Ночь откровений

...В один из дней, на тренировке, Кау-Рук по обыкновению после регулярных прыжков совершал свою пробежку, а Лаона по обыкновению следовала за господином, которого сопровождала на корте уже не в первый раз. Затем менвит перешёл в ту часть спортплощадки, где располагались турники. Кау-Рук легко подтянулся несколько раз, а затем повис вниз головой, держась за перекладину турника только коленями. Лаона тихо наблюдала за господином, думая о том, как легко и играючи получается у него выполнять такие сложные упражнения и какой он сильный. - Этот приём очень развивает и укрепляет мышцы ног, вот только кровь к голове приливает. Девушка улыбнулась кончиками губ. Ещё и разговаривать умудряется в таком положении. Менвит легко поднял корпус вверх, ухватился за перекладину и сел, а затем спрыгнул вниз и подошёл к арзачке. - Как тебе это показалось со стороны, Лаона? - Господин очень сильный, - с лёгким полупоклоном-полуулыбкой ответила девушка. - Может, попробуешь повторить? - с задором и без тени иронии спросил мужчина. - Что вы, что вы, господин! - воскликнула она. - Я никогда не смогу повторить такое, даже под страхом смертной казни! Я упаду, не продержавшись на турнике ни секунды! Я не хочу опозориться перед вами. - Упасть я тебе никогда не дам, не сомневайся, - ответил он. - Ладно, делать столь сложное упражнение я тебя не заставляю. А подтянуться сама и перекувыркнуться сможешь? Подтягивания очень укрепляют мышцы рук и корпуса. Попробуй! - Спасибо, господин. Я попробую. Вы меня просто заражаете своим энтузиазмом. - Не бойся, не упадёшь. Я поддержу тебя, - Кау-Рук подвёл её к турнику и, не успела Лаона испугаться, как менвит легко обхватил её тонкую талию и поднял её, словно она была не тяжелее куклы, так что талия девушки оказалась на уровне перекладины турника. - Держись! - и он легко перевернул её корпус, она даже опомниться не успела. В тот момент, когда менвит переворачивал лёгкое тело арзачки, он заметил на её коленных сгибах тончайшие нитевидные шрамы, практически незаметные, если не присматриваться, Кау-Рук машинально провёл кончиком пальца по одному из них. Откуда они у неё? Неужели?.. Девушка вздрогнула и проворно соскочила на землю, вывернувшись из его рук. - Отпустите! - Лаона... - чтобы проверить свою догадку, Кау-Рук бросил пристальный взгляд на её руки, на локтевые сгибы, скрытые рукавами футболки. Девушка проследила направление его взгляда и мгновенно побледнела, менвит попытался остoрожно приподнять рукав, только арзачка молниеносно спрятала руки за спину. - Нет! Не касайтесь! Уберите руки! - дыхание девушки стало тяжёлым и прерывистым, а во взгляде, устремлённом куда-то мимо господина, вспыхнула на мгновение такая истинная чёрная ненависть, что Кау-Рук даже содрогнулся. Если бы ненависть могла убивать, то её объект был бы уже мёртв. Но не меня она так ненавидит. Так кого же, своего господина? А в следующий миг словно тонкая свеча погасла на ураганном ветру, ненависть ушла из глаз, уступив место покорности, девушка вся сжалась и поникла. - Простите мне, господин, столь неслыханную дерзость, - прошептала Лаона упавшим голосом и совершила глубочайший поклон, в последний момент вспомнив запрет падать на колени. - Простите, что вызвала ваш гнев! Клянусь, я не желала того! - уже порывисто воскликнула она. - Клянусь, что это больше не повторится! О небеса, я дурочка! Как я могу так поддаваться минутному порыву и так испытывать его терпение! Что же, господин, вы вольны наказать меня и отступиться от данного слова. Избить меня, подавить взглядом мою волю, сделать покорной наложницей. Я в вашей власти... И, не дожидаясь приказа, сама подняла взгляд и не поверила своим глазам. Девушка встретила ответный взгляд, полный понимания... и сочувствия? - А кто тебе сказал, что я разгневан? - ровным тоном спросил Кау-Рук. - Вижу, что напомнил тебе о твоём прошлом, о котором ты хотела бы забыть, да не можешь! - Простите меня за моё прошлое, господин... Простите за настоящее! Он словно в воду смотрит... - Успокойся! Мне не за что гневаться на тебя, девушка. На тебя ведь практически невозможно сердиться. Иди домой, завари себе чаю, выпей его и успокойся. - Мне можно идти, господин? - Иди. Сделай, что я прошу. Арзачку с корта как ветром сдуло. Девушка убежала так быстро, как только могла. У дверей она остановилась, судорожно переводя дыхание. Я не могу дольше, чем это возможно, испытывать его терпение... Лаона быстро заварила горячий чай, обжигаясь, торопливо выпила его и постаралась успокоиться, насколько могла. И сразу же торопливо начала накрывать на стол. Когда вернулся Кау-Рук, она поспешно метнулась к двери. - Простите, - было её первое слово. - Да простил уже. Ты успокоилась? - Я постаралась, господин. - Расскажешь мне, что с тобой случилось? - Хорошо. Я... я расскажу вам, господин. У вас воистину колоссальное терпение. - Мне это известно, - невозмутимо ответил менвит. - Другой господин... - Давай сейчас не заострять внимание на том, что сделал бы другой господин. Ясно же, что ничего хорошего. - Я не имею права испытывать ваше терпение подобным образом. У меня нет права запрещать вам касаться меня. А теперь давайте ужинать. Закончив ужин, они ещё некоторое время сидели за столом, поглощённые своими мыслями. - Я взгляну? - наконец спросил Кау-Рук, дотронувшись до руки Лаоны. - Вам не нужно спрашивать, господин, всё равно увидите, - девушка закатала рукава и менвит увидел на её локтевых сгибах такие же тонюсенькие нитевидные шрамы, практически незаметные, если не присматриваться. Такой же был на одном из тонких запястий. - Что же, ты будешь утверждать, что не помнишь, при каких обстоятельствах получила их? - Нет, господин. Невозможно забыть это... Господин Са-Нор... - Что же могло так разгневать его? Чем ты так провинилась перед ним, девушка? Неужели он приказал тебе убить себя? Пойдём в гостиную, и там ты расскажешь мне. - Непременно, - они вышли в гостиную и сели на диван. Лаона какое-то время молчала и собиралась с духом. Кау-Рук терпеливо ждал. - Это не господин Са-Нор приказал мне... убить себя, - с горячностью начала девушка. - Я сама это сделала, сама пыталась. Сама, господин. Простите мне столь неслыханный для раба поступок.* - Мне незачем винить и прощать тебя за твоё прошлое, Лаона. И передо мной ты ничем не провинилась. Но что тебя заставило? Что сподвигло на такой отчаянный шаг? Да, очень заметно, что твой господин не любит гипноз - ведь он вытравляет отчаяние. - Тогда я была в полнейшем отчаянии, господин. Я всегда хотела... учиться. - Похвально, - заметил Кау-Рук. - Я тоже. Сначала закончил Лётную академию, затем продолжил обучение как военный лётчик, потом поступил в Космическую, потому что моей детской мечтой было увидеть иные планеты и иные формы жизни, - менвит оживился при этих словах. - А ты училась? - Да, господин. Я некоторое время училась в Аграрной академии.* Долго просила у господина разрешения... - Однако, - приподнял бровь мужчина. - Любишь всё, что растёт и цветёт? - Да, я обожаю растения, - тоже оживилась Лаона, её щёки слегка порозовели. - А моей детской мечтой было вывести новый вид растений, какой-нибудь красивый цветок или необычный вкусный фрукт, - она спохватилась, но новый господин никогда не укорял её за воспоминания из прошлой жизни. - И ты так и не доучилась до конца, Лаона? - Нет, господин, - арзачка сникла. - Господин Са-Нор забрал меня из академии, хотя я молила его дать мне возможность закончить обучение. Но он не внял моим мольбам - ведь в случае выпуска из академии меня могли направить на какое-либо предприятие как специалиста. Он сказал, что единственная "наука", которую я должна знать - как доставить удовольствие господам. Между ними воцарилось тяжёлое молчание. Кау-Рук не мог найти слов, чтобы утешить девушку. - И когда он забрал тебя из академии, ты была в таком отчаянии, что... - Да, господин. Я решила, что больше мне не стоит жить. По иронии судьбы Илар, слуга нашего дома, спас меня и вовремя вызвал врача, он сдал для меня свою кровь, потому что я потеряла много крови. А господин Са-Нор был в ярости оттого, что я посмела сама распорядиться своей жизнью. Вот и всё... - арзачка устало замолчала. - Я... я понимаю тебя, Лаона. - Понимаете, господин? - девушка не верила своим ушам. - Вполне. Ведь я тоже в юном возрасте хотел в отчаянии наложить на себя руки. - Вы, господин? - Да... по похожей причине. Мой отец всегда хотел, чтобы я был врачом как он, о чём я и слышать не желал. Он всегда говорил, что знает, что лучше для меня, и чтобы я выбросил из головы свои бредовые мечты о Лётной академии. И он пригрозил, что отправит меня в Медицинскую Академию даже против моей на то воли. А я пригрозил в этом случае наложить на себя руки. Юношеский максимализм, конечно... - И вы сделали бы это, господин? - спросила потрясённая арзачка. - Нельзя... нельзя поддаваться влиянию минуты и нужно трезво взвесить все пути решения проблемы. Вдруг жизнь ещё обернётся лучшей стороной? Нельзя решить все сложные проблемы столь радикальным методом, как самоубийство - это зрелые размышления. Но, с другой стороны, думал я тогда, какой смысл жить без мечты, без цели? - Логично, - коротко ответила Лаона. По крайней мере, вас не подвергали ни физиологическому, ни психологическому насилию, не подавляли вашу волю и не отрезали крылья мечтам... И в итоге вы сами смогли сделать свой выбор. - Послушай, - мягко и утешающе произнёс Кау-Рук. - Если захочешь поделиться какими-то мыслями о своём прошлом, я всегда тебя выслушаю. - Благодарю вас. Вы тоже можете всегда поделиться со мной. Только что вы желаете послушать? Может быть, рассказать вам о том, как господин Са-Нор, как только приобрёл меня, воспользовался правом менвита в первую же ночь? Может, рассказать о том, как выполняла прихоти других избранников? Как не смогла избавиться от их посягательств даже когда училась? Вы сказали, что не желаете слушать ничего подобного! - А теперь ложись спать, девушка. Прошла ещё неделя. Однажды молодой офицер вернулся со службы мрачнее грозового неба. Арзачка знала по горькому опыту, что когда менвит в таком состоянии, лучше молчать и вообще не показываться ему на глаза. Девушка молчаливым поклоном поприветствовала его у двери и поспешила исчезнуть в кухонном помещении, где она всегда чувствовала себя как рыба в воде. А господин закрылся в кабинете. Что же случилось? Он даже на тренировку не пошёл! Наконец настало время ужина, и тогда девушка не выдержала и тихонько постучалась в кабинет господина. Менвит сидел за столом и смотрел перед собой отстранённым взглядом. - Господин, ужин готов, - тихо сказала Лаона. - Спасибо, у меня нет аппетита. - Господин, ну нельзя же так! Выпейте хотя бы чая или морса. - Я не хочу. Не настаивай, Лаона. Ужинай одна. - Слушаюсь, - девушка только разломила хлеб и слегка поклевала салат. Я не могу есть, если не ест господин. Но что же случилось? Я никогда его таким не видела! Спать она тоже не могла. Полежав некоторое время, девушка на цыпочках подошла к скромным покоям полковника и тихонько приоткрыла дверь. Кау-Рук лежал на спине с закрытыми глазами. Арзачка всё не могла оторвать взгляд от спящего, как она думала, господина. - Не спишь, Лаона? - спросил он несколько минут спустя, почувствовав её присутствие даже не открывая глаз. - Не спится, господин Кау-Рук, - ответила она, поспешно затягивая пояс свободного халатика. - Я... я только хотела узнать, не нужно ли вам что-либо. Господин, впрочем, не стал устраивать девушке выволочку за то, что она заглянула в его комнату в такое время. - Мне тоже не спится. Я хотел бы что-нибудь выпить, я буду в кабинете. - Хорошо, господин, сейчас принесу, - Лаона чуть ли не бегом поспешила в кухню, поспешно заварила чай, составила на поднос чашки и чайник и постучалась в кабинет. - Заходи. Если хочешь, посиди рядом со мной, девушка. Да не в ногах, а на стуле! Ты же видишь, что здесь есть ещё один стул! И в подобном способе утешения я не нуждаюсь, мне не нужно трогать слугу*, чтобы обрести равновесие! Я предпочитаю разговор, - добавил Кау-Рук, переходя на спокойный тон. - Как вам будет угодно, - арзачка вся обратилась в слух, надеясь, что господин откроет ей причину своего дурного настроения. - Я не сказал тебе раньше, но... Сегодня один мой сослуживец... он там... злоупотребил служебными полномочиями... и застрелил молодого техника, - медленно заговорил полковник, слова падали словно капли тяжёлой жидкости. - Техник... не до конца проверил исправность спортивного оборудования и мой сослуживец получил сильное повреждение ноги. Теперь, наверное, его отстранят от лётной и вообще от военной службы... и правильно сделают. Ведь он на месте устроил самосуд и расстрелял... расстрелял в бешенстве молодого специалиста. Когда я узнал об этом, было уже поздно, - менвит вздохнул и замолчал. - И именно ЭТО вас так огорчило, господин? То, что избранник отнял жизнь у раба? - Да. Ведь техник даже не предстал перед судом, хотя и в случае суда его участь была бы незавидной, он был бы лишён права быть техником и переведён в разряд низших слуг... если бы ему оставили жизнь. А мой сослуживец решил, что имеет право распоряжаться чужой жизнью и вершить судьбы... пусть его разжалуют! Он недостоин быть в наших рядах! - с неожиданной горячностью воскликнул Кау-Рук и замолчал. - Мой брат Нильор, - неожиданно для менвита ответила девушка, - был беглым рабом. - Как ты сказала, беглым? - Он со своими товарищами... устроил попытку побега из рабоче-накопительного лагеря, куда он попал после... после того времени, как... - тихо продолжила арзачка. - Как ты узнала об этом, Лаона? - Я очень хотела найти своих родных, мать и брата, по крайней мере, узнать, что с ними стало, где они. Господин Са-Нор навёл справки, по крайней мере, так он ответил мне, и сказал, что мать куплена госпожой из нашего же города, а вот брат попал в лагерь для... особо непокорных... а из таких лагерей, я слышала, уже не выходят... разве только судьба улыбнётся рабу и его купит какой-нибудь приезжий господин или госпожа. - Так значит, твой брат не поддавался гипнозу? - Вы как всегда правы, господин. Как я уже сказала, он с товарищами по несчастью предпринял попытку побега... неудачную попытку. Они были пойманы, и тогда он... он сказал господам в глаза, что никогда не покорится, как бы они... ни гипнотизировали. В итоге их участь оказалась ужасной, когда господа обнаружили, что покорить их не удастся. Нильор сказал, что лучше умрёт, но свободным. Моего брата и его товарищей сначала... сначала... - её лицо исказилось. - Продолжай, - вздохнул Кау-Рук. О небеса, какое скотство! - Затем били, пытали - резали, жгли. Ваши соплеменники, господин. - Девушка нахмурилась и, помолчав, продолжила: - А потом комендант лагеря устроил показательный расстрел непокорных заключённых в лагерном дворе - в назидание, так сказать. И чтобы мои соплеменники всегда знали своё место! Что кому дорога жизнь - должен покориться. Между ними снова наступило давившее камнем тяжёлое молчание. - Как же ты узнала об этом... трагическом событии, Лаона? - полный сострадания и не зная, какие найти слова, чтобы утешить девушку, спросил Кау-Рук. - Господин Са-Нор взял меня с собой в лагерь. Он сказал, что это награда за моё... усердие и исполнительность. И тогда я узнала о том, какая судьба постигла брата. Мне показали несколько фотографий казнённых, только по фотографии я и смогла опознать брата, да и то с трудом. Живым я его уже не увидела, так и не увидела, господин... Я не знаю даже, где этот лагерь и какой у него номер, мне было не до того, чтобы запоминать дорогу. Только на воротах лагеря была надпись "Каждому - своё"*, навеки отпечатавшаяся у меня в памяти. Каждому своё, господин. Кто-то господин, кто-то раб. Вы мужчина и избранник и вольны сами строить свою судьбу и распоряжаться своей жизнью. Я же - менвитская игрушка, даже образование закончить не дали. Я сама не знаю, зачем рассказала вам, господин. Может быть, потому, что вы... другой. - Хорошо, что рассказала. Мне жаль... Я готов выслушать тебя... как никто другой. А жестокость... и жажда власти моих соплеменников порой не знает границ и пределов. Но Я никогда не причиню тебе боли, Лаона. Иди, пожалуйста, спать. Если можешь... Арзачка молча и серьёзно поклонилась менвиту и вышла из кабинета. Прошло ещё несколько дней. Теперь Лаона ловила себя на мысли о том, что ждёт возвращения господина, а раньше девушка была рада остаться хоть на краткое время одна, без бдительного взора избранников. Однажды господин не вернулся со службы в обычное время. День прошёл как и другие - арзачка провела время в заботах об апартаментах господина, его одежде и питании, провела некоторое время в скверике, разбитом возле дома, любуясь растениями, почитала книгу. Вот Рамерон, окрасившись в пурпурный цвет, упал за горизонт и в домах загорелись первые огни, вот был готов ужин, а Кау-Рука всё не было. Лаона уже несколько раз то и дело выбегала на балкон - посмотреть, не подъезжает ли к дому знакомый чёрный автомобиль. Прошло время ужина и совсем стемнело, а полковник всё ещё не приехал домой. Девушка не притронулась к пище и не могла найти себе места - а ведь раньше всегда была рада остаться одна. Она попробовала читать, но вскоре обнаружила, что ни разу не перевернула страницы, а прочитанное не достигает её разума, поглощённого одной мыслью. Сидеть спокойно на одном месте она тоже не могла. Что произошло? Господин Кау-Рук никогда так не задерживался и всегда приезжал вовремя! Может, что-то на службе случилось? Много обязанностей? Господин лётчик... а вдруг... вдруг вертолёт разбился? Или автомобиль упал в пропасть с горной дороги? Господин всегда трезв, но много ли нужно усталому водителю? Потерял бдительность на одну-две секунды - и всё... Нет, об этом я даже думать не хочу! А почему? Кто он мне? Только лишь временный господин, имя которого я должна забыть сразу же, как только повернусь к нему спиной. Кто я ему? Всего лишь временная рабыня, и он должен бы забыть меня, как только передаст меня обратно во власть господина. Но господин Кау-Рук... он никогда не называет меня так, не напоминает мне о моём статусе, не делает ничего, что унижало бы моё... достоинство... А разве рабам полагается достоинство? Очевидно, господин Кау-Рук уверен, что да... Только бы он поскорей вернулся! Мысли лихорадочно метались, сменяя одна другую. Из тяжёлых мучительных раздумий девушку вывел внезапно и резко прозвучавший в напряжённой тишине телефонный звонок. - Это господин звонит! - девушка так и бросилась к телефону и молниеносно схватила трубку. - Господин! - Господин, господин, - прозвучал на другом конце провода иронично-насмешливый голос. - Ну привет, детка! А как ты узнала, что это я? И кого ты ожидала услышать? - Господин Са-Нор? - Лаона изо всех сил пыталась скрыть разочарование в голосе. - Как проходят ваши дни? - Замечательно, вот соскучился по тебе, - в голосе господина послышалась ухмылка. - И любопытно мне, как вы там поладили. Не обижает тебя случаем офицер, малышка? - с хохотом спросил Са-Нор. - Всё... всё в порядке, господин. Не обижает, - резко ответила девушка и совершила поступок, удививший её саму - с силой положила трубку. - Это вы меня обидели, господин, так, что ни под каким гипнозом не забудется, - произнесла она в пустоту. - Вы сами отдали меня во власть другого... Но на этот раз я не жалею. Через несколько минут телефон зазвонил вновь. Звонивший проявлял упорство и не отсоединялся, наконец после десятого по счёту сигнала девушка не выдержала и вновь схватила трубку, отчаянно надеясь на то, что на этот раз звонит Кау-Рук. Нет, скорее всего, это ненавистный господин Са-Нор решил поставить её на место за её дерзость. - Да, - прошептала девушка. Но вместо насмешливого-колкого голоса господина в трубке послышался незнакомый приятный мужской голос: - Звёздный вечер, я хотел бы поговорить с господином Кау-Руком. - Звёздный вечер, господин ещё не возвращался. А кто его спрашивает? - Меня зовут Зон-Нар, я его друг. А с кем я говорю? - Меня зовут Лаона, я... - Ясно, - ответил собеседник. - Та девушка, которую он... принял в свой дом. Так Кау-Рук ещё не вернулся? Всё ясно, - и собеседник на другом конце провода тихо вздохнул. - И... и часто он так задерживается? - осмелилась спросить юная арзачка. - Периодически. Но вы не волнуйтесь, через несколько часов он будет. - Уповаю на то, господин. Что передать моему господину? - Ничего, просто скажите, что звонил Зон-Нар. - Собеседник попрощался и повесил трубку. Этот неожиданный звонок заставил мысли девушки потечь совсем в другом направлении. Как она сразу не догадалась? Ясно, это, конечно, не служебные обязанности. И не случилось никакого несчастья с господином, а я не знала, что и думать. Наверняка есть другая причина, которая заставляет его так задерживаться - та, которая владеет его мыслями. Прекрасная менвитка... белокожая, светловолосая, голубоглазая... Та, которая ждёт его, на которую он смотрит как на равную, улыбается ей... целует и страстно ласкает, а она ласкает его... может, она засыпает в его объятиях. Перед внутренним взором Лаоны предстала такая картина, что она сразу вспыхнула, сжала кулачки и сама не заметила, как вонзила ногти в ладони до крови. Девушка, торопливо проходя мимо зеркала, посмотрелась в него и почувствовала себя смуглой дурнушкой, хотя была хороша как небо на закате. В её груди, помимо тревоги, начало закипать какое-то болезненно-жгучее чувство, которому юная арзачка не могла дать объяснение. Проклятая! Я бы выцарапала глаза этой твари! А я?... Разве я не... желанна? Почему господин не предъявляет на меня своё право, хотя прошёл уже почти месяц? Раньше я думала, потому, что у меня наступили дни месяца, но затем я убедилась, что тому есть другая причина. Неужели он так и не коснётся меня? Раньше меня бы это только обрадовало, а теперь я не могу дать точного ответа. Может, спросить его?.. Нет, я скорее умру, чем спрошу это! Внезапно девушка застыла, поражённая неожиданной мыслью. А вдруг господин Кау-Рук, как некоторые другие господа, предпочитает мужчин? Что ж, так лучше, так лучше. Пусть... По крайней мере, МЕНЯ он не воспринимает как игрушку, но воспринимает как человека, в этом я уже убедилась. Убедилась в том, что господин Кау-Рук действительно человек слова и слово своё держит. Он сказал тому лётчику, своему сослуживцу, что применит "более эффективные методы воздействия" по отношению ко мне. О да, мой господин, вы правы, это самый эффективный метод! Наступила ночь. Лаона, по-прежнему охваченная сильной тревогой, так и не ложилась. Девушка знала, что не смогла бы сомкнуть глаз. Я отдала бы многое, чтобы вновь увидеть господина живым и здоровым, увидеть его глаза... Его глаза... В них нет ни злости, ни похоти, ни высокомерия, ни презрения. Когда я смотрю в его глаза, мне кажется, нет, я уверена, что готова сделать для него всё, что он ни попросит... без единой секунды гипноза. Но если это не гипноз, то что же это? Что у него за власть надо мной? Я не знаю, не знаю. Но жду его. Девушка посмотрела на хронометр - была уже глубокая ночь - и встала у входной двери. - Я жду вас, мой господин. Я буду ждать!.. И не сойду с места, пока вы не вернётесь. Возвращайтесь живым и в добром здравии, где бы вы ни были. Да хранят вас небеса от невзгод, от всякого зла. Да осветят звёзды ваш путь! * Арзаки не имеют никакого права распоряжаться своей жизнью без ведома и приказа господина. * Предполагается, что арзак может учиться. Если господин позволит, конечно. * Некоторым менвитам нравится, когда арзаки сидят у их ног, а менвиты по-хозяйски гладят их по волосам, вроде как мы гладим своих домашних любимцев. * Надпись "Каждому - своё" была на воротах немецкого концлагеря Бухенвальд. Простите, уважаемые читательницы, за это сравнение, в данном случае оно пришлось кстати.