Заигрались

— Мне так хорошо с тобой. Даже не представляешь. Очень. — Это… очень взаимно. — Как ни с кем и никогда. Веришь? Чувствую себя… кретинчиком каким-то слащавым, черт возьми. — Почему это? — Потому что я как… в облаках витаю. Блаженный какой-то. Помнишь, сколько мне лет? — Шестьдесят два? — Хм… Почему уже не девяносто? Такой себе дедуля, сбрендивший. Как мистер херов Джей. И все из-за тебя. — Из-за меня? Интересненько. А я здесь причем? — Ну… давай посмотрим: не я краснел до корней волос тогда, в первый день на съемочной площадке, когда доктор Квинзель лезла с языком к своему пациенту. Плохая девочка… — Что?! Она не с языком лезла! И я… не краснела вовсе. Там просто жарко было.  — Конечно. И в мой отельный номер «заряжать телефон» пришла тогда тоже не ты, а Харли… — Мне правда нужно было зарядить телефон! — Ну да. А заодно о мою ногу потереться и быстренько конч-… — Джаред! Ну какой ты… пошлый, господи. — А ты снова краснеешь. Ну, не смущайся, иди ко мне. Джаред обнимает плечи покрасневшей блондинки. Он не фетишист, но на ее пылающие щеки у него точно фетиш. Лето трет ее высокие скулы большим пальцем, ощущая горячую пульсирующую кровь прямо под поверхностью. Какие-то строки песен лезут ему в голову — строки, уже давно написанные, фразы, еще не прозвучавшие, проникновенные мелодии из нескольких нот, призрачные мотивы. Нужна срочно гитара. Или хотя бы лист бумаги — он ведь знает нотную грамоту. Джаред подкатывает глаза. Ну, ты точно блаженный, дядя. Угомонись. Уже далеко за полночь. Пока Марго уходит в ванную, Джаред таки стряхивает ладонью с постели надоедливые крошки. Они отключают телефоны: просто не хотят говорить о том, что будет завтра, не желают сейчас обсуждать эту тупую статью, хотя Джаред видит в ее широких светлых глазах смущение и тревогу, понимает, что виноват, и что это, мать его, серьезно. Марго пахнет им. Потому что нечего так поливаться одеколоном, жеребец. Но здесь не только одеколон. Джаред зарывает нос в блондинистых прядях, втягивает воздух: в них запах ветра и воды от вечерней прогулки, запах сырого города. Шея ее липкая, он ее облизывал — там его слюна, ее соленый пот. Лето прикрывает глаза, вспоминая, как она пахнет там, где он ее тоже сегодня облизывал, сразу же чувствуя легкое возбуждение. Черт, он ведь кончил, просто касаясь ее там языком, под аккомпанемент ее неприличных просьб. А Джаред думал, что ничего нового в постели его уже не ждет. Наивный, старенький Джаред. — Просто… Я при тебе выгляжу, как дурочка, Джаред, — Марго кладет ладони на свои щеки, обреченно вздыхая, — совсем не контролирую этого, они просто горят и все… — Марго, знаешь? Тебе вообще нечего стесняться этого. Ты… таких, как ты, больше здесь нет, в этом цирке, поверь. Марго смущенно покусывает щеку, не зная, что ответить, рассматривая треугольный глиф на тыльной стороне его руки. — И надеюсь, через пару лет Голливуд не сделает из тебя звездную субстанцию, надменно игнорящую поклонников, — ухмыляется Лето. Засранец — твое второе имя. Он хохочет, игриво массируя ее затылок под волосами, но где-то в глубине души и впрямь немного за нее боится, хоть и надеется, что будет рядом и сможет помочь. Марго далеко не паинька. Но по здешним меркам — среднему количеству любовников, количеству употребляемого незаконного и степени тупого прожигания жизни — Робби вообще какое-то непорочное создание. Острые зубки вдруг впиваются в его плечо — Джаред шипит от мимолетной боли, трет укушенное место и тихо смеется. Вот тебе и непорочное. — Звездной субстанцией, говоришь? Такой… как твои бывшие? Джаред вскидывает бровь. Вот так вот, значит? Получил, Лето, под дых? — А тебе палец в рот не клади. — А ты как думал? — Думал, что ты кроткая и скромная, какой выглядишь. Робби внезапно перебрасывает через него ногу и оказывается сверху. Ее совершенно голое тело при свете лампы выглядит бархатным, кожа очень гладкой, небольшая грудь с дерзкими темными верхушками слегка подпрыгивает, а низа его живота вдруг касается ее самое горячее, его самое желанное, ощутимо влажное и блокирующее нахрен все его мысли. Джаред вмиг обезоружен. Руки автоматически тянутся и по-хозяйски устраиваются на изгибах ее бедер, сминая округлости в ладонях. — А я оказалась развратной и бесстыжей… — шепчет Марго, опускаясь на локти по обе стороны от его головы, раскрывая рот и захватывая в него обе его губы. Ну, тут не поспоришь. Милая, улыбчивая австралийка и впрямь оказалась развратной и бесстыжей девчонкой. Ее действия неожиданные и быстрые: Марго тянется рукой между своих разведенных ног и обхватывает его уже немного вставший член. Ее губы горячие и настойчивые, пошлый маленький язык то проникает в его рот, то облизывает его сверху, его губы, щеки и скулы, то снова настырно проталкивается между его губ — Джаред вообще не хочет знать, где она этому научилась, и откуда в ней это. Предположим, это ее природный дар. Наверняка. Между мокрыми, резкими столкновениями губ Робби тихонько постанывает и что-то невнятное шепчет в его рот. Он без памяти толкается в ее руку, сжимая ладонями упругую грудь. Марго, хоть и не совсем умелая, невероятно быстро доводит его до полной готовности, до совершенной твердости, до бешеной дрожи и глухих стонов. — Твою мать… твою мать, детка… Ты так хороша… — А ты… большой мальчик, — игриво шепчет блондинка. Ее инициативность, беззастенчивость и грязные слова очень возбуждают, отправляя всю кровь из его тела в член. Марго в этот раз все делает сама: она стискивает его в горячей ладошке и не медля проталкивает в себя его покрасневшую головку. Она ведет себя развратно, пошло двигает бедрами, с силой сжимает свои и так тугие мышцы, скользя на его члене, сползает ладонью по своему животу и касается клитора — Джаред просто дуреет от нее такой, похотливой и грязной, но смутно осознает, откуда взялась такая ее смелость: она просто хочет быть собой. Просто хочет забыться, забыть о сегодняшнем инциденте и завтрашних проблемах, потеряться в этом ощущении, в их единственно правильной реальности на большой деревянной кровати в канадской съемной квартирке. И он тоже с ней забывается. Свое имя и возраст нахрен забывает. Джаред чувствует приближение взрыва, отчаянно пытается не отбирать у его смелой девочки инициативу, но плоть его слаба: он быстро переворачивает ее на спину, ловя губами ее удивленное «о», прижимает ее дрожащие коленки к кровати, широко раздвинув ноги и приподняв ее бедра, и вталкивается в нее уже совершенно неаккуратно, жестко — даже как-то грубовато, но Марго, похоже, только этому рада: она чуть не задыхается от наслаждения, ее коротко подстриженные ногти впиваются в его ягодицы, а внутри нее становится так мокро, так тесно, почти невыносимо. — Только не останавливайся… Только не останавливайся, — Марго повторяет шепотом, умоляя, плотно сомкнув веки. А он и не собирается останавливаться, все совсем наоборот: сумасшедший оргазм настигает его прежде, чем Марго. Джаред дергается и изливается в нее, смутно слыша ее мучительные всхлипы, ее требовательное «нет, нет, нет». Хренов скорострел, вот ты кто, Лето. Настоящий эгоист. Как тогда в десятом классе. — Прости, прости, малыш, не сдержался… Ты меня просто с ума сводишь… — истомлено бормочет Джаред, выходя из нее, сжимая зубами ее сосок, и нащупывает непослушными пальцами твердый бугорок между ее влажных губ. Марго вскрикивает, притягивая его голову к себе и отрывисто, небрежно целуя. — Еще немного… Еще немного, прошу… Ну как, как он может не повиноваться этим зацелованным губам, этому ангелу с грязными устами? Джаред проникает в нее сразу тремя пальцами. В ней очень мокро и горячо. Пальцы — это, конечно не то ощущение, которого она хочет, они лишь растягивают ее, не заполняя полностью, но Марго хватает и пары резких вторжений: девушка хватается за его руку, цепляется за плечи, а ее напряженное тело наконец-то взрывается с протяжным выдохом, несколькими порывистыми движениями бедер и дрожью раскинутых коленок. Лето моргает слипающимися веками. Электронные часы на прикроватном столике показывают начало четвертого. — Останешься, надеюсь? Вместо ответа Лето получает размеренное сопение. Уткнувшись лицом в подушку, перевернувшись на живот, его обнаженная девочка просто отключается. Джаред засыпает, положив ладонь на ее мягкую ягодицу. Давненько он не засыпал с женщиной. Со своей женщиной. *** Надоевшая мелодия на будильнике телефона будит его грубо и невежественно. Семь пятнадцать. Лето шуршит рукой по тумбочке, нащупывая злополучный девайс, отключает будильник и внезапно замирает: под мышкой у него уютно устроилась светлая голова, беспробудно сопящая даже под громкий звон будильника. И это… неожиданно. Джаред ощущает непривычное чувство. Откидываясь на подушку, пытается вспомнить последний раз, когда в его постели оставались спать, но не может. Во-первых, последние его несколько отношений заканчивались на довольно приторном сексе и полуночном звонке в службу такси. А во-вторых, Марго, похоже, вытеснила из его головы воспоминания о других женщинах. Она заполнился собой все. Спать хочется безумно — хочется забить болт на это все и утонуть в теплых объятьях и так проспать весь долбанный день. Но съемки есть съемки, и Джаред не привык отдаваться какому-то делу не полностью, частично, наполовину. Поэтому Лето аккуратно убирает со своей руки светлую копну бесконтрольно спутанных волос и беззвучно выползает из кровати, натянув боксерки какой-то глупой расцветки. Подъем, лентяй. Время варить кофе. Марго дразнит его даже во сне: девушка переворачивается на спину, устроив одну руку на подушке выше головы, а вторую уложив на живот под грудью. С которой сползло одеяло, оголив Робби до пупка. Джаред растерянно чешет затылок. Вот они, его демон и ангел на каждом плече, объединенные в одной светловолосой персоне. Поздоровайся с ними, Джа, теперь они — твои лучшие друзья. В ранних утренних лучах, пробивающихся через светлые шторы, спящая австралийка выглядит очень женственной, какой-то взрослой совсем, чувственной. И это не из-за темных сосков на верхушках светлой груди. И не из-за широкого рта с неприлично пухлой нижней губой, вызывающего у мужиков одни лишь мысли, и не из-за ее серьезного, немного насупленного выражения лица во сне. Просто… Черт. Джаред опирается о дверную раму, не в силах унести свои гребанные ноги на кухню. Наверное, это ее возраст, ее молодость, несмотря на то, что выглядит она старше. Двадцать четыре — у Джареда и моложе были: в позапрошлом году, двадцатидвухлетняя. Пустая, неинтересная, без вариантов временная. Марго давненько уже не подросток, не девчонка. И эта ее азартность, что видна невооруженным глазом, эмоциональность, темперамент, что с ног сбивает, как долбанный ураган Катрина — Джаред нахрен забывает о восемнадцатилетней пропасти, но она есть. Только вот ему совершенно, безоговорочно насрать на то, что о них скажут. Вернее, уже говорят — здесь тяжело долго что-то скрывать. Они переживут это — Джареду не впервой. Как правило, тупой игнор таких выпадов СМИ действует безоговорочно: главное — никаких комментариев, никакого масла в огонь. Буквально через пару часов какая-то тупая старлетка попадется за рулем в нетрезвом состоянии или без трусов — и все внимание этих клыкастых коршунов переключится на нее, а о рок-музыканте с интересной репутацией, растерянной австралийке и почти драке с ее бывшим все забудут. Только бы она быстрее напилась, та певичка без трусов. Желательно, сегодня. Лето топает на кухню, открывает шторы, включает кофе-машину, ставит на кухонную стойку две чашки, два блюдца, две маленькие ложечки и прищуривается. Всего по два. Давным-давно забытое чувство, да, Джа? Сегодня нужно позвонить Шеннону. У Джареда просто язык чешется ему все рассказать — он ведь скептически был настроен, говорил, что Марго с Томом временно поцапались, и «твоя блондиночка при первой возможности к нему вернется». В задницу. Никуда она уже не вернется. Там все, там точка. Большая и жирная. И почему-то Джареду даже не жаль рослого британца — он вообще не желает знать, почему у них не сложилось — значит, не судьба. Ну, может, он у нее поинтересуется, когда-то, в будущем. Чисто из любопытства. Кофе-машина размерено гудит, наполняя ароматным напитком чашку, а затем вторую. Джаред рассматривает едва пробудившийся город за окном. Чувство спокойствия, ощущение безмятежности. Что странно, учитывая вчерашние события. Из еды у него только фрукты, тофу и луковые крекеры. Да уж, прекрасный будет завтрак в постель. Желудок нагло урчит, и нужно бы сожрать что-то существенное типа овсянки, но это не отель, где можно заказать все в номер. Придется поесть где-то в городе. Джаред ставит на поднос две чашки и скромный завтрак. Как романтично, черт возьми, мужик. Еще розу в стакан поставь, как мистер Джей. Лето потирает переносицу, сам от себя обалдевая. — Привет, секси. Лето поднимает глаза: в двери стоит Марго, оголив ряд идеальных зубов в широкой улыбке и прижавшись плечом к проему. Банально, но она завернута в простыню — ей просто нечего больше надеть, кроме своего трикотажного платья. Под ее нижними веками небольшие синяки от недосыпа и их чрезмерной физической активности, лицо розовое, губы красноватые, а длинные волосы неаккуратно спутались. И она совершенно, абсолютно умопомрачительна. — Мне нравится твой стиль… Это что… Барт Симпсон? Лето опускает глаза: его боксерки. Ну, да. Его стиль странный, что поделать. Джаред ставит поднос обратно на стойку и приближается к Робби. Завтрак в постель будет в другой раз. — А мне нравится твой, — Лето проводит указательным пальцем по круглому обнаженному плечу, упиваясь тем, как краска медленно подбирается к ее щекам и ушам. — Давно здесь стоишь? — Достаточно. Стояла, рассматривала его, мелкая бесстыдница. Джаред легонько чмокает ее в уголок рта — совсем легонько, потому что себя знает: утром он бывает особенно легковозбудим. И этот тонкий кусок ткани вокруг ее голого тела вообще не помогает. — И как? — Хоть на обложку журнала пихай. Прямо в этом. Чтобы девочки слюнками истекли… — шепчет Марго хриплым после сна голосом. Ему не нужны девочки, истекающие слюной — ему нужна только эта, еще смущенно улыбающаяся в его присутствии, еще не чувствующая себя полностью раскованной и свободной с ним, еще робко задающая ему вопросы и так же неловко отвечающая. Только эта девочка ему нужна, черт возьми. Джареду почему-то хочется касаться ее всей поверхностью своего тела, кожей к коже, и он себе не отказывает: Лето прижимается к ней лбом, вдыхая аромат постели на ней, трется носом о ее лицо, сонное и мягкое. В какой-то момент, жадно поглаживая ладонями ее спину, ребра, талию через ткань, Джареду становится реально страшно. Он боится, как долбанный наркоман боится однажды проснуться и не получить дозу. Боится завтра открыть глаза без этого теплого дыхания и вдруг понимает тех, кто предпочитает жить, не растворяясь ни в ком, кто позволяет любить себя, но отвечает взаимностью лишь частично, чтобы избежать разочарования и гребанной боли. То есть, себя еще недавно. Не бойся, Джа, все будет хорошо. Просто ты сильно, сильно попал с этой девушкой. Марго дышит тяжело, но на объятия не отвечает: она стыдливо прижимает простыню к груди, что немного смешно, после всех их секс-марафонов. — Джаред… Сегодня будет хрень. Ты же понимаешь? Нехотя, Лето отстраняется. Хватит тереться об нее, как мартовский котяра. Он сжимает ее руку и ведет к стойке, усаживая на высокий стул. Марго плотно заправляет край ткани подмышкой, чтобы та держалась, и берет чашку, делая пару больших глотков, а затем обреченно опирает голову на ладонь. — Обо мне и раньше такую фигню писали, но… Но теперь все по-настоящему. Джаред отхлебывает кофе, напрягая память: Робби, наверное, говорит о Смите и Дикаприо. Черт, даже смешно как-то: Смит ей точно в папаши годится, между ними двадцать два долбанных года. — И что ты делала тогда? Марго хрустит луковым крекером. — Ничего. Просто… пыталась не думать об этом. — Вот и сейчас не думай. Скоро появится новая тема для обсасывания, и эти говнюки о нас просто забудут. Поверь. — Просто… Меня бесит это, — Марго нервно трясет руками в воздухе. — Очень бесит. Бесит, потому что… Потому что это вообще не их собачье дело. Делать такие выводы из ничего… Черт, я ту статью даже читать не хочу. — Не волнуйся, Марго. На съемочной площадке тебе ее перескажут близко к тексту. Девушка с горечью хмыкает. — Просто будь готова к этому. Делай вид, что не понимаешь, отшучивайся… Мороз включи. Хреновая ситуация: Джареда тошнит от своих же слов. Он не хочет «включать мороз» и отшучиваться: Марго уже не с Томом, но и не сама. Никто не имеет права в это вмешиваться, но и этот фарс продолжать ему уже тошно. — А нам пока лучше не светиться. Пусть забудут.  — Ты прав… — вздыхает Робби, соскальзывая со стула. — Пойду в душ. У меня сегодня съемок нет, только две фотосессии. У тебя есть здесь полотенце запасное? — Нужно в ванной посмотреть. Лето шагает в ванную, смахивает со лба свою зеленую челку, загребая ее пальцами назад и отбрасывая гениальную идею присоединиться к ней в душе. Марго вряд ли будет против, даже если немного смутится, но все постепенно, своим чередом. Шаг за шагом, Джаред, полегоньку, самец. *** На площадке Джареда встречают взгляды и ухмылки. Но он настолько к этому привык, что даже не дергается. Пошли в задницу. Странно, но Эйр хвалебно хлопает его по плечу, хватает его за руку и крепко жмет ее. — Привет, Джаред. Чего такой уставший? А меня сегодня раздирают с самого утра — что видел, что знаю, что думаю. Умеешь ты рейтинги поднять. Мы на высоте — на IMDB вторые по популярности, черт возьми. А еще даже не пост-продакшн. — Э-э… Спасибо… Наверное. — Тебя уже ждут в гримерке. Снимаем сегодня не много. И там кусок вертолета не успевают построить, завтра гуляешь. Топая в трейлер, Джаред задумывается. «Умеешь ты рейтинги поднять». То есть, есть версия, что это вчера по сценарию было. Он не знает, радоваться этому или нет. Черт, наверное, было бы лучше, если бы все тайное стало явным. А вообще, плевать ему на это. Просто фиолетово. Снимают они и правда недолго — грим, как всегда, отнимает львиную долю времени. Это сцена, где Джокер приезжает в Бель Рив в поисках маленького папочкиного чудовища, и сцена, где он лежит на полу среди стратегически разложенных ножей и пулеметов, пьяный и обезумевший от тоски без своего Арлекина. «Где она», шипит Джаред в обличии готэмского садиста. Лето представляет перед собой шаловливые миндалевидные глаза, курносый нос и расплывшуюся красную помаду на больших губах. Утреннее чувство внезапно, без предупреждения, бьет его по башке со всей дури: тот страх наркомана, та боязнь потерять и больше не увидеть. Джаред не играет, он реально все ощущает, и после команды «Снято» это чувство не уходит. Эйр говорит, что ему еще один Оскар нужен за такую отдачу, а Джаред быстро идет в трейлер по телефон. Пора спросить, как у нее дела, и не вынесли ли ей мозг расспросами. Марго не отвечает — наверное, на своих фотосессиях. Наверное, ее там раздевают почти догола. Лето сжимает кулаки: да пофиг — это бизнес. Ее привлекательное тело и лицо, за них сейчас очень много платят — девочка просто пользуется моментом и косит бабло, и все верно: она сейчас на гребне. После выхода фильма наверняка будет еще хуже. Ну, в смысле, лучше. Пусть раздевается. Все равно такую, как утром, ее увидит только он — сонную, без тонны грима и прижимающую к груди простыню. *** После обеда Джаред снова решает покататься на велосипеде — это лучше всего снимает стресс. Ну, после ярких встреч с мисс Робби, конечно. Звонок в кармане заставляет его остановиться у обочины. Звонит Шеннон, и этот разговор неизбежен. — Итак, — слышит Джаред в трубке голос брата с ноткой издевки, — я слушаю. — Что ты слушаешь? — Тебя, додик! Тебя слушаю. Я вчера на задницу сел, когда увидел ту ахинею. В чем, в чем, а в драках с… конкурентами тебя еще не уличали. Ты там не болен, Джа? — Я в порядке. — Я заметил. Это что было? Пиар? Или… — Или, — нетерпеливо отрезает Джаред, но затем берет себя в руки. На кого, на кого, а на Шеннона ему злиться вообще не за что. — Слушай, Джаред… Отстань там от девчонки бедной, Дон Жуан ты хренов. Серьезно тебе говорю. Не лезь там больше — получил кусочек, поиграл и хватит. Тут маму опять забембали звонками. Она, конечно, игнорит это все, но все же… Статья тупая, тебя там грязью поливают. Впрочем, ничего нового, Джаред, просто… Нахрена тебе это нужно? Не позорь там ни себя, ни… — Мы вместе. — Джаред откашливается, прервав отчаянную тираду старшего. — Что вместе? Того быка британского побили? — глупо хихикает Шеннон. — Нет. Быка британского… нахрен она отправила. Мы… с Марго. Типа… вместе, — Джаред закатывает глаза, даже себе прозвучав романтичным идиотом. На другом конце провода тишина. Шеннон переспрашивает. — Вместе?.. Типа… блинчики по утрам печете, спинки друг другу моете и лижетесь на людях? — Ну… типа того. — Уф. Ого. Вот как. Понятно. Шеннон отрывисто чеканит слова, переваривая информацию. — Ну… поздравляю, братиша. Хорошая новость. Ты и так засиделся со своей правой рукой. Надеюсь, эта прекрасная Марго австралийская тоже так думает. Что вы «вместе». И… что теперь? — В смысле, «что теперь»? — Ну, в смысле, ты привезешь ее знакомить со мной и с мамулей? — наиграно романтичным голосом издевательски мяукает Шеннон. — Ше, не будь кретином. Об этом еще рано говорить. И мы… пока решили не светиться. — Вот так даже? Хм. Что-то я не припоминаю у тебя таких телодвижений с предыдущими «вместе». Тебе же всегда насрать было. — Мне насрать, но я не хочу «плохого» пиара… для нее. — Вот это ты влип, бро.  — Чего это? — Уже кольца, наверное, выбираешь. — Я кладу трубку. — Детей как назовете? Надеюсь, Шенноном хоть одного? — Пока, Шеннон. Джаред кладет трубку, но про себя прыскает. Шеннон умеет поднять ему настроение. Всегда умел, и за это он обожает язвительного остряка. Едва Лето усаживается на сиденье велосипеда и устраивает ногу на педали, как его окликают. — Джаред? Джаред Лето? Джаред ищет источник звука. Он справа, стремительно приближается. Это девушка. Под тридцать, рыжая, очень худая, с кукольным лицом, будто игрушечным, высокая — выше него. Это Лидия. Лидия Херст, модель, актриса и его… подруга. Хорошая подруга была, Джаред, да? Закадычная просто. — О господи, какая встреча! — Да… Неожиданно. Лидия вдруг заключает его в крепкие объятья. Джаред аккуратно обнимает ее в ответ, едва касаясь, и сразу же жалеет. Если здесь есть камеры — будет снова весело. Они с Лидией… просто проводили вместе время в далеком 2008 году. И в постели, и за ее пределами. Потом еще пару раз встречались — последний раз году в 2011. Джаред, помнится, тогда еще тогда с ней селфи щелкнул и опубликовал на растерзание голодным псам. — Как жизнь? Ты на съемках? Знаю, читала! Вот прямо сегодня о тебе интересненькое читала! — лукаво улыбается Лидия, растягивая тоненькие губки. — А я замуж вышла! Смотри! Девушка тычет ему под нос огромный бриллиант. — Ого… Поздравляю. За?.. — Криса, конечно! Мы пять лет тянули кота за яйца, пока не решились. Криса. Конечно. Джаред смотрит по сторонам в поисках камер, вспоминая слова Шеннона. Ему ведь правда всегда было насрать на то, что пишут, и с кем его щелкают. С чего вдруг сейчас так торкнуло? Расслабься, дурик. Джаред прогуливается с Лидией квартал — девушка не дает ему вставить и слова за своим безустанным щебетанием. Лето вспоминает, почему их отношения были обречены: Джареду нравятся немногословные девушки. Такие, как… — Слушай, я пойду. У меня еще куча дел сегодня! Очень рада была встретить. Рыжеволосая говорливая подруга снова крепко его обнимает и, перебирая тонюсенькими ножками, скрывается за углом, а Джаред смотрит ей вслед и вдруг скучает, как ненормальный. Проверив телефон, на котором не оказывается сообщений от Марго, Лето откатывает еще несколько кварталов, пока у него не начинают дрожать мышцы. Дома Джаред чертит нотный стан и таки записывает на лист бумаги въевшийся в голову мотив, а потом напевает его на диктофон. Теперь у него есть композиция для нового альбома. Даже две. Даже названия им уже знает. Около восьми от Марго наконец-то приходит сообщение. «Прости, только освободилась». Ничего себе. Долго же ее мурыжили. Устала, наверное, и они сегодня не увидятся. «Устала?». «Не очень». «Как настроение?». «Тоже не очень». «Почему?». Вместо ответа Джаред получает в сообщении ссылку с подмигивающими смайлами. Лето обрушивается на кровать мертвым грузом: это фотографии их с Лидией сегодняшних обнимашек под заголовком «Джаред Лето не унывает в Торонто с бывшей пассией». Нет, они просто сговорились, сволочи. Какого хера?! Джаред набирает номер. Хватит несодержательных сообщений. — Да. Судя по голосу, Марго действительно устала. Или расстроена. Не из-за тебя ли и твоих десятков бывших, засранец? — Это чушь. — Что именно? — Ты сама знаешь. — Джаред… Я знаю. Я… ничего не подумала. Просто очень устала. Сегодня был тяжелый день, и меня просто задолбали этими вопросами, серьезно, просто… Сил нет. Прости. Ее голосок заметно срывается. О нет. Ну, какого дьявола? Почему именно сейчас это вся та херня, именно, когда они только узнают друг друга, когда он просто хочет, чтобы их оставили в долбанном покое? — Приедешь? — Наверное, сегодня нет. Марго берет себя в руки. Не приедет. Или устала, или ревнует. Странно, но второй вариант его удивительным образом будоражит. У него вдруг возникает безумная идея. Она реально немного того, но с каждой секундой она нравится ему все больше. — Что завтра делаешь? — Завтра… Одно интервью… и… — Давай свалим. — Что? В смысле? — Марго, давай свалим. Предлагаю тебе удрать со мной на один день. Прямо сегодня. Джаред знает место за сто тридцать километров от Торонто, возле Ниагары. Джаред хочет удрать с ней от этого цирка, пусть и на один день. Он устал. Как-то странно признаваться себе в этом после стольких лет, когда ему было на это плевать, но он устал от внимания. Джаред не хочет бросать кости голодным собакам и публиковать фотки, не желает черного пиара и всей этой дряни. Он просто хочет, чтобы им не мешали. Просто хочет, чтобы она согласилась. — Ты сумасшедший, мистер Джей. — Возможно. Не спорю. Ну, так? — Не знаю… Куда? — Сюрприз. — Я боюсь твоих сюрпризов. — Марго… Чего ты боишься? — Джаред набирает в легкие воздух, готовясь упорно ее убеждать, дожимать. — Удерем отсюда, пусть даже на сутки. Я знаю одно место… — Хорошо. Ого. Это было быстро. Видать, ее действительно все достало. Джаред чуть ли не на месте подпрыгивает, как сраный кузнечик. Набирая номер своей ассистентки с просьбой арендовать ему личное авто, Джаред спрашивает себя, как это все случилось, так молниеносно и на поражение. Ему словно глаза развязали, будто какую-то гребанную маску с него сняли. Ему просто необходимо это время с Марго, вот так спонтанно и бездумно, лучше узнать ее, наслаждаться ее интересной компанией и ее сладким телом, подальше от наглых папарацци, что лезут им чуть ли не в трусы. В небольшую сумку Джаред быстро швыряет самое необходимое, а сверху закидывает два яблока, ухмыляясь. Всего по два. Давным-давно забытое чувство, да, Джа?