Да брось, я тебя с начальной школы знаю и все твои взгляды изучил от и до. Ты так на Молли Сандерс в десятом смотрел. И, насколько я помню, тебе обломилось чуть больше, чем поцелуй на прощание. Гарри — крепкий орешек? — Отъебись, — Луи поднимается и направляется к выходу из квартиры. — Я проветрюсь, тут шумно. И курить хочется. — Балкон не устраивает? — Луи не отвечает, только бросает выразительный взгляд через плечо. — А как же дама? — Кевин не собирается сдаваться и протискивается к выходу за ним, орет на ухо. Луи в ответ только безразлично пожимает плечами. На улице похолодало, и на крыльцо навалило снега. Воздух морозный, и клубы пара вырываются изо рта. — Я не хочу его. И не добиваюсь, Кэв. Он мой сосед и… — И ты для него выпросил вторую шляпу и купил бандану. Просто так, потому что он твой сосед. — Да я, блять, даже и не знал, что он согласится. Его друзья застряли в горах и, блин… отъебись, — Луи глубоко затягивается. — Это было на всякий случай. — Ага, ты как раз из тех. Ну, из тех парней, кто думает: «а-что-если-вдруг-друзья-моего-нового-соседа-с-которым-я-сплю-в-одной-постели-застрянут-в-горах-то-прихвачу-ка-я-ему-шляпу». Томлинсон, не пизди. Он бы мог прийти в чем угодно — костюм не пропуск на вечеринку. — Я не хотел, чтобы он выглядел, как идиот. Это не то, что ему нужно сейчас. — А что ему нужно, чтобы ему кто-то отсосал? — подначивает парень. Выводить Луи из себя всегда было забавно. — Если ты хочешь ему отсосать, иди и сделай это. Только сначала оторви от него Мэтью, — Луи отбрасывает злобным щелчком сигарету прямо мимо пепельницы. — Я как-то постараюсь объяснить Энджи, что её парень внезапно заинтересовался членами. — Эй, — Кэв не уверен, что если заржет, то не получит прямо между старательно подведенных глаз. — Хочешь совет? — От парня, который носил подол платья за своей принцессой три года? — Именно, — он игнорирует яд в голосе Луи. — Первое правило: уделяй внимание ему, а не милашкам в мини. Второе: не делай вид, что тебе похуй, тем более, что это не так. И третье: терпение… — Мне не нужны твои советы, чтобы залезть кому-то в трусы, Кэв. Я справлюсь сам, — Луи берется за ручку двери, чтобы войти в дом. — А что-то большее мне не нужно. Я не ты, а он не Энджи. С Гарри… все не так. Я просто переживаю за него. Пойдем, скоро полночь. Не будем нервировать принцессу. Кевин заходит следом, взглядом находит Энджи, та весело щебечет с подругами, и, нежно улыбаясь, машет ей, указывает на часы. Переводит взгляд на диван и видит Мэтью, который небрежно закинул руку на спинку дивана и пальцами касается плеча Гарри. Не удержавшись, он смотрит на Луи, и, пожалуй, он рад, что взглядом нельзя убивать. Труп Мэтта было бы тяжело скрыть от полиции. А, судя по взгляду Томлинсона, он целится прямо между глаз. — Где ты был? — раздается звонкий голос, и Кэв слегка вздрагивает. — Я искала тебя. Джо прижимается к Луи полуобнаженным бедром. — Прости, малыш, я курил, — он слышит, как Луи отвечает девушке, и предпочитает не смотреть, как рука друга скользит к груди, обтянутой тельняшкой. Томлинсон всегда любил разыгрывать мини-сценки на публике. Данный спектакль очевидно для Гарри, который, кстати, во все глаза наблюдает. И в его взгляде гораздо больше, чем праздный интерес. И гораздо больше грусти, чем положено. Два идиота. Но, направляясь к ящикам и доставая одну бутылку шампанского за другой, он запрещает себе лезть в это дело. Пусть Луи как-то сам догадывается и понимает, что ему нужно. В конце концов, главное правило дружбы — не давать советов, когда не просят, а он уже достаточно насоветовал. Когда подходит Энджи с девушками, чтобы разлить шампанское по бокалам, он старательно игнорирует то, как погрустнел Гарри, и как Джорджи поправляет помаду. *** Новый год, шампанское, фейерверки и серпантин. Все проносится, как ураган. Кураж вперемешку с алкоголем завертел, и Луи удивляется, что уже утро. Кэв приглашает переночевать у них, но, если честно, хочется домой. Вернее, не хочется трезветь вне дома. Как ни странно, Гарри тоже стойко доживает до утра и слегка неуверенной поступью уходит на поиски куртки. Кажется, что он и Мэтт не разлучались всю ночь, что откровенно бесит. Впрочем, задумываться о причинах недовольства в таком состоянии сложно. Да и необоснованную антипатию никто не отменял. На редкость отвратительный мудак. Еще бы поцеловал его на прощание. Но, к счастью, Мэтью только жмет руку и, улыбаясь, что-то говорит Гарри. Тот только смущенно кивает в ответ и отводит взгляд. Луи усилием воли отрывается от парочки и, обнимая Джо на прощание, договаривается встретиться еще раз. В отличие от брата она вызывает только определенно позитивные эмоции. Нужно обязательно продолжить знакомство. Шесть утра. В голове гудит так, словно в черепе отплясывает рота солдат. Неизвестным образом они с Гарри бредут домой вместе. Почему Стайлс не остался с Мэттом? Стоило бы, конечно, посочувствовать парню, но почему-то совсем не хочется. Гарри идет рядом, сердито надвинув шляпу на глаза. А, может, он тоже далеко нетрезв. Слегка пошатывается, время от времени они сталкиваются плечами, и в какой-то момент Гарри наступает на не присыпанный песком участок льда, и Луи едва успевает его подхватить под локоть. Гарри отдергивает руку, и Луи шлепается, распластавшись на снегу. Не так больно, как обидно. Почему Гарри злится на него? Он рассматривает бегущие по предрассветному небу облака и не может понять, где так ошибся. Наверное, еще тогда, у Стайлсов, когда решил, что Гарри ему симпатизирует. Может, он все сам себе придумал. Он просто… просто выдавал желаемое за действительное, вот как. Даже если и нравился, то все запросто могло сойти на нет, после секса на кухне, а потом еще и с Эдом, когда они… — Ты так и будешь тут лежать? — Гарри смотрит из-под полей шляпы, вырывает из воспоминаний, и он понимает, что все еще лежит на дорожке в парке, в пяти минутах ходьбы от дома. — Вставай и пойдем. — Ты неблагодарная скотина, Стайлс, — Луи отряхивается, откидывает надоевшую шляпу за спину. — Чего ты дергаешься, как строптивый мерин, я тебя спасал, можно сказать, а ты… — Ты не должен со мной возиться, Луи, — Гарри в сотый раз пытается донести до него эту информацию. — А может… — он успевает прикусить язык, чтобы не сорвалось совершенно непонятно откуда взявшееся «… мне хочется с тобой возиться», заканчивает невпопад: — ты бы разбил себе голову. А потом скорая, врачи, оно нам надо? Луи сердито засовывает замерзшие руки в карманы и с вызовом смотрит на Гарри. Они стоят близко-близко, на расстоянии вытянутой руки, и когда зимнее солнце вынырнуло из-за облака, Стайлс чувствует, как земля уходит из-под ног. Образно на этот раз. Луи сейчас похож на всех героев сразу. Ну, или почти на всех. Или это только ему так кажется? Шляпа болтается на спине, отросшая щетина, губа закушена и вызов во взгляде, только верного коня не хватает. Хотя, вот он, Гарри как раз очень похож на верного коня. Стоит и с обожанием смотрит — чем не выражение преданности? Неужели Луи ничего не видит, не понимает? Или просто не хочет? Ему же можно просто подойти и взять, и он с радостью даст ему все! Господи, почему, глядя на Мэтью, не хотелось вообще ничего, и почему при одном взгляде на Луи хочется всего и сразу? Вопиющая несправедливость мироздания. Вот почему. Луи не может понять, почему Гарри смотрит на него так, почему так улыбается, и какого черта губы непроизвольно расплываются в ответной улыбке. Они, как два героя любовного романа, должны сейчас броситься друг другу в объятия и начать страстно целоваться прямо посреди парка. Луи чуть не фыркает. Ему определенно стоит завязать со спиртным. Попридержать коней, как говорится. Иначе он опустится до безбожно сопливых женских романов, ну, или его пьяные ассоциации доведут до этого. Он отворачивается, прекращая игру в гляделки. Надо заканчивать с этим дерьмом. Гарри протягивает руку и касается его щеки большим пальцем. Горячий, чуть шершавый. Ведет по щеке, касается губ, слегка обводит по краю, и Луи замирает. Похоже, поцелую быть. — Помада, — выдыхает чуть слышно Гарри. — Красная. — Точно, — Луи молчит каких-то пару секунд, все еще ощущая тепло пальцев Гарри на лице, потом кивает и направляется в сторону дома. «Надо протрезветь», — думает он. — «Протрезветь и разобраться, что за херня происходит. Чувак, ты же гений. Ты всегда хотел копаться в головах других людей, так что в своей разобраться вообще ничего не будет стоить». Гарри чуть медлит, чтобы отставать ровно на шаг. Если бы Луи не отвернулся, и он бы не заметил след от красной помады, то он бы точно не сдержался. Не сдержался бы и поцеловал. Идиот. Надо бы научиться держать себя в руках, только вот где этому обучают? Гарри учился на отлично. Всегда. Потому что это легко, да и смысл в учебе, если не высший балл? Но предмет «Самообладание при виде Луи Томлинсона», он бы завалил и вылетел бы из университета с треском. Черт побери тот день, когда Томлинсон переступил порог их университета.