Something about Klaroline

      Обычно бриллианты запаха не имеют, но от того, что Кэролайн с трудом сняла с безымянного пальца, разит тошнотворным дымом сгоревших дотла отношений с Тайлером.       На пепелище их находиться опасно, вот она и сбежала на сплетение лесных троп, в итоге выведших ее на склон холма, с которого простирается переворачивающий все внутри вид: от него захватывает дух, и сердце бьется часто-часто, и можно вглядываться вдаль бесконечно долго, пока не стемнеет, а все равно не рассмотришь все, что окутывает осенняя дымка. И вниз шагнуть ей совсем не хочется, только сидеть тут вечность, врастая в камни, становясь такой же крепкой и разрушениям не поддающейся. Но, увы…       Ветер безжалостно треплет белокурые пряди волос, будто пытается вразумить ее каждым своим порывом, надоумить, поселить в ее голове — и в душе, ведь в грудную клетку он тоже толкается ощутимо, — хоть чуточку надежды, которой там давным-давно не видать.       Все ее романы неизменно заканчивались и омывались ее слезами, и Кэролайн уже кажется, что кто-то, неведомый ей, но точно уж ненавидящий ее неистово, намеренно раз за разом разбивает ее сердце чужими руками, только бы она не испытывала счастья, словно ей не позволено любить и быть любимой.       Стефан сбежал к ее лучшей подруге Елене. Кэролайн всегда знала, что они созданы друг для друга, просто так прекрасно было представлять себя на ее месте и верить в — нереальную — реальность их совместного будущего.       Аларик выдержал всего два свидания, а потом перестал звонить, и через три месяца соизволил прислать ей приглашение на свадьбу — тоже нашел свою половинку, чем доказал, что этой самой половинкой Кэролайн он никогда не являлся.       Деймон вообще оказался негодяем, предпочитающим бурбон и вечно-приторное «крошка» вместо того, чтобы запоминать имена девушек, с которыми он проводит ночь. И чем Кэролайн только думала, наивно полагая, что их отношения станут для него исцелением? К слову, они были самыми долгими в его жизни — две с половиной недели. Рекорд, которым ей гордиться отчего-то совсем не хочется.       И вот теперь Тайлер, переспавший с болельщицей после очередного матча. А ведь они помолвлены были, даже заметку в местной газете заказали об этом, правда, в той же самой газете и вышла статья о его измене, и она, кстати, получила целый разворот, а не крохотную полосу на предпоследней странице.       От его предательства Кэролайн больнее всего: все-таки тут она себя призрачными и напрасными надеждами не тешила, преспокойно собиралась замуж, успокоившись и расслабившись, посчитав, что капитан футбольной команды — ее единственный, и проклятие разбитого сердца, неизменно следующее за ней по пятам, больше не действует.       Но нет, ошиблась.       Как после такого верить мужчинам? Как открываться им? Как увлекаться ими? Она не знает.       И себе-то она тоже не доверяет больше, ведь столько ошибалась-обжигалась, что вынуждена гадать-подозревать, что же с ней не так. А в голове, как назло, ни единого слова осуждения, только крутится-вертится фраза из приложения с мотивационными цитатами, когда-то по ошибке скачанного на телефон.       «Когда встретишь своего человека, поймешь, почему с другими не получалось».       Полнейшая чушь. После стольких-то неудач… Да на ее сердце сейчас слоев клейкой ленты десятка два, как ей заставить его биться ради кого-то, если там изо всех щелей и дыр, оставленных уходившими, сквозит одиночество?       Но эта мысль почему-то плотно укореняется в ее извилинах, вытесняя оттуда мрак, и ветер становится ласковее, оглаживая нежно ее щеки, будто заверяя несчастную девочку, что для нее еще не все потеряно, главное — верить и ждать.       Наверное, ему известно то, что пока неведомо самой Кэролайн.       Например, новость о возвращении в город Никлауса Майклсона, разошедшегося с очередной своей пассией и сбежавшего сюда, в потемневшие от времени стены фамильного особняка, от вопросов назойливых журналистов и сотен неутихающих звонков — Камилл никак не понять, что он попросту не видит их парой больше, поэтому вместо кольца в ресторане между закуской и основным блюдом подал ей разрыв.       Разочаровавшийся в любви, ненавидящий Нью-Йорк за его безразличие и полнейшее отсутствие сочувствия, он жаждет переждать в крохотном Мистик Фоллс бурю, не догадываясь даже, что именно тут он найдет ответ на гложущий его вопрос: почему он до сих пор не встретил девушку именно для себя?