Нулевой километр

Слэш
NC-17
Завершён
2129
автор
Размер:
97 страниц, 16 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
2129 Нравится 374 Отзывы 750 В сборник Скачать

Что такое суп Сен-Жермен?

Настройки текста
Два дня спустя, во вторник вечером, когда Женя шел из офиса в метро, Стрелецкий все–таки позвонил. – Здравствуй, Женя, – сказал он. – Я хочу встретиться с тобой. Гордеев думал, что Вадим сначала спросит, как у него дела, ну или что–то в этом духе – но, похоже, Стрелецкий не считал нужным интересоваться такими вещами. – А–а, хорошо, – Женя переступил через лужу, в которую превратился растопленный ядреным московским реагентом снег, и, решив, что его ответ не выглядит законченным, добавил. – Я не против. Воды на перекрестке Большой Грузинской и Баррикадной было столько, что проезжающие мимо машины заливали ей тротуар на метр в глубину. Жене повезло – он успел вовремя отскочить назад, но на джинсы все равно попала пара грязных капель. – Как насчет пятницы вечером? – спросил Вадим. Светофор переключился на зеленый. Значит, как насчет трахнуться с мужиком в пятницу вечером? Или продолжать дрочить каждый день, представляя себе губы и шею Стрелецкого? В конце концов, если что–то пойдет не так, он ведь всегда сможет сбежать? – Идет, – Женя прижал «Айфон» к уху плотнее, чувствуя, как предательски влажнеет ладонь – то ли от страха, то ли от предвкушения. – Я заеду за тобой в восемь, – сказал ему Вадим. – Где ты будешь? – В офисе, – ответил он, остановившись перед входом в метро. – Помнишь адрес? В пятницу утром Женя наврал Танину, что у него дочерта работы и недоделанный проект по учебе, а маму предупредил о том, что понятия не имеет, когда вернется домой. Правдой из этого, как ни странно, была отмазка для мамы. Вечером, когда Стрелецкий позвонил и сказал, что ждет его на набережной, Женя застрял на проходной офиса. Он пригладил растрепавшиеся волосы рукой, глядя на свое отражение в зеркале у выхода – и застегнул на молнию черный бомбер, надетый поверх белой футболки. Он нервничал. По–настоящему, без шуток, как девка перед свиданием. И ему это не нравилось. Но по–другому не получалось. – Ну, здравствуй, – в машине Вадим наклонился к нему через широкий подлокотник между водительским и пассажирским сиденьями. И поцеловал в губы – коротко, скользнув пальцами по Жениной щеке. – Есть хочешь? – Да, – Женя закинул свой рюкзак на заднее сидение и устроился поудобнее, вытянув ноги. – Я не обедал сегодня. – Я тоже, – кивнул Вадим. – Как ты относишься к французской кухне? – Примерно как к биному Ньютона, – Женя улыбнулся, довольный тем, что за неделю самокопания и сомнений чувство юмора не покинуло его. – Ничего о ней не знаю. Стрелецкий рассмеялся, искоса посмотрев на него. Кажется, шутка пришлась ему по душе, и это придало Жене уверенности. – Как дела с твоим ремонтом? – спросил он. – Все готово. Сегодня завезли мебель в гостиную. Ты нервничаешь? Стрелецкий опустил правую руку ему на колено, слегка сжав пальцами. Надо же, а Женя и не заметил, что качает ногой, как психованный. – Нет, – ответил он, решив не признавать, что Вадим попал в точку. – Я вообще часто болтаю ногами. – Понятно, – Вадим провел ладонью от его колена вверх, и Женя почувствовал, как тело немедленно отзывается на прикосновение тяжестью в паху. – Ты вроде говорил, что твоя практика закончилась? Они проехали мимо Дома Правительства и выехали на широкий, подсвеченный разноцветными огнями Новый Арбат. Сосредоточенный на руке Вадима, продолжавшей поглаживать его ногу, Женя не сразу понял, что тот имеет в виду. – Меня взяли на стажировку. Ладонь Стрелецкого остановилась чуть выше, чем раньше. – Поздравляю. – Он убрал руку и вытащил из лежащей на подлокотнике пачки сигарету. – Ты куришь? – Иногда. Спасибо. Стрелецкий щелкнул зажигалкой, и салон машины наполнился крепким запахом смол и табака. На том месте, где еще секунду назад была его ладонь, осталась тянущая, почти физически ощутимая пустота, и Женя провел по бедру рукой, надеясь стереть это ощущение. – Мы почти приехали. Стрелецкий свернул с Тверского бульвара в темную арку длинного, украшенного лепниной дома, и припарковался у кованой лестницы, ведущей на крыльцо освещенного винтажными канделябрами ресторана. – Посмотри, что написано на обратной стороне. Уже внутри Вадим, получивший из рук гардеробщика номерок, улыбнулся Жене и кивнул на зажатый в его пальцах крупный золотистый кругляшок с витиеватым тиснением. С изнанки номерок оказался гладким, с аккуратной узкой рамкой по краю и черной надписью, выведенной рукописным шрифтом. – Мне желают приятно провести время, – Женя хмыкнул, пройдя вслед за встретившим их администратором в просторный темный зал. На второй этаж ресторана вела узкая лестница – и в отличие от нижнего зала с раскиданными по помещению столами здесь были отдельные кабины, закрытые от посторонних глаз расшитыми шторами. – Ваш столик. Остановившийся у одной из кабин администратор сдержанно улыбнулся, и, дождавшись, когда они устроятся на диванах, задвинул тяжело колыхнувшиеся на кольцах шторы. – Этот тебе лучше подойдет. Стрелецкий протянул Жене свой номерок через стол, окинув его внимательным, оценивающим взглядом. В дорогой, винтажный интерьер ресторана его простая белая футболка и рюкзак «Адидас» явно не вписывались, но, с другой стороны, Стрелецкий ведь не предупреждал его о том, куда они пойдут. «Вы выглядите безупречно» – Мне не хватает кружевного воротника и манжет, – Женя улыбнулся, отложив номерок в сторону. – Ты часто здесь бываешь? – Почему ты так решил? Стрелецкий заинтересованно приподнял брови, закурив новую сигарету. Судя по лежащей на столе пепельнице закон о запрете курения в общественных местах здесь не особо соблюдался. – Администратор не спросил, на чье имя бронь, – ответил Женя. – Владелец ресторана – мой друг, – Вадим подвинул пепельницу ближе к себе. – Думаю, он выдал администратору инструкции на этот счет, потому что я лично вижу его в первый раз. В меню, которое Женя листал все это время, не было ни одного нормального названия. Ну, прямо как в фильме. Дефлопе из палабы с семечками кациуса [8]. И крутон, блин. Попробуй, разбери, что это вообще. – Что такое суп Сен–Жермен? – Тертый горох в курином бульоне, – мягко усмехнулся Стрелецкий в ответ. – Я говорил Олегу, что если нельзя назвать блюдо по–человечески, то стоит хотя бы подписать внизу, из чего оно сделано. – Тогда бы его никто не брал, – Женя отложил меню и вытянул из пачки Стрелецкого сигарету. – Не очень классно говорить потом друзьям, что ты ел тертый горох с сухарем. Сигареты Вадима были тяжелыми, и от дыма запершило в горле. Но курить хотелось больше – даже без выпивки. – Ты прав, – Стрелецкий усмехнулся, стряхнув пепел. – Помочь тебе с выбором? – Да, – кивнул Женя. – Иначе я разорвусь между фуа–гра и кок–о–вен [9]. Спустя пару часов и две бутылки вина Женя залез на диван с ногами, подоткнув под спину атласную подушку с золотыми кистями на углах. Пепельница, стоящая между ними на углу стола, щетинилась окурками, как спинка ежа. – А ты когда–нибудь ел обезьяньи мозги? С чего ему в голову пришел именно этот вопрос, Женя понятия не имел. Он не был уверен, что это вообще связано с предыдущей темой их разговора – Вадим рассказывал какие–то забавные случаи с отдыха заграницей, но Вьетнам (или, где там едят макак?) в историях никак не фигурировал. – Нет, – Стрелецкий отрицательно покачал головой, косо усмехнувшись. – И не горю желанием, честно говоря. А ты что, хочешь? – Не–ет, – он сморщил нос в ответ, в красках представив склизкие, серые мозги на своей тарелке. – Мне кажется, это так же гадко, как бычьи яйца и жареные тараканы. – Ну, не знаю, как насчет тараканов, – задумчиво произнес Вадим. – А бычьи яйца на вкус почти такие же, как почки. Вина в бокале почти не осталось, как и сомнений в голове. Стрелецкий, давно снявший пиджак, расслабленно курил, выдыхая дым в потолок, и разговаривать с ним о тараканах и яйцах было легко. Теперь Вадим сидел рядом с ним, и его рука снова лежала на женином бедре – спокойно и уверенно, как будто он касался так уже не в первый и не второй раз. – Объяснишь, где тут туалет? – спросил Женя. – Как выйдешь отсюда – налево. Стрелецкий поставил свой бокал на стол – и не дал Жене подняться на ноги, придержав его за бедро. – Подожди–ка. От Вадима пахло вином и сигаретами. Он улыбался – мягко и едва заметно, и в полутьме кабинки это выглядело очень интимно. Женя подался вперед первым, коснулся раскрытыми губами его рта, и Стрелецкий улыбнулся шире, прежде чем ответить на приглашение. – Я склоняюсь к тому, чтобы пропустить десерт, – сказал он чуть позже, в паузе между поцелуями. – Встретимся в холле? Ну, что там Женя думал сказать Стрелецкому в прошлый раз? «Я трахаюсь с мужиками только после бутылки виски?» Две бутылки вина, кажется, тоже пойдут. Вадим смотрел ему в глаза, поглаживая большим пальцем кожу за ухом, и Женя шумно сглотнул пересохшим от возбуждения горлом. В джинсах было тесно. – Да, – он почувствовал, как пальцы Вадима скользнули от его уха к щеке, и остановились у уголка рта. – Договорились. Пять минут спустя он уже ехал на заднем сидении такси рядом со Стрелецким, оставившим свою машину у ресторана. Под колесами гудело очищенное от снежной жижи полотно Комсомольского Проспекта, мимо проносились встречные автомобили, и по обе стороны дороги тянулись жилые и офисные здания, светящиеся в темноте прямоугольниками окон. Как гигантский тетрис. Женя так и сказал Вадиму. – У тебя был тетрис? – спросил Стрелецкий. – Мне чуть больше пятнадцати лет, – Женя рассмеялся, прислонившись лбом к холодному стеклу. – Если ты об этом. Вадим улыбнулся в ответ, коротко погладив его шею сзади – и Женя перехватил его руку прежде, чем Стрелецкий убрал ее. Прижал плотнее, чувствуя, как снова накатывает острое, горячее возбуждение. Он был уверен, что когда они выйдут наконец из такси, и за ними закроются толстые блестящие двери лифта в доме Стрелецкого, будут настойчивые поцелуи и широкие мужские ладони под футболкой; ключи, впопыхах заткнутые в замочные скважины и торопливо потянутая с плеч куртка в темноте холла – так, чтобы было невозможно сомневаться. Чтобы ему просто не дали этого сделать. Но все случилось иначе. Они ехали в лифте, как в прошлый раз – разойдясь по углам, и Женя, сминая в крохотный квадрат завалявшийся в кармане билет из кино, смотрел на свое отражение и думал о том, что, может быть, в лифте есть камеры и Вадим просто не хочется палиться. – Хочешь чего–нибудь выпить? – спросил Стрелецкий, когда они зашли в квартиру. Интересно, а мог ли он дать отрицательный ответ? Сейчас, в просторном, ярко освещенном холле, с холодящим комком интереса, предвкушения и неуверенности, застрявшим где–то в желудке? – Да, – кивнул он. Теперь в гостиной не было никаких следов ремонта. На выкрашенных в серый цвет стенах висели абстрактные постеры; под одним из них устроился узкий, ярко–синий стол с золотой отделкой, выглядящий как очень дорогой антиквариат. А вот диван, занимавший центр комнаты, был вполне современным. С накиданными на него подушками. Вернувшийся из кухни Стрелецкий потушил верхний свет, оставив горящими только торшеры, и включил висящий под потолком проектор. А потом протянул Жене наполненный белым вином бокал, присев рядом на диван. И вот тут Гордеев понял, что его трясет. Натурально, до подрагивающих пальцев, которыми он вцепился в тонкое стекло переданного ему бокала. От страха, от возбуждения, или от того, как Стрелецкий смотрел на него – черт знает, но он едва справлялся с собой. – Все в порядке? – спросил Вадим, забрав с низкого журнального столика свой бокал. – Да, – Женя сделал глоток вина, и все же добавил. – Вернее, нет. Я отвлекся в такси. Немного. – А, – улыбнулся Стрелецкий. – Это легко исправить. В мягком, рассеянном освещении гостиной лицо Вадима выглядело не таким жестким и серьезным, как обычно. Может быть, оттого, что он и сам прилично выпил в ресторане. Некстати почему–то всплыл в мыслях рассказ Танина о том, что он первый раз переспал с девчонкой под «Черепашек Ниндзя» на СТС, и Женя усмехнулся этому воспоминанию – вот только вышло как–то нервно. Со сбитым выдохом в губы Стрелецкого. Вадим целовался со вкусом. Прикусывал его губы, облизывал, и возбуждение вернулось с новой силой – такой, что Женя сам принялся расстегивать пуговицы на рубашке Стрелецкого, задевая пальцами теплую кожу. Он не был уверен, от чего его больше прет – от того, что он раздевал Вадима, или от того, как уверенно и жестко тот гладил его грудь под одеждой, прихватывая соски, или вообще от всего сразу. Это было слишком хорошо, слишком непривычно и слишком кайфово – трогать голые мужские плечи, стянув с них рубашку, целовать губы, и, наконец, податься бедрами в беззастенчиво сжавшую между ног ладонь – именно так, как хотелось больше всего. Он сделал то же самое в ответ. Вадим выдохнул ему на ухо. И расстегнул на Жене джинсы. Кажется, в этот момент Гордееву окончательно снесло крышу. Он вытащил член Вадима из плотных боксеров, оцарапав руку о молнию брюк, и плотно обхватил его пальцами. Хуй у Стрелецкого был большой, и когда Женя провел рукой вниз, стягивая с крупной головки тонкую кожицу, Вадим облизнул губы, и глядя ему прямо в глаза, хрипло приказал: – Сними джинсы. Какие там джинсы, в таком состоянии Женя снял бы для Стрелецкого хоть кинофильм. С порнухой, конечно. Он поднялся с дивана, потянув джинсы с бедер непослушными, подрагивающими пальцами; они сползли вниз вместе с бельем. Вадим беззастенчиво скользнул пальцами по своему члену, не отрывая от Жени взгляда – и, подавшись вперед, взял Гордеева за руку и потянул к себе. Женя оступился, не успев сообразить, что произошло. От выпитого вина голова резко закружилась, и он уперся обеими руками в спинку дивана, чтобы не завалиться. Стрелецкий провел раскрытой ладонью по его спине от лопаток до талии. Остановился на копчике на какое–то мгновение – и Женя вздрогнул, почувствовав его пальцы между ягодиц. Сумасшедшая, горячая эйфория вдруг пропала, как будто утром сдернули занавеску с окна. Стрелецкий собирался его трахнуть. Прямо сейчас. – Подожди. Он сам не сообразил, когда это успело сорваться у него с языка. Можно подумать, он ехал сюда не трахаться? Думал, что Стрелецкий ему отсосет и отправит домой отсыпаться? Ха. – Что случилось? Вадим не убрал руку – а он запнулся на полуслове, понимая, как бессмысленно сейчас прозвучит что–то вроде «я не хочу». Потому что он хотел, иначе бы не приехал сюда и не сидел бы сейчас верхом на Стрелецком с горящей от возбуждения мордой и стоящим колом членом. Вот только страх, скручивающий все внутренности в морской узел, не собирался никуда деваться. – Я… я не готов. А вот этого точно не нужно было говорить. Женя понял это через какое–то мгновение, когда Стрелецкий погладил его по заднице и подтолкнул рукой в сторону. – Ванная и туалет справа от лестницы. Какая, к черту, ванная? Женя моргнул, не сдвинувшись с места. – Хочешь, чтобы я тебя проводил? У Стрелецкого был темный, раздразненный взгляд. И до Жени дошло. Гребаный, мать его, русский язык. Всего одно слово. «Не готов» вместо «не могу». – Нет, – Женя тряхнул головой, чувствуя, что краснеет, кажется, сильнее всех допустимых пределов. – Черт. Вадим. Он бессильно выдохнул, прижав кулак к губам. – Женя, – Стрелецкий поставил свой бокал на место. – В чем дело? И как он, интересно, думал сливаться, если что–то пойдет не так? Вот, все уже пошло не так – и теперь, по идее, ему надо было хватать свои вещи и бежать к выходу? Какая же хуйня. Женя убрал руку от лица, и, не глядя на Стрелецкого, ответил на одном дыхании: – Я никогда этого не делал. Ну, вот. Он сказал. В гостиной повисла пауза, едва нарушаемая тихим, на грани слышимости бормотанием из колонок аудиосистемы, подсоединенной к проектору. Женя не видел экрана, но кажется, там шел Джеймс Бонд, и вся эта ситуация была настолько нелепой, что годилась для дерьмового скетча. Но похоже, что Стрелецкого она совсем не напрягала. – Ясно, – Вадим откинул голову на спинку дивана, прикрыв глаза и улыбнувшись. – Это проблема? – Я не знаю, – честно ответил Женя. Вадим неспешно гладил его бедра ладонями, и выражение лица у него было совершенно нечитаемым. – Ты можешь уйти, если хочешь, – медленно произнес он. – А можешь остаться. И мы попробуем продолжить. В том формате, который устроит нас обоих. Предложение выглядело так, как будто его брали на слабо. А это Жене никогда не нравилось. – А чего хочешь ты? – спросил он в лоб. Во взгляде Вадима появилась заинтересованность. – По мне не заметно? Отвечать Жене не пришлось. Стрелецкий прихватил в кулаке его волосы на затылке и поцеловал грубо, больно прикусив нижнюю губу. От прикосновения твердых пальцев почти опавший член снова налился кровью, и Женя не сдержал стона, перехватывая хуй Вадима в кулак. Он не думал, что на него снова накатит так быстро – но удовольствие было едва ли выносимым. Женя уперся взмокшим лбом в плечо Стрелецкого, надрачивая ему так, что мышцы правой руки начали ныть от напряжения, и зажмурился до цветных точек перед глазами, когда Вадим вкрутил ему в зад палец. Его тряхнуло раз, потом второй, и он спустил Стрелецкому в руку, подавившись собственным стоном. – Не вздумай останавливаться, – хрипло выдохнул Вадим, и Женя стиснул зубы, скользнув пальцами к головке его члена и перехватывая чуть ниже свободной рукой. Стрелецкий длинно выдохнул, и по жениным пальцам потекла чужая горячая сперма. Он разжал кулак. В горле сушило. В жопе было странно. – Я сейчас вернусь, – Стрелецкий коротко прижался к его плечу сухими губами, прежде чем столкнуть его со своих колен на диван. – Не скучай. Женя улыбнулся, откидываясь на подушки. От выпитого алкоголя кружилась голова, и спать хотелось неебически. Какое-то время он еще слушал шум воды, доносящийся со стороны холла, а потом вытянулся на диване, прикрыв глаза. Ну, Стрелецкий же наверняка разбудил бы его, если бы это понадобилось? Когда Гордеев проснулся, в лицо ему ярко светило солнце. Он повернулся набок и, сглотнув слюну пересохшим горлом, стянул с себя жаркий шерстяной плед, который Стрелецкий, видимо, накинул на него ночью. Вчера он кончил от того, что Вадим вставил ему палец в зад. И это был самый охеренный оргазм за всю его жизнь. Супер. Он хотел еще. Спустив босые ноги на прохладный паркет и сонно зевнув, Женя огляделся в поисках своей одежды. На удивление, джинсы и футболка обнаружились сложенными на журнальном столике вместе с трусами – а он–то уже думал искать их на полу. – Доброе утро, Женя, – Вадим, сидящий за барной стойкой на кухне, посмотрел на него поверх экрана «Макбука». – Как ты себя чувствуешь? – Неплохо, – Женя улыбнулся в ответ. – Работаешь? – Да, – коротко отозвался Вадим. – Мне нужно ответить на письмо. Пять минут. За пять минут Женя успел сходить в ванную, умыться и прополоскать рот зубной пастой. Когда он вернулся на кухню, Стрелецкий уже закрыл ноутбук и теперь просто пил кофе, глядя куда–то в окно. В ярком утреннем свете его профиль четко выделялся на фоне белого кухонного гарнитура и такой же плитки, и Женя не удержался – достал из кармана джинсов «Айфон» и щелкнул кадр. Жаль только, что его нельзя было выложить в Инстаграмм. Потому что пришлось бы объяснять друзьям, кто это. – Нам пора, – Вадим подошел к нему и провел пальцами по скуле, прежде чем поцеловать. – У меня самолет через три часа. – Ты улетаешь? – Да. В командировку. На неделю. – Куда? – В Питер, – Стрелецкий опустил ладонь ему на шею, мягко поглаживая кожу. – Я рад, что ты не сбежал вчера. – Я тоже. Вадим улыбнулся. Целоваться с ним вот так, утром, неспешно и вдумчиво, было еще круче, чем ночью, и в паху снова ожидаемо потянуло. Но у Стрелецкого, похоже, действительно было мало времени. На барной стойке тренькнул телефон, и Вадим, поглядев на экран, сказал ему: – Такси на месте. Идем, я подброшу тебя до метро.
Примечания:
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.